Предатель. Вернуть любовь

Глава 8

Впервые в жизни слышу, как свекр ругается матом. Витиеватое выражение шепотом слетает с его губ, разрезая внезапную тишину. Свекровь охает, а он резко выдвигается в сторону сына.

– Я говорил, чтобы ты не появлялся у меня на пути?! Какого хрена ты тут забыл?!

Сузив глаза, он с хирургической точностью препарирует внутренности Егора. Сергей Иванович это умеет. Успешный бизнесмен. Он не просто пережил девяностые, но и сумел не сломаться, победил систему, в то время как многие так и остались в ней маленькими шестеренками. У него взор-убийца. Хочется сбежать немедленно.

Но Егор стойко выдерживает. Впервые в жизни я вижу на его лице решимость, граничащую с безумием.

Сначала я теряюсь, настолько не привычно видеть его таким. Глаза горят, под глазами синяки, волосы взъерошены, будто никогда не видели расчески, трехдневная щетина, медленно перерастающая в бороду. Этот мужчина не имеет ничего общего с тем парнем, которого как мне казалось я буду любить всю свою жизнь…

Теперь он чужой.

Изменщик.

Предатель и убийца!

Вот, кого я вижу.

– Убирайся. Сейчас же!

Голос свекра не дает мне сорваться. Катя держит за руку, Лидия Петровна тоже рядом.

Но Егор не обращает на них внимание. Его взгляд прикован ко мне. Невидящий. Пустой и наполненный одновременно. Как у преступника, которого ведут на казнь.

Он отмахивается от отца и делает шаг вперед, останавливается напротив меня.

– Аня, пожалуйста. Давай поговорим.

– О чем?! – взрывается подруга. – Про твою секретутку белобрысую? Или про то, как ты, кабель, убил собственных детей?!

– Тебя это не касается. Это никого из вас не касается! – обводит всех взглядом. – Аня… Всего несколько минут. Обещаю…

Почти умоляя.

– Две минуты. Потом ты исчезнешь.

Смотрю сначала на свекра. Он нехотя соглашается, кивает. Затем на подругу. Подмечаю детали, которых раньше не замечала. Пуговицы на ее рубашке, серебряный кулон, цвет помады. Только бы не зацикливаться. Не думать.

– Отойдем?

Киваю.

Шагаем по аллее. Рядом, но разделенные огромной стеной. Пропастью из лжи, предательства и смерти.

Молчим.

Слов нет, как и желания что-либо говорить, выяснять. Зачем? Слушать его извинения? Безрассудные, глупые, лишенные смысла. Неужели он этого не понимает?

– Ань. Знаю, мне нет оправдания…

– Тогда зачем?

Смотрю перед собой. Обхватив себя руками, растираю напряженные плечи.

Чтобы испытать меня? Вывернуть наизнанку? Сжечь?

Жестокий. Злой. Как же я тебя сейчас презираю!

– Чтобы объясниться, – пожимает плечами, говорит чуть слышно. Ему стыдно? Серьезно?! Хочется рассмеяться. Господи, как же глупо! – Вот…

Муж вытаскивает из кармана свернутый лист. Разворачивает и протягивает мне.

– Что это?

– Я сдал кровь на анализ. Та девушка… Ева… Я был с ней не по своей воле.

– Конечно. Она изнасиловала тебя. Бедненький. Хочешь, чтобы я тебя пожалела?

– Аня! – вижу, как меняется его лицо.

Только что он был такой весь из себя подавленный, жертва обстоятельств, а потом раз – и вся напускная уверенность рассыпается, как карточный домик.

– Что?!

– Ты… не понимаешь. Она подсыпала мне какую-то дрянь. Обманула!

Почти обвиняя. Словно она реально взяла его силой.

– Но ты был с ней! Понимаешь? Ты. С ней. Спал. Точка!

– Нет! – срывается на крик. – Нифига не точка, Ань! Нифига! Меня подставили. Вот, – тычет телефоном. – Она все продумала. Опоила меня, написала тебе. Она сделала все, чтобы ты нас застала! Неужели непонятно?!

– Егор, пожалуйста, хватит! Не закапывай себя еще больше. Это низко.

