Адский сон 1. Калейдоскоп

Глава 7

Утром, когда позвонили в дверь, поняла, что проспала. Будильник не сработал. Еле продрала глаза, впустила тётку Ларису, быстро умылась, но принимать душ уже было некогда. Чистя зубы, вспомнила жуткий сон и взглянула на корзину с чистящими средствами. Жёлтые перчатки аккуратно свисали через край. Перевела взгляд на бортик ванны и не заметила розового лака. Наверное, всё-таки успела удалить вчера, хотя совсем не помню, как делала это. Неудивительно, ведь всю ночь бегала по аэропорту. Обрывки сна вызвали смешок. Особенно последний мой вопрос: «Ты меня любишь?»

– Вот нашла же, что спросить в такой момент!– рассмеялась, торопливо собирая волосы в хвост.– А что я ещё могла спросить? Белый смокинг, золотое платье, резиновые перчатки – вот муть! Там, наверное, на заднем фоне и верблюды рысью пробегали?!

* * *

Как назло, почти весь офисный планктон собрался на кухне: время официально разрешённого перерыва. Парни болтали за кофе у подоконника, а за столом зажигала Хохолкова, заигрывая с Брянским и Гановским. Мне же, не успевшей позавтракать, ни кофеёчка, ни сигаретки… Всё не по плану: теперь я подневольная – начальство пожелало чаю испить. А при коллегах есть не люблю: то в рот заглядывают, то говорят про трупных червей, что подавишься. Переждать бы, пока все разойдутся, но было некогда. Задачи от Самоносова сыпались в «Электронный офис» с самого утра, когда я ещё в троллейбусе на работу досыпала. Хорошо, что успела к девяти, – укора не заслужила.

Молча пройдя к шкафчику, где стояли продукты и посуда руководства, я взяла поднос и аккуратно выставила на него всё, что нужно для чаепития. Мельком глянув на угол стола, заметила жёлтые резиновые перчатки. Даже поплыла от дежавю. Перед глазами разрозненными кадрами замелькал сегодняшний сон, и узнаваемое неуютное чувство зашевелилось в груди.

В снах всегда есть нечто нелепое, то, что в реальности не сделаешь и не увидишь, но осознаешь это, только когда просыпаешься. Я же до конца не могла понять, что чувствую на самом деле. Вроде бы всё, как обычно, но внутри билось какое-то неопределённое беспокойство. Может, это нестабильное настроение, как после дурных снов?

Когда одевалась утром, невольно отметила лишь покрасневшее пятно на бедре, хотя вчера к кухонному косяку приложилась не хило. Во сне же синяк был ярко-фиолетовым и больше соответствовал силе удара. Всё остальное было полным абсурдом. Но если половина событий сна уже стёрлась, то конец помнился отчётливо: когда падала в расщелину и пыталась ухватиться хоть за что-нибудь, под ногти вонзались осколки бетона – это была дикая боль…

Отведя взгляд от перчаток, я стала пристально рассматривать свои ногти… И в этот момент над ухом пробасили:

– М-м, как вкусно пахнешь… Новые духи?

За спиной стоял Гановский. Я покосилась на него через плечо и нахмурилась: «Духи? Нет у меня новых…»– и вдруг на секунду в памяти всплыла комната в аэропорту, косметичка, духи… Я невольно потянулась к ямке за ухом и дотронулась до неё пальцем.

– Да нет… Не может быть…– выдохнула, даже зажмурилась. Я не выспалась, вот и мерещится всякое.

– Я же вчера на твой пиджак бабушкиными духами брызнула,– громко вспомнила Ксюша.

– То-то нафталином несёт,– мерзко пошутил Яша.

– Сам ты – нафталин!– ультразвуком возмутилась та и снова обратилась ко мне:– Ты, что ли, не дома ночевала: не переоделась даже?

