Патриция. Сердце не камень

Глава 10

Патриция оказалась способной ученицей. Каждый прием, бал, выход в свет, были для нее уроками, в которых она оттачивала свое мастерство по общению с мужчинами. Майкл учил ее не реагировать бурно, если ситуация выходила из под контроля. А если какой-нибудь поклонник не мог сдержать своих порывов и порывался распустить руки, самым лучшим для нее было не злиться, кричать или запугивать его, а высмеивать. Говорить поклоннику, насколько тот выглядел глупо и был несостоятелен в своих попытках соблазнить ее. При этом она должна не забыть дать ему подсказку, что он должен сделать, чтобы все таки найти благосклонность в ее глазах. Ей нужно научиться заводить себе не врагов, а «преданных собак», которые будут ждать от нее подачек и при любой попытке кем-нибудь оскорбить ее или унизить, встанут на ее защиту, даже если это захотят сделать их жены.

Так же Майкл советовал ей не вступать с дамами в открытый конфликт и при общении с ними вести себя открыто и радушно. Кто бы что не думал про нее, ни у кого не должно быть причины кинуть ей в лицо обвинение в неправильном и предосудительное поведении. Пусть женщины ненавидят ее, но не смогут заявить об этом вслух.

Патриция внимала всем словам мужа и старательно выполняла все его указания. Вскоре их любимым занятием стало обсуждение ее успехов. Она в открытую рассказывала ему кто и как пытался оказаться с ней наедине, полапать ее или поцеловать. Как настоящий учитель, Майкл указывал ей, где она всё сделала правильно, а где ей следовало поступить по-другому. Они смеялись над незадачливыми поклонниками и решали, кто уже стал ее преданным псом, а кто ещё только приручался.

С каждым новым днем, неделей, месяцем, Патриция становилась всё уверенней. Она поняла как могла контролировать обрушивающееся на нее лавиной внимание мужчин и ненависть женщин. Теперь она управляла этим потоком и направляла его в свою пользу. Больше она не казалась себе слабой и беззащитной. Она обладала мощной силой, способной созидать и разрушать человеческие судьбы. Но у всего есть цена, или оборотная сторона. С каждым новым успехом она всё сильнее презирала похотливых и мужей и их глупых жен. Она цинично и брезгливо смотрела на них и не считала их достойными сочувствия и уважения. Она больше не верила в чистую, возвышенную, преданную любовь, о которой когда-то читала в книгах. Всё это были выдумки незадачливых писателей. Они насаждали в наивные умы эфемерные мечты, которые не имели ничего общего с реальной жизнью. Все мужчины хотели одного – затащить в постель понравившуюся им женщину, и для этого использовали всевозможные уловки, в том числе и незаконные, как это сделал мистер Фишер, сначала отдав ее гостю, а потом и сам воспользовавшись ею.

В тайне от мужа Патриция наводила о Фишерах справки. Она узнала, что Фанни так и не приехала в Лондон на очередной сезон, хотя когда-то и планировала это сделать. В открытую поинтересоваться семейством Фишер Патриция не решалась, и при разговорах лишь вскользь упоминала о них, в надежде, что хоть кто-нибудь что-нибудь знает. Лишь однажды один господин поделился с ней слухами, будто Фишеры покинули страну, но куда именно и насколько они уехали он не имел понятия. Это известие расстроило ее. Пока в ее руках находились деньги и определенная власть она могла использовать их для уничтожения Фишеров, но их отъезд делал это невозможным. Но ничего, она будет терпеливой и подождёт столько, сколько нужно, но возмездие все таки их настигнет!

После очередного утомительного приема, развалившись в гостиной и попивая вино, Патриция делилась с Майклом, как молодой виконт Дуглас так разнервничался, танцуя с ней, что пять или шесть раз наступил ей на ногу и с каждой новой оплошностью все сильнее краснел, потел и что-то нечленораздельно мычал. Она даже испугалась, как бы он не упал в обморок. Она смеялась, представляя картину, как виконт лишается чувств, а она пытается привести его в сознание. Тогда бы ее уж точно обвинили, что она одним свои присутствием убивает мужчин.