– Но…

– Нет никаких “но”, Булатов. Есть факт измены. Твоей измены. И мой выкидыш. Я потеряла своих детей, Егор! Навсегда! Я! Не ты, не твоя белобрысая сука, а я! Это моя жизнь разрушена. Так что не смей строить из себя жертву!

– Я и не пытаюсь… Думаешь мне не больно? Думаешь я не страдаю?! Не виню себя? Да я каждый день мечтаю о том, чтобы сдохнуть! Я подыхаю, Ань! Каждый проклятый день. И это не проходит. Твоя ненависть убивает меня… Я же люблю тебя, милая. Только тебя! Я никогда тебя не обманывал, не предавал. Как ты вообще могла поверить, что я изменил тебе?!

И он не выдерживает. Хватает меня за плечи. Тянет к себе.

– Отпусти.

Голос предательски дрожит. Как обычно, когда хочешь оставаться бесстрастной, быть сильной вопреки всему.

А он не унимается.

– Аня, пожалуйста! Не поступай так с нами!

Взрываюсь истерическим смехом.

Вырываюсь из его рук.

Шаг, и ладонь взметается вверх.

Я бью его по лицу.

Сильно.

Наотмашь.

Кожу обжигает кипятком.

Голова Егора отворачивается в сторону.

Воздух будто взрывается миллионами искр.

– Не смей! Просто не смей, Булатов! Никаких больше «нас». «Мы» умерли, Егор. Закончились, когда ты впервые подпустил к себе эту девку. И это ты дал ей себя обмануть. Ты и твое поведение. Ох… вот и она, – заметив знакомый силуэт, иронично улыбаюсь. – И снова вовремя. Так ты раскаиваешься, да? Настолько, что привел ее в вашу клинику. В день моей выписки.

– Я не знаю, как она здесь оказалась! Ты мне не веришь?

– Это уже не важно. Уходи к ней, Булатов. Из вас выйдет отличная пара. И она точно сможет родить тебе детей… Не то, что я.

Делаю шаг, но он снова хватает меня за руку. Останавливает.

– Мне никто кроме тебя не нужен!

– Поздно. Я уже подала заявление на развод. Надеюсь у тебя хватит благородства, чтобы не затягивать процесс. Ты и так выжал из меня все соки, не заставляй страдать еще больше.

– Аня…

– Егор! – угрожающе, почти срываясь.

Измена – это не только про секс. Не просто физическая близость. Не секундное действие. Это целая, мать его, система. Четкий порядок шагов. И прежде чем дойти до финиша, нужно было пройти целый путь. А он это сделал! День за днем. На протяжении долгого времени. Морально он изменил еще тогда. Не уволил ее. Не закончил, несмотря ни на что. Так где была его любовь? Где была верность?

Нигде.

Их никогда не было.

Теперь я это знаю.

Развернувшись, иду к машине свекра. Сажусь на заднее сидение. Молча.

Отъезжая, вижу красивую картину: мой муж и… Ева. Теперь я знаю, как ее зовут.

Зажмурившись, откидываюсь на кожаную спинку.

– Ненавижу… Господи, как же я его ненавижу, – выдыхаю, даже не осознавая этого. Просто говорю.

Как будто это поможет.

– Знаю, котеночек… Знаю.

Катя обнимает меня и становиться еще хуже.

Кто-то очень мудрый сказал, что боль закаляет, делает сильнее, готовя нас к чему-то большему, светлому и прекрасному. Кажется, этот человек был идиотом. Потому что такое пережить невозможно.

Глава 9

Егор

Она не верит мне!

Не хочет слушать.

И я понимаю ее. Черт возьми, я и сам себе не верю. Но… не могу отказаться!

Говорю сбивчиво, мямлю какую-то ерунду про анализ крови, сообщение, Еву. Мозг плавится от изобилия слов, но ни одно из них не может оправдать главного – Я. ЕЙ. ИЗМЕНИЛ.

Перед глазами багровая пелена.

Рассудок плавится. Я не знаю, как быть.

И самое ужасное – в глубине души я давно принял это наказание.

Аня права. Я не достоин ее прощения. Не достоин шанса, потому что просрал. Я, черт меня дери, просрал ВСЕ. Сам.

В тот день, когда взял ее на работу. Когда впервые предложил подвезти ее домой. Зачем?

