Бракованные амбиции

– Сломала что-нибудь? – к ней бросился один из охранников.

– Все нормально, – поднялась с его помощью, придерживая левое плечо.

Уходя за сцену, Лира улыбалась зрителям через боль. Уже в раздевалке стянула парик и подумала, что это прекрасный повод для увольнения.

– Могла бы и правду сказать, Лира, – устало проговорил Денис, расплатившийся с ней минутой раньше.

– Вы знали? – опешила она, прижимая к себе куртку с капюшоном на искусственном меху. – И ничего не сказали…

– Теперь говорю. Тебя послал Аверин?

Она не сразу поняла, что речь о Владе, чью фамилию видела в договоре, который подписала на днях.

– Нет. Если помните, вы сами предложили мне работу. Уже потом я попала в «Яблоко».

Сегодня его взгляд был чистым. Он долго смотрел на нее, а потом откинулся на спинку стула.

– Иди, но не забывай, что у меня есть доказательства, что ты отплясывала за рубль в день. Если я посчитаю, что ты вредишь мне, скормлю эту новость блогерам, и не надейся, что светлая память мамочки спасет твою репутацию.

Она затолкала поглубже беспокойство и ушла из клуба, никого не предупредив, что больше не вернется. Было немного жаль оставлять это место. Только здесь она могла быть одной из коллектива, а не сестрой, решающей за брата; не руководителем проекта с десятками подчиненных; не учителем в классе танцев; не бестолковой выскочкой, отобравшей у бабушки внука. Без Мари она скучала по девчачьим разговорам, и товарки в «Дениме» отчасти закрывали эту потребность. С кем еще обсудишь, куда пойти на маникюр в чужом городе?

Только бы не отрубиться в такси, думала Лира, разыскивая на парковке приехавшую за ней Киа. Встряска не добавила здоровья измотанному организму, и судя по тому, что она дико мерзла, иммунитет призвал на помощь повышенную температуру. Неожиданно кто-то высокий преградил ей дорогу и сказал знакомым тембром:

– Надо поговорить. Прокатимся?

Ли остановилась, с испугом глядя на Влада, а он как будто не ждал ответа, подошел к такси и дернул переднюю дверь.

– Доброй ночи! Шеф, тут такое дело! Я смог пораньше освободиться и сам заберу свою ненаглядную! Держи за ложный вызов, – веселым тоном произнес Викинг и протянул несколько купюр.

Лира упала духом – ее раскусили. Даже если не узнал на сцене, не составит труда догадаться, почему она вышла из служебной двери с сумкой для тренировок. Вдруг подмога пришла от водителя:

– Посторонитесь, молодой человек.

Когда блондин отодвинулся, не забыв бросить на свою «ненаглядную» предупреждающий взгляд, прозвучал вопрос:

– Девушка, все хорошо?

Можно сбежать, но что это изменит? В последнее время случилось столько всего, что совсем не удивляло, что она попалась в день увольнения из «Денима». Усталость превратилась в апатию. Логичнее дать ему высказаться сейчас, когда все равно, чем он будет ее распекать.

– Да. Спасибо.

Водитель крякнул и принял компенсацию.

– Идем, – бросил Влад и направился к белому внедорожнику, не оглядываясь и не предлагая помощи с баулом.

Послав ему в спину пару ласковых, Лира поплелась следом. В придачу к неприятному ожиданию, чем обернется надвигающийся разговор, плечо заныло сильнее. Влад почти дошел до машины, но заметил, что она отстала, и развернулся. Фонарей по периметру парковки было не много, но почудилось, будто выражение его лица смягчилось, когда он увидел, с какой осторожностью она ступает по снегу.

– Что с тобой?

На своих длинных ножищах он быстро подошел и отобрал сумку. Она не отвечала и старалась скрыть разочарование – только сейчас рассмотрела, что он нетрезв.

– Что в сумке?

Лира не заметила, как из белой Ауди вышел кто-то большой. Не просто водитель. И зачем Викингу телохранитель? А машина бронированная? С такими лучше не ехидничать, поэтому обошлась честным ответом.

– Одежда и косметика.