Оба бесцеремонных замечания пропустила мимо ушей. Действительно, вчера Хохолкова демонстрировала подарок бабушке на юбилей и распрыскала по офису полфлакона, а я не сменила пиджак: в отличие от Ксюши у меня в шкафу не Нарния⁵. Однако сама не чувствовала ароматов ни хохолковских духов, ни восточных и выдохнула с облегчением, иначе поверила бы, что схожу с ума.

– Нафталин – мой любимый освежитель воздуха,– натянуто улыбнулась, начав раскладывать печенье на блюдце.– Ксюш, щёлкни чайник…

– Что, кофе в постель?– хохотнул Гановский, кивая на поднос.

Разговоры затихли, и всё внимание переключилось на нас.

– В нашем кабинете кофе не пьют,– ответила сухо и посмотрела в глаза хама: теплилась ли там хоть капля совести?

– Так я и не про кабинет,– пошло подмигнув, продолжил тот.

– Не завидуй,– усмехнулся Антон.

– У Генки скоро свадьба, сейчас только завидовать и можно,– засмеялся Рома.

– Было бы чему завидовать!– возмутился Гена.

– А я и не про это: теперь у Кота несгораемые бонусы будут,– поддел заводила.

– Как здорово, что вы сами себя веселите,– повернулась я.

– Ой, а воды нет,– развела руками у кулера Хохолкова.– Нет у нас мужиков, некому даже воды принести!

Несколько парней мигом сделались занятыми и, схватив свои кружки с кофе, строем вышли из кухни, а за ними и Тарас с Антоном.

– Вот, пожалуйста, начали тикать,– проворчала Ксюша и деловито уткнулась в свой телефон.

– А я в домике,– сложил над головой ладони Яша, сидя за кем-то в углу.

– Конечно, нет мужиков. Ты бы ещё громче орала,– возмутился Брянский.– Тут ласковый язык нужен…

– Ага, ласковый язык,– сально разулыбался Гановский, и не думая двигаться с места.

– Ром, кажется, у нас на кухне ты сейчас самый сильный мужчина. Принесёшь водички?– щурясь от пошлостей, попросила я.

– Конечно!– выпятил грудь вперёд тот и, с видом, будто на него возложена серьёзная миссия, вышел в кладовку.

– Какой умничка!– похвалила, когда Брянский внёс бутыль воды, распечатал и установил её на кулер.

– Вот!– довольно сел он на прежнее место и надвинулся на Хохолкову.– А ты говоришь, мужиков нет!

– Да какой ты мужчина, ты – Хохотун!– Ксюша со смехом оттолкнула его руки от себя.

А тот и правда так заливисто смеялся, что и у меня вызывал желание улыбаться. Неплохой парень, да и шутки у него чаще безобидные. Просто иногда заносит под настроение толпы.

Я наполнила чайник и поставила закипать. Но тут Ксюша чуть не сбила с ног.

– Блин, Клёп звонит,– и, схватив трубку стационарного телефона, выбежала из кухни.

– ЗвонИт, Ксюха, а не звОнит?– крикнул вслед Гена, вечно жаждущий всех научить.

– А какая разница?– оглянулся Брянский.– Понял ты её, и ладно. У нас в селе все так говорят и все друг друга понимают.

– Сейчас он скажет, что у них курага на деревьях растёт,– хмыкнул Яша.

– Ну да… в итоге же растёт…

– Культурным быть надо, ты ж не в деревне,– с насмешкой заметил «высокообразованный» Гановский.

– Твоей культуры на всех нас хватит,– отмахнулся Рома.

– Да стыдно за всех вас,– демонстративно громко произнёс тот.

Наконец, чайник закипел, и я залила заварку, не дожидаясь, пока вода остынет до нужного градуса: терпения не хватит слушать глупости. Взяв поднос, попыталась аккуратно выйти из кухни, но в проёме двери неожиданно появилась Инна Карловна.

– Кому тут и за что стыдно?

