Традиция выживать

– Приветствую всех новых и старых учеников, – произнёс он, лучась светом. «Неужели учитель?» – пронеслось у меня в голове. – Счастлив представиться – директор академии «Аристел», Кристиан Ровенбах, – с самой первой секунды его появления все замерли и замолчали, в том числе и я. Он вселял не страх, а спокойствие. – Надеюсь, мисс Адлер, вас приняли хорошо? – он мне любезно улыбнулся. Я дёрнула плечом, словно отгоняя назойливую муху. Не только учитель, но и директор… И знает, кто я такая.

– Мне нужно будет поговорить с вами наедине, так что попрошу пройти со мной после общего собрания, – он отвёл от меня взгляд и посмотрел на всех по очереди. – Алиссандр Вольф, вы в этом году остаётесь на виолончели? Я помню, в прошлом году у вас были проблемы.

– Да, сэр, – единственные слова, что сказал Лис за время, что я его видела. Алиссандр… Забавно.

– Отлично. Мисс Адлер, вы уже определились с инструментом?

– С… с чем, простите? – я запаниковала, но директор оставался невозмутимым – снова улыбнулся и посмотрел на Аду.

– Итак… Ада Версаль – гитара, Ханна Дон – фортепиано, мистер Дэвид Кент – гитара, Луиза Фест – саксофон, Лора Уитли – скрипка, Мир Клайд – виолончель, Алиссандр Вольф – виолончель, Ива Адлер… – перечислив всех, профессор Ровенбах остановился на мне, а договорил только через пару секунд. – Пока не определено. Всё верно? – раздалось утвердительное бормотание. – Хорошо. Все взяли свои вещи?

Некоторые кивнули, а Ада и Дэвид уверили директора, что вещи им привезут через пару минут.

– Но сэр… мы отправляемся сегодня? – испуганно спросила я. Все взоры обратились ко мне, и лицо моё заалело.

– Разумеется, мисс Адлер. Я так понимаю, у вас с собой вещей нет?

– Нет, сэр. Я не… как-то не думала, что уже сегодня уеду из города. Да и ведь сейчас январь, почему…

– Дело в том, мисс Адлер, что в нашей академии учебный год начинается в январе, а именно десятого числа. Прошу, – он подал мне лист бумаги с аккуратной таблицей, затем почти такие же экземпляры отдал остальным.

График на учебный год

Странно, но мне почему-то хотелось смеяться, хотя надо бы плакать. За весь год получалось только девяносто дней каникул! И лето я проведу в школе… Я подняла голову и заметила, что директор всё время наблюдал за мной.

– Мисс Адлер, могу я попросить вас пройти со мной? – я кивнула и, положив лист в сумку, отправилась вслед за развевающимся длинным пальто и его обладателем.

– Очевидно, мисс Адлер, у вас есть вопросы? – и, не дождавшись моего ответа, директор продолжил. – Мне очень жаль, что не получилось вас предупредить и хоть сколько-нибудь подготовить к обучению в «Аристеле», вам придётся осваиваться по ходу. Академия «Аристел» – место, где вас научат управлять музыкальными инструментами и их силами. Вас определят на один из факультетов – инструмент, на котором вам предстоит научиться не только играть, но и, как я уже сказал, пользоваться его силой.

– А что это значит, сэр – пользоваться силой инструмента?

– С его помощью управлять стихиями…

– Управлять стихиями?! – ошеломлённо переспросила я.

– Да, мисс Адлер, хотя это гораздо сложнее и, наверное, опаснее. Помимо этого, вы будете использовать и другую силу музыкального инструмента, на который вас определят. Как вы уже поняли, их пять – скрипка, виолончель, гитара, фортепиано и саксофон.

– А как определяют инструмент? – я всё больше сомневалась в правдивости его рассказа. И больше всего меня, разумеется, поразило управление стихиями. Но может, эти слова обозначают что-то совсем простое и заурядное, вроде плавания в воде или копания тоннелей…

– Об этом вы узнаете совсем скоро. Сейчас я попрошу вас позвонить родителям и попросить их привезти вам ваши личные вещи и одежду, которые понадобятся вам на ближайший учебный год, до ноября.

– Я… буду жить в школе до самого ноября?

– Да. Вы сможете приехать домой в июне, но это, как бы сказать, крайне нежелательно.

