Дэйн едва ли запоминал все, что ящер говорил. Был слишком напряжен, ожидая удара, нападения, но отмечал, что красиво подобранные ткани и общая ухоженность добавляли уюта, но не могли скрыть общего запустения.
В этот момент, они подошли к развилке, но двери с одной стороны были наглухо забиты.
– Северное крыло я закрыл, его сложно отапливать.
Дэйн оглядел двери, мгновенно решив, что туда ему точно стоит наведаться. Может как раз там был секрет драконьей неуязвимости. Пусть первая атака Дэйна провалилась, но он обязательно найдет способ одолеть чудовище. И решил, что, если сейчас дракон не нападает, лучшим вариантом будет узнать о враге побольше.
– Я думал, что ты можешь изрыгать пламя, и проблем с теплом точно быть не должно.
Дракон сморщился.
– Мне не нравится слово «изрыгать». Может лучше, дышать огнем? К тому же камины с этим справляются куда лучше меня.
Они повернули в открытые двери и пошли дальше. Дракон выглядел беззаботным, продолжая рассказывать Дэйну о замке, но тот не обманывался. Он вспоминал, что мясники в городе делали так, чтобы животные до последнего не понимали, что их дни сочтены, говорят, что мясо так получается вкуснее. Сейчас Дэйн чувствовал себя именно так, будто он в лавке мясника и еще мгновенье и чудовище вспорет ему горло и сожрет. А эти слова про две недели просто способ усыпить бдительность.
Но как ударить первым, как его одолеть?
Дэйн бросил взгляд на полуобнаженную грудь чудовища, туда, где вонзился кинжал. Не осталось ни то, что шрама, даже маленького следа.
Дракон перехватил его взгляд и улыбнулся, как показалось Дэйн, виновато.
– В замке полно… всего. За столько времени мне надарили множество вещей. Даже есть игры, в одной нужно переставлять фигурки, они называются…
– Думаешь, я смогу развлекаться, зная, что ты хочешь меня убить? – Дэйн не выдержал, его одолело напряжение, ожидание удара.
Дракон замер. Дэйн выхватил кинжал, подумав, что разозлил, что дракон сейчас перестанет притворяться и нападет. Но тот лишь бросил на оружие равнодушный, даже тоскливый взгляд и не шелохнулся. Дракон не собирался защищаться. Он весь как-то осунулся и теперь выглядел… хрупким.
Несколько мгновений они стояли в тишине.
– Я не говорил, что хочу, – шепот дракона прозвучал оглушительно громко. Дэйн недоуменно уставился, даже рука с кинжалом опустилась. – Идем, я покажу.
Они прошли еще с десяток разнообразно обставленных комнат и коридоров и, наконец, очутились перед огромными массивными дверьми, которые, как понял Дэйн, вели в тронный зал.
Первое, что бросилось в глаза, как только они вошли внутрь – яркий желто-золотой свет. В центре зала, там, где должен был располагаться трон, зиял огромный магический круг. Тонкие золотые нити рисовали четкий контур узора. Солнце, звезды, круги, линии, символы, похожие на письменность, но которую Дэйн никогда раньше не встречал.
Круг, сотканный из энергии, медленно крутился, подобно мельнице. Сияющая золотая энергия, похожая одновременно на густую воду и жидкий песчаный песок, с одной стороны стекала с круга, по мере его вращения, распадаясь на вязь золотых нитей, что пронизывали все пространство, а с другой нитями взбиралась на круг обратно.
У Дэйна захватило дух. Зрелище казалось ему чудом, прекрасным, удивительным и непонятным. Дэйн протянул руку, желая коснуться одной нити, что протянулась совсем рядом с ними, но в последний момент остановился и вопросительно взглянул на дракона. Тот кивнул, мягко улыбаясь.
Энергия на ощупь была теплой, мягкой, рассеивалась от прикосновения, чтобы через секунду собраться вновь.
– Этот круг… Похож на круг жребия… Что это?
– Магия, – ответил дракон. – Вернее, заклинание. То, что ты называешь жребием – его часть.
– Оно… такое красивое.