Влад передал ему поклажу и открыл пассажирскую дверь слева. Не рискнув спорить и пересаживаться на правую сторону, она пристегнулась, надеясь, что, в случае чего, пуховик ослабит давление ремня на поврежденное плечо. Подогретое сиденье расхолаживало: не хотелось выпрямлять спину.

Плюхнувшийся рядом Влад принес с улицы морозный сигаретный запах, и она поморщилась. После ночных клубов и других прокуренных помещений табачный дым въедался в кожу и волосы, но только что куривший человек пахнет совсем иначе. Заметив ее гримасу, он неопределенно хмыкнул и сказал:

– Можешь начинать оправдываться.

– Я, конечно, не юрист, но в кино видела, что сначала предъявляют обвинение.

– Не терпится услышать, как ты объяснишь злостное нарушение пункта о неконкуренции, – с удовольствием в голосе произнес Влад.

– Я не нарушаю.

– Я видел другое, но дам тебе шанс оправдаться. Или сразу уволить?

По всем признакам, жар усилился, и скоро грянет озноб. Может, попросить отсрочку? Он ведь не чудовище, поймет, что она плохо себя чувствует. Но не хотелось обнаруживать слабость. После аэропорта было непросто вырулить на дорожку профессиональных отношений. От этого разговора зависит, сохранит ли она работу с приличной зарплатой. Столичный денежный буфер не бесконечный, а расходов хватает. Бабушка попыталась выбить для Лёвы содержание от предприятия, но для этого требовалось вступить в наследство. Борис предлагал «подкинуть в счет будущих выплат», но Лев, не советуясь с сестрой, гордо отказался «брать подачки».

Еще помнилось, что социальная служба в любой момент может устроить проверку. Поводов для беспокойства достаточно, и, увидев местность за окном, Лира нашла еще один.

– Куда мы едем? Я живу в другой стороне.

– Мне нужно в клуб. Потом тебя отвезут домой. Не меняй тему.

– Я уже ответила на твой вопрос: я не нарушаю тот пункт о неконкуренции.

– А я заканчивал юридический и знаю, что нужен развернутый ответ.

Обидно, когда шутка работает против тебя. Она не имела привычку собирать на знакомых информацию, так как предпочитала судить по поступкам. Лира не успела ответить: ее бросило вперед и левое плечо сдавило огненной лентой. От резкой боли она потеряла самоконтроль, и страдальческий стон услышал каждый в машине.

– Извините, какой-то баран перебегал дорогу, – объяснил водитель. – Все живы?

– Почти.

Влад с недовольством на нее уставился.

– Вот об этом я и говорю: видел в твоем исполнении номер с приземлением на танцпол. У тебя точно ничего не сломано?

– Точно. Как ты меня узнал?

– По манере задирать нос. Давай ближе к теме: какого черта выступаешь в этом гадюшнике?

Лира медленно выдохнула: страшно только выходить на сцену, а потом оказывается, что помнишь партию до последнего движения. Хоть его настойчивость и бесила, пенять в этой ситуации можно только на себя.

– Во-первых, «Деним» твоему клубу не конкурент.

– Лесть тебя не спасет, но спасибо, – хохотнул Викинг с гордостью в голосе. Его заведение оставалось популярным, несмотря на строгий фейс-контроль и высокие цены. Пожалуй, недоступность и была залогом успеха: охрана пропускала далеко не всех желающих, отчего попавшие на вечеринку посетители чувствовали принадлежность к избранному обществу.

– Во-вторых, исполнение клубных танцев и руководство труппой – это разные виды деятельности.

– Не лезла бы ты в дебри определений. В нашем контракте сказано «…и иные действия, способствующие выгоде конкурентов».

Складывалось впечатление, что ему привычно вести переговоры в нетрезвом состоянии.

– А что ты там делал? Что-то разведывал?

– Встречное обвинение? – восхищенно присвистнул юрист со столичным дипломом. – Смело, но ты не вправе этого делать. А есть «в-третьих»?

– Я там больше не работаю, – выдала Лира самый слабый аргумент, не отменявший факта, что нарушение условий все-таки было.

– Почему ты оказалась в подтанцовке?

