Конец наивности. Уроки мудрости для взрослых девочек

Голод, боль и поиск матери

Нам нужно провести большую работу по ревизии всех незавершенных аспектов нашей жизни. Во время нее мы разложим все по полочкам. И на одной из них будет написано – «в утиль». Туда мы сложим, что уже завершилось, независимо от нашего принятия: боль, обиды, наивные мечты и ложную надежду.

Мы не можем тащить их в третий возраст, потому что ресурсы, необходимые для их поддержания, исчерпаны. Мы не можем больше терпеть никакой боли: ни душевной, ни физической. Боль – крик тела о незавершенном эмоциональном процессе.

Мы должны вернуть себе детскую нетерпимость к боли. В процессе взросления мы учимся ждать и терпеть. Но мы должны научиться разделять, что нужно перетерпеть, а что ни в коем случае нельзя. Родители должны были научить нас отличать полезное и необходимое от повреждающего и опасного. Но со многими этого не произошло.

Если мы научились терпеть боль, чтобы нас не бросили или не пристыдили, то это становится моделью уничтожения себя. Мы словно позволяем разрушению перейти с внешнего периметра во внутренний. Не идентифицировав внешнего врага, мы становимся враждебны по отношению к себе. Но как быть, когда ты ребенок, а внешний враг – твой самый близкий человек? Здесь мы сталкиваемся с тем, что страшнее смерти. С риском брошенности. А это смерть без конца.

Состояние брошенности как ожидания смерти гораздо травматичнее, чем сама смерть. Люди, приговоренные к смерти, испытывают ужас от неопределенности. У нас есть врожденная потребность в структурировании времени. Нам очень важно иметь какие-то точки опоры, определенность. Поэтому первым делом, приезжая в новое место, мы начинаем ориентироваться. «Во сколько процедуры, обед, прогулки?» – спрашиваем мы в регистратуре санатория. Мы приходим на семинары и интересуемся: «Когда перерыв, когда мы закончим?» Нам нужно структурировать время, тогда мы успокаиваемся и можем нормально функционировать.

Отсутствие расписания и планирования делает наше существование похожим на переживание полета в бездну. Поэтому для ребенка ощущение смерти и понятие о смерти – это не финал, не точка, а ужас. Многие взрослые, испытавшие в детстве травму брошенности, при упоминании смерти, а иногда просто расставания или завершения, как будто проваливаются в детский ужас. Если тебя отправляли надолго к бабушке, потому что родителям было некогда, то тебе знакомы эти чувства. Если ты жила рядом с холодной, отстраненной матерью, чувства которой были заморожены, то ты понимаешь, о чем я говорю. Если ты не знала, какой будет реакция папы, когда он выпьет, то знаешь, каково ощущать все это. Боль и депрессия брошенности – диагноз миллионов людей. И никакие таблетки тут не помогут.

Кроме ужаса, это еще и беспомощность оттого, что мы не смогли быть собой, быть спонтанными. Нам пришлось срочно сформировать стратегию выживания. Чаще всего это терпеть или подавлять свои чувства. Зависимость и беспомощность как самые яркие переживания детства зафиксируют страх смерти, превращенный в ужас, – чувство безобъектное и трудно поддающееся осознаванию.

Чувство ужаса в ожидании смерти может быть настолько непереносимым, что суицид кажется избавлением. То есть сама смерть не так страшна, как детское ощущение неопределенности и брошенности. Надо было пережить это достаточное количество раз, чтобы в психике сформировался специфический опыт привязанности – модель близости с другим человеком. Это схема, по которой мы будем искать партнера и строить новые отношения. В большинстве случаев речь идет о зависимых отношениях.

Если мы знаем, как быть в отношениях использованной, брошенной, избитой, изнасилованной, осужденной, застыженной, то бессознательно будем искать знакомое. Эта схожесть даст нам уверенность, что мы не умрем в отношениях. Потому что когда-то мы нашли способ не быть брошенными: отставить себя в сторонку и быть тем, кем нас хотели видеть, понимать и удовлетворять потребности тех, в чьей любви мы так нуждались, подавлять собственные желания. И это уже не про смерть. Это про предательство и убийство.

Прошлый опыт отношений, начиная с детско-родительских, требует завершения, оплакивания надежды получить от другого человека то, что ты не получил от родной мамы. Выход в том, чтобы стать себе этой матерью, взять на руки младенца, а не водить его по вокзалу в поисках того, кто его полюбит. Но сначала надо убить Надежду.