– Или, что никто не может устоять перед твоей красотой, – вторил ей Майкл. – По-моему, в Лондоне не осталось ни одного мужчины, который бы не краснел и не потел в твоём присутствии.

Патриция приподняла бокал и немного повертев его то в одну, то в другую сторону, любовалась отблесками света, отражающимися от стекла. Несколько горящих в темной гостиной свечей придавали обстановке таинственности и уединения.

– Ну один всё таки остался, – заметила она, а потом посмотрела на мужа. – Ты не похож на всех этих мужчин и единственный, кто равнодушен ко мне.

Патриция говорила это без какого-либо кокетства или намека. Она констатировала это как факт и ожидала услышать его любимую фразу, что он уже слишком стар для пылких чувств. Но вместо этого Майкл вдруг сказал:

– Я не оговорился, не осталось ни одного непокоренного твоей красотой мужчины.

Патриция чуть не выронила бокал, когда услышала его слова. Она растерянно смотрела на него, пытаясь понять, не шутил ли он с ней. Но его взгляд говорил об обратном. Он смотрел на нее как влюбленный мужчина. И в его взгляде читалось желание обладать ею. Патриции потребовалось несколько секунд, чтобы принять единственно правильное для себя решение. Она слишком многим была ему обязана и только так могла отблагодарить его.

Она поставила бокал на столик, встала и подошла к нему. Сидя в кресле, Майкл следил за каждым ее движением. Она остановилась возле него, встала на колени и не сводя с него глаз, взялась за вырез платья. Патриция спустила рукава и ещё больше оголила грудь, а потом взяла лежащую на колене Майкла ладонь и поднесла ее к груди, накрывая ею полушарие.

Дыхание Майкла стало отрывистым и тяжёлым.

– Патриция, я не хочу заставлять тебя делать что-то против твоей воли.

Она покачала головой и приложила палец к его губам, а затем и сама потянулась к ним. Она не умела целоваться, но это было и не важно. Майкл сможет научить ее и этому.

Да, она не любила его и ей до сих пор было страшно оказаться в постели с мужчиной. Болезненные воспоминания никак не покидали ее, но она должна была переступить через себя. Майкл оказался единственным человеком, кому она доверяла и кто заслуживал ее благосклонности. Пожалуй, только ему она могла позволить прикоснуться к себе. И даже если ей будет больно или противно, она сможет это вынести.

Майкл не стал отказываться от предложения жены. Он отвёл ее в свою спальню и стараясь быть как можно более нежным и ласковым, овладел ею.

После занятия сексом, Патриция была многому удивлена, и в душе восприняла их близость как очередной урок мужа, из которого могла сделать несколько выводов. Во-первых, это не было больно и унизительно. Во-вторых, прикосновения мужа оказались достаточно приятными. Она даже получила некоторое удовольствие, а значит, этим можно было заниматься и без любви. В-третьих, наблюдая за его желанием, она ощущала над ним власть. А ведь именно этого чувства она жаждала больше всего.

Теперь она полностью осознала чем владела и как могла это использовать. Ей оставалось только изучить все премудрости занятия любовью, чтобы и в этой области чувствовать себя уверенно.

После брачной ночи Майкл пару раз в неделю стал приходить в ее спальню и исполнять свой супружеский долг. Возраст не давал ему заниматься этим так часто, как он хотел, но и этого Патриции было достаточно, чтобы понять, что доставляло мужчине удовольствие. Она больше не боялась мужской наготы и не стеснялась показать свое обнаженное тело. Ей нравилось, с каким желанием Майкл смотрел на ее прелести. Вскоре она уже сама направляла его и говорила, как и что ему делать, чтобы доставить ей наслаждение. А иногда она проделывала это с ним. Пусть его тело и было не молодо, но благодаря ему она могла понимать, что нравится мужчинам. Ей доставляло особое удовольствие наблюдать, как под ее ласками разум и тело мужа становились безвольными. А значит, она владела им и могла полностью подчинять себе.