– Инна Карловна, а вы знаете, как правильно: звОнит или звонИт?– тут же пристал к ней Гановский.

– Ты, как обычно, умничаешь?– усмехнулась та, проходя в кухню.

– Культуре учу,– уязвлённо возразил Гена, но из уважения к единственной женщине в коллективе, которой было за пятьдесят, пререкаться не стал.

– И кто победил?

– Победила ненависть,– гробовым голосом произнёс Черных и прошёл мимо меня в коридор, не удосужившись уступить дорогу.

– Хватит упражняться в красноречии,– строго упрекнула Инна Карловна и обратилась ко всем:– У нас грядёт проверка трудовой инспекцией. Нужно срочно пройти медосмотр. Информацию вывесила на доске. Завтра всем как штык к восьми быть в поликлинике.

Навстречу шёл Степан Малечко. Он с улыбкой придержал дверь и выпустил меня.

По пути к кабинету остановилась у информационной доски, а прочитав перечень требований к прохождению медосмотра, жалобно вздохнула. С детства не люблю врачей. Будут заглядывать всюду, щупать, тыкать иголками в палец. Бр-р! Но избежать не получится, придётся собраться с духом и перетерпеть.

* * *

День был полон «сказочных чудес»: я не разбиралась с документацией по новому проекту, не участвовала в его обсуждении, не вела работу с коллективом, но не раз бегала за чаем, приносила распечатки из принтера, вела протоколы совещаний и искала машинку с розовым кузовом на день рождения сына Самоносова. С последним справиться никак не удавалось: то размер не тот, то розовый недостаточно розовый, то не было в наличии, чтобы приехать и пощупать вживую. Не хватало ещё мешков с чечевицей и горохом…

От разочарования вторым днём работы с Самоносовым всю дорогу домой я разглядывала лица мужчин в троллейбусе: может, увижу Макса. Хотя такие мужчины не ездят в общественном транспорте. И за окном на дороге не встретила похожий автомобиль.

«Забавно было бы его увидеть после таких странных снов. Поговорить, узнать… На самом ли деле он такой раздражительный?..»

Троллейбус неожиданно резко затормозил. Толпа качнулась, кто-то больно наступил на ногу. Зашипев, я выглянула из-за плеча парня и поняла, что это моя остановка.

– Линия повреждена, дальше не едем,– прогундосил женский голос в микрофон.– Выходим!

– Грёбанный Экибастуз!– прохрипел какой-то не протрезвевший «интеллигент».

Не успела повернуться к дверям, как толпа подхватила меня и двинулась на выход. Я лишь растерянно перебирала сапогами по чьим-то ногам. Сгруппировавшись, выпуталась и буквально у ступеней развернулась лицом к выходу. Под тяжестью чьего-то плеча меня выпихнуло прямо в свежую горку снега.

Капюшон упал вперёд, и я не полностью утонула лицом в рыхлой насыпи. Растопырив пальцы, приподнялась, села на икры и, сердито жмурясь, стала возмущённо отплёвываться и обтирать лицо.

– Куда так нестись, как будто конец света?!– проворчала с досадой.

По коже пробежал мороз, в пальцах закололо от холода. Передёрнувшись, я сунула руки в карманы пальто за варежками и подняла голову. Глаза защипало: на линзы попал снег, теперь домой придётся идти почти на ощупь. Я поморгала, а когда приоткрыла веки – замерла на вдохе…

Прямо на меня смотрел Макс!

Глава 8

Прямо на меня смотрел Макс! Мы сидели за столом…

Я непроизвольно округлила глаза, так широко, почти до боли, а раскрыв рот, услышала свой нечленораздельный хрип. И в ту же секунду почувствовала, как что-то острое застряло в горле. На глаза навернулись слезы, а во рту зажгло, как от перца чили. Я испуганно сморщилась и громко закашлялась.

Макс взволнованно выпрямился и даже привстал.

– Подавилась? Воды?