Движимая голодом женщина ищет срочного утешения в объятиях мужчины. Может быть, ты встретишь мужчину, который будет относиться к тебе лучше родной матери. Тогда спроси себя: «Что его мотивирует? Что ему нужно от меня? Зачем ему это? Что я за это буду должна? И вообще, все ли с ним в порядке, если он хочет меня практически удочерить, а не иметь со мной отношения как с женщиной?»

Поначалу в таких отношениях даже может быть секс. Телесное слияние люди будут принимать за сексуальное возбуждение, но продлится оно недолго. «У нас был такой секс бурный в начале! Куда он делся?» – спрашивают потом. А он умер, принесенный в жертву драматической ошибке. Без него отношения между партнерами тоже мертвы. Но о сексе, отношениях и о том, что на самом деле должно умереть при встрече с любовью, поговорим в других главах. А сейчас пришло время убить эти наивные иллюзии с помощью здравого смысла: никто в мире не будет твоей мамой. О том, что делать, если заботы и защиты все равно хочется, поговорим чуть позже.

Сейчас нам нужно сделать огромную работу по захоронению мертвых отношений и тех частей себя, которые были смертельно ранены в прошлом. Придется разгрести братские могилы, в которые мы сваливали отрезанные куски своей душевной плоти, потому что было страшно остановиться. У нас не было плеча, на которое мы могли бы рухнуть, чтобы реветь и выть от боли. Только такой рев может облегчить боль потери. Не слезы и не крик, а именно рев, до хрипоты, до бессилия, до встречи со своей беззащитной и беспомощной сутью. И делать это в одиночку бесполезно. Нужен свидетель. Неравнодушный, сильный и сочувствующий.

Но так открыться миру мы не рисковали. Поэтому таскали за собой это кладбище. Приходилось быстро двигаться, чтобы не слышать запаха и не чувствовать ужаса. Не допустить осознавания даже части всей этой страшной картины смерти внутри нас.

Но пришло время остановиться.

Невозможно даже представить первое чувство, ощущение от этой встречи. Это болевой шок, который предстоит пережить. Больше тянуть нельзя. Невозможно жить со своим домашним кладбищем, если оно не оформлено достойно. Если могилы не обозначены и оградки не установлены. Если вместо надгробного камня в лучшем случае стоит крест из палок, без эпитафии, и даже имени нашей потери не обозначено. Нам некуда принести цветы, чтобы почтить погибших. А ведь это не другие люди. Это части нас, убитые или скончавшиеся от полученных ран, нанесенных близкими или далекими, случайными или тщательно выбранными людьми.

Темная мать

Разговор о смерти становится для женщины «третьего возраста» беседой с Великой Темной Матерью. Теперь, когда мы все знаем про жизнь, должны узнать и про смерть. Это сделает нашу жизнь качественно иной: более глубокой и осмысленной. Здесь мы выходим за пределы реального мира, измеряемого приборами мужской цивилизации. Поэтому способность для женщины видеть мир шире, знать о том, что в нем есть процессы, которые не измеряются приборами фундаментальных наук, очень важна.

Нам не нужно объяснять, что такое «телепатия», потому что мы телепатически считываем других людей. У женщин врожденные способности к целительству и ясновидению, заложенные самой природой, потому что нам нужно было заботиться о потомстве и выживать. Но мы утратили с ними связь и перешли в мужской стереотип восприятия мира «с глаз долой, из сердца вон». То, что видно и измеряемо, существует, а то, чего не видно, – нет.

В третьем возрасте женщины не боятся осуждения. Мы можем больше не ограничивать свое мышление и восприятие только видимым миром. Невидимый для нас так же реален, потому что наша интуиция способствует развитию особого зрения.

Почему астроном может вычислить звезду, которую пока не нельзя увидеть ни в один телескоп, и никому не придет в голову его осуждать? Теперь и мы можем смело и открыто, не боясь быть осмеянными, говорить о мире души, который пока не способен зафиксировать самый высокоточный микроскоп. Можем открыто рассказывать свои сны, а не втихомолку, стесняясь насмешек.

Нашу естественную тягу к познанию неведомого очень трудно подавить. Мы чувствуем эти процессы. Это «та, которая знает внутри нас», как писала Кларисса Пинкола Эстес. Ту старуху, которая живет внутри, или «дикую женщину» (у нее много разных названий), невозможно уничтожить. Но большинство женщин живет вдали от нее, в слепоте и глухоте обезболивания.