Просто понравилось.

Сам факт, что я кому-то нужен.

Что могу помочь.

Чертов благодетель!

Смотрю на отдаляющийся автомобиль, а внутри ничего.

Пусто, как в склепе.

Холодно и мёртво.

Она не простит.

И я не прощу!

Никогда.

Сжимаю кулаки.

Хочется обхватить голову руками и орать. Разорвать себя на части. Реветь зверем.

Что же я наделал?!

Поворачиваюсь.

Ева стоит за спиной.

Красивая, сука. В белом коротком платье. Светлые волосы. Большие кукольные глаза. Губы. Сама невинность, чтоб ее.

– Егор… – с той самой робостью, на которую я, идиот, и повелся.

Огонь льется в горло, плещет в голову, затмевая разум и внешние звуки.

Она делает шаг, тянется к моей руке. Но я отмахиваюсь.

Хватаю за горло. Пульсация под пальцами усиливается. Она бледнеет. Цепляется за мою руку.

– Е…гор…

Девка крупно доходит. Но не отводит от меня взгляда. Глубокого, пронзительного. Я всеми фибрами души ощущаю исходящие от нее волны страха. Тягучего, густого, как болотная тина. И я дышу ее страхом. Бессильным ужасом, потому что жертва четко понимает, что ей нечего мне противопоставить. Я могу сломать ее двумя пальцами, и только здравый смысл не дает мне этого сделать прямо сейчас.

Она умоляет. Голос звучит хрипло, почти беззвучно:

– Я… задыхаюсь…

И, глядя прямо на меня, наполняет ярко-голубые глаза слезами, пронзая обжигающей стрелой.

Нельзя поддаваться. Нельзя. Но я все равно отпускаю ее. Перехватываю за руку и тяну на себя. Нависаю, заставляя согнуться перед моим ростом и величиной.

– Какого хрена ты здесь делаешь?!

Она кривится, отчаянно растирая красную шею. Жадно глотает воздух. Но взгляд не опускает. Выдыхает:

– Навещала соседку.

– Не ври! – скалюсь. – Ты знала, что моя жена здесь. Что ее сегодня выписывают. Приперлась, чтобы нас увидели вместе.

– Нет! Откуда…

– Ты мой секретарь, Ева. Хоть и бывший. Тебе не составило труда узнать, где обследуется Аня. И то, что моя семья спонсирует эту клинику ты знала! Не отпирайся!

Она судорожно сглатывает, отшатывается как от удара, но молчит. Задумала что-то. Это видно по бегающим глазам и дрожащим ресницам. Становится мерзко от того, что я вообще мог на нее клюнуть. На что?

– Что ты мне подсыпала? Говори!

Она судорожно вздыхает, лицо становится мертвенно-белым, а зрачки расширяются до максимального размера. Цепляется за меня в попытке оттолкнуть, вырываться, но я сильнее. Кажется, сейчас скатится в истерику, поднимает на уши всю округу, только бы не говорить. Знаю я таких. Никогда не признают своей вины. Даже если за руку поймаешь. Непрошибаемые. Но девка снова удивляет. Сжимается под моим натиском, распахивает огромные глаза и, не отрывая от меня взгляда, произносит уверенно:

– Ты совсем с ума сошел, Булатов?! Что я могла тебе подсыпать? Зачем?

– Чтобы затащить меня в постель. Ты же об этом мечтала все это время? Подцепить богатого мужика…

Тут же щеку обжигает пощечина.

Вторая за это утро.

Воспользовавшись моим удивлением, Ева вырывается. И отстранившись, дрожа всем телом, как облитая ледяной водной кошка, цедит звенящим от ненависти голосом:

– Ублюдок! Хочешь сказать, это я во всем виновата? Я тебя соблазнила, привезла в эту чертову квартиру и изнасиловала? Так получается?! А ты у нас белый и пушистый?

– У меня в крови нашли запрещенные вещества, – зло цежу я и, подавшись ближе, хватаю ее за локоть. Ненавижу суку до замирания сердца, но отчего-то продолжаю ей верить. Понимаю головой, что вот она – источник всех моих бед, но разрываюсь. Что-то странное есть в этой девушке. В ее негодовании, которое кажется мне искренним. Необъяснимо. Бредово. Только так. – Если это не ты, то кто?! Кому еще выгодно разводить меня с женой?