– Для первоклассников?

– Вернее сказать – первокурсников, – похоже, профессор Ровенбах не обращал внимания на то, что я перестала обращаться к нему «сэр». Мы шли рядом по дорожке, ведущей неизвестно куда – я не была в этой части парка. Вокруг чистый снег, блестящий на ярком солнце, высокие деревья, голые и уснувшие.

В сердце зарождалось какое-то странное чувство. Чувство, что я очень близко к цели, которой добивалась несколько лет – стать особенной.

– А сколько лет обучаются в вашей школе, сэр?

В академии, – строго поправил он. – Обучаются пять лет, после этого нужно поступить на профильное образование, в старший корпус «Аристела», это… как университет или колледж. Некоторые специальности требуют обучения в самом департаменте МиСВПП…

– Чего? – перебила я.

– Департамент Музыки и Стихий, высшая профильная подготовка. Но об этом вы узнаете уже от куратора, и всё это, разумеется, после того, как вы прибудете в академию.

– А где находится академия, сэр?

– Рядом с морем. В нашей стране, не бойтесь, – просто ответил профессор. – Через два часа отправление, и поэтому, мисс Адлер, я прошу вас немедленно позвонить родителям с просьбой привезти ваши личные вещи и одежду.

– Но… я не уверена, что меня отпустят так далеко…

– Зато я уверен, – загадочно ответил профессор Ровенбах, и я, под его пристальным взглядом ясных глаз, набрала номер матери.

– Мам, привет. Я… должна тебя попросить.

– Что случилось? – мама распознала тревогу в моём голосе.

– Я отбываю в академию «Аристел» через два часа, и… нужно, чтобы вы привезли мою сумку с одеждой и личными вещами.

– Через два часа? – заволновалась мама. – Но сейчас же январь! И чему вас будут обучать в академии?

– В академии учебный год начинается в январе, а заканчивается в ноябре. Я приеду не скоро, так что, пожалуйста, собери все мои вещи, которые могут понадобиться. Остальное потом.

– Школьная форма нужна? – спросила мама, кажется, входя в мою комнату. Я вопросительно поглядела на директора школы, который слышал разговор. Он отрицательно покачал головой. Я передала этот ответ маме, и она пообещала приехать в парк через полчаса. Я почти успокоилась, но директор снова заговорил, прерывая мои мысли.

– Вы не должны сообщать родителям о том, что в академии «Аристел» вас будут обучать использованию энергии инструментов и управлению стихиями.

– Почему?

– Потому что это конфиденциальная информация. Ваши родители не были универсалами.

– Кто это?

– Универсалы – люди, которые способны управлять стихиями и использовать силу инструментов. Ваши родители – не универсалы, и потому не должны знать о том, чем вы занимаетесь в академии, – он как будто объяснял несмышлёному ребёнку, сколько будет дважды два. Меня это начинало раздражать.

Выглядело не очень убедительно… Я теперь немного потеряла доверие к директору. После всего, что он мне наговорил. Будто прочитав мои мысли, профессор Ровенбах сказал:

– Мисс Адлер, в нашей школе обучается множество людей, так что вам совсем нечего бояться.

– Но что я скажу родителям?

– Скажите, что это академия для более… успешных и перспективных учеников. И что там, например, углублённо изучают…

– Музыку, – закончила я. Меня уже не волновало ничего – я была полностью поглощена в раздумья о неизвестной академии, о которой я даже не могу рассказать родителям. При других обстоятельствах я не посмела бы перебить директора, да ещё таким тоном.

– Ну, если ваши родители не будут против этого, можете сказать и так. Хотя поверьте мне, ваши родители согласятся, даже если вы скажете, что вас будут обучать строительству домов или дайвингу. Наши существа… в смысле люди, об этом позаботились, – профессор улыбнулся, а я нахмурилась. Только хотела задать вопрос, но мне внезапно показалось, что я уже и так знаю все ответы. Что за… магия?

– Спасибо, сэр. Я подожду родителей у входа, – профессор Ровенбах кивнул.

– Когда будете готовы, приходите туда же, куда привёл вас ваш ворон, – пальто качалось на ветру, и директор уже развернулся, чтобы уйти к другим ученикам.

– Мой ворон? – я нахмурилась.