Глава 11

Семейная идиллия продлилась ещё несколько месяцев. Лондонский сезон был окончен, но Майкл с Патрицией решили остаться в столице. Балов и приемов стало гораздо меньше и теперь большую часть времени они проводили дома.

Но вскоре Патриция начала замечать бледность в лице мужа. Сначала она связывала это с осенью и тем, что они реже бывали на свежем воздухе, но с каждым днём Майкл выглядел всё слабее и измождённее. За последний месяц он так ни разу и не пришел к ней в спальню.

Патриция просила его показаться доктору, но Майкл твердил, что все старики временами чувствуют себя плохо, но когда даже при ходьбе стал задыхаться, она все же обратилась за помощью.

При ворчании графа, доктор осмотрел его и вынес неутешительный вердикт – сердце мужчины работало из последних сил. Совсем скоро оно должно было остановиться. Единственное, что хоть как-то могло оттянуть этот скорбный момент, заключалось в полном покое для больного. Майклу запрещалось долго ходить, волноваться и даже смеяться. Он должен был есть только полезную пищу и не менее часа проводить на свежем воздухе, при этом просто сидя в кресле.

Патриция вняла всем указаниям доктора и выполняла их с особой тщательностью. Иногда, по-стариковски, Майкл ворчал на нее из-за того, что она заставляла его пить этот отвратительный бульон и, что большую часть дня он был вынужден проводить в постели. Но Патриция не злилась на него, а наоборот, гладила его по щеке, целовала в лоб и говорила, что всё это делается для его же блага. Но спустя каких-то три месяца, находясь возле кровати мужа, она наблюдала его последние минуты жизни. Она видела, как навсегда закрылись его глаза, а из груди вышел последний вздох. Граф Беккер отдал Богу душу и навечно упокоился.

Как Майкл и обещал, всё своё немалое состояние он оставил молодой жене. После его похорон богатую вдовушку с двойным напором принялись атаковать не только женатые мужчины, но и холостые. Но последние меньше всего интересовали Патрицию. Она не собиралась снова выходить замуж и поэтому без сожаления отвергала их, но зато с большим удовольствием выбирала себе жертву среди женатых джентльменов.

До нее снова дошли слухи, как миссис Кросби продолжает порочить ее имя. Та продолжала рассказывать сказки, как ее муж остался единственным, кто не просто не пал жертвой красоты графини, но и устоял, когда она сама выразила ему симпатию. Патриция ощутила непреодолимую потребность заткнуть эту курицу и вскоре приступила к осуществлению своего плана.

Она несколько недель планомерно оказывала знаки внимания мистеру Кросби и давала ему надежду быть ее любовником. Она то приближала его к себе, то отталкивала. Она заставляла его валяться у нее в ногах, и когда он исполнял все её желания, позволяла ему целовать себя в губы или прикасаться к груди.

Кросби слушался каждого ее слова и ради нее был готов на всё, даже учинить скандал и развестись с женой. Он сделал Патриции предложение выйти за него замуж. Но со скорбным видом она отказала ему, сославшись на траур из-за которого не могла пока вступить в новый брак.

Миссис Кросби прекрасно знала, что происходило с ее мужем, и однажды пригрозила ему, что во всеуслышание заявит о его распутной связи с графиней. От ее слов Кросби тут же пришел в ярость и накинулся на жену с кулаками. Он схватил ее за шею и зашипел, что если она посмеет сказать против графини хоть слово, то он не остановится ни перед чем и в ответ точно также обвинит ее в связи с другим мужчиной. И пусть она не сомневается, у него было достаточно влияния доказать это. Он добьется, чтобы все поверили ему, а не ей. В итоге, чтобы не быть оклеветанной, миссис Кросби пришлось унять гордость и никогда и ни с кем больше не обсуждать графиню Беккер.