Она не отвечает. Упорно. Будто не слыша моих обвинений. Дрожит от злости. Кусает губы. И меня это люто бесит.

На миг отстраняюсь. Сканирую ее взглядом, будто это может помочь и даст нужные ответы.

Отпускаю.

Она тяжело сглатывает. Поправляет сползающий с плеча рукав платья. И я замечаю на загорелой коже ярко-красные отметины. Следы от моих пальцев. Черт…

Еву трясет. По щеке сползает одинокая слеза, но больше всего вымораживает то, что она не отводит глаз. Не закрывает. Смотрит на меня, прожигая гневным, раскаленным взглядом.

Становится гадко. Ненавижу ее.

Сжимаю и разжимаю кулаки и, свирепея, цежу сквозь зубы:

– Ты убила моих детей, сука! Не думай, что это сойдет тебе с рук. Я докопаюсь до истины! И если это правда ты… я уничтожу тебя!

Ярость затапливает меня, зубы скрипят от напряжения, а в глазах кровь. Пусть знает, что щадить я ее не собираюсь. В жуткой волне агрессии, которую с трудом получается сдерживать, меня мутит. Тошнота накатывает, забивается в горле.

Я шагаю ближе и снова сжимаю двумя пальцами маленький подбородок, тяну ее голову максимально вверх. Светлые волосы рассыпаются по дрожащим плечам.

Девушка жмурится, кусая обветренные сухие губы.

– Никто тебя не спасет, Ева.

Она судорожно вдыхает. Опускает на мгновение веки и тут же вгрызается в меня своим взглядом. Прямым. Уверенным. Без тени сомнений. Произносит:

– А если не я?!

Два-три рваных глотка, и мир разлетается уродливым пазлом. Так, млять, не врут!

Отпускаю девушку и, отодвинув ее от себя за плечи, отхожу. Стою над ней, маленькой и беззащитной, и понимаю, как это смотрится. Мое нападение, обвинения и все остальное.

Отвернувшись, иду прочь. Добираюсь до машины и падаю на водительское кресло. Хватаюсь за голову.

Ловушка, в которую я сам себя загнал, с грохотом захлопывается.

Вот и все, Булатов…

Лучше б ты сдох!

Глава 10

Месяц спустя

Анна

Выхожу из подъезда и несколько секунд стою без движений. Прислушиваюсь к своим ощущениям, мыслям. И наконец осознаю – я свободна. Вчера нас официально развели, теперь все. Точка.

Месяц бесконечной борьбы, встреч с бывшим мужем, споров и вот итог – долгожданное свидетельство в кармане. Можно выдыхать.

Неосознанно касаюсь безымянного пальца.

След от кольца еще не прошел, но я по крайней мере научилась не обращать на него внимание.

Выдыхаю, снова обвожу двор глазами – такси не видно. Хмурюсь. Собеседование уже через полчаса. Мне никак нельзя опаздывать!

– Черт, – ругаюсь сквозь сжатые зубы. – Ну и где тебя носит? – обращаюсь к картинке на экране.

Если верить приложению, машина уже три минуты как в режиме ожидания. Раздраженно нажимаю на связь с водителем, но не успеваю дослушать роботизированную речь, как во двор заезжает машина. Другая.

Знакомый черный «Мерес».

Со знакомыми зеркальными номерами.

В мозгу будто стоит взрывается.

Я тут же сбрасываю вызов и жду. Чего?

Очередного представления от бывшего мужа.

И конечно же он не подводит моих ожиданий.

Смотрю, как он медленно выходит из машины.

Красивый.

В черной рубашке, короткие волосы аккуратно уложены, модная бородка.

Егор сильно изменился за этот месяц…

И тут же внутренний голос саркастично вставляет: «А чего ты ожидала?! Человек разом избавился от всех своих проблем. Конечно он будет на высоте».

Закрываю глаза в попытке вернуть имеющиеся крупицы самообладания.

Боже мой, дай сил пережить все это…

– Я думала мы уже все решили, – цежу зло, отрывисто. Бью словами, стоит ему оказаться напротив. – Сколько можно, Булатов? Это уже не смешно!