Оглянись и прислушайся. И к тебе придут образы, сны, книги, фильмы, которые познакомят тебя со смертью и дадут энергию, ресурс. То, что пугало, станет твоей силой и источником. Наша задача – сделать одинаково доступным процесс жизни и смерти. Мы просто обязаны вернуться к источнику мертвой и живой воды. Хождение по замкнутому кругу и невозможность выйти в спираль развития связаны с потерей важной составляющей. Нельзя рассматривать жизнь без смерти.

Навык различать напрямую связан с этой способностью. Различать, какой продукт надо выбросить, а какой съесть. Какое зернышко посадить, а какое – в утиль. С каким человеком надо продолжить общение, а с каким – завершить. Тогда мы никогда не выберем ни гнилые продукты, ни гнилые отношения, ни гнилую дорогу, потому что гниение – это процесс долгого умирания, неспособности встретить смерть и тщетных попыток реанимировать злополучную «дохлую лошадь».

Если здоровое и больное начинают смешиваться, то смерть проникает в живое и начинается процесс гниения. Гниение – очень точное слово для характеристики многих душевных процессов, с которыми женщины приходят в терапию. Что-то протухло, а что-то гниет. Обезболивание дает временное облегчение, но не может обмануть. Это похоже на то, когда ты чувствуешь, что от тебя исходит чужеродный запах. Хорошие врачи по запаху определяют заболевание. Вот так и мы на психологическом, энергетическом уровне можем знать, чем мы пахнем, какие процессы происходят у нас внутри.

Многие прибегают к очень распространенному варианту устранения запаха – заморозке. Женщина замораживает свои чувства. Она хочет избавиться от боли быстро. И это работает. Заморозка блокирует запах и боль. Но она не останавливает, а всего лишь притормаживает гниение. К сожалению, оно продолжается вне области внимания. И чем дольше мы не размораживаем больную часть, тем большую площадь захватывает гниль.

Когда мы внутри научаемся отличать живое от мертвого, то уже нетрудно делать это и во внешнем мире. В третьем возрасте мы можем стать экспертами. К нам могут приходить за мудростью с вопросом о том, стоит ли продолжать что-либо или завершить. Будь то отношения, работа или какой-то проект. Мы «по нюху» определяем, что будет жить, а что надо остановить. И смерть – это исцеление, остановка, прекращение. Уйти с нелюбимой работы, завершить пустые отношения, перестать общаться с людьми, которые тебя не ценят.

Мастерская

Для самых самостоятельных и независимых хочу сразу сказать о том, что большинство практик работает при одном условии – наличии наблюдателя. Неравнодушного, вовлеченного, понимающего. Поскольку травма была в присутствии другого, то и излечивается она тоже в присутствии другого. Между этими людьми большая разница в том, как они относятся к нашей боли. И как ни странно, в первом случае, человеком, травмирующим нас, могли быть очень близкие люди, а во втором – незнакомые. Решающую роль играет один фактор: принятие нас такими, какие мы есть. Принятие с пониманием, сочувствием и заботой.

Следующая практика даст облегчение в любом случае, но если ты пригласишь понимающую подругу поддерживать тебя, а возможно, выполнить практику вместе, то эффект будет гораздо сильнее.

Для практики тебе понадобится время и уединение. А также белая и темная ткань.

Сделай из белой ткани лоскуты размером с футляр для очков и на каждом ручкой напиши про старую травму. Это может быть обида, предательство, оскорбление, описание события, имена людей. Все, что относится к травме. Пиши в любом формате.

Потом пришей белые лоскуты к темной ткани – каждый отдельно, вслух рассказывая о том, о чем ты написала. Для этого нужен слушатель.

После того как ты расскажешь обо всех травмах и будешь услышана и принята, сожги темную ткань со всеми белыми лоскутами, пришитыми к ней.

Два цвета жизни и смерти – черный и белый – очень точно символизируют расщепление на жизнь и смерть. В каких-то традициях черный – цвет смерти, а в каких-то – белый. Эта дуальность соединят круг Жизни-Смерти-Жизни. И ты можешь восстановить его для себя.