– Я получила их предложение раньше твоего. Потом решила уйти и дорабатывала неделю. Я не вижу, чем это может повредить нашему проекту. Любая шумиха будет полезна.

– Это мы потом узнаем. Так почему?

Лира не могла взять в толк, зачем докапываться до причин. Хочет уволить – пожалуйста. Но она не расскажет о том, что пыталась справиться с грызущей тоской.

– Ты на чем-то сидишь? – поинтересовался шеф и, не слушая протесты, продолжил: – Я все видел. Тот чувак едва тебя задел, а ты ничего не успела сделать.

Конечно, что еще он мог подумать, учитывая репутацию «Денима»!

– Я успела! Я умею группироваться при падении.

– Ты потеряла равновесие. Дурь влияет на координацию.

– Я ничего не принимаю.

– Допустим. Тогда почему ты устроилась к Дэну?

– Работа есть работа.

– Он платит копейки. Точно не из-за денег.

– Может, перейдем к части, где зачитывают приговор?

– Деньги у тебя должны быть. Разве нет? Наследство – штука сложная, но под твоей опекой Ричи Рич⁷…

– Хватит! – вспылила Ли и медленно подалась вперед, чтобы ремень безопасности не заблокировало. Дотянувшись до водительского сиденья, коснулась плеча мужчины за рулем. – Извините, остановитесь, пожалуйста…

Неважно, который час, какая погода за окном и где ее высадят. Она не собиралась слушать догадки о том, сколько денег им досталось после смерти родных.

– Спокойно, – мягко сказал Викинг, перехватывая ее руку. – Не отвлекай Колю… почему ты горячая?

Его пальцы скользнули под манжету куртки, и вскоре ладонь легла на Лирин лоб.

– У тебя температура, – озадаченно пробормотал Викинг. – Ударялась головой?

– Нет. Думаю, я простудилась.

Он без промедления сказал телохранителю:

– Поворачиваем на второй адрес, – и потом ей: – или в больницу?

– Нет-нет, не нужно в больницу, – запротестовала Лира, едва успевшая обрадоваться, что скоро окажется дома. – Я отдохну, и все пройдет.

Влад придвинулся ближе, в тишине щелкнула пряжка, и тканая змейка с легким шуршанием вернулась на исходную точку.

– Он только мешает. Тебе лучше лечь.

В голове сработала тревожная сирена: ремень нужно вернуть. Пульс участился, когда Влад взялся за конец ее бело-серого шарфа, стянул его и пристроил на своем плече.

– Давай.

– Н-нельзя без ремня.

– Тихо, я буду тебя держать.

И в доказательство своих слов просунул ладонь под ее спину и соединил руки в кольцо.

– Я не могу… нельзя… Мама разбилась сорок дней назад. Они не были пристегнуты, – с нотками истерики в голосе объяснила Лира.

– Ш-ш, все хорошо. Здесь посередине есть еще один ремень. Он пройдет по здоровому плечу. Облокотись на меня, – убаюкивающим тоном произнес Влад, не разжимая рук.

Глупые, глупые инстинкты, они призывали хозяйку повиноваться и не усложнять ситуацию размышлениями. Собравшись силами, отодвинулась, почти распластавшись по дверце.

– Лучше не надо. Я простужена, вдруг ты тоже заболеешь.

– За последние двадцать минут мы все могли заразиться. Но уговорила, от поцелуев воздержимся.

Вместо ответа она выдала нервный смешок и посмотрела в окно – до дома еще минут пятнадцать. Нужно что-то решать.

– У меня прохладные ладони.

Оборона растаяла, голова Лиры опустилась на скомканный шарф и каждая мышца превратилась в желе. Одна рука Влада приятной тяжестью давила в области талии, не позволяя сползти с сиденья. А вторую он охладил на стекле и положил ей на лоб, чтобы погасить пожар. Веки сами собой сомкнулись, и дыхание стало глубже.

Когда выпадает одно чувство, остальные обостряются. Запах сигарет и виски сплетался с чем-то пряно-древесным, мучительно знакомым. В закоулках памяти нашлась нужная полка – в первую встречу у него был этот парфюм.