Его буквально передергивает. Рука зависает в миллиметре от пассажирской двери. Пальцы слегка подрагивают, и он торопливо сжимает их в кулак. Делает глубокий вдох, примирительно улыбаясь.

– Аня… я хочу поговорить.

– Снова?! Что на этот раз?

На самом деле мне глубоко параллельно, что он там снова придумал. Вся эта ситуация уже больше похожа на тупую комедию, где мне изо всех сил пытаются доказать, что я не права. Я!

– Ты куда-то собиралась? Давай подвезу, – предлагает он, вкладывая в эту просьбу всю свою способность быть вежливым. – Пожалуйста.

Придерживая дверцу, смотрит глазами кота из «Шрека». На заднем сидении замечаю букет белых роз. И меня пробирает.

Злость мощной стрелой бьет прямо по мозгу, отключая способность думать.

Меня будто снова окунают в прошлое, тащат на дно с намерением утопить… уничтожить вконец.

Как?!

Как он смеет сюда приезжать?!

Раз за разом…

Зная, что я только прихожу в себя. Что еще не оправилась после его предательства.

Не могу поверить, что я любила этого человека…

Вышла за него замуж, собиралась родить детей. Всё наше прошлое проносится перед глазами черно-белыми кадрами.

Бессмысленное немое кино.

А сейчас – очередная сцена, которая вдруг прерывается вполне реальным мужским голосом:

– Ань… поехали?

Не двигаюсь с места.

– Я никуда с тобой не поеду.

– Аня…

– Что, Булатов? Что?! Мне уже надоело, что ты постоянно где-то рядом. Это невыносимо!

– Я всего лишь хочу помочь, – произносит как ни в чем не бывало. Отпускает дверь и тянется за цветами. Козел! – И вот. Ехал мимо цветочного, увидел их и подумал о тебе.

Он протягивает мне букет.

Большой. Не меньше пятидесяти роз.

А я все смотрю на него. Не знаю, чего жду. На что надеюсь. Чувствую лишь усталость, разочарование и злость. Последнего больше всего.

– Как мило с твоей стороны, – беру цветы, борясь с желанием запустить его им прямо в лицо. – Теперь я должна запрыгать от счастья, сесть к тебе в машину и изображать счастливую дуру? Такой у тебя план?

– Нет у меня никакого плана! Я… я не со злым умыслом сюда пришел, – отворачивается, сжимает переносицу и припечатывает своим тяжелым взглядом. – С тех пор как ты ушла, у меня вся жизнь под откос. Я не могу без тебя, Ань… Ничего не получается… Я как инвалид. Везде вижу только тебя… Ты нужна мне. Пожалуйста… дай мне шанс все исправить. Клянусь, я изменился, Ань. Прежнего Егора больше нет. А новый… – глядя мне в глаза, продолжает свою речь: – Новый сделает все, чтобы ты меня простила! Я даю слово, что больше никогда не причиню тебе боль. Клянусь! И если мое слово хоть что-нибудь значит, позволь мне попытаться… Прошу. Всего один-единственный шанс.

И я вдруг осознаю: он не отстанет, не оставит меня в покое. Мысленно ставлю очередную засечку, сглатываю и произношу на удивление ровно:

– Не приезжай больше. Мне ничего от тебя не нужно.

Выбрасываю цветы в ближайшую урну и ныряю в наконец-таки подъехавшее такси.

– Поехали, – не обращая внимание на попытки водителя оправдаться.

А сама дрожащими руками достаю телефон и набираю номер.

– Мам?

– Анют, что-то случилось? – отвечает после первого грудка. – Мне не нравится твой голос.

Горькая усмешка выходит непроизвольно. Кусаю язык, чтобы не проболтаться.

Моя мать уже давно живет на две страны, руководит своим делом, у нее прекрасный муж – Виктор. Бизнесмен. Недавно они вернулись из Италии, и сейчас обосновались в Москве. Мама воспитывает его двоих детей от первого брака, так как сама уже не может родить. Для всех они – идеальная семья. И раньше я старалась в нее не соваться.