Когда Патриция поняла, что добилась своего, то сразу прекратила отношения с мистером Кросби. Она так и не пустила его в свою постель, но оставила в его душе надежду, что когда-нибудь это всё таки произойдет.

После мистера и миссис Кросби были ещё Уоллесы, Коллинзы, Амстронги. Все жены этих семейств пытались оговорить Патрицию, и она ставила их на место, соблазнив их мужей.

Последующие два года она имела связи ещё с несколькими мужчинами. Одних она выбирала по внешности, других соблазняла, чтобы использовать в своих интересах, а третьих испытывала на прочность, так как они заявляли, что любят только своих жён. Но она-то знала, что верных мужей не существует. И вновь и вновь доказывала это. А если жены и начинали вести с ней войну, то безжалостно уничтожала их.

Ей нравилось пользоваться своей властью. Никто в ее глазах не заслуживал уважения. Никто не тронул ее сердце. Никто не смог заставить ее по-настоящему полюбить. Даже дети вызывали у нее отторжение. Однажды, присутствуя на крестинах, ей дали подержать ребенка, но ничего в ее душе не дрогнуло. Наоборот, ей захотелось поскорее избавиться от него. Где-то она даже радовалась, что больше не могла иметь детей. Она не хотела ни к кому привязываться и, уж тем более, нести ответственность за чужую жизнь. Семья, муж, дети – всё это не для нее. Для нее остались только лицемерие, грязь и порок.

В конце концов Патриции наскучила жизнь в Лондоне и она решила покинуть этот город разврата, в котором и сама стала такой же. Тем более ей сообщили, что Фишеров видели в Мадриде. Поэтому, быстро собрав вещи, без колебаний отправилась в Испанию.

Жизнь там в корне отличалась от жизни в Англии. Хотя в новой стране она вновь столкнулась с повышенным вниманием мужчин, но того желания мстить, какое владело ей в Англии, больше не испытывала. В Мадриде помимо нее было множество красивых женщин и общество намного спокойнее реагировало на внешнюю привлекательность.

Патриции нравилась Испания и, возможно, она бы и дальше оставалась проживать в своем уютном домике, если бы ей не двигало желание найти Фишеров. К сожалению, ее поиски этой семейки потерпели неудачу, так как после ее приезда в Мадрид, выяснилось, что те, прожив в городе несколько месяцев, отправились в Америку. Ехать так далеко, да ещё и в страну, где царил хаос и не соблюдались законы, она уж точно не собиралась. Но после двух лет, наконец, получила весточку, что Фишеров видели в Англии.

Не раздумывая ни минуты, она тут же отправилась обратно. Но стоило ей только пересечь границу, как вновь ощутила себя прежней соблазнительницей. Ей тут же захотелось проверить свои чары на каком-нибудь влюбленном в свою жену муженьке. Появился ли такой человек, который способен устоять перед ее красотой? Или в Англии всё осталось как прежде?

Глава 12

Эван смотрел на Алана и сердцем чувствовал, что тот нашел ему подходящий вариант. Вдова. Графиня. Не невинная девица. Вот только замечание друга относительно ее интереса к чужим мужьям показался ему необычным.

– Что ты можешь рассказать мне об этой Патриции Беккер?

Прежде чем ответить, Алан какое-то время молчал.

