Беспомощность и отчаяние терзали острыми шипами безысходности. «Ну где же ты? Где?!»
Страх сковывал по рукам и ногам и останавливал от звонка в полицию. Что она скажет? Что там ответят? Что её муж умер?
Пока ящик не открыт, кот всё ещё может быть жив.
И Роза продолжала ждать, заламывая руки и стеная.
Она била себя, чтобы перебить душевную боль, хлеставшую, как кровь из открытой раны.
– Я сбил собаку. Мне нужно побыть одному.
С этими словами он зашёл в дом, вернувшись к полуночи, и лёг в комнате для гостей.
Роза всячески пыталась выудить из него подробности, но Борис не проронил ни слова. Тогда она схватила его за грудки и со всей силы ударила кулаком в глаз, вложив всю боль последних часов в этот жест отчаяния.
Муж вскочил и замахнулся на Розу. Кулак повис над её головой. Скрежеща зубами, Борис процедил:
– Оставь меня.
Роза принялась просить прощения, плакать, ластиться.
– Прости меня, пожалуйста. Я боялась, что ты умер, что с тобой что-то случилось. Прости, я не хотела. Просто было так невыносимо. Прости.
Она ласкала его тело, и вскоре он поддался и позволил ублажить себя.
Потом обнял жену, и они вместе уснули.
Только наутро он рассказал, что сбил собаку по пути домой. Повёз её в клинику, но бедняжка скончалась по дороге. Ему звонил то один, то другой, и он выключил телефон. Повёз труп в лес, где и закопал. Потом долго сидел над свежей могилой.
Затем вернулся домой.
– Ты… ты мог хотя бы написать смс…
Борис молчал. Роза теребила край пододеяльника. Наконец он произнёс, ровно и безэмоционально:
– Прости. Я не должен был заставлять тебя волноваться.
За окном сгущался сумрак. Завывал истеричный ветер. Ветви деревьев хлестали густую пустоту, лупили её, прогоняли. Роза плакала. От обиды, от облегчения. От непонимания.
Борис заперся в кабинете. Он никуда не пошёл, остался дома.
На полу прихожей валялись клочки приглашения на вечер выпускников, отравляли должное восстановиться спокойствие. Роза с отвращением и ненавистью поглядывала на них, всякий раз теряясь в волне злорадства и негодования.
Нарыдавшись, она собрала обрывки, с остервенением порвала на еще более мелкие кусочки и спустила в унитаз. Умылась холодной водой, похлопала по лицу махровым полотенцем и осторожно подошла к кабинету. Постучала.
Ответа не последовало.
Острая мысль впилась в разболевшуюся голову: «Вдруг он выбрался через окно и ушёл на этот дурацкий вечер?!»
Роза постучала настойчивее.
Снова молчание.
Она уже было собиралась выломать дверь, но та открылась. В проёме стоял Борис. Суровое выражение лица говорило, что его сердце не смягчилось.
– Я… – пролепетала Роза.
Борис сверлил её взглядом в ожидании продолжения, которого так и не последовало.
– Что ты? – не выдержал он.
– Я не хочу ссориться…
– Я тоже не хотел ссориться. Я просто хотел сходить на этот чёртов вечер!
– Без… меня…
– Роза, слушай, опять по сотому разу? Я тебя спросил. Спросил! Неделю назад. Ты отказалась.
– Но я же не думала…
Борис стиснул зубы.
– А вот стоило бы подумать.
Из глаз Розы снова покатились слёзы. Вопреки обычаю это не растрогало, не разжалобило. Муж только ещё больше напрягся.
– Я и так стараюсь всё делать для тебя. С работы еду сразу домой. Дом – работа. Все вечера, все выходные – с тобой.
– И… и… тебе… не нравится?
– О-о-о! Да что ж такое? Роза. Чёрт возьми. Мне нравится. Но кроме дома и работы, кроме меня и тебя есть другие места и люди. И да, иногда мне хочется с ними общаться. Это нормально. Это не значит, что мне не нравится проводить время с тобой. Что ты мне надоела или не нужна. Это значит только то, что есть интересные люди. Я своих друзей уже сто лет не видел, в конце концов.
Роза опустила голову. С щёк срывались огромные капли и разбивались об пол.
– Да что с тобой такое?!
– Там будет та дура, которая тебе нравилась в старшей школе! – взвизгнула Роза и вытаращилась на Бориса.
Его глаза округлились.
– И что? Это было сто лет назад. Она теперь жирная и страшная.
– Откуда ты знаешь?!
– Видел её страничку.
Роза задохнулась от негодования.
– А зачем ты заходил на её страничку?! Всё ещё думаешь о ней?!
– Роза, ты в своём уме? Что ты несёшь? Мне просто было интересно, что со старыми знакомыми. И всё. Я заходил и к рыжему дрищу Зосе. Я и его хочу, по-твоему?