Дракон не прерывал, ждал, пока Дэйн насладиться видом.
– И как, – спросил парень, оторвавшись от разглядывания, – это связано с… – произносить «моим убийством» не хотелось.
– Видишь под кругом, там, где должен быть трон, стоит алтарь?
Дэйн присмотрелся. На фоне яркого круга и магической энергии, струившейся от него, каменный прямоугольник, больше напоминающий монолитный стол, выглядел невзрачным и неприметным.
– Вижу.
– Он для… Этот круг питается жизненной силой.
Дэйн одернул ладонь от магического потока и снова посмотрел на круг. Теперь его плавное вращение выглядело зловещим.
– Хочешь сказать, что эта энергия – жизни всех, кого ты сожрал?
– Никого я не жрал! – возмутился дракон. – Но…да. Это магия – проклятие. И каждые три года, оно требует новую… жертву.
Дэйн внимательно вгляделся в лицо дракона, стараясь распознать, лгал тот или нет. Дэйн едва ли что-то понимал в магии, все это могло быть просто красивым представлением.
– Значит ты что-то вроде послушного пса, что носит уток для охотника?
– Да, – дракон задержался с ответом всего на секунду, но ее хватило, чтобы Дэйн понял, слова задели ящера. Но тот не стал отрицать, не впал в ярость. Все происходящее меньше и меньше походило на ложь. Дэйн убрал руку с рукояти кинжала. – Ты сказал, что не хочешь убивать меня. Просто не делать этого не получится, верно?
– Если я никого не убью, то лишусь рассудка. Я буду убивать и убивать, пока проклятье не решит, что ему достаточно.
Дэйн вспомнил легенду.
– То есть, когда ты разрушил город, то не был в гневе, что люди ослушались тебя? Это было проклятие?
Лицо дракона побелело, он стал похож на мраморную статую. Воспоминания о том дне ящеру явно не нравились.
– Я сказал тебе достаточно, – дракон старался говорить спокойно, но Дэйн услышал дрожь в голосе. – У тебя две недели. Ты волен провести их как угодно. Замок в твоем распоряжении.
Едва договорив, дракон развернулся и ушел так быстро, насколько позволял шаг. Это было практически бегство.
Дэйн еще раз взглянул на золотой магический круг.
– Так просто свою жизнь я ни тебе, ни ему не отдам.
В ответ круг продолжил безмолвно вращаться. Ему было совершенно все равно.
Оставшись в одиночестве, Дэйн еще немного побродил по коридорам, запоминая приблизительно, где и что находится. Замок был не большим, но система коридоров, похожих один на другой, напоминала лабиринт.
Дэйн выбрал простенькую комнату поближе к северному крылу и уже планировал туда ночную вылазку. Идти прямо сейчас не решился, пусть дракон буквально разрешил ему. Дэйн относился к этим словам с осторожностью, как и к самому ящеру.
С еще большей осторожностью Дэйн относился к магии. Всю жизнь он прилежно тренировался, наращивал силу и умение сражаться. Что делать с магией, для которой, как оказалось, сила не имела никакого значения, он не знал и сильно жалел, что пропускал и без того редкие занятия с местным, не самым искусным магом. Научить колдовать он бы не смог – у Дэйна не было способностей, но рассказать, как та работает – да. Дэйн вздохнул, сейчас жалеть об этом уже не было смысла.
За две недели можно было попробовать вернуться обратно и найти сильного мага, но даже если на острове есть корабль или лодка, его все еще окружал туман, очевидно, проклятый магией.
А если сбежать все же удастся, неизвестно, когда проклятье решит взять свою жертву. Сохранится ли правило двух недель? Бессмертный дракон может явиться в любую минуту и убить кучу народа. А это как ни крути, шло вразрез с планами стать героем и быть воспетым в песнях.
Дэйн взял в руки кинжал и принялся отрабатывать выпады. Упражнения помогали успокоиться, сосредоточиться и привести в порядок голову. Тренироваться с мечом ему нравилось больше, но сейчас подошла бы и деревянная палка.