– Он ведь ясно показал, что хочет остаться с вами. Он помог вам достать кольцо, которое, конечно, пригодится вам во время определения инструмента и… – я ахнула и потупилась.

– Я потеряла кольцо, сэр, – виновато прошептала, не глядя на директора.

– Потеряли? – чётко переспросил он, качнув головой.

– Да, профессор. Понимаете, мне было плохо, и… меня доставили в больницу, а кольцо я оставила в кафе, и… – неразборчиво лепетала я.

– Что же, это ужасно, но не смертельно. Придётся мне лично найти его. Перстень ворона с янтарными глазами, если я не ошибаюсь?

– Да, сэр, – я, наконец, подняла на него глаза. – Спасибо.

– Но впредь попрошу вас быть осторожнее, мисс Адлер, этот перстень очень важен, а учеников у меня в академии предостаточно.

– Да, профессор Ровенбах, – я смущённо улыбнулась, всё ещё красная от волнения, и направилась к входу в парк, пытаясь отыскать ворота.

Когда я вышла к центральному фонтану, найти дорогу уже не составляло труда, но с тех пор, как я рассталась с директором, прошло минут пятнадцать. Ещё столько же идти до главного входа.

Лучше вовремя сбежать, – говорил мне внутренний голос.

Мне предложили учиться в академии и управлять стихиями! – «отвечала» я, не прекращая идти.

Но ты об этой академии ничего не знаешь.

Я не единственный ученик.

Может, это всё подстроено, чтобы тебя заманить.

Да кому я нужна?

Об этом не беспокойся – найдётся, кому.

Ради одной меня присылать ворона, нескольких учеников и директора? Глупо.

Может быть. Но как тогда объяснить то, что нигде нет информации об «Аристеле»? И почему нельзя рассказать о нём родителям?

Мне ведь сказали – в «Аристеле» обучаются лишь так называемые универсалы, то есть люди, которые… способны научиться управлять инструментами.

Тебе просто нравится считать себя особенной.

Неправда! Так сказал директор.

Я, наверное, привыкла разговаривать сама с собой. Иногда, знаете ли, очень помогает. Нос ужасно замёрз, я вся «зарылась» в шарф. Не сказать, что день был очень холодным, разве что ветреным. И я просто устала. Устала от стольких сюрпризов… Совсем недавно жаловалась на скучную жизнь, а сейчас лучусь счастьем от предвкушения.

Родители подъехали почти сразу после того, как я вышла из парка. Мама подошла ко мне, как всегда прямо и с осторожной улыбкой, папа нёс сумку, по-моему, превышающую по размерам меня саму.

– Так когда ты уезжаешь? – спросила мама, пока мы вместе с ней шли по парку, а папа – на шаг позади, с сумкой, из которой я выложила некоторые вещи, оставив их в машине.

– Через час.

– И ты не рассказала, чему же вас всё-таки будут обучать в академии.

– Там программа усложнённая, для более перспективных учеников, а ещё углублённое изучение музыки, – сказала я отрепетированный текст.

– Музыки? – поразилась мама.

– Именно так.

– А как с кольцом – ты его нашла?

– Нет, директор обещал найти.

– Он здесь? Директор за тобой приехал?

– Не только за мной. Но да, он здесь.

– Я хочу с ним познакомиться, – заявила мама, и папа поддакнул. – Мы вообще ничего не знаем о твоей академии, и всё же, как ты заметила, отпускаем тебя. Так что должны хотя бы директора увидеть! – маму было не переспорить, я это знала, даже если директор применит всё, что он знает. И даже если прибудут эти его существа, в смысле люди. И я повела маму к тому месту, где проходило собрание – по крайней мере, я пыталась.

На дереве крикнул ворон, и я побрела за ним. Только в этот раз он двигался незаметно – видела его только я, и я следила за его движениями. Он привёл нас к старому фонтану – там уже собрались другие ученики с родителями. Кроме тех, кого я уже видела, ещё четыре человека – два парня и две девушки. Два из них были, как я поняла, из компании Ады, они смеялись её нелепым шуткам, часто обращённым к Лису или ко мне, а также видели в ней лидера. Один мальчик лет десяти – Эрни Ронк, стоял в стороне, болтая не с этой «элитной компанией», а с Миром, он, как я поняла, расспрашивал Мира об Аристеле. И ещё одна девушка в стороне говорила с родителями.