– Ты мне скажи.
В глазах сверкнула ненависть, и Роза скрылась в спальне, громко хлопнув дверью.
Мирное существование рассеивалось. Борису всё меньше хотелось домой. Розе всё больше хотелось удержать его дома.
Вместо уютных вечеров – одинокий плач. Вместо ласк и близости – истерики и скандалы.
– Вы понимаете, что ваша жена больна?
– Больна? Так дайте ей таблетку.
– Ей нужно серьёзное лечение.
– Хорошо. Лечите, пожалуйста. Только дайте что-нибудь от этих истерик.
– Дать от истерик? Боюсь, вы не совсем понимаете суть проблемы.
– Просветите меня.
– У вашей жены эмоциональная дисрегуляция. Она не не хочет, она просто неспособна управлять своими эмоциями. Всем их диапозоном. Группа препаратов, способная снизить реактивность реакций, превратит её в сонную и безразличную абсолютно ко всему. Вы получите на выходе растение, овощ.
Борис смотрел на Розу. Она сосредоточенно вышивала гладью. Он сидел в кресле и пил виски. От лечения она отказалась. «Ты считаешь меня чокнутой?!»
Сначала Борис и сам не поверил, что с ней что-то не так. Но семейный психотерапевт настаивал на точности своих предположений.
Борис много чего прочитал о поставленном диагнозе и серьёзно задумался о том, какой будет их семья. И будет ли. Сможет ли Роза справиться с воспитанием детей. Не сделает ли она их такими же.
Дом всё меньше походил на уютное гнёздышко. Подозрения и ссоры растаскивали его веточка за веточкой. Роза уделяла всё меньше внимания своему внешнему виду, уборке и готовке. Всё больше спала и плакала, пока Борис был на работе.
– Проходите, мы как раз собираемся на задний двор.
В дом вместе с риелтором зашла высокая женщина и чуть плешиватый мужчина.
– Так что там про убийство? – напомнил молодой человек.
– Какое убийство? – встрепенулся плешивый.
– В этом доме кого-то убили. Поэтому он так дёшево стоит, – не скрывая удовольствия от неприятной новости, ответил парень.
– Вы нам это не говорили, – возмутилась женщина.
– Да, но…
– Мы найдём другого риелтора. Всего доброго.
Пара нервно удалилась, и женщина-риелтор осталась стоять в полной растерянности.
– Ну так что с убийством-то?
Борис лёг рядом с Розой. Она положила голову ему на грудь. Он обнял её. Они лежали молча.
Роза наслаждалась ставшим столь редким единением. Пыталась угадать мысли мужа. То они казались радужными и прочили счастье, то скатывались в фантазии о других особях женского пола, и сердце Розы начинало учащённо биться, к горлу подкатывал ком.
Она крепко сжала тело мужа в объятиях, безмолвно крича, что никому его не отдаст.
Из открытого окна осторожно прокрадывался жар от нагревшегося за день асфальта и музыка из соседнего дома. Там отмечали рождение сына. Роза с Борисом не пошли к ним в гости. Вежливо отклонили приглашение, сославшись на важные дела. Которых не было.
Розе была невыносима мысль о том, что стоит им сблизиться с соседями, как те начнут вечно заглядывать к ним по любому поводу и без. Как будут просить об услугах и предлагать свои. Как с ними нужно будет общаться, разговаривать, тратить на них свои силы и время.
Как они разрушат их тесный мирок на двоих.
Роза нежно гладила живот Бориса. Опускалась всё ниже. Наконец её рука оказалась на члене. Тут Роза подскочила, отодвинула трусы мужа и вопросительно уставилась на него.
– Зачем ты побрил лобок?
Он пожал плечами.
– Жарко же.
– Жарко?
– Ну.
Роза молчала.
– Ложись давай.
– Ты ничего от меня не скрываешь?
Он тяжело вздохнул.
– Что я должен скрывать?
– Это ты мне скажи.
– Да, Роза, я тайно брею свои бубенцы.
Она вспыхнула смехом, потом посерьёзнела и спросила:
– Ты это не для какой-нибудь девки сделал?
– О, боже, нет, Роза. Это не для какой-нибудь девки. И даже не для парня. Мне просто жарко.
Она недоверчиво оглядела супруга и легла обратно. В голове рождались то доказательства, то опровержения его измен. Так Роза не спала всю ночь.
Новый день начался с очередного скандала.
Время от времени Борис пытался успокаивать Розу, вспоминал советы психотерапевта. Но всё чаще сталкивался с протестом возмущения. «Да она просто истеричка!»
– Говорят, из их дома часто слышались крики. Ругань. Ссоры. Однажды муж ушёл, хлопнув дверью, а жена выбежала за ним в чём мать родила и орала на всю улицу.
Девушка крепче вцепилась в руку своего спутника. Тот с интересом слушал рассказ риелтора.