Практика поможет тебе отпустить боль, приняв ее как часть жизни, с уважением и любовью. Этот ритуал-прощание подразумевает прощение тех, кто причинил тебе боль. Однако не торопись это делать. До прощения есть несколько стадий: шок, гнев, стыд, вина, печаль, принятие. К прощению ведет трудный путь, по сравнению с которым путешествие героя в сказке – легкое приключение. Единственный человек, ради кого ты можешь перепрыгнуть эти стадии, – ты сама. Без прощения себя нельзя рассчитывать ни на что хорошее. Мы просто не позволим себе быть счастливыми, если несем вину. Вина делает нас узниками. Душевная тюрьма ничем не лучше обычной. И у заключенных нет шансов быть счастливыми. Ибо счастье без свободы невозможно. Если ты хочешь изменить свою жизнь – сначала выйди из тюрьмы. Тебе еще понадобится время, чтобы пройти реабилитацию и научиться жить в свободном мире, восстановить тело и душу. И начать строить свой дом. А потом можно заняться прощением других.

Третий возраст – возраст мудрости. Впереди время достоинства и легкости, а не всепоглощающей вины. Время, когда мы делимся опытом, но не со всеми подряд и не на базарной площади. Передаем его своим подрастающим внучкам. Поддерживаем прочность семейных устоев и являемся надежной гаванью для всех ее членов, нуждающихся в одобрении или совете. Это вовсе не означает быть доброй и безотказной. Отнюдь. Сила конфронтации должна быть не меньше. И начать нужно с себя. Пришло время сказать себе «хватит». Хватит страдать, оборачиваться назад, хватит искать свои ошибки в прошлом, винить себя.

Глава 3. Какими силами будем строить дом: мужское и женское
Как слезть с коня и почему яйцеклетка не бегает за сперматозоидом

Ловушка женственности

Историю, которую мы знаем, писали мужчины. Это история войн, агрессии, власти и денег. Роль женщины в управлении, формировании и жизни человечества, несомненно, огромна, но у нас не осталось фактов, чтобы это доказать безоговорочно. Последняя глава развития женского, начавшаяся несколько раньше появления основных монотеистических религий, оказалась довольно грустной. На протяжении последней пары тысяч лет мы переживали очень активное и агрессивное подавление женского. Практически везде мы видим бога-мужчину, а роль женщины неясна и размыта.

До этого в язычестве было представлено большее разнообразие женских образов: в древнегреческом, римском, древнеславянском, скандинавском пантеонах равноправие было представлено гендерно. В них много богинь, равных по силе и власти, а иногда и превосходящих богов-мужчин. Но все равно главным был мужчина.

Мы часто завидуем мужчинам, их свободе, возможностям, правам. Точнее, завидовали. Сейчас мы переходим в новый исторический период – маятник качнулся обратно, и происходит активный возврат к феминному. Недаром феминизм, который в разных – иногда прекрасных, иногда уродливых – формах последние сто лет активно шагает по планете. Он стал не просто движением недовольных женщин, а реальной силой.

Эволюция выбрала размножение как путь продолжения жизни. Последние десятилетия идеи увеличения продолжительности жизни и сокращения рождаемости все больше захватывают умы научного и политического мира. Тысячи лет до этого наша потребность в отношениях с мужчинами была ведущей для реализации женского начала, которое в основном ассоциировалось с материнской ролью. Эта ловушка женственности, ограничение ее природы только одной ролью, дорого стоили всему человечеству.

Мы живем во времена, когда резкие изменения в балансе мужского и женского видны даже на небольших промежутках времени, и происходят они быстрее, чем сменяется одно поколение другим. Когда в 2001 году я начала вести свой Женский тренинг, говорить об активной роли женщины было еще достаточно революционно. Сегодня упоминание о желании женщины посвятить себя семье и дому связано с риском быть осужденной. Я наблюдала шквал негативных комментариев от женщин под постом одной девушки, которая писала, какой ценностью для нее является дом и семья и что работать в семье должен исключительно мужчина.

Списки критериев «настоящих» мужчин и женщин видоизменились настолько, что между ними уже трудно найти разницу. Стирание границ и различий столь заметно, что типичные для моего поколения гендерные признаки сексуальности выглядят для поколения нулевых по меньшей мере странными, а вовсе не притягательными. Однако поток женщин с вопросом «что такое женственность?» не иссякает. Они не понимают себя, своих потребностей, своего предназначения. Что нам делать со своей природой, со своей душой, телом, которые тысячелетиями формировались под влиянием определенных социально-экономических факторов? Как не запутаться, что природное, а что социальное? Энергии инь и ян должны циркулировать в нас в должной пропорции. Ее нарушение приводит к болезням – не только тела.

В этих размышлениях есть много ловушек, в которые обязательно попадут сегодняшние поколения на волне стирания различий. Но первыми в них попали мы, их родители.