Оставался только один вариант. Если Дэйн что-то и знал о проклятиях, то это то, что их накладывают, а что наложили, можно и снять. Осталось только понять, как.
В конец измотавшись, Дэйн рухнул на постель, ощутив, как желудок недвусмысленно напоминает о себе. Чувство голода удивляло. Как бы не сложился исход боя, Дэйн не планировал здесь есть. Именно сейчас, даже не когда выбирал комнату, парень понял, что влип куда сильнее, чем изначально рассчитывал.
Живот снова заурчал, и Дэйн поморщившись, поднялся. Дракон что-то говорил о столовой, но тогда его слова пролетели мимо ушей, и Дэйн сам отправился на поиски. Вскоре, как ищейка, он напал на след аромата свежей выпечки и жареного мяса.
След привел его в столовую, небольшую и слегка закопченную, с большой каменной печью. Посредине стоял крупный дубовый стол, а на противнях сверху лежал свежий хлеб. Рядом стояли глиняные горшочки, от которых тянуло паром. Дэйн почувствовал, как аппетит разгорается с новой силой.
Но больше его поразило другое. Хозяин замка, сменивший легкий воздушный наряд на хлопковую рубашку и штаны, подвязался передником и самозабвенно отскребал от залы котелок.
Эта картина впечатлила Дэйна настолько, что тот простоял так добрую минуту, пока дракон не подпрыгнул от испуга, обернувшись.
– Нельзя так к людям подкрадываться! – завопил он, прижав руку к сердцу.
– Я думал, у драконов сверхслух или вроде того, – пробормотал Дэйн, а сам подумал – людям?
– Нет, у меня никакого сверхслуха. И огнем я не дышу. Кто рассказал тебе такие сказки? Ты голоден? – не дожидаясь ответа, дракон пододвинул Дэйну один из горшочков. – Это мясное рагу со сладким перцем. Сделал пока на свой вкус, но, может, есть какие-то пожелания? Я неплохо готовлю, – дракон улыбнулся и ловко положил приборы к горшочку. – Завтрак и обед будет здесь, а ужин – в большой столовой, хорошо? Запомнил, где она?
Дэйн медленно сел за стол на деревянную лавку и машинально кивнул на все вопросы. Он был сбит с толку, ошарашен происходящим. Чудовище, что он стремился убить, приготовило ему обед? И более того, называет себя человеком?
– Не любишь такое? Могу сделать что-нибудь еще.
Дэйн дернулся и обнаружил себя с занесенной над блюдом ложкой.
– Нет, я, – Дэйн зачерпнул рагу. – Просто задумался. Вкусно.
«Идиот, – тут же выругался про себя Дэйн. – А вдруг отравлено?»
От похвалы дракон расплылся в такой довольной улыбке, что подозрения Дэйна тут же отпали. Дракон вернулся к своим делам. Котелок не скреб, но что-то переставлял, помешивал, пересыпал, гремя посудой. Дэйн ел и все время формулировал в голове вопрос, подбирая слова. Не потому, что боялся дракона разозлить, Дэйн вдруг понял, что вообще его больше не боится, а потому, что тот мог сбежать от любого неосторожного слова.
– Получается, – наконец произнес Дэйн, – это проклятье сделало тебя драконом?
Звуки затихли, а руки дракона замерли.
– Да.
Почему тебя прокляли? – хотелось спросить Дэйну, но вслух он спросил куда более важное:
– Ты знаешь, как снять проклятие?
Дракон вздохнул, устало и как-то обреченно.
– Его нельзя снять. В этом его смысл.
– Хотя бы расскажи мне суть, может я смогу придумать как…
– Ты тренировался? – дракон резко обернулся, не дав договорить. И нарочито принюхался. – Я приготовлю ванну.
Дэйн мгновенно покраснел. Дракон сразу почувствовал, что от того несет, но тактично молчал, а сейчас просто бросил в него это знание, изворачиваясь от вопросов, как самый настоящий ящер.
Уже когда дракон вышел из столовой в коридор, Дэйн опомнился и крикнул:
– Ты даже не хочешь дать мне возможность попытаться не умереть?!
Ответом ему были тихие шаги.
