Рыжая

– Ой,– испуганно прикрыла рот ладошкой.– Извините, я не хотела… А ягоды спелые?

– Конечно спелые, иначе я бы их не выставил,– терпеливо проговорил торговец и стал обходить витрину.

– Я всегда чувствую запах неспелых. У меня на них аллергия. Извините, но я не возьму…

– Тогда не трогай больше ничего. Лучше спроси, подам…

На нас оглянулся Джон и с легким укором покачал головой на мою неловкость.

– Я другого не хочу. Спасибо,– печально улыбнулась я и, чуть отклонившись в сторону и прикрыв часть витрины заранее распущенными волосами, стянула фруктовую палочку и сунула в карман.– Хорошего дня…

Торговец только что-то буркнул и стал перебирать и укладывать фрукты в новую пирамиду. Я мотнула головой, отбрасывая волосы назад, и направилась к Джону.

– Саша?!– широко раскрытыми глазами смотрел на меня тот и, медленно оглядываясь по сторонам, поднялся.– Зачем ты это сделала?!

– Я голодная,– невозмутимо повела плечом и, достав палочку из кармана, откусила кусочек.– М-м, как вкусно! Хочешь?

– Быстро в аэромобиль!– прошипел Джон и подтолкнул в плечо.

Я неторопливо пошла за ним, спокойным взглядом сканируя площадь на присутствие стражей. Они всегда среди нас, могли появиться буквально из воздуха, но сейчас, похоже, их не было рядом, и никто даже и головой не повел в мою сторону. А торговцы из других лавок были заняты своими покупателями.

– Что на тебя нашло?!– воскликнул Джон, когда аэромобиль тронулся с места.

– Что ты разволновался? Все под контролем. Экономлю кредиты,– усмехнулась я, чувствуя, как немного отлегло после ужасного учебного дня.

– Ты могла бы попросить у меня!– еще больше возмутился Джон.

И меня это задело. Я и так без настроения от всего того, что происходит, еще и он со своей моралью.

– Я не прошу!– огрызнулась я.– Я беру сама!

Джон плотно сомкнул губы и до самого дома смотрел на меня испытующим взглядом. А у меня уже пропало желание вообще о чем-то с ним говорить. Хотелось исчезнуть куда-нибудь, но подальше отсюда, от Тоули, от альянса…

Как только мы вошли в дом и я удобно устроилась на широком подоконнике столовой, Джон с шумом поставил пакет с продуктами на стол и грозно повернулся ко мне.

– И давно ты так экономишь?– спросил он, продолжая сверлить меня сердитым взглядом, будто мог этим пристыдить.

– Когда захочется,– бесстыже выдала я.

– Коммуникаторы – тоже твоя работа?– прищурился он.

– Что, Сара нажаловалась?– недовольно отстранилась от окна.

Джон вытянулся и, скривив губы, осуждающе покачал головой. И вдруг поняла, что это не Сара выдала, это он только что подловил меня, а я сама себя выдала. Сам догадался, что я не могла из воздуха выкачать знания о новых ловушках системы безопасности в устройствах связи, и знал, что я не обращусь за этим ни к кому другому…

Потеря контроля разозлила. Я вызывающе прищурилась в ответ, и несколько минут мы смотрели друг на друга в молчаливом поединке.

– Что с тобой происходит, Саша?– разочарованно выдохнул он.– Ты делаешь такие вещи, за которые можешь поплатиться жизнью и рискуешь всеми нами.

– Ничего подобного! Все просчитано!– оскорбилась я.

– Пока тебя не поймали, но, Саша, всегда наступает момент, когда все заканчивается. Это закон равновесия!

– Приятно, когда в тебя верят!– фыркнула я.

– Это не предмет гордости, Саша!– повысил голос Джон. Он злился.– Ты переоцениваешь свои способности… Такая самонадеянность всегда подводит…

– Самонадеянность?! Ты так это называешь? Тогда больше не зовите меня с Сарой, чтобы придумывать, как нарушить законы первого порядка и кого-то там спасти. Ведь меня ждет смерть! Как и тебя, если поймают!– обиженно выкрикнула я и спрыгнула с подоконника.

Джон посерьезнел. Брови сошлись на переносице. Но я не смягчилась.

– Джон, не я себя переоцениваю, это ты меня недооцениваешь. Хватит считать меня никем! Я устала от этого!

– Саша… Я не узнаю тебя…

– Отстань, Джон!– огрызнулась я и повернулась к выходу.

– Саша, я волнуюсь за тебя!– неожиданно преградил дорогу он.– Что с тобой происходит?

Мне все равно, что Джон беспокоится. Я ощущала, как лед течет по венам, а безграничная пустота пожирает все человеческие чувства. Я и без того не любила говорить о своих проблемах. Никогда не жаловалась ни ему, ни Саре, ни кому бы то ни было после того единственного раза, когда пришла со сломанным носом. И они научили, и многому другому, только это никак не помогало, все становилось только хуже! И от всех этих разговоров по душам и надежды, что кто-то есть рядом и поможет, я только слабела.

– Поговори со мной, Саша,– настойчиво просил Джон.– Я научил тебя общаться, но ты по-прежнему держишь все внутри себя…

Я подняла глаза и непримиримо посмотрела на него.

– Если в детстве я рассказала тебе о том, что со мной случилось, это не значит, что я буду рассказывать всё о своей жизни сейчас!

Мое заявление не просто удивило Джона, но и разочаровало. Он отошел на шаг и сунул руки в карманы брюк.

– Я думал, мы друзья…

– Не смеши! Ты взрослый мужчина, а я девчонка, которую ты когда-то пожалел, потому что брат сломал ей нос!

– Значит, так ты расцениваешь наши отношения?– ровно произнес Джон, но обида была в том, как он отвел глаза. Но мне все равно!

– Отношения? А скажи-ка мне, Джон, зачем ты позвал меня? У тебя ведь очередное дело? Я только для этого тебе нужна?– с вызовом спросила я.

Джон нахмурился.

– Вот и все наши отношения!– заключила я.

– Ты не справедлива,– вздохнул он и вернулся к столу, а затем стал аккуратно выкладывать продукты из пакета.– Я хотел узнать о твоей учебе… Ты мне небезразлична, мне всегда интересно, как ты и что происходит в твоей жизни… Но я не только поэтому позвал тебя, хотел поделиться, что выиграл торги, а через пару фазисов у меня брачная церемония… Это большие изменения…

Дыхание прервалось. Я даже не слышала, что Джон говорил дальше. Меня словно кто-то вышиб из тела и подвесил в воздухе. У меня не было места, где бы я могла найти приют и телу, и душе. В доме, где жила, я вздрагивала от каждого появления брата или отца, подскакивала ночью от любого шороха. В доме Лефаров, как и в доме Саманти, мне запрещали бывать и тем более оставаться. Меня швыряли из угла в угол… Я снова и снова оказывалась на задворках жизни и ничего не могла изменить. И сейчас было ощущение, что меня предали не только те, кто должен был защищать…

Я закрыла глаза и сжала леденеющие пальцы.

«Хочешь знать, что происходит в моей жизни, значит?»

– Сара сказала, что за несколько дней учебы ты ни разу не зашла к ней на обед,– услышала я Джона.

– Потому что я не учусь в Тазире!– бросила я и, сложив руки на груди, с силой впечатала спину в дверной косяк.

Брови Джона взлетели от удивления и снова сомкнулись на переносице.

– И где же?– взволнованно выдохнул он.

– Кан, специальность «Медицинская микробиология»,– с притворным восторгом развела руки в стороны я.– Весело, да?!

Джон сначала попытался что-то сказать, даже рот приоткрыл, но озадаченно опустил голову и медленно провел по столешнице ладонью. А потом сел на стул и поднял на меня глаза, полные вопросов.

– Хочешь поговорить?– фыркнула я, все больше распаляясь от злости.– Хорошо, давай поговорим. Как оказалось, мой драгоценный отец испугался, что я отберу у него мастерскую после окончания колледжа, или он так жаден, что решил сэкономить на моих поездках в Тазир… и, ничего не сказав, внес изменения в разрешение на обучение, выбрав умопомрачительную микробиологию! Хотя… я скажу тебе, что это – еще один способ унизить, наказать меня и не оставить следов на теле… Вот так обо мне заботятся!

Джон медленно опустил плечи и выдохнул только после последнего моего слова.

– А теперь мне совсем некуда будет прийти…

– С чего ты взяла?– возразил он.– Я всегда буду о тебе заботиться… Ты мне дорога…

– Ха,– холодно усмехнулась я.– Теперь заботься о своей дорогой жене… Кстати, кто она? Хемани, гамони? Кто из этих выродков? Надеюсь, торги удались и ты не выложил за нее ни кредита?

– Саша, не надо так,– оскорбился Джон.– Ты озлобилась, но ты не одна…

Я подошла к Джону близко-близко и, глядя ему в глаза, с болью проговорила:

– Ты даже не знаешь, о чем говоришь… Когда ты с детства приходишь домой и получаешь если не подзатыльник или ремень, то подножку… Когда хочется кричать, а нельзя, потому что меня услышат совсем не те, кто должен… Я изо дня в день чувствую, как утекает время, и ничего не меняется… Я, как тень, меня не существует, у меня даже имени нет… Странная рыжая, уродина, сумасшедшая… И я ничего не могу сделать с той пустотой, что пожирает меня. Иногда я вижу такие страшные картины, которые происходят будто в реальности. Я даже боюсь однажды открыть глаза и увидеть горы трупов вокруг… И знаешь, что меня спасает? Только в те моменты, когда я рискую, на короткий миг чувствую, что живу, как сила разливается по венам и обновляет меня… Мне кажется, что я становлюсь сильнее даже физически… Но когда возвращаюсь в тот дом, чувствую, что он высасывает все силы. И ты говоришь, что я просто озлобилась? Ты знаешь, каково это, Джон?

Он сочувственно сжал губы и, протянув руки, взял меня за плечи.

– Я понимаю, что жестокость отца подавляет тебя. Но ты ведь умница! Ты сильная! Я увидел это в малышке тогда и сейчас вижу… Ты отчаялась, разозлилась, но если ты не будешь говорить об этом хоть с кем-то, это уничтожит тебя изнутри… Разве тебе сейчас не стало хоть чуточку легче?

– Легче?– отшатнулась я.– Джон, легче?! Это все, что ты можешь сказать?

– Да что с тобой?– замер Джон, словно с состраданием на лице.

Я скрестила руки на груди и смотрела на него с неверием.

«Кто вы – люди? И что вам всем от меня надо?!»

– Знаешь, я больше не хочу никому помогать. Люди не достойны, чтобы их защищать…

– Но мы помогаем тем, чья жизнь и репутация под угрозой,– вздохнул Джон.

– Я помогаю другим, а мне никто помочь не может,– усмехнулась я иронии жизни и взмахнула руками.– А кому я помогаю? Может, таким же ублюдкам, как мой отец или брат? Чтобы скрыть их нарушения? А, Джон?

У него не было ответа. Он просто смотрел на меня, как на чужую.

– Какой смысл во всем этом, если моя жизнь не меняется?– холодно сказала я.

От тоски и, наверное, сочувствия во взгляде Джона мне вдруг стало противно.

– Не смей на меня так смотреть!

– Ты права, я не знаю, что тебе сказать… Я не чувствовал того, что ты. Мне отчаянно хочется найти слова, чтобы как-то помочь или ободрить… Но я не нахожу их…

– Гоу ту хэлл, Джон!¹⁷– в отчаяние вспыхнула я на его языке.– Мне не нужны слова, просто не лезь в мою жизнь. Мне не нужны пустые надежды! Я построю свой мир! И в нем не будет угнетения, слабости и пустых сантиментов!

– Мне жаль, я только хочу сказать, что всегда буду рядом, всегда буду твоим другом…

– У меня никогда не было друзей!– выпалила я, не успев и подумать о сказанном.

Теперь отшатнулся Джон и, выпрямившись, разочарованно посмотрел на меня.

– Саре это будет больно слышать.

Чувство вины полыхнуло во мне, но его тут же погасила злость. Я отвернулась и зажмурилась, потому что в глазах начало темнеть.

«Только не сейчас, только не сейчас…»– взмолилась угасающему свету внутри и задрожала от ледяной тьмы, накрывшей меня.

Я выбежала из дома Саманти… Спустя какое-то время поняла, что бреду под ливнем по улице, которая очень далеко от дома. Я даже не помню, как оказалась здесь. Остановившись, подняла лицо вверх и взмолилась всему сущему:

«Пожалуйста, помоги мне не сломаться…»

Глава 9

Ссора с Джоном и ночь принесли мне не только головную боль наутро и апатию ко всему сущему. Я потеряла контроль над собой вчера, оказавшись под сезонным ливнем, и теперь моя учебная форма выглядела отвратительно, как и лицо, волосы и руки… Все было в желтых пятнах.

«Меня убьют»,– с какой-то странной смиренностью подумала я, вспомнив о стоимости новой формы. О том, что услышу о себе в колледже, даже представлять не хотела.

Тщательно расчесав и закрепив волосы в тугой хвост на затылке, не позавтракав, я сбежала из дома раньше, чем проснулись отец с братом.

Колледж встретил меня сочувствующими взглядами и усмешками, которые я прекрасно слышала за спиной. Но мне было все равно: я давно была выше этого. Пятна с кожи сойдут через полфазиса, но вот форма… Явиться не в форме нельзя – зафиксируют нарушение. Купить не на что, а отец все равно узнает от администрации колледжа. Так что нужно было только найти серьезную причину, чтобы оправдаться перед отцом.

Войдя в зал на первое занятие, заметила еще одного парня в желтую крапинку. Видно, не одна я пострадала. Но тот хотя бы сохранил форму. Он смущался, но когда увидел меня, то храбро выпрямился и улыбнулся, будто теперь он был не одинок. Я равнодушно перевела взгляд на свободные места и села подальше от подиума преподавателя.

– Хи-и-и,– раздался знакомый смешок Кьени.– Теперь ты желто-рыжая?

«Интересно, кто-то смеется от ее тупого юмора?»– всерьез задумалась я, включая визор.

В полной безучастности я провела четыре разных занятия по специальности и кое-как собиралась выдержать последнее.

«Если все предметы по специальности такие же нудные, то я умру от скуки раньше, чем убьют дома. Нет ничего хуже бессмысленно потерянного времени…»

– Приветствую вас! Меня зовут Пол Адриано,– вошел в зал последний на сегодня наставник.– Я буду вести один из важных курсов по вашей специальности «Нанотехнологии в микробиологии». Я практик, поэтому лабораторных занятий у вас будет много. И первое правило на моих занятиях – это смотреть в глаза, когда вы говорите со мной. Так я буду знать, понимаем ли мы друг друга. Договорились?

Я со скукой перевела глаза на наставника и окинула его сверху вниз. Это был человек лет тридцати. Высокий и слишком симпатичный для преподавателя такой нудной специальности. Да, на него приятно посмотреть, но это все. Программа курса, которую он озвучил, не всколыхнула во мне ни капли интереса.

«Как я буду заставлять себя учиться? Как буду сдавать экзамены и итоговый тест?»– подумала и с гнетущей безысходностью отвернулась к окну.

– А какие еще у вас правила, наставник?– осмелела Кьени, и я не удержалась от того, чтобы не закатить глаза, правда, прикрыла лицо ладонью.

– Инициатива, трудолюбие и неравнодушие,– ответил Адриано.

От этих слов захотелось смеяться, если бы не было так горько. Я уронила голову на стол и выдохнула с такой обреченностью, что с расстройства не заметила, как громко это получилось.

– Что, уже тяжело?– неожиданно прозвучал вопрос рядом.

Я подняла голову и увидела светло-карие глаза наставника прямо перед собой. Он склонился надо мной, а на его неожиданно красивых губах играла ироничная улыбка. Я выпрямилась и прищурилась, но не сказала ни слова. Адриано тоже выпрямился и взглянул на свой визор.

– Саша Малых, вам, кажется, неинтересно?

Не хотела говорить, но слова вырвались сами собой:

– А что, если я не люблю микробиологию и медицину?

Группа замерла, но не Кьени. Она сморщилась, как вяленый фрукт, и покосилась на меня.

– Тогда меня удивляет, как вы распорядились своим выбором,– спокойно отнесся наставник к моей дерзости.

– Просто рыжую на психиатрию не взяли, и она от злости пожелтела,– хихикнула Кьени.

– А вы состоите в комиссии распределительного центра… Кьени Бер Хезсо?– снисходительно обернулся Адриано к мерзавке.

Та хоть и была глуповата, но намек и тон поняла сразу: опустила глаза и тихо извинилась (кому хотелось получать замечание в историю гражданина?). От этого во мне промелькнуло уважение к наставнику.

– Так что с вашим выбором?– вернулся тот ко мне.

Не отводя глаз от него, я ровно ответила:

– Иногда выбора нет.

Ироничная улыбка не исчезла, но взгляд посерьезнел. Некоторое время Адриано смотрел на меня изучающе, затем пролистал визор и вновь обратился:

– Не знаю, как вы, Саша, но уверен в том, что если быть лучшим во всем, то можно удивиться тому, что предложит жизнь. А вы, учитывая вашу учебную историю, явно имеете все возможности добиться этого,– потом он оглянулся на всех и добавил:– Ваши способности помогут не только успешно работать на родной планете, но и выйти далеко за рамки медицины. А особо успешные,– и он взглянул на меня,– смогут отправиться на Космическую научно-исследовательскую станцию или даже на Межгалактическую исследовательскую станцию.

– КНИС – это круто!– послышалось от кого-то сзади.

– А МИС – это же так далеко…

– Что такое МИС?– спросила Кьени, и тот парень в желтую крапинку скривил губы, усмехаясь ее безграмотности. Даже я, не интересующаяся естественными науками, знала, что Межгалактическая исследовательская станция находилась в свободной зоне¹⁸. Стало вдруг совершенно ясно, что разрешение на обучение Кьени оплатили родители, надеясь на чудо.

– Там работают исследователи из разных галактик?– восхищенно спросил другой парень.

– Именно! Колоссальный опыт и потрясающие открытия, которые помогают многим расам в самых разных областях естественных наук. Уверен, что вы не знали, что с вирусом хомони помогли справиться именно ученые МИС.

– Вот это да!– мечтательно вздохнуло несколько девчонок.

Внутри все словно ожило и заработало. От адреналина защипало щеки. Мысли закружились с невероятной скоростью. Я могла не просто стать лучшей в учебе, но и разом решить жизненно важные вопросы. Свобода – это там, где не действовали законы хомони и не было Андрея и Игната Малых.

В размышлениях о возможных перспективах будущей специальности я вышла с занятия и собралась в парк, но на одном из лестничных пролетов увидела Кьени с компанией девчонок. Решив избежать встречи с ней и обойти через этаж по параллельной лестнице, я стала подниматься вверх. Иначе может выйти так, что в ответ на очередную насмешку я потеряю контроль и придушу ее на месте. И не только ее… И не только придушу…

Не помню, когда это началось, но заметила, что мои фантазии перестали быть светлыми и наивными. Я уже не загоняла брата на дерево в образе грызуна, а получала странное удовольствие от того, что воображаю, как убиваю его или отца. Однако теперь не только их. Я осознала, что больше не превращаю всех своих обидчиков в предметы мебели, в насекомых или животных, больше никаких цветов внутри меня или бесполезных крылышек… а мысленно истребляю их самыми жестокими способами. При этом совершенно не помню, как это начинается, что делаю в это время… Только после полного отмщения прихожу в себя и понимаю, что зависла, замерла на одном месте.

Я остановилась, когда ступени закончились, и посмотрела на свои ладони: «В кого я превращаюсь?»

И все же пока это было всего лишь дурное воображение. Если бы это было не так, то меня давно казнили бы… сотни тысяч раз. Но ведь я не могла никому навредить…

«Не могла?»– засомневалась я и оглянулась.

Я оказалась на последнем этаже колледжа, совершенно забыв, куда бреду, или потому что показываться на улице и тем более дома, совсем не хотела. Это не учебный этаж. Передо мной широкая дверь, за которой, очевидно, крыша или что-то еще, и доступ туда, конечно же, ограничен. Однако сенсор горел белым огоньком, что означало, доступ открыт. Из любопытства я открыла дверь и заглянула внутрь.

Это оказалась терраса с небольшим садом под прозрачной крышей, но без стен и окон. И здесь, похоже, нечасто бывали: на полу успел образоваться тонкий слой пыли.

Я прошла к перилам и посмотрела вниз. Терраса выходила на парк и часть двора колледжа. Я улыбнулась и села, подогнув под себя ноги. Здесь было уютно и тихо. И мне нравилась такая заброшенность, словно здесь я могла не бояться себя и никого другого…

«Вчера так разозлилась на Джона, потеряла контроль… И ведь понимаю, что из-за такой ерунды: воровство, его торги… Что я хотела доказать? Просто было так больно… и до сих пор… А все эти разговоры по душам… И кому они нужны? Ведь ничего не изменится…»

Неожиданно резкий порыв ветра заиграл с волосами из хвоста на затылке и бросил их мне в лицо. Я выплюнула несколько волосков и оглянулась. В дверь кто-то вошел, и по силуэту он был похож на мужчину. Я напряженно расправила плечи и прищурилась от яркого света.

– Привет…

Узнав в мужчине Пола Адриано, я собралась подняться и уйти, чтобы не вызвать лишних вопросов, но тот непринужденно подошел к поручням, облокотился на них и поинтересовался:

– Любишь вид сверху?

Я решила остаться и посмотреть, что из этого получится. Когда он оглянулся, просто кивнула.

– Я читал твою характеристику, Саша. Ты не любишь общаться?

«И что я должна тебе сказать?»– слегка нахмурилась и отвернулась к парку.

– Но знаешь, для микробиолога это ценное качество. Умение сосредоточиться на задаче, отвлечься от всего лишнего… Тут не до болтовни.

«Как и для инженера-программиста»,– проворчало мое самолюбие.

– Как думаешь, мы поладим?– не оставлял попыток разговорить меня наставник.

Я неопределенно пожала плечами: еще не успела все обдумать. А Адриано неожиданно скрестил ноги и сел на расстоянии шага. И так мы просидели несколько минут молча. Я ни о чем не думала, просто сидела в режиме ожидания и напряженно переводила взгляд с одной точки парка на другую. А потом наставник нарушил тишину:

– Знаешь, Саша, природа очень мудра, и она ничего не дает просто так. Тебе она дала внутреннюю силу. Распорядись ею правильно…

От этих слов я смутилась: «Почему он мне это говорит?»

Адриано поднялся на ноги и внимательно осмотрел меня.

– Думаю, тебе требуется помощь…

– Не требуется,– тут же заговорила я и поднялась.

– А я думаю, что ты будешь мне благодарна за это,– мягко усмехнулся Адриано и протянул руку вперед, намекая пройти с ним.

Я недоуменно окинула мужчину с головы до ног и недоверчиво последовала к выходу.

Я не понимала, куда мы идем и чего он хочет, до тех пор, пока не вошли в лабораторию колледжа и Адриано, покопавшись в шкафчике с растворами, не принес мне капсулу с густо-красной жидкостью.

– Природа дала тебе и красоту,– с улыбкой проговорил он,– поэтому давай ее поддержим… Дома натри кожу в местах поражения этим раствором.

Я озадаченно перевела взгляд на капсулу и сказала:

– Вы хотите, чтобы я из желтой превратилась в красную?

Адриано весело улыбнулся, и от его улыбки что-то дрогнуло внутри.

– Ты помнишь, на какую специальность поступила, Саша?

Я сдвинула брови.

– Будем считать – это «да»?– подмигнул он.– Так вот, если поверишь в себя и в эту «ужасно» красную жидкость, то обещаю, что ты узнаешь жизнь с той стороны, которая не видна невооруженному глазу. Это даст тебе огромные преимущества…

«Этот мужчина всегда такой странный? Или он помешан на науке?»– я взяла капсулу и с сомнением повертела ее в руках.

– С волос желтизна скоро смоется. Ну а с формой я бессилен,– пожал плечом он.– Придется заказать новую…

– Могу я попросить вас сообщить моему отцу, что на лабораторном занятии на меня пролили реагент?– неожиданно пришло в голову.

Адриано задумчиво сузил уголки глаз и так долго смотрел на меня, что засомневалась в том, что он поможет избежать упреков отца. Однако наставник с заговорщическим видом подмигнул и кивнул на капсулу:

– Давай рискнем.

* * *

Домой я вернулась в странно-задумчивом настроении и даже нигде не задержалась. Никого еще не было. Я долго смотрела на капсулу с красной жидкостью, на себя в зеркало и поняла, что хуже уже не будет.

Обильно смочив салфетку, натерла маленький участок кожи на руке. Там, где было желто, вдруг стало безумно красным, даже с фиолетовым оттенком. Я округлила глаза и вздохнула от облегчения, что хватило ума не натереть лицо. Но спустя минуту пятно начало светлеть и постепенно исчезло. Совсем.

Вечером отец вернулся из мастерской и потребовал показаться на глаза вместе с формой. Недовольно нахмурившись, он посмотрел на мои волосы, обозвал моих однокурсников ублюдками и, чтобы не потратила лишних кредитов, неохотно велел заказать новую форму при нем, иначе администрация колледжа сразу подала бы прошение на расследование: почему родитель не может обеспечить дочь новой формой. Но я была в таком восторге оттого, что наставник Адриано рискнул своим положением, что уже не слышала ворчания и унизительных слов отца.

Поздним вечером Сара, доставив карту памяти нашим тайным способом, попросила об очередной услуге. Я, несмотря на ссору с Джоном, с удовольствием и позабытым вдохновением почти до утра писала программу для обхода уровней защиты медбазы.

Впереди был выходной, отец и брат снова куда-то собирались, поэтому я могла отоспаться и позже. Но настало утро, и, на удивление, захотелось посвятить время изучению сильных сторон медицинской микробиологии, чтобы понять, с чем имею дело, попутно тестируя готовый алгоритм взлома медбазы.