– Это твои одноклассники… будущие? – спросила мама, как мне показалось, с презрением взирая на компанию Ады.

– Я не знаю, с кем из них буду в одном классе, но они тоже из «Аристела».

– А где же директор? – папа поставил сумку на землю и огляделся. Я посмотрела вокруг – профессор Ровенбах стоял у дерева, привалившись к нему спиной, и поймал мой взгляд, усмехнувшись.

– Вон там, за деревом, – сказала я, идя вперёд, надеясь, что профессор родителям понравится.

– Профессор Ровенбах, это мои родители – Роза и Адриан Адлер, – сказала я, когда мы втроём поравнялись с директором.

– Очень приятно, – он кивнул и протянул руку отцу, стоящему впереди матери.

– Взаимно, – мама вышла вперёд, улыбнувшись под опасливым взором отца.

– Так значит, вы – директор… э… «Аристина»?

– «Аристела», – засмеялся директор. – Да, я Кристиан Ровенбах, директор Аристела и один из учителей.

– Чему обучают в вашей школе? – заговорил отец.

– В нашей академии, – профессор Ровенбах подчеркнул последнее слово. – Учатся более перспективные люди, нежели в обычной школе. Также в Аристеле углублённое изучение музыки, – директор посмотрел на меня.

– Какой именно отрасли музыки? – вмешалась мама.

– Инструментальной, – Кристиан снова прислонился к дереву.

– Да-да… И учеников будут обучать игре на каком-нибудь инструменте?

– Разумеется, – он сказал это слово так, будто это – вещь понятная для каждого человека, и его отвлекают от важной работы, задавая глупые вопросы.

Отойдя на шаг влево, я услышала, как Полин разговаривает с родителями, и они говорят об изучении стихий, и о том, какая погода в тех краях, куда мы отправляемся… Значит, родители Полин знают, где и чему обучается их дочь! Алиссандр Вольф – единственный, кто не был занят разговорами – даже Лора весело смеялась рядом с мамой. Лис стоял в стороне, грустно глядя на всех остальных, и я никак не могла поймать его взгляд. Отходить сейчас было нельзя, директора и родителей лучше не оставлять, и я страшно пожалела, что привела их сюда.

Когда довольно оживлённый разговор мамы с папой и директора закончился, мы снова отошли к фонтану, куда приземлился ворон. Мама, посмотрев на него, спросила:

– Это не тот ворон, который был сегодня у тебя?

– Тот, – я с вялой улыбкой погладила птицу по голове. И теперь заметила на шее медную табличку, на которой было нацарапано: «Ливен». Вот я и узнала имя ворона, которое кто-то ему дал – но кто? Я посмотрела на директора – он оживлённо болтал с матерью Лоры, встав, наконец, прямо, отойдя от дерева, на которое постоянно прислонялся.

– Его зовут Ливен, – сказала я маме с папой, кивая на ворона.

– А это кто? – мама еле слышала – она смотрела на Алиссанда, что-то шепча папе.

– Это Лис… Алиссандр.

– Почему он один?

– Понятия не имею. Вы не собираетесь домой, мам? Мы скоро едем.

– Да-да, наверное, пора, – мама повернула ко мне голову. – На чём вы поедете?

– На автобусе, – уверенно сказала я, хотя понятия не имела, как мы будем добираться. Я вообще пока не верила, что мы направляемся туда, и весь год будем у моря… Я была на море лишь однажды, года четыре назад. И уже видела, как впервые подойду к ледяной воде, как буду мечтать, чтобы наступило лето и я смогла войти в солёную воду.

– Ладно, мы поехали. Меня ещё сестра просила заехать к ней… И Адриан с братом повидается, – мама и её сестра, моя тётя Ирен, часто виделись, как и папа со своим братом… и случалось это почти всегда одновременно. Дело в том, что когда-то моя мама привела Адриана знакомиться к своим родителям и старшей сестре, а он взял с собой своего брата, Джорджа. Так и получились вместо одной молодой семьи – две, и обе с фамилией Адлер. Папин брат и мамина сестра поженились через пару месяцев после свадьбы мамы и папы.

– Пока, – я обняла обоих с глубоким разочарованием – увидимся мы очень нескоро.

– Когда ты приедешь? – спросил отец. Именно этого вопроса я боялась больше всего.