Внутри Дэйна заклокотала ярость. Он ждал схватки с чудовищем, которая прославит его, а получил интриги уровня его сестры, когда той было четырнадцать.
Дэйн так и сказал дракону за ужином.
– Для существа, которое прожило так долго, ты ведешь себя на редкость глупо. Разве седина не прибавляет мудрости?
Дракон не обиделся, напротив, его глаза зажглись ехидным огоньком.
– Неужели? И сколько, по-твоему, мне лет? – он элегантно поднял в руке серебряный, дорого украшенный кубок и сделал глоток. Но дорогим был не только кубок. Вся сервировка стола выглядела так, словно здесь ужинал сам король. Дэйн, конечно, не был на ужинах короля, но представлял себе его именно так. Несколько видов блюд, множество приборов и хорошее, дорогое вино.
Дэйн уже почувствовал в вопросе подвох, но выдал то, что знал.
– Не меньше трехсот, если считать с момента, когда ты появился.
Дракон улыбнулся. А Дэйн поежился. Ему пришлось одеться в то, что оставил ему дракон, потому что его собственные вещи нуждались в чистке. Чужие рубашка и штаны были неуютными, несмотря на приятную к телу ткань.
– Всегда забавно послушать, что про тебя говорят за туманом, – дракон аккуратно отрезал кусочек мяса ножом, и отправил его в рот. Дэйн не видел прежде, как едят аристократы, но готов был поклясться, что именно так. – Но это неправда, мне… – дракон задумался на секунду. – Примерно двадцать шесть.
Дракон раздражал все больше, а теперь достигнул пика, видимо решив поиздеваться.
– Это невозможно.
– Просто дело в том, что я не живу в привычном понимании. Когда проклятье завершает свой цикл, я засыпаю, и просыпаюсь только через три года. У меня есть месяц, поэтому если сложить все время – получается столько.
– То есть, ты живешь один месяц из трех лет, а в остальное время – спишь?
– Верно, из трехсот лет, я бодрствовал чуть больше восьми. А попал сюда в восемнадцать.
Дракон продолжал есть, а в голове Дэйна копилось все больше вопросов. Странное проклятие. Если нужна была просто жертва, к чему эти расшаркивания? Можно ведь просто принести кого-то на остров и убить, не мешкая. Зачем-то нужны эти ритуалы, сам Дэйн, и этот ящер, снова разодевшийся, на этот раз в темно-фиолетовую накидку.
– И почему так происходит, ты мне, конечно, не расскажешь?
Дракон оборонительно улыбнулся. Дэйн был уверен в таком ответе. Удивительно, он знал этого дракона меньше суток, а понимал, будто давнего знакомого. И потому пошел другим путем.
– Хорошо устроился, – подначивал Дэйн. – Живешь вечную жизнь, судя по всему, не стареешь. Жители островов собирают тебе дары, всего-то нужно убить одного человека раз в три года. Спишь много, конечно, но кто не любит хорошо выспаться? Думаю, многие согласились бы поменяться с тобой местами.
– Это совсем не так! – на мгновенье дракон растерял свою деланую беззаботность. – Я вовсе не хочу всего этого.
– Тогда почему ты не отдашь проклятию свою жизнь?
Дэйн надеялся сбить этим вопросом с толку, выяснить хотя бы намек, как проклятие снять, но дракон ответил как-то слишком быстро и обреченно.
– Я пытался. Множество раз. Как видишь, ничего не вышло. Да ты и сам уже успел убедиться.
– Просто нужно пытаться как-то иначе, – злее, чем ему хотелось, бросил Дэйн, имея в виду, что тому не помешало бы самому все рассказать, но дракон понял по-своему и только улыбнулся.
– Пытайся, – просто произнес дракон, фактически давая разрешение на собственное убийство. – Буду рад, если ты преуспеешь.
От того, как искренне прозвучали эти слова, Дэйна бросило в холод.
– Как тебя зовут? – вдруг спросил Дэйн, и неожиданно именно эти слова выбили собеседника из равновесия. На секунду «маска» дракона треснула, на лице проступило искреннее удивление. – Если ты был человеком, у тебя должно быть имя.