Я попыталась взмахнуть рукой, чтобы отказаться от его помощи, но испугалась ещё больше, когда что-то сильно укололо ладонь. Оторопело взглянув на руку, увидела в ней переломившиеся пополам палочки для суши.

В полной растерянности перевела взгляд на стол и обнаружила перед собой продолговатую тарелку с роллами и суши, сквозь стеклянную столешницу – чёрный пол и зелёный шёлковый подол в цветочек. Снова поморгав, не поднимая головы, с нервным любопытством покосилась в одну сторону, затем в другую…

Я находилась в большом ярком зале, наполненном людьми, приятными запахами и звуками флейты и струнных.

– В последнее время у тебя странные реакции на мои предложения,– невозмутимо заметил Макс и положил в рот комок риса, обмотанный лентой красной рыбы.

«Я в ресторане… Ем суши… И на мне платье в цветах сакуры…»– чётко проговорила про себя, беззвучно шевеля языком и стараясь уловить любое ощущение, которое объяснит происходящее.

На красно-золотой стене за спиной Макса висели огромные тонкие стрелки без циферблата. И судя по ним, здесь ранний вечер, хотя только что было около семи. И если мне это снится, то не запомнила, как ложилась спать. Для этого как минимум нужно было попасть домой. Но прямо из снежной кучи я оказалась здесь…

«Опять заскок?»– тяжело выдохнула я, ловя знакомое неуютное ощущение внутри.

Макс задумчиво смотрел на меня и, подперев голову ладонью, медленно поглаживал кончик носа указательным пальцем.

Чувствуя, как начинают пылать щёки, я аккуратно сложила сломанные палочки на край тарелки и смятенно проговорила:

– Ты не знаешь, что происходит?

– Кроме того, что ты ведёшь себя странно, – ничего,– терпеливо ответил тот и с пристальным взглядом откинулся на спинку стула.

– Не смотри на меня так…

– Как?

Я суетливо взяла салфетку и, обмахивая лицо, поднялась.

– Я выйду на минутку…

– Лиза…

– Опять Лиза?– оглянулась с удивлением.

– С тобой всё нормально?– недовольно прищурился Макс.

– Я сейчас…– смахивая с обнажённых рук колючие мурашки, бросила я и, найдя глазами выход в какой-то коридор, поспешила к нему.

Но шаги казались такими неловкими, тяжёлыми, что колени едва не подгибались: тело не слушалось. Когда, наконец, оказалась в пустом холле ресторана, остановилась и прислонилась к стене. Было время привести мысли в порядок и успокоить внутреннюю дрожь: к таким реалистичным перемещениям невозможно привыкнуть.

«Сон или не сон?»

Я посмотрела под ноги и пошаркала носком туфли по деревянному полу. И ощутила вполне реальное чувство трения подошвы по дереву. Коснувшись подушечкой пальца декоративной штукатурки на стене, надавила и провела вверх – ощутила то же, что и в реальности: сначала чуть щекотно, потом – раздражающе больно. Сомнений не осталось: куда бы ни посмотрела, увижу то, что должна увидеть. И видела я снова отлично без линз и без очков. Даже ощупала веки.

Успокоив дыхание, украдкой выглянула из-за угла. Макс продолжал спокойно есть. Я несколько минут разглядывала его, силясь понять, почему вновь и вновь меня приводит к нему. Помнит ли он, что случилось в прошлые разы? Продолжение ли это или просто новый сон с ним? Однако же с ним я всегда Лиза…

Всё вокруг совершенно естественно: музыка, разговоры, посетители ресторана – обычные люди, правда, все иностранцы. Ничего подозрительного…

Ничего подозрительного для реальности! Но мне – любителю фантастики – приходила лишь одна мысль: это похоже на перемещение в параллельные миры, в которые, впрочем, не верила. Сознание вынули из одного тела и переместили в другое, существующее где-то в мультипространстве. Поэтому я – Ева – не понимаю, почему Макс ведёт себя так.