– Если говорить в общем, – наконец начал он, – то в восемнадцать лет она вышла замуж за пожилого графа Беккера. Я думаю ты и сам понимаешь, что это был брак по расчету, так как после его смерти молодая вдовушка унаследовала всё состояние мужа. После этого графиня Беккер еще пару лет прожила в Лондоне, а потом уехала в Мадрид. Никто о ней почти ничего не слышал, пока чуть больше года назад совершенно неожиданно она не вернулась в Лондон и не стала проживать в доме покойного мужа. Патриция необычайно красива, и даже несмотря на свои двадцать пять лет, даст фору всем нашим юным красавицам. Поверь, лично я в своей жизни не встречал более блистательной женщины.

– Тогда почему, если, как ты говоришь, она так привлекательна, она все ещё не замужем?

Алан тут же горько усмехнулся.

– Вот это и есть самое интересное в ее истории. Я больше чем уверен, что недостатка в предложениях руки и сердца она уж точно не испытывает. Многие из тех, кого я знал, один или даже несколько раз пробовали получить ее согласие на брак. Но все холостяки потерпели неудачу. Зато вот женатые джентльмены оказались в более выигрышном положении. К ним она оказалась более благосклонна и с лёгкостью заводила с кем-нибудь из них интрижку. – Алан вдруг замолчал, будто решаясь произнести следующие слова. – К сожалению, мой брат оказался в их числе.

– Ты говоришь о Льюисе?! – удивился Эван.

Он прекрасно помнил ворчуна и зануду Льюиса.

– Знал бы ты, что мы пережили из-за его одержимости этой женщиной. Он был готов развестись с Эммой и бросить ее на произвол судьбы, даже несмотря на наличие у них троих детей! Он бы так и сделал, если бы Беккерша не отвергла его!

– Но почему все молчат о ее распутных связях? Или пока меня не было в Англии, столичное общество стало закрывать глаза на подобное поведение?

– Ну что ты! Здесь всё по-прежнему. Но, как ни странно, все эти неприятности обходят графиню стороной. У нее слишком сильные покровители, к тому же, ни один ее любовник не смеет разоблачить ее. Даже Льюис пригрозил мне, что если я посмею прилюдно в чем-либо обвинить ее, он тут же вызовет меня на дуэль. Он так и сказал, что не остановится ни перед чем, чтобы защитить ее репутацию. Он и Эмме угрожал разводом, если она продолжит поливать графиню грязью. Надеюсь, я не слишком напугал тебя? Но если тебе удастся затащить Беккер под венец, то ты избавишь всех нас от головной боли…

– И заработаю ее себе, – иронично заметил Эван.

Алан смущённо поджал губы.

– Зато её красота послужит тебе хорошим вознаграждением.

– Как я уже сказал, красота моей будущей избранницы волнует меня меньше всего, но вот титул… он выглядит куда заманчивее. А что насчёт денег?

– О! Она баснословно богата!

– В таком случае и ее деньги не станут для меня лишними.

– Но есть одно непреодолимое препятствие: холостые мужчины не интересуют ее от слова совсем. Так что твои шансы завоевать ее симпатию почти равны нулю, не говоря уже о возможности сделать ее своей женой.

Эван прищурил глаза и некоторое время смотрел в одну точку. Вдруг, уголок его губ приподнялся, а на лице появилась хищническая улыбка.

– Тогда для Патриции Беккер я стану женатым мистером Дайсоном.

– Что ты имеешь ввиду? – не понял Алан.

Эван пристально посмотрел на друга.

– Ты же сам сказал, что графиня вступает в связь только с женатыми господами. Вот для нее я и стану таким. А теперь, ты должен организовать нашу с ней встречу. Я хочу посмотреть на свою будущую жену.

Глава 13

– Миледи, сегодня вы нуждаетесь в моем обществе? – сидя с графиней Беккер за одним столом и поедая пышную булку с маслом, спросила Гленис Фокс.

Патриция оторвала взгляд от приглашений, которые чуть ранее принес слуга и посмотрела на свою компаньонку.

– Ты хотела куда-то отлучиться?