Нетипичное положение в машине, помноженное на температуру, странным образом влияло на вестибулярный аппарат. Казалось, она парит в трех плоскостях, и каждый поворот отзывался головокружительной волной, будто кто-то дергал ниточку, привязанную к воздушному змею. Легкое прикосновение к носу остановило полет, и картинка рассыпалась в одно мгновение.

– Ли, приехали.

Автомобиль не двигался, в салоне кроме них никого не было. Со второй попытки получилось подняться, но не удавалось сморгнуть песок, мешающий рассмотреть хоть что-нибудь.

– Не спеши. Как ты себя чувствуешь?

– Лучше бы ты меня не будил, – проскрипела Лира, а Влад тем временем наматывал на нее шарф.

– Ты не носишь шапку, поэтому простужаешься. У тебя дома есть парацетамол?

– Да, а что? – она не стала оправдываться, что дело не в шапке, которую не стала надевать с учетом, что до такси было два шага.

– Прими его. Сейчас ходит грипп, при нем аспирин нельзя.

– Спасибо. Я знаю про синдром Рея.

Николай ждал снаружи с сумкой наготове, которую босс забрал, проводил Лиру до лестницы и вошел за ней в подъезд. Почему-то захотелось извиниться за состояние стен и грязь на полу. Должно быть, он живет в приличном месте и забыл, что так тоже бывает. Но Влад и виду не подал, что его волнует среднестатистическая площадка возле лифта. В кабине Лира брезгливо косилась на новые надписи и разводы неясного происхождения.

– Я уволена?

– Да, если еще раз попадешься на подобном или если провалишь премьеру. Выздоравливай.

Потом долго гадала: показалось, или Влад и правда нарушил слово, поцеловав ее горячую щеку.

6

Лире выпал редкий вечер в одиночестве. На сегодняшний обед к бабушке брат поехал один. Травматолог знал, о чем говорил: на подростке заживало все быстро, и спустя семнадцать дней остались только бледные синяки. Постреленыш позволил их замазать, взяв с сестры обещание, что ни одна живая душа не узнает о штукатурке на его лице.

– Я не девчонка или балерун!

– Нет такого слова, – предостерегла его Лира, припудривая корректор.

– Танцовщик лучше, что ли?!

Сощурив глаза, она схватила мицеллярную воду с секретера, назначенного в туалетные столики, и пригрозила драчуну:

– Сейчас сотру всю косметику, и выкручивайся сам.

– Тогда бабуля отберет у тебя попечительство за недосмотр.

Похоже, Лев тратит кучу времени на заготовку остроумных ответов.

– Не ты ли был готов на что угодно, лишь бы попасть под мое крылышко?

Недовольное выражение на лице брата подсказало, что раунд остался за ней. Какое счастье, что он не умеет держать железный покерфейс, и часть его замыслов можно прочесть.

К вечеру Лёва прислал отчет:

«С Ба порядок. Тебе привет. Я иду гулять. Вернусь до комендантского часа».

Последнее предложение Лире особенно понравилось. Поставив мысленный таймер на срок, после которого пора волноваться, зацепила кружку чаю и отправилась в кабинет матери. Пара коробок ждали, что их наполнят вещами, которым нужно новое место. Лира с братом были солидарны, что не стоит делать из третьей комнаты музей имени Милы.

Чувствовался едва уловимый запах мебельной полироли. Все старинные предметы, не считая пыли, выглядели ухоженными. Шкафчик с книгами, папками-регистраторами и еще кое-чем, приятно удивившим, – док-станцией с колонками для телефона. Ай да мама, всю жизнь у нее под ухом мурлыкало радио или музыка из компьютера, теперь их место заняла современная стереосистема для айподов и айфонов.

Первыми кабинет покинули картины, пытающиеся подражать Климту. Автору не удалось воспроизвести уникальную манеру австрийского художника. Вместо восхитительной мозаики у него получились узоры, напоминающие цветочные подвески муранского стекла.

В шкафу за прозрачными дверцами выстроились шедевры мировой литературы в тисненых переплетах. Ни один из этих романов никто не раскрывал – взятые в произвольном порядке томики хрустели и выглядели нетронутыми. Мама и так знала их содержание, а братец, если и читал классику, то с телефона. Должно быть, дизайнер предложил собрание для украшения интерьера. У Ли не поднялась рука выселить книги.