Всё это невероятно, и всё же была уверена, что здесь ни у кого не вырастут уши, не появятся клыки. Неподконтрольны мне лишь сами перемещения и обстоятельства, в которых оказываюсь. Они могут неожиданно измениться и напугать так напугать: то авария, то зловещий аэропорт – прямо как у Кинга в «Лангольерах».

Кажется, я простояла за углом слишком долго. Но не могла же всё время прятаться, а просыпающееся любопытство толкало рискнуть и узнать, что будет дальше.

Вытянувшись перед зеркалом, я оправила длинное платье-кимоно с нескромными разрезами, которое неплохо скрывало лишние килограммы, дёрнула себя за кончик хвоста, закрученного в тугой локон, и вернулась за стол к Максу.

«Надо как-то выяснить, что между нами такое… Как же звали тех, к кому мы собирались на день рождения? Или юбилей?»– задумалась я, поглаживая уже новые палочки у тарелки.

– Скажи, я не оставляла сумочки у Раевских?– спросила непринуждённо.

– У кого?– недоумённо спросил Макс.

– Разве мы не собирались к ним на юбилей?

Тот вопросительно вскинул брови.

– Понятия не имею, о ком ты говоришь…

«У меня хорошая память! Мы просто к ним не доехали…»

– А мы куда-то летали недавно?– мельком бросила взгляд на Макса.

Он приподнялся и заглянул в мою тарелку.

– У тебя там грибы галлюциногенные, что ли?

«Вот же зараза! Что он за человек такой?– прищурилась я и посмотрела на правую руку: на безымянном пальце красовалось шикарное обручальное кольцо.– Ух ты, а раньше его не было! Значит, мы всё ещё муж и жена… Но что у нас за отношения? Странная жизнь… Вроде вместе, даже в ресторан пошли… Могли бы быть счастливы, но нет ни любви, ни тепла, ни элементарного уважения… Что ему надо?!»

Я озадаченно взяла палочки и решила поесть, чтобы забить горьковатый привкус во рту. Но вертела, вертела их, а так и не смогла взять правильно, такое ощущение, что ни разу в руках не держала. Оглянулась на посетителей, соединила палочки вместе и постаралась наколоть на них нечто тёмно-зелёного цвета. А когда получилось, обрадовалась, как ребёнок. Довольно улыбаясь и неуклюже поднося наколотый кусочек ко рту, мельком взглянула в сторону Макса: тот удивлённо смотрел на мои фокусы.

«Что ты на меня уставился?! Великое удивление: не умею пользоваться палочками… Хотя ещё недавно умела?!»

Но, так и не облизнув ароматный кусочек, уронила его мимо тарелки.

– Фу, кошмар какой-то!– раздражённо выдохнула и бросила тщетные попытки.– Вилок здесь не подают?

– Ещё вина?– неожиданно появился официант.

– Нет, благодарю,– отмахнулся Макс.

– Мне… мне ещё,– торопливо перебила я и подняла бокал. Хоть запью неприятный привкус. Как подействует алкоголь здесь?

Официант вежливо улыбнулся и налил вина. Я приникла к бокалу и жадно осушила его, как будто умирала от жажды.

Ощущения были странными. Алкоголь должен обжигать если не горло, то желудок. Но ничего подобного не произошло.

– Как всегда, решила напиться?– хмурясь, заметил Макс, жестом отсылая официанта восвояси.

Я облизала губы от кислого напитка и недовольно поинтересовалась:

– Что я не так делаю? Ты всю дорогу на меня ворчишь!

Макс убрал салфетку с колен на стол и сухо ответил:

– Пожалуйста, прекрати этот цирк!

Я прищурилась и сердито усмехнулась:

– Послушай, я что, всегда тебя раздражаю? Зачем ты тогда женился на мне?

– Любовь зла,– с усмешкой ответил тот.