– Да, миледи. Сегодня я получила письмо от своего дядюшки, где он сообщает, что заболел и просит меня навестить его. Он работает на верфи и проживает на Доклэндс-стрит. У него нет семьи и я единственная его самая близкая родственница. Позвольте мне сегодня отлучиться. Пока он болеет, я хочу позаботиться о нем. Если желаете, можете вычесть этот день из моего жалования.

– Можешь спокойно отправляться к своему дядюшке и пробыть там столько, сколько нужно, и не беспокойся о деньгах. Ты получишь жалование в полном объеме. Так же я прикажу заложить для тебя коляску.

– Ну что вы, леди Беккер, это лишние хлопоты. Я прекрасно доберусь сама.

– Гленис, я не приму твои возражения. Я уже всё решила. Так что ты поедешь в коляске. Ещё в Мадриде ты стала для меня настоящей находкой, так как с моей стороны было глупо в одиночку совершать поездку в чужую страну. Ты также не оставила меня, когда я решила вернуться в Англию. Поэтому, я хочу отблагодарить тебя.

– Спасибо, леди Беккер. На самом деле это я вам очень многим обязана. И вы снова оказываетесь ко мне необычайно добры. – На лице Гленис промелькнула тень глубокой печали. Она вспомнила, как по глупости бросилась за возлюбленным в саму Испанию, а тот не только обманул ее, но и оставил ее на произвол судьбы без средств к существованию. – Надеюсь, своим отъездом я не сильно нарушу ваши планы? – вернулась она в реальность. – Вы собираетесь сегодня куда-нибудь выйти?

Патриция взяла приглашения и быстро перебрав их, нашла то самое.

– Вечером я отправлюсь в дом Алана Броди. Вот уж от кого не ожидала получить приглашение, так это от него. После истории с его братом, я думала, он больше не захочет видеть меня среди своих гостей. Но теперь мне даже стало любопытно, почему он вдруг оказал мне такую честь.

– Может он, как и остальные джентльмены, решил выказать вам свою благосклонность?

Патриция ничего не могла на это ответить. Для нее записка от Алана Броди выглядела очень странной, но как раз подобные странности и вызывали ее интерес.

– Тогда мне стоит это проверить. В отличии от Льюиса, Алан тот ещё крепкий орешек. Но вот его жена довольна мила и приветлива, и в отличии от Эммы Броди, ни разу не оскорбила меня и распускала обо мне слухи. Возможно, как раз желание пригласить меня на этот вечер исходит не от мистера Броди, а от его хорошенькой жены. Но в ком бы ни была причина, я с большим удовольствием посещу их дом.

*

Алан, вместе с женой по одну сторону и Эваном по другую, стоял в большом зале и встречал вновь прибывших гостей. Кроме него и его шотландского гостя, никто больше не был посвящен в их план по укрощению графини, поэтому оба с нетерпением ждали ее появления.

Алан был уверен, что друг все таки не сможет остаться равнодушным к ее красоте, и помимо меркантильного интереса в нем ещё проснется и любовный интерес. Эван же желал поскорее быть представленным ей, и уже сегодня начать продвигаться к своей цели. Но для начала он должен был привлечь внимание вдовушки.

Судя по рассказам Алана, она не обратит внимание на джентльмена, если он не женат и, если проявляет к ней интерес. В случае с Льюисом, все началось с его жены Эммы. Движимая ревностью, миссис Броди первой начала противостояние с графиней и принялась распускать о ней худую молву. Как только об этом узнала виновница слухов, то перешла в наступление и влюбила в себя простака Льюиса. Но у Эвана не было подходящей на подобную роль дамы, которая могла бы спровоцировать графиню, поэтому, продолжая внимательно слушать друга, для себя он вывел ещё одну формулу.

Патриция Беккер не верила в верность мужчин и всячески доказывала это, сводя их с ума. Ему не были понятны причины такого поведения, но зато в этой ее слабости и крылся секрет его будущего успеха. Он должен предстать перед ней мужчиной, по уши влюбленным в свою несуществующую жену, а она должна попасться в его ловушку. И если он всё правильно рассчитает, то уже в ближайшее время получит ее титул.