На следующей полке ютились блокноты в одинаковых обложках, разной степени потертости. Полистав их, Лира обнаружила, что это подробные отчеты с творческих встреч. Все записи были уложены в коробку с грифом «не выкидывать». Туда же отправилась гостевая книга, заполненная лишь на четверть.

В столе среди прочих мелочей нашлась брошюра о благотворительном фонде «Юные самоцветы». В последние годы мама много рассказывала о том, что ведет бесплатный класс девочкам шести-восьми лет. Танцы – недешевое занятие, помнилось, что часть расходов покрывает фонд, обеспечивая детей специальной одеждой и обувью. Мила подчеркивала, что отбор в эту группу был строгий. Девочки, впоследствии сдавшие вступительные в хореографическое училище, получали от фонда стипендию.

Еще не дойдя до Людмилы Варшавской, наткнулась на имя – Т.М. Аверина. Оказалось, что их с Владом матери работали в одной организации. Тамара Михайловна – практикующий детский кардиолог. Так вот почему он разбирается в лекарствах и предлагал обратиться в больницу – вырос в семье, где есть медик. По клочкам информации о Викинге собиралась картина: мама врач, отец в управлении городского хозяйства занимается проектированием, строительством и ремонтом дорог.

Хлопнула входная дверь, и в прихожую ввалился заснеженный Лёва. Он скользнул равнодушным взглядом по разгрому в кабинете и выпалил:

– Почему ты не сказала, что Марго в твоей труппе?

Напоминание о рыжей нахалке сбило остатки настроения. Мало того, что ее выбрал Влад, так эта танцовщица оказалась главной претенденткой на место ведущей солистки, и приходилось сдерживаться, чтобы не шпынять девушку из ревности. Марго соответствовала канону восходящих звездочек – хороша собой, полна амбиций и готова шлифовать свой талант.

– Ты ее знаешь?

– А кто не знает-то? У нее очень популярный блог. Смотри, и ты там.

Марго сфотографировалась в зеркало, взмыленная после прогона, а на заднем фоне вполоборота стояла хореограф. Социальные сети стирали границы и помогали налаживать контакты. На своих страничках Марго собрала впечатляющее портфолио: самострелы, самолюбование, самопиар. Девушка с внешностью русалочки из диснеевского мультика была не так проста, как Ариэль, но хотела примерно того же – найти своего принца. Марго не уставала радовать подписчиков фотографиями и ванильными цитатами.

– Что за фигню ты слушаешь? – скривился Лёва в сторону колонок, транслирующих песенку Тейлор Свифт.

– Ты голодный? – спросила Лира, игнорируя замечание о музыке. До этого момента на территории квартиры действовало правило наушников.

– Не, у Ба все как обычно.

Не стоило и спрашивать. Ольга Федоровна всегда собирала щедрый стол, искренне считая, что едоки питаются раз в неделю, как раз на ее обедах.

– Нашла что-нибудь интересное?

– Все довольно обыденное: квитанции, гарантийки на технику, паспорта на мебель.

– А что в коробках?

– Что-то вроде дневников с литературных встреч. Уберу, это личное.

– Что будем делать с этой комнатой?

– Если тебе она не нужна, я бы заняла ее по назначению. Буду здесь работать с бумагами и за ноутбуком.

Подросток снова обвел кабинет рассеянным взглядом, потом вернул глаза на сестру, и в них горел уже другого рода интерес.

– Какая Марго в жизни?

– Похожа на меня лет десять назад. Живет танцами.

– Как думаешь, она училась там же, где и ты?

Повис невысказанный вопрос, была ли Марго ученицей их матери. Это Лира уже проверила и выяснила, что Людмила вела класс Риты в первые годы.

– Ты прав, Маргарита закончила хореографическое училище в том году.

– У нее кто-то есть?

– Кажется, да.

Лёва заметно погрустнел, а Лира вспомнила горделивый вид Марго, когда та сообщала приятелям из труппы: «Меня заберут». Временами лисичку встречал молодой человек на броской машине.

