7.
– Твои речи источают яд, а глаза ярость, но я знаю, что это только лишь снаружи. Потому как это всего-навсего маска, надетая из-за поглощающего тебя чувства страха и безысходности. Твои поджилки трясутся, старина, и я слышу, как они вот-вот треснут! – скаля гримасу в наигранном дружелюбии чеканил Пётр Аристархович Макаров.
– Твоя душа давно черна, а от поступков попахивает безумием, но вопреки этому я уж точно не испытываю страха перед таким кадром, как ты.
– Даже пытаешься шутить, язвить, что ещё раз подтверждает мои слова, Афанасий.
– Зачем ты сюда пришёл?
– Во-первых, я пришёл к главврачу, ты просто попался мне на пути к его кабинету, а во-вторых, не Ваше дело, Афанасий Сергеевич. У нас уже давно нет общих тем для разговоров, если не считать взаимного обмена колкостями.
– Если ты хотел опорочить это место своим присутствием, то проваливай, у тебя получилось! Но протягивать свои чёрные сети через это место, которое заботится исключительно о человеческих жизнях, я тебе не позволю! – выпалил заведующий офтальмологическим отделением, впервые за долгое время давший волю гневу.
– Мои сети уже везде и эта клиника рано или поздно тоже оплетётся ими.
Стоя возле приоткрытой двери тамбура для медперсонала, Александр вслушивался в эмоциональный диалог, как он только что узнал, бывших друзей. Скворцов строго-настрого запретил ему присутствовать при этом разговоре, и в грубой форме отправил его начищать и без того сверкающие столешницы в лаборатории, но любопытство не дало парню сдвинуться с места.
– Уходи, просто уходи, Пётр. Для тебя тут нет ничего!
На удивление Саши, да и самого заведующего, гордый бизнесмен послушно удалился, не сказав и слова. Но даже без взгляда на него было понятно, что с его губ так и не сошла противная саркастическая улыбка.
– Ты что тут забыл, я же сказал тебе уйти! – раздражённо выпалил мужчина, ввалившись в ординаторскую.
– Неужели научно-технический центр Макарова хочет сотрудничать с нашей клиникой? – на удивление спокойно и без капли страха заявил юноша, когда яростные глаза наставника врезались в его физиономию.
– Ты ещё смеешь меня спрашивать. Ты вообще не должен был слышать этот разговор! Да к тому же, это тебя не касается!
8.
За почти полный месяц непрерывного общения Александр и Мария всё больше времени проводили вместе, обсуждая без перерыва всё вокруг. Доверие между ними росло с каждым днём. Даже самые смелые и радикальные мысли они могли высказать друг другу, не боясь доноса руководству или осуждения посторонних.
Так произошло и в один из сентябрьских тёплых деньков – последних отголосков летней поры.
– А почему вы совместно с научно-техническим центром Макарова не занимаетесь разработкой и изготовлением чипов? – с искренним любопытством спросил Александр.
– Мы были бы рады, но абсолютная монополия на производство этих имплантированных устройств принадлежит Макарову Петру Аристарховичу – российскому миллиардеру. Так получилось, что его команда первая разработала первый прототип и только она знает все тонкости и секреты этой технологии. Не каждый может похвалиться тем, что его продуктом интеллектуальной деятельности пользуется каждый человек на планете.
– Мне кажется, это несправедливо. Вместе люди могут добиться больших результатов.
– Я тоже так думаю, но наука уже давно является синонимом предпринимательства, ничего с этим не поделаешь, – задумчиво ответила Маша, опёршись на лабораторный стол.
– Знаешь, я чувствую, что у нас много общего.
– Возможно.
Охвативший поток энергии придал парню небывалую смелость, и он всё же решился произнести заветные слова:
– А что ты думаешь о цвете?
– В смысле?
– Ну, ты хотела бы увидеть цвета? Может, ты пыталась представить их? – Александр и сам не заметил, как его подсознание начало открываться перед новой знакомой.
– Допустим, что да. И что с того?
– Ты первая, кто так мне ответил.
– А ты первый, кто задал мне этот вопрос.
– Ну так что? Что ты думаешь о цвете?
– Мой отец главный офтальмолог города, так что я достаточно много знаю о зрении, хоть и тяготею больше к технической отрасли. Он мне как-то рассказывал, что цвет влияет на настроение, мысли, характер и здоровье человека. Цвет – это мощное средство воздействия на человека.
– Да, я уже давно заметил, что с появлением ахроматопсии мир стал скучным, монотонным и неинтересным. Люди стали подавленными, скрытными и ведомыми.
– Именно, – лучистые глаза Марии внезапно потускнели.
– Знаю, говорю, будто застал Землю до серой эпохи, но это и правда так. Природа словно специально лишила людей цветного зрения, она наказала нас за небрежное отношение к ней.
– Она могла бы, имела полное право, но не сделала.
– О чём ты говоришь?
– Точнее, это сделала не она.
– Что ты имеешь ввиду? – голос Саши задрожал от волнения и нетерпения.
– Ты разве не задумывался, почему человечество с такими знаниями до сих пор не может решить проблему с поголовным дальтонизмом?!
– Задумывался, поэтому и хочу стать офтальмологом-хирургом с самого детства.
– Мы уже научились управлять процессами в организме с помощью чипов или других имплантов, но так и не смогли заставить глаза видеть краски природы. Странно, не так ли? Почему в век господства технологий мы не можем дать людям бионическое зрение?
– Потому что зрительный нерв утратил свои способности безвозвратно и этот дефект передаётся следующим поколениям, по крайней мере, так говорят.
– Нет, не поэтому. Я скажу тебе даже больше, я разработала прототип бионического глаза, но вопреки всему, он не в состоянии передать цвета в мозг.
– Не стоит опускать руки, у тебя всё получится.
– Да не в этом дело! Он полностью исправен и прошёл все испытания. Он не может не работать! – милая и скромная девушка мгновенно преобразилась в гения своего дела, который рьяно отстаивает своё детище. – Сначала я искала неисправности, но всё оказалось тщетно. Потом я решила проанализировать систему по компонентам и пришла к выводу, что все составляющие бионического глаза полностью работоспособны и зрительный нерв, хоть и передаёт чёрно-белое изображение, но передаёт. Из всего этого следует, что сигнал что-то искажает, а кроме вживлённого чипа это делать ничто не может.
– Твоя теория довольно смелая! Ты хочешь сказать, что нас всех намеренно погрузили в серый мир, допустим. Но с какой целью? Мне интересная эта дискуссия и твоё мнение тоже.
– Ты ведь сам сказал, что из-за ахроматопсии человек стал ведомым. Вот именно поэтому с нами такое и сотворили, чтобы превратить нас в безвольных зомби.
– Что-то слишком уж радикально ты рассуждаешь для безвольного зомби.
– Не смотри на меня так, будто тоже так не считаешь!
– Я просто пытаюсь понять.
– Ты думаешь, что я придумываю, но вот тебе ещё одна загадка. Заметил ли ты насколько часто от населения стали требовать сдавать кровь и как мы безвольно, ведомые надеждой, идём и сдаём её?
– Да, – взгляд Александра внезапно стал задумчивым.
– Да, я понимаю, что с помощью сывороточного альбумина изготавливают строительные материалы прямо на Марсе, но ты ведь тоже прекрасно знаешь, что он содержится ещё и в моче, слезах и поту. Так почему у нас берут именно кровь?
– Не томи!
– А это тебе загадка на дом. Поразмысли на досуге.
– Ну не вампиры же всему виной?!