– Вот она, – быстро шепнул ему Алан и от волнения даже пихнул в ребро.

Эван не ожидал получить болезненный удар локтем и от того громко крякнул, но тут же спохватился и придал лицу невозмутимый вид.

Взглянув на появившуюся в зале молодую женщину, он без посторонней помощи смог бы безошибочно угадать, кем она являлась. Красивая, с великолепной фигурой, прекрасной статью и уверенным взглядом, Патриция Беккер выгодно выделялась на фоне остальных дам, даже тех, кто были моложе ее и всё ещё обладали юными и милыми личиками.

При ее появлении все мужчины оживились, а некоторые, пока она шла к хозяину дома, даже успели засвидетельствовать ей почтение, тем самым привлекая к себе её внимание. Но графиня смотрела на них со скучающим безразличием. И хотя на ее губах играла приветливая улыбка, Эван прекрасно видел, что за этим напускным радушием ничего не стояло. Он бы даже сказал, что Патриция презирала всех, кто оказывался с ней рядом.

– Графиня Беккер, рады, что вы приняли приглашение посетить наш дом! – приветствовал ее Алан, когда она остановилась напротив их троицы.

– Мистер и миссис Броди, для меня большая честь оказаться среди ваших гостей, – снисходительно ответила она и слегка присела.

Эван пристально следил за ней. Пока она обменивалась словами приветствия с Аланом и его женой, то ни разу не взглянула на него, хотя он и стоял в непосредственной близости от друга. Его присутствие не вызывало у нее никакого интереса, и он убедился в этом ещё больше, когда был представлен ей.

– Графиня Беккер, позвольте представить вам моего давнего знакомого, маркиза Эвана Дайсона. В молодости мы с мистером Дайсоном учились в одном колледже, но после окончания учебы он вернулся в Шотландию, откуда и был родом, и жил там до сего дня, пока совсем недавно не решил снова посетить Англию.

Патриция перевела взгляд на нового знакомого и поприветствовала его. Она смотрела на него также, как несколько секунд назад смотрела на окружавших ее мужчин. Эван мог поклясться, что Алан вызывал у нее гораздо больше интереса, чем он сам.

– Как вам Англия после стольких лет отсутствия? – спросила она, по-прежнему оставаясь к нему холодна.

– Как ни странно, но за последние двенадцать лет старушка Англия почти не изменилась.

– Значит вам будет не трудно чувствовать себя здесь так же свободно, как и в далёком прошлом, – быстро проговорила она, словно пытаясь поскорее отвязаться от него, а затем вновь обратилась к Алану. – А вы, мистер Броди, замечаете изменения в нашем обществе? Лично я после двух лет проживания в Мадриде кое-что всё таки отметила.

Дальнейший разговор, в основном, проходил между Аланом и графиней, в который миссис Броди лишь иногда вставляла короткие реплики. Мнение же Эвана совсем не интересовало гостью, даже когда Алан обращался к нему с вопросом. Наконец, обсудив все последние изменения, Патриция покинула их компанию. Она направилась к дивану и как только уселась на него, тут же оказалась в плотном кругу поклонников.

– Как тебе будущее жена? – еле слышно обратился Алан к другу. – И не говори, что она тебе не понравилась.

Эван самодовольно усмехнулся.

– Даже если бы она оказалась дурнушкой, то понравилась бы мне ничуть не меньше, а может… – сделав паузу, он ещё раз посмотрел в ее сторону и на количество старающихся угодить ей мужчин, – … а может и больше.

Алан бросил на него сомнительный взгляд, но все же промолчал.

Теперь у Эвана не оставалось никаких сомнений относительно того, какие джентльмены привлекают ее. А значит, уже на этом вечере он примется исполнять свою необычную роль.