– Вернись! Вернись сейчас же!!!
Борис резко остановился и вкрадчивым голосом произнёс:
– Зайди в дом. Не позорься.
– Хочешь сказать, не позорить тебя?! Да?! Тебе стыдно?! Стыдно за меня?! Тогда не доводи меня до такого!!! Вернись домой!!! Я тебя ненавижу!!! Не бросай меня!!! Слышишь?! Не смей меня бросать!!!
В окнах появлялись изумлённые лица соседей. Кто-то осторожно снимал происходящее на телефон из комнаты с предусмотрительно выключенным светом.
Борис резко схватил Розу за руку и затащил обратно в дом.
– Ты совсем чокнулась, да?!
– Да!!! Да, чокнулась!!! С тобой кто угодно чокнется!!! Кто она, а?! Кто эта шлюха???!!!
– Какая же ты дура! Нет у меня никакой шлюхи! Нет!
– А чьи это волосы на твоём пиджаке?!
– Ещё раз повторяю: я не знаю! Не знаю я!!! Я мог подцепить их на диване в приёмной гендиректора, в кресле в зале совещаний – да где угодно!
– А больше ты ничего не подцепил, а?!
– Как ты меня достала! Проще реально тебе изменить, чтобы было за что получать!
– Ага! Ты только этого и ждёшь! Только и ждёшь, да?! Ты – урод!!! Поганый изменщик!!!
Роза набросилась на Бориса с кулаками. Поначалу он защищался, пытался оградиться от ударов, схватить жену за запястья. Но она с остервенением дубасила его и наконец заехала в нос с такой силой, что у него потемнело в глазах.
Чуть придя в себя, Борис с силой оттолкнул продолжавшую бить его Розу.
– Успокойся, чокнутая сука! Твоё место в дурке! В дурке!!!
Роза оступилась и плюхнулась на пол. Тут же вскочила и налетела с новой порцией тумаков. И опять заехала Борису по носу.
Он взвыл от боли и сам не понял, что дальше произошло.
Следующее, что он помнил, было застывшее лицо Розы и его руки на её шее.
– Роза… Роза… Розочка!!!
Он принялся тормошить её. Расталкивать. Целовать. Гладить. Уговаривать очнуться.
Она оставалась неподвижной. Пустой взгляд замер. Пульса не было.
– Его нашли рядом с телом жены. Он выстрелил себе в голову.
– Пойдём, – пролепетала девушка. – Пожалуйста.
– Паркет перестелили. Следов крови не осталось. Так что кроме этой глупой истории причин низкой стоимости дома нет.
– Глупой? – поразилась девушка. – Глупой?!
Она в ужасе смотрела на риелтора.
– Ну…
– Да ладно тебе, серьёзно, – сказал молодой человек. – Её лечить надо было. Так что…
– Здесь люди умерли! А вы!
Наконец она отпустила руку молодого человека и решительно вышла из дома.
– Эй, ты куда? – окликнул он её.
– Лечиться!!!
Недопитый кофе
Солнце высветило старые кофейные пятна. Капли и полумесяц от дна давно разбитой кружки. Юля провела ладонью по столу. Теперь это были просто пятна. А когда-то, совсем недавно, в них скрывалась память, боль и так и не отвеченные вопросы.
В тот день Коля сказал, что уходит. Юля неловко поставила кружку с горячим кофе. Он выплеснулся на стол и быстро просочился, впитался в пористую древесину, чтобы остаться вечным напоминанием, солью, которая так нужна не зажившим ранам.
– Я тебе кофе сварила…
– Ты меня слышишь? Я – ухожу.
– Не будешь кофе?..
– Юль. Мы расстаёмся.
Она опустила голову, и рядом с кружкой растеклись новые капли.
– Не уходи… – тихо прошептала она.
Он потоптался в нерешительности и ушёл.
– Коля… не уходи… пожалуйста.
Он уже не слышал. А она повторяла его имя, просила остаться и плакала.
Только к вечеру поняла, что Коля и правда не вернётся. Но каждое утро нового дня продолжала заваривать кофе, который сама никогда не пила.
– Доброе утро.
– Доброе, – Юля улыбнулась и ответила на Витин поцелуй.
– Зачем скатерть сняла? Там старая ещё не высохла.
– Я вот думаю… может, стол новый купить?
– Новый? Ну… не знаю. Если хочешь.
– Съездим выбрать?
– Может, сама? У меня сегодня дела.
– А если завтра?
– Э… завтра… завтра тоже не могу.
– А когда сможешь?
– Слушай, Юль… у меня тут отпуск скоро, хотели с пацанами сплавиться по Угре.
– Мне тоже отпуск взять?
– Да нет, мы чисто нашей компашкой.
– А… – она понимающе кивнула и опустила голову.
– Кофе есть?