В свои восемнадцать Лира влюбилась до потери аппетита. Ее чувство к студенту-медику было взаимным и никакие шикарные тачки не могли заменить радости от обычных прогулок. Она много репетировала для выпускного спектакля, он учился еще больше и говорил, что ее гибкость противоестественна. Роман продлился меньше года. В родном городе не водилось больших перспектив, и, уезжая танцевать в Москву, она потеряла часть своего сердца в день, когда они расстались. Теперь он стал врачом и, должно быть, посмеялся бы над ее анатомической метафорой.

* * *

Начало репетиций в клубе принесло новые проблемы. Первые два дня они нормально не работали. Приехали костюмы, и луна-парку немедленно устроили съемки промо-материала. Труппа, немногим старше Льва, пребывала в восторге от происходящего. А это и было нужно – молодые и улыбчивые, танцующие на драйве.

Когда операторы и фотографы наконец оставили их в покое, обнаружились сложности со вступлением. Чтобы имитировать условия в день премьеры, Лира попросила персонал клуба заполнить площадку для танцев. Народу в одиннадцать утра набралось полтора человека, но даже с такой негустой толпой дело пошло бодрее. Хореограф на сцене показывала, какие огрехи следует исправить, когда по залу тонкой леской заструился сигаретный дым.

– Эй, мы здесь репетируем! – крикнула Лира, предварительно махнув ди-джею, чтобы он приглушил песню.

Народ расступился, и вперед вышел мужчина в кожаной куртке. Освещение не позволяло разглядеть выражение его лица, но Лира не пожадничала бы рыжей купюры на ставку, что губы Викинга украшает ухмылка. Самодовольная.

– В день выступления будет еще хуже, – ответил Влад, сладко затягиваясь.

– Это не одно и то же. Вы ведь не тренируетесь в прокуренном спортзале? – подбоченилась Лира. Отличная физическая форма Влада и его образ жизни не увязывались в один пучок. Зачем работать над мышцами, а потом травить себя алкоголем и никотином?

– Спускайся, Ли. И покажите, что у вас есть, – сказал Викинг и затушил сигарету.

Лира заметила, что народ, не находящийся у нее в подчинении, старался незаметно смыться с танцпола.

– Останьтесь, пожалуйста! – она просительно взглянула на босса, и тот кивнул им, позволяя еще немного побездельничать.

– Тебе было мало свести с ума моего менеджера? Захотелось прибрать к рукам остальных?

Упомянутый Эдик вызвал у Лиры приступ гастрита. Организуя для них обеды и передавая в бухгалтерию счета за концертные туфли, менеджер успел влюбиться в нее и вчера в обходительной манере пригласил поужинать. Отказалась, конечно.

– Никого я не сводила с ума. И спасибо, что поинтересовался моим самочувствием! – постаралась сбить его с темы, чтобы не обсуждать поползновения, которых не просила. И даже больше: она сердилась, потому что, по всем признакам, Эдуард слепо хотел в подружки знаменитость. Примерно как Лёва, пускающий слюни на Марго.

– Эд все уши прожужжал о твоей предприимчивости. Я и так понял, что на здоровье ты не жалуешься, – наклонившись к ней, сообщил Влад.

Непрошеные воспоминания полезли в голову: большая ладонь остужает лоб, шерсть кусает пламенеющее лицо, надежный захват не позволяет соскользнуть на коврик. Она облизнула пересохшие губы и вперилась в сцену, где Марго с партнером четко исполняли эмоциональный отрывок.

– Этот кусок отлично смотрится на видео.

– Оно уже готово? – встрепенулась Лира.

– Ты в танке? Мы ночью запустили кампанию. И хэштег вам придумали – #gangstapple.

Это не танк, это бронепоезд имени обиженного Эдика. До вчерашнего дня его было не заткнуть о планах на вечеринку «Ведьмы и гангстеры» – в честь пятницы тринадцатого и дебюта их дэнс-тим.

– Я посмотрю, спасибо, – коротко кивнула, стараясь не оправдываться, чтобы не усугублять негативное впечатление о себе.

