– Это странствие в беспредельное, я вам говорю это как П.
– Как пердун? – Предположили мои охапки кофейных кружек.
– Нет. Как большой П. Просто П. Можешь представить?
– Могу представить такую простоту. А ты смогло бы представить, П, что нас всех раскололо на миллиарды частей и теперь мы подмываемся черными гранями громадного Куба, осознавая лишь на миг, на короткий миг, что когда-то этих чертовских стенок не было, а был обычный мир?
Но тут возникла сирена и довольно громкая. Пронзительно противная. Загорелись красные огни. Открылись какие-то бесовские заслонки из крест-накрест железняка. Через них просачивались просветы звездного вещества.
Механический голос ничего возвестил:
– Мы добавим вас в Зону под номером 3. Ожидайте.
Бред. Не нужны мне никакие добавки, долбанная тварь.
– Отвечай, ты, П! – Вскричала я в раздражении. Тут все действовало на нервы.
– Не мог представить того, о чем ты вещаешь, но я знаю, что твой парень теперь в тебе. Вы стали одним сознанием в тот момент, когда вы взошли на Куб.
– Это его музыка. Мы в его музыке находимся. Не иначе он открыл портал в ад, этот светловолосый добрый монстр.
Я упала на черные стенки, а те зашевелились, словно были не из плотного вещества, а состояли из звуковых вибраций. А ведь так и было. Зачем мы тут? «Давай заценим новый трек». Ну что ж, зацениваем, как видишь!
А сирена снова обозначила свой рев и теперь Зона под номером 3 открывала свои двери. Я и П входили плавно. Нас овевали невозможные кубические захвостки. Под их напором мы скукоживались, собираясь в кучки живого субстрата. Сознательного субстрата!
Мы не слышали звуки музыки, но она была всюду. Это внушало какие-то тайные знаки или ощущения новизны свежего восхода солнца. А здесь витали странные звездные сочетания. Мы не были на Земле в том привычном ее виде, к которому успели прирасти. Теперь она пришла к нам в виде Куба, в котором перец и молоко взрываются жидкими бомбами.
– Когда я вернусь, мы с моим парнем снова разъединимся?
– Может и так. А может произойти такое, что ты и не вернешься. А значит не вернется и твоя половина. Ничего не вернется назад. Здесь движение возможно только вперед. Ибо время, понимаешь…
– Понимаю, П, пониманию я научена. Странно то, что я не ощущаю в себе половины. Я ощущаю себя как обычно, почти.
– Ибо и ранее вы были очень слитными, но оставался последний шажок.