Мы редко видимся, максимум два раза в год, по праздникам. Общаемся только по телефону и всегда недолго. Наши отношения далеки от идеальных. Просто не сложилось, слишком разные. Я поняла это, когда ушел отец. Наша семья развалилась, мы будто разошлись по разным полюсам. Несовместимые. Такое бывает. Но это не мешало нам любить друг друга, несмотря ни на что.

И я всегда знаю, где бы мы не были, мама всегда поддержит, найдет нужные слова и протянет руку помощи. Для этого и нужна семья.

Именно поэтому я решаюсь на отчаянный шаг. Набираю побольше воздуха, собираюсь с духом… Сейчас или никогда.

– Мам, твоё предложение о переезде. Я… я согласна.

– Умница. Я сейчас же скажу Виктору, чтобы решил вопрос с твоим поступлением. Все будет хорошо.

– Знаю.

С шумом сглатываю.

Слез больше нет, я и не помню, когда плакала в последний раз. Только изредка позволяю себе минуты слабости, когда посещаю церковь или вижу в магазине детские вещи. Тогда меня будто вспарывают без ножа, боль просыпается, внутренности стягивает в тугой ком. Я вспоминаю, что уже никогда не буду мамой.

И после этого он еще смеет говорить о втором шансе?!

После всего, что сделал…

– Извините, – обращаюсь к водителю, – мы можем изменить пункт назначения? В ближайший торговый центр, пожалуйста.

– Будет сделано, – мужчина улыбается, вводит новый адрес в навигатор, а я снова погружаюсь в себя.

Надо купить чемодан, пару вещей в дорогу, подарки для мелких. Прикидываю, что сейчас любят подростки двенадцати лет. Вспоминаю себя в их возрасте, как зачитывалась девчачьими романами… могла часами сидеть в комнате, читая очередную новинку «Только для девчонок». А еще мне нравилось кататься на коньках. Книги и лед – они занимали все мое свободное время…. А потом отец ушел от нас, мама погрузилась в депрессию, я переехала жить к бабушке и от коньков пришлось отказаться. Осталось только чтение и огромная бабушкина библиотека.

Бабуля… иногда так хочется, чтобы она была рядом. Обняла меня, прижала к пышной груди.

«Выше нос, Анюня! Жизнь вообще сложная штука. Так какой смысл тратить ее на пустые сожаления?» – говорила она.

Если бы я только могла не думать…

Машина тормозит у главного входа в ТЦ, и я выхожу.

Поднимаюсь на второй этаж, хожу по магазинам. Как назло, ничего интересного. Мне вообще тяжело подбирать гардероб, принцип «влюбись с первого взгляда» никак не сочетается с современным ассортиментом, а то, что действительно нравится уже не вяжется с моим кошельком. Богатая жизнь в прошлом, надо четко рассчитывать свой бюджет. И это при том, что я никогда не была транжирой. Просто… привыкла ни о чем не думать. Как оказалось, зря…

Погрузившись в себя, не сразу понимаю, что меня окликают. До боли знакомый мужской голос врывается в сознание, и сердце в груди замирает.

– Анна?!

Медленно, очень медленно поворачиваюсь.

Глубокие сине-зеленые глаза смотрят на меня с интересом, в глубине черных зрачков плещется неподдельное удивление.

Мужчина делает шаг, и меня будто сносит волной дорогого, поистине головокружительного аромата.

Дыхание останавливается.

– Юр… Юрий Владимирович?

Не могу поверить, что это он.

Князев.

Легенда нашего университета.

Лучший во всем.

Мой куратор, наставник и пример для подражания. Помню, как мы провожали его в Германию, на очередную стажировку, с нетерпением ждали возвращения, а потом узнали, что ему предложили работу в Австрии.

Он так и не вернулся…

– Не могу поверить!

Я тоже…

Смотрю и не верю.

Здесь.

В этом магазине.

Среди оживленной толпы.

ОН.

Высокий, величественный, в стильном сером костюме.

И улыбка…

Яркая, искренняя, предназначенная мне одной.

– Вот так встреча, – он делает шаг, и мы обмениваемся рукопожатиями.

– Неожиданная…

– Но от этого не менее приятная, – улыбается Князев, и я сама не понимаю, как отвечаю.

Легко и непринужденно. Совсем как раньше.