– В июле, – тихо ответила я. Мама, уже сделавшая несколько шагов к выходу, резко повернулась:

– Когда?!

– В академии «Аристел» учащихся на выходных не отпускают, тяжёлая программа. Я смогу приехать в июле, на каникулах. А закончится учебный год в ноябре.

– Это же так нескоро, – мама наклонилась и посмотрела мне в глаза, будто пытаясь найти отблеск страха.

– Я знаю, но очень хочу учиться а «Аристеле». Я буду звонить, – я улыбнулась, пряча всё, что говорило мне обратное, всеми силами заглушала свой внутренний голос. Я не очень любила свою школу и надеялась, что хотя бы в неизвестной академии смогу стать счастливее, не превращая учебный год в пытку. Нет, учёба в моей школе не была для меня ужасной или сложной, она была слишком обычной. А я хотела приключений, чего-то особенного…

– Позвони, как доберёшься, – оба родителя ещё раз меня обняли, гораздо крепче, чем в первый раз, и быстрым шагом направились к выходу, не теряясь, в отличие от меня. Когда они уже скрылись за поворотом, я медленно направилась к Лису, держа в руке тяжёлую сумку.

– Э… Алиссандр? – пролепетала я, когда оставался только шаг до него. Он повернул голову, и чёрный волос закачался, падая ему на глаза. – Я… я Ива, – я замолчала, надеясь, что он хоть что-то скажет, но парень молчал. «Как бестактно!» – подумала я, а вслух произнесла совсем другое. – Я подумала… что, может, могу помочь чем-нибудь? Ты один, а я… – на его лице не было и тени улыбки.

– Дело в том, что один мой родитель слишком занят, чтобы приехать, а матери у меня нет с тех пор, как мне исполнилось пять, – твёрдо ответил он, и я услышала намёк на то, что ни в какой помощи Алиссандр не нуждается. – И я Лис, а не Алиссандр.

– Да… Я просто хотела… – я ужасно пожалела, что вообще подошла к нему. Мне-то казалось, что с ним просто никто не хочет общаться, что он оскорблённый и немного замкнутый. А оказалось всё совсем не так.

– Извините, Ива, у меня дела, – Лис бесцеремонно отошёл от меня, резко схватив с земли сумку, будто оторвав её от снега, и остановился через несколько метров, присев на одну из полуразрушенных скамеек и открыв книгу. Только сейчас я заметила, что помимо сумки у него был футляр для виолончели, и меня это заинтересовало. Ясно было, что почти все здесь (подтянулись ещё несколько человек) не первогодки, и должны знать об Аристеле. Но к кому подойти? Я сделала несколько шагов в сторону Лоры – она уже не разговаривала с матерью, только стояла, прислонившись к фонтану и разглядывая окружающих.

– Э… Лора? – тихо спросила я, протянув руку. Девушка с лёгким испугом и смущением её пожала, кивнув. – Понимаешь, я… впервые в этой Академии, вообще ничего о ней не знаю, и подумала, что, может быть, ты… могла бы мне помочь? – я старалась быть как можно доброжелательнее.

– Да, конечно, я могу рассказать тебе что-нибудь. Что тебя интересует? – она говорила с улыбкой, но мне казалось, что Лоре не терпелось от меня отделаться. Объяснения и разговор со мной уж точно не доставлял ей удовольствия.

– Ну… чем вы вообще занимаетесь в академии? – Лора смотрела куда-то за моё левое плечо, но я решила не оборачиваться.

– В основном учимся играть на инструментах. Нас учат, что и как играть, чтобы управлять стихиями, поднимать предметы – всё это и многое другое с помощью музыки. Но до этого, честно говоря, ещё далеко. Пока – история, география, травоведение, игра на инструменте и теория музыки… И так далее, и тому подобное, – рассказывала она скучающим тоном.

– О… – я приоткрыла рот. – А как вы выбираете себе инструменты?

– Это можно назвать духом предмета, хотя… Скорее его защитник и твой компаньон. У каждого инструмента они разные. И вы выберите друг друга. Я играю на скрипке, Мир – на виолончели, – она снова посмотрела за моё плечо, и я поняла, на кого она заглядывается.

– Тебе нравится Мир? – я улыбнулась, ляпнула это, не подумав. Лора строго на меня посмотрела, хмыкнув, и отошла. Я снова осталась одна.

– Итак