– Ты отшила менеджера, и он вредничает, – утвердительно произнес Викинг. Лира не стала отвечать, полагая, что его это не касается. – Меня тоже отшила, затем поцеловала, а потом снова отшила.

Не стоило надеяться, что он проявит такт и оставит это в прошлом. Жаль, что она в невыгодном положении и не может ответить со всей язвительностью, на какую способна.

– Привык, что каждая западает на тебя? Тоже будешь вредничать?

– Поживем – увидим. Если что, у нас нет запрета на служебные романы.

– У меня есть.

– Как хочешь. Номер – огонь. Кстати, кем ты будешь? Подружкой бутлегера или ведьмой?

* * *

– «Подружкой или ведьмой?» – передразнила Лира босса, вертясь перед зеркалом. – Ни той, ни другой.

Позаимствованный в училище мужской костюм превратил ее в юношу – широкие брюки, прямой пиджак, волосы спрятаны под шляпой. Поначалу собиралась сделать грубоватый макияж с резкими скулами и усиками, но ресницы перманентно украшали ее глаза, и она оставила все как есть, добавив лишь прозрачного блеска на губы.

– И кто ты? Курьер? – спросил Лёва, оглядывая ее наряд.

– Репортер, – показала на сумку с фотоаппаратом. Пришлось уламывать главного безопасника, чтобы разрешили съемку в день премьеры. И не только ей, но и всем гостям.

– Не забудешь узнать про завтра?

– Я попробую, но сильно не надейся, вход в клуб не просто так с восемнадцати.

Подросток скуксился, отчего стал выглядеть еще моложе. Уже который день Лира слушала причитания, что юный фанат Марго хотел бы после курсов заходить за сестрой и был готов потерпеть пару совместных ужинов в неделю. Но луна-парк репетировал на сцене «Яблока», и они заканчивали раньше, чем Лев освобождался. Потом он стал проситься в клуб. На премьерное выступление не надеялся, знал, что там сплошные нервы. Рассчитывал попасть на повторное шоу.

Утром у них был генеральный прогон, и, пока труппа отдыхала, за несколько часов «Яблоко» преобразилось. Кто бы ни планировал декорации, был гением. Как Викинг предупреждал, второго лурмановского «Гэстби»⁸ не устраивали: никаких шариков, дождика и конфетти. На входе гостей встречала фотозона в виде полицейского ростомера. Стены пестрили объявлениями в стиле «wanted»: за нарушение спокойствия разыскивались Лирины танцовщики. Напитки разливались из жестяных чайников и подавались в кружках, намекая на сухой закон. То тут, то там прогуливались томные парочки: мужчины в тройках и инспекторах, а дамы с мундштуками и темными губами. Нанятые ли это хипстеры или гости, нарядившиеся ради бесплатного входного – уже не разобрать.

– Крутой костюм, – кивнул ей бармен, подбивающий колья к одной из девчонок труппы. – Приготовили что-нибудь боссу?

– Спасибо, – поблагодарила его за комплимент и чашку кофе. – В каком смысле «приготовили»?

– Ну какое-нибудь «хэппи бездей»? Хочешь сказать, что не знала о дне рождения Аверина?

– Как-нибудь на словах поздравим, – задумчиво произнесла она, вспомнив, как Викинг делал вид, что выбирает дату. – И сколько нашему боссу?

– Тридцать четыре.

– А выглядит старше.

– Много работает. Уже нашел себе подарочек, – властитель шейкера показал глазами на каланчу с «Кэноном». К нему прилагалась блондинка на ходулях, практически сравнявшаяся с ним по росту.

«Владислав и его модели».

Вдруг Викинг выпустил ладошку спутницы, чтобы ответить на рукопожатие обладателя черной шевелюры, переросшее в короткое объятие с похлопыванием по спине.

– А он кто? – не сдержалась Лира, успевшая щелкнуть эту сценку.

