В глубине

– Но это его решение. Никто не в праве принимать его за нас. – узник не сдавался, умело находя оправдания во всех вменяемых ему грехах.

– Ты нарушил баланс! Мы поддерживали друг друга на советах, обоюдно принимая решения! Истинный нес их в мир, а теперь…

– Теперь его место занял Странник, заточив нас обоих в башне. Хорош расклад? Соберем совет? Сегодня ночью.

– Без Истинного в этом нет смысла.

– Ключник? Неужели ты не хочешь познать прелесть внешнего мира, отправиться в странствия, почувствовать, эту мощь, силу.

– Я не думал об этом, я нужен здесь, и задача у меня совсем другая. Поддержание баланса – главная цель Хранителя.

– А как же равенство, мы же все равны, мы все Хранители, почему бы не решить вопрос обоюдно выгодно?

– Выгодно для кого? – задумчиво расхаживая по узкому коридору подвала, Ключник остановился, впившись испытующим взглядом в заключенного. «Что же ты задумал?» – рассуждал, пытался понять с виду благородный посыл – не типичное явление для Беспощадного.

– Для тебя, меня и Странника. Он заигрался во внутреннем мире, не созывает советы.

– Он сильнее, чем Истинный, и в твоих советах не нуждается!

– А в твоих? – он тронул сердце сомнением.

Ключник замялся, сердце поразила стрела окроплённая ядом недоверия. Бдительность улетучилась, словно не опытный игривый щенок он позволил нацепить поводок и покорно прижался к ноге хозяина. Тяжелый ключ несколько раз повернулся, толстые прутья сплетенные в массивные косы решетки разъехались по краям клетки открывая путь в новый мир.

– Это правильное решение. Вернем Странника и тогда, ты займешь его место во внешнем мире. Следующим пойду я.

Странник отличался хорошим чутьем. Интуиция и острый ум ставили его на равных в борьбе с Беспощадным. Под-ковёрную игру с подвохом он разглядел сразу.

– Зачем ты выпустил пленника? – Странник остановился во главе круглого стола, поджидающего совета, озадаченный приветствием. – Мы же обсуждали! Преступивший порядок раз, преступит грань повторно. Мне только удалось уладить разожженную им войну, и ты отпустил его? Дай подумать, нам надоел мир и смиренные странствия, мы жаждем крови, войн и отчаяния?

– Нет, – оборвал его Ключник, – мы хотели лишь справедливости. Мы хотим вход во внешний мир, свет, а не заточение в замке.

– Хорошо, пусть будет так, но все действия должны приниматься советом!

– С тобой такого не было, ты не просил у нас советов, не созывал в моменты раздумий, сам властвовал и принимал решения. – Беспощадный напором наступал на Странника.

– Истинный доверял мне, я был его правой рукой.

– А когда он отказался от всего, встал на его место. – ехидно ухмыльнулся бывший узник.

– Знай свое! – резко оборвал Странник.

– Я свое знаю, а знаешь ли его ты? Или мы слишком разные, или ты достойней меня или Ключника? Все мы Хранители и лучшие нам договориться сейчас. – отвлекающий манёвр сработал, затянувшись удавка нежно обвивала ум вокруг пальца. Пешки в ловушке. Шах и мат.

– Хорошо, распределим сферы, и каждый займет свое место во внешнем мире. – совет подходил к концу. Все трое жаждали одного – скорее покинуть стены залы и разбрестись каждый в свое крыло. Лишь в паны одного ночной покой не вписывался.

– Так выпьем же за это! – достав бутыль и фужеры, бывший узник разлил красного вина.

Звон бокалов заиграл эхом в стенах каменной залы. Лишь пригубив, Странник и Ключник отправились в мир грез. Он вновь добился своего. Поставив бокал, удалился.

***

Беспорядочные мысли путались в голове. Темные демоны, разрывая плоть в клочья рвались, на зов шабаша. Возмездие, единственное, о чем Беспощадный думал последние двадцать лет. Мысль о нем грело душу нежным сладостным ароматом справедливости.

Сбиваясь в грузные хлопья белоснежные пушинки, кружились под запевания ветра между высоток, с грустью тая, ложась на промозглую слякоть асфальта. Вглядываясь, в сгорбленных, от насмешливых выходок погоды людей, их замурованные в шарфы лица. Он гордо шел, невзирая на беспорядочных, колющих холодом, надоедливых мух, жалящих лицо. Триумфально не опуская глаз, восторгаясь непоколебимостью. Словно охотник, оголив нож, шаг за шагом приближался к своей жертве, предчувствуя вкус грядущей победы.

Слякая под натиском подошв, белоснежные пушинки превращались в серую жижу непонятной консистенции. С неба полил дождь вперемешку со снегом. Долгий путь преодолен, цель близко.

Он торжественно отмерял шаги до заветной двери. Реваншизм брал верх над голосом разума. Окончательно забив человеческое начало в угол. Час расплаты настал. Нож злобно блеснул в руке. Домофон ответил ритмичной мелодией юности, магниты ослабли, тяжелая дверь открыла врата аду.

Лифт этажами отсчитывал роковые секунды. Звонок в дверь. Веселые биты вырвались на лестничную площадку. На пороге квартиры появился тот самый постаревший школьный хулиган, легко пошатываясь от выпитого, он пустил бывшего однокашника.

– Посмотрите, кто пришёл, Пиндосик, родненький! – мужчина потянулся Петру.

Острие охотничьего ножа жадно впилось между ребер, пронзив сердце, в рукоять отдался его предсмертный стук, с хрустом разрывающейся изнутри грудной клетки тесак провернулся, сердце перестало стучать.  Обмякшее тело упало в скрепы псевдо-дружеских объятий. В коридоре появилась она, та самая, которая так нравилась когда-то.

Кинув "Привет" скрылась в туалете. Почти бесшумно Петр задвинул дверь ногой, повернув ручку замка, ключ, вставленный в дверь пришёлся кстати, сделав два оборота его поглотил карман старых трико цвета мокрого асфальта. И только тогда присадил бездыханное тело на пол у двери в туалет.  Он просчитал все, выждав, когда все тараканы соберутся. Ловушка захлопнулась, 12 этаж, громкая музыка и лишь страх перед неизбежностью.

Еще теплая кровь скопившаяся на выступе лезвия стекая по острию, оставляла дорожку из алых капель. Петр вошёл в комнату, дым разъедал глаза, полумрак, через тяжёлую парчу штор не пробиться и самому бдительному взору. Неумело импровизированный танц-пол конца 80-х освещал озорной стеклянный шар под потолком. Стол ломился выпивкой и салатами. Шёл разгар веселья.

Первой жертвой стал сосед по парте, ловким движением ножа он оголил его гортань. Вторым сосед сзади. Каждый день, тыкавший шариковой ручкой в спину, оставляя на белой рубашке кучу маленьких фиолетовых точек, которые так трудно было отстирать. Все повторилось с точностью до наоборот. Белоснежную рубашку со спины окропили пятна крови, вскоре их стало столько, что она полностью окрасилась в кроваво-алый. Крупный мужчина вскрикнул с придыханием. Гул поглотил предсмертное послание. Брызги крови окропили черноту бывалой куртки, пол и стены.