Яков

Растерянный кистер разжал ладонь с крестом, ей же он утешающе похлопал мужчину по спине.

– Ну, хорошо, хорошо, можете зайти, но до полуночи вы должны уйти.

Они вошли через приоткрытую дверь храма. Внутри было тепло, типичный церковный запах оседал на камне; огромный зал, почти все место заполнено рядами стоящих друг за другом скамеек. В конце стоял алтарь уставленный множеством приглушенно горящих лампадок, за алтарем, в стену вмонтировано распятие.

Лев Соломонович шел рядом со смотрителем вдоль рядов скамей, он опустил взгляд на церковного служителя, тот сжимал крест на груди.

– Не беспокойтесь, я помолюсь и уйду, – Лев Соломонович попытался успокоить обеспокоенного кистера, – как вас зовут?

– Яков, – четко выдал смотритель.

– Не к добру в полночь молится, никто не молится, когда до Дня Святых счет на минуты идет, – встревоженно продолжал Яков, – вы Уварова знаете?

– Николая Александровича? Конечно, знаю, – Лев Соломонович кивает, – даже больше скажу, он мой давний друг, в академии вместе учились.

– Значит вы в курсе, тех слухов?

– Слухов? – Лев Соломонович хмыкнул, – слухи разные бывают, так в чем собственно дело?

– Ужасно, думать тошно. К нам епископы недели две назад приезжали, собрание у них было, потом застолье. Во время ужина зашел разговор о материальном положении церкви, один жалуется, что церквей мало, больше надо, еще лучше вдобавок иметь свою печатаную мастерскую – библию печатать в больших количествах, а другой епископ с ним в спор вступает:

– Уже построенные валятся, все никак не реставрируются, и мастерские только в убыток, все равно никто не читает…