– Марк Строев. Медиа, горсовет…

Лапа мужчины в кожанке привычно переместилась на задницу долговязой. Лира с фырканьем отвернулась. Произошедшее дальше она списала на парад планет и вспышку необъяснимой ревности. Достав телефон, нашла в «облаке» фотографии с заброшенного объекта. Ради этих снимков пришлось померзнуть на сентябрьском ветру, одетой только в пояс с инструментами. Распустив волосы, бедовая наладчица в атласных туфельках застыла ржавой железяки, прикрываясь большущим ключом. Последующая ретушь добавила кадру постапокалиптической мрачности, но фотохудожник всем рассказывал, что лихорадочная аура – собственность модели. Лира отправила кое-кому самую интригующую картинку с припиской «С днем рождения!».

* * *

С начальником они встретились не сразу. Во время первого выхода хореограф прожила с ребятами каждое движение, надеясь, что получилось запечатлеть хотя бы часть упругой энергии, напитавшей воздух за сценой. Вторую часть программы она провела в зале и убедилась, что они все делают как надо. Завороженная публика следила, как ее «лунатики» танцуют в озерцах пятнистого света – этим вечером на прожекторы установили кружевные фильтры.

– Снимать лучше сверху, – прокричал кто-то ей на ухо.

Влад стоял почти вплотную и смотрел на нее, словно у них уже все было. Она молча протянула ему фотоаппарат, отметив, что его собственный куда-то исчез. Вместо того, чтобы взять камеру, он схватил ее за руку.

– Начало через пять минут. Идем.

Он все-таки следит за выступлением и помнит, что остался последний выход. Ее тащили через танцпол к какой-то двери. На секундочку в толпе мелькнуло удивленное лицо Эда, но он быстро исчез. Влад и Ли оказались в незнакомой части клуба, похожей на коридор с его кабинетом. За эти недели у нее не нашлось возможности изучить изнанку «Яблока».

– Я думал, ты будешь ведьмой, – прокомментировал Викинг, направляясь к лестнице.

– Здесь и без меня целый шабаш.

Сверху скатился скупой смешок, и она чуть не врезалась в него на середине подъема – из-за шляпы обзор был ограничен, а он резко остановился.

– Итак, фото. Не боишься, что выложу его в интернет?

– Нет. Ты не из тех, кто делится.

Она прошла вперед и ступила на узкий балкончик, который до этого не замечала. Точнее, не думала, что металлическая конструкция вдоль стены достаточно прочная, чтобы выдержать двоих. Пока Лира увлеченно фотографировала с новой точки, Викинг встал у нее за спиной. Места на площадке почти не было, и она вжалась в ограждение, представив себя на краю обрыва: внизу человеческое море колыхалось в такт песне. Упасть, конечно, не могла – решетка уходила под потолок и сквозь мелкий шаг едва пролезал объектив. Следующий кадр получился смазанным: не дожала кнопку, почувствовав на своей шее теплое дыхание.

– Развернись.

Лира не отметила, когда они поменялись местами, но находила очень удобным, что Викинг закрывает ее от всех взглядов. Их окружал вибрирующий полумрак, загущенный сигаретным дымом и сахарными духами.

Вцепившись свободной рукой в полу его куртки, упивалась моментом и краешком сознания зафиксировала, что Влад трезвый. Почему-то льстило, что желание ее поцеловать продиктовано не алкоголем. Рассудок пытался напомнить, что он ее босс, что этого бы не было, не спровоцируй его смелое поздравление. Широкие ладони сместились ниже ее пояса, и тогда что-то щелкнуло – она как минимум вторая девица, которую он тискает за сегодняшний вечер.

– Остановись, – попросила Лира и выскользнула из его объятий.

Рискуя переломать ноги, слетела по крученой лестнице на первый этаж и бросилась к стальной двери. Знала же, что он отреагирует на флирт, знала, что от его поцелуев сносит крышу. А это последнее, что ей сейчас нужно – теряться в приключении, которое закончится ничем. Крыша, вернись!

Карточка не сработала: по мнению службы безопасности, в этой части клуба нет ничего интересного для хореографа. Пришлось ждать, пока боты Влада без суеты отсчитают нужное количество ступеней вниз.

– Я что-то понял неправильно?

– Прости, я не должна была…

– Присылаешь голые фотки, соглашаешься уединиться и… что не так?

– Я идиотка.

Его брови взлетели до середины лба.

– Попробуй объяснить еще раз.