«Не слишком обнадёживающая ирония. Он мне сразу понравился, я его жена, но бешу своего мужа. Хм, бедная Лиза!»

– Ты прекрасно знаешь, зачем мы вместе,– проговорил он.– Перестань вести себя, как ребёнок!

«В том-то и дело, что я этого не знаю!»– хотела возразить я, и уже раскрыла рот, но неожиданно чья-то крепкая рука легла мне на плечо. Я возмущённо оглянулась и увидела коротко стриженную черноволосую женщину в майке цвета хаки, кожаных брюках и высоких грубых ботинках. Она смотрела на меня таким пронзительным взглядом, от которого ледяные мурашки побежали от поясницы до макушки. Я непроизвольно дёрнула плечом и отстранилась.

– Вот ты и попался, Макс,– проговорила она грубым властным голосом и снова перевела взгляд на меня.– Что, привёл свою жену в качестве оплаты?

В изумлении я округлила глаза на Макса. Тот почему-то виновато опустил голову и положил ладони на край стола.

– Девчонка ещё, но ему понравится,– ухмыльнулась та и бесцеремонно схватила меня за подбородок.

– Вы тут что, с ума посходили?!– вскинулась я и так резко поднялась, что уронила стул на ногу женщине.

Но та легко зацепила спинку носком ботинка и отшвырнула стул так далеко, что я раскрыла рот. Надо обладать недюжинной силой, чтобы проделать такое.

Макс тут же испуганно поднялся и вытянул руки вперёд:

– Лиза, не сопротивляйся…

– Что?!– возмутилась я, но не успела продолжить, как над ухом раздался оглушительный хлопок.

– Он нам больше не нужен,– отчеканила женщина и схватила меня за локоть.

Я не сразу сообразила, что произошло, только видела, как на груди Макса расползается красное пятно, а сам он падает на пол. Я рванулась к нему и упала на колени рядом с его головой.

– Попрощайся,– хмыкнула за спиной женщина.

Макс порывисто дышал, пугающий булькающий звук раздавался при каждом его вздохе, но из последних сил он потянулся ко мне, крепко сжал запястье и едва слышно прохрипел:

– Беги со всех ног…

– Куда?!– шокировано прошептала я, из глаз брызнули слёзы, а в груди всё стянуло от страха и недоумения. Я не понимала, что происходит и что должна делать.

Макс притянул к себе, судорожно вынул из внутреннего кармана пиджака маленький чёрный конверт, сунул мне в руки и посмотрел с такой тоской и… любовью… Я содрогнулась от его ледяных пальцев и осознания, что он умирает, но прижала конверт к животу.

– Лиза, береги его! Это наша жизнь! Я люблю… те… бя…– на последнем выдохе произнёс он, и его голова безвольно откинулась, глаза закатились, а из уголка губ тонкой струйкой потекла кровь.

Я судорожно вдохнула и мазнула пальцами по векам: слёзы катились градом и застилали глаза. Моргнув, подняла голову. Ясно виделся только выход в холл, всё остальное – как размытая акварель. Но слух уловил чёткие тяжёлые шаги за спиной. А потом и этот голос надо мной, будто лёд высыпали за шиворот:

– Ножками пойдёшь или выволочь за волосы?

Сама не понимая, что делаю, сунула конверт за пазуху и, держась за ножку стула, на котором сидел Макс, приподнялась с колен. Замерла только на секунду, а потом всё, как в тумане… Будто и не я вовсе… ухватилась за обе ножки, рванула стул с места и с размаху впечатала его в убийцу.

Женщина с руганью повалилась на пол, а я со всех ног бросилась в холл. Красные стены, чёрный пол и только две двери. И ни одна не похожа на выход. Но искать другой – не было времени. Я ударилась в одну – заперта. Пробежала до второй и, дёрнув за ручку, ввалилась внутрь комнаты. Это оказался туалет с несколькими кабинками.