– Имена, – осторожно заговорил хозяин дома, нервно теребя вилку, – тоже что-то вроде магии. Лучше не знать.
Дэйну даже начало казаться, что он видит этого заносчивого ящера насквозь.
– Дело не в магии. Ты боишься, что убивать меня будет сложнее, если узнаешь, как зовут? Потому мое не спрашиваешь и свое не называешь, – Дэйн видел, что собеседник вновь замер и побелел, но щадить его не собирался. В конце концов, не он тут играет в великие магические тайны, вместо того чтобы заниматься делом. – Меня зовут Дэйн. – припечатал тот.
– Ты жесток, Дэйн, – снова эта улыбка. Изломанная, раненая, измученная.
– А ты – дурак, раз отказываешься помогать, да еще и строишь тут невесть кого, – парень поднялся, вытирая рот салфеткой. – Я не дам себя убить и сниму проклятье, не важно, будешь ты помогать или нет. Ящер.
У самого выхода Дэйн все же обернулся. Дракон замер над недоеденной едой, и даже со спины было видно его напряжение, которое казалось, физически ломает его.
Этот вид наскреб в душе Дэйна немного сочувствия.
– Спасибо за ужин.
Дождавшись глубокой ночи, Дэйн выбрался из комнаты, чтобы наведаться в северное крыло.
Звуки и шорохи гуляли в огромном замке и пользовались пространством как полноправные хозяева. Дэйн освещал себе путь небольшой свечой, а тьма вокруг манила к себе, казалось, ей было одиноко, и она только и ждала, чтобы затащить к себе во мрак кого-то заплутавшего.
Бесшумно открыть дверь в северную часть не вышло, и, опасаясь быть обнаруженным, Дэйн решил попробовать пробраться через окна. Для этого пришлось выйти из замка, и сделать большой крюк, как можно дальше оттуда, где располагалась жилая зона.
Сад, что раскинулся вокруг замка, был диким, и только отдалено напоминал прежнего себя. Цветы боролись с сорняковой травой, а плодоносные деревья соседствовали с молодыми, дикими и лесными.
Но даже так, вокруг витал приятный запах яблок, еще недозрелых в это время, но уже крупных. Дэйн глубоко вздохнул. Свежесть летней ночи успокаивала. Из-за тумана не было видно звезд и луны, лишь мутное светлое пятно, и небо выглядело непривычно светлым, словно вот-вот должен был пойти снег.
Дальняя сторона северного крыла, была в ужасном состоянии. По этой части замка было видно, что тот не видел должного ухода десятилетиями. Стены поросли плющом, кое-где растрескались, а в некоторых местах зияли дыры. Окна были заколочены, но стоило Дэйну легонько толкнуть заграждение, как древесина, жалобно скрипнув, надломилась, открывая проход.
Внутри пахло сыростью, воздух был спертым, повсюду свисала паутина. Дэйн расчихался, а эхо усилило эти звуки многократно. На секунду Дэйн даже испугался, что дракон услышит, но время шло, а ящер не появлялся.
Дэйн заглядывал в комнаты, проходил коридоры, сам не понимая, что ищет, но полный уверенности, что найдет.
В этом темном, затхлом месте, дракон наверняка прячет какой-то ужасный секрет, а может здесь хранится причина его бессмертия. Дэйн вместе с Сишель всегда любили слушать сказки, и в них рыцари, забираясь в такие места, в награду за свою смелость всегда находили что-то важное.
Однако с каждым обысканным закутком уверенность Дэйна таяла. Он надышался пылью так, что уже болела голова, и настолько провонял местным ароматом, что дневная ванна пошла насмарку.
Небольшие перемены все же происходили, например, чем ближе к жилой зоне он приближался, тем ухоженнее становилось пространство. Словно кто-то изредка сюда заходил, пытаясь сохранить хоть иллюзию заботы. Когда Дэйн увидел впереди те самые двери, которые отделяли северное крыло от остальной зоны, то едва не впал в отчаяние, как вдруг совсем рядом набрел на дверь, которую, судя по всему, использовали чаще остальных. Дэйна вновь обуяло воодушевление.
Та была не заперта, и он без труда прошел внутрь. Вокруг грудами, кучами лежало множество разнообразных вещей. Портреты, крупные бочки, россыпь каких-то мелких вещиц. В одной груде Дэйн заметил торчащий лук с колчаном. Тот был старый, но вполне рабочий. Дэйн постоял возле него несколько мгновений, колеблясь, сам не понимая из-за чего, и двинулся дальше, не тронув оружие.
Дэйн кружил вокруг загромождённых башенок и все больше понимал, что это помещение дракон использует как склад ненужных вещей. Здесь была даже уже непригодная мебель. Но явно ничего, что могло бы ему помочь. Уже собираясь уходить, Дэйн заметил светлую горку вещей в отдалении. Приглядевшись, он понял, что это было платье невесты, в котором он тут и оказался. Дэйн приблизился, поднес свечу, и застыл, пораженный.
Под свежим, белоснежным платьем, лежало другое, более ветхое и пыльное, а под ним еще и еще. Целая груда платьев, похожих друг на друга, а рядом это огромные, неудобные головные уборы с жемчужными нитками.
Дэйн задрожал. Эти платья, пусть и пустые, оставленные хозяйками, ярко показывали, сколько девушек сгинуло здесь на острове. Дэйн, конечно, знал, что их была почти сотня, но сейчас, глядя на груду платьев, словно это была не одежда, а гора мертвецов, прочувствовал, как много жизней здесь было отнято.
Постепенно оцепенение Дэйна перешло в ярость. Этот дракон играл с ним в молчанку, советовал оставить попытки, что-то говорил про нежелание убивать, но вот перед ним гора этих платьев. А дракон даже не хочет рассказать ему все, что знает.
– Чудовище, – зло выпалил Дэйн. Он вернулся туда, где лежал старенький лук со стрелами. Вытащил оружие, нашел каждую до последней стрелы и отправился обратно, пообещав себе, что найдет способ убить этого монстра непременно.
Наутро Дэйн без труда нашел маленькую столовую. Есть ему совершенно не хотелось, несмотря на аппетитные ароматы. У него был план, и это было единственным, о чем он мог думать. Дракон в уже знакомом переднике готовил что-то по запаху напоминающее запеченную с чесноком курицу.
– Доброе утро! – бодро произнес ящер, заметив его. От его вчерашней мрачности не осталось и следа. Тот наверняка решил делать вид, что ничего не произошло. – Завтрак… Что-то случилось?
Дэйн смотрел прямо, борясь с желанием броситься на дракона прямо сейчас. Гора платьев намертво отпечаталась у него перед глазами. Видимо скрыть свои мысли у него не получалось. Зато у ящера хорошо получалось притворяться добреньким и делать вид, что все хорошо, чтобы потом убить. И бросить все, что может напомнить о Дэйне в гору пыльных вещей.
– Ночью в замке не слишком уютно, – сказал Дэйн первое, что придумал и посмотрел на гору глиняной посуды. – Ты спрашивал, чего бы мне хотелось?
Дракон улыбнулся. Такой простой вопрос казалось, действительно, обрадовал его. Дэйн едва сдержался, чтобы не поморщиться, его начинало раздражать, что он понимает эти оттенки улыбок так хорошо. Он не должен понимать монстра.
– Конечно! Придумал что-то? Говори, я все сделаю.
– Хочу яблочный пирог.
Дракон поумерил свой пыл.
– Яблоки еще не дозрели…
– Ну, – как можно ровнее произнес Дэйн, – как я понял, возможности ждать, у меня нет.
Дэйн замер в ожидании ответа. Ему нужно было выманить дракона на открытую местность. А с замка будет удобно незаметно сделать выстрел. Вероятность, что тот умрет, была ничтожной, но вдруг эффект неожиданности сыграет свою роль? Вдруг, хоть что-то сыграет?
– Да, ты прав… – в голосе дракона звучала тоска. – Получится, наверное, не так вкусно, но лучше так, – дракон вернул себе улыбку. – К обеду будет готово.