Заперев дверь на щеколду, чувствуя, как горят лёгкие, я забилась в угол и села. В животе началась революция: колики, тошнота, не хватало кислорода… Я бегло осмотрелась и обняла себя за локти: тело било крупной дрожью.

На стене прямо находилось небольшое горизонтальное окно. Если постараться – протиснусь. Я живо поднялась и подбежала к нему. Ухватившись за края подоконника, подпрыгнула и с досадой поняла, что ресторан примерно на третьем этаже. Раздумывать было некогда. Я скинула туфли, подвинула металлическую урну к стене, подняла платье на бёдрах и забралась на узкий подоконник.

Открыв фрамугу наружу, я высунула голову на улицу и тут же получила удар ледяного ветра в лицо. И это вдруг отрезвило.

«Что я делаю? Я не знаю, где нахожусь… Куда я побегу босиком по морозу? Да и вообще, всё это – чушь какая-то!»

Сон сном, но боль чувствовала, как и наяву, поэтому мне нужна была веская причина, чтобы спрыгнуть с третьего этажа. Покосившись на закрытую дверь, осмыслила и другое: а ведь никто не кричал. Люди даже не двинулись с места, будто ничего и не происходило!

– Да какого ж?..– вспыхнула я и отклонилась от окна.

Под платьем закололо. Скрючившись, я вынула конверт из-за пазухи, зубами разорвала его и заглянула внутрь.

– Офигеть! Чуть не свернула себе шею из-за этого?!

В конверте лежала маленькая цветная трубочка – калейдоскоп.

– Издевательство какое-то…

Я спрыгнула с урны, дёрнула платье за подол, и в тот самый момент, когда дверь туалета грубо распахнули, выронила конверт, и калейдоскоп выкатился.

– А вот и она!– ухмыльнулась та, что выстрелила в Макса, а за её спиной стояли двое худосочных мужчин с абсолютно бесстрастными лицами и в похожей одежде.– Всё-таки придётся волочь…

Мужчины зловеще прищурились и вошли внутрь. От их устрашающего вида в коленях дрогнуло. Не отводя глаз от женщины, я стала опускаться к полу, чтобы поднять калейдоскоп. Но та вскинула руку с пистолетом и звонко поцокала языком, запрещая прикасаться к тому. Я замедлила и задержала дыхание.

– Мы это заберём,– шагнула вперёд она и махнула пистолетом, чтобы я отошла назад.

В голове гонгом прозвенели слова Макса: «Береги его! Это наша жизнь!» Что бы они ни значили тогда, сейчас нутро кричало не упустить безделушку. Невольно я сделала шаг назад, но лишь как обманный манёвр, и, резко присев, буквально упала вперёд, вытянула руку и схватила калейдоскоп.

В тот же миг раздался оглушающий выстрел. Плечо обожгло так, что глаза чуть не вылезли из орбит, а ко мне бросились те самые мужчины…

Но секунда – и всё перед глазами заискрило, картинка разбилась на множество осколков, перестроилась… помутнела… посветлела… и…

Я дёрнулась, будто провалилась куда-то, а вокруг пустота и темнота… Что-то сползло по спине, я резко вскрикнула, вскочила на ноги… оглянулась, расставив руки, готовясь к драке…

Но поняла, что стою в своей спальне. На полу лежало моё одеяло, за плотными шторами светлело. А телефон играл пробуждающей трелью.

– Зараза!..– прошипела от злости и боли где-то в плече.

Нащупала болевую точку и поморщилась. Включила свет, надела очки и, оттянув футболку, посмотрела в зеркало. Кожа была красная и будто продавлена чем-то острым… Как пулей… Но крови-то не было! Как и отверстия… Оглянулась в недоумении и заметила, что тумбочка у кровати сдвинута, похоже, падая, я ударилась об угол.

– Нелепость какая-то!– сипло пробурчала под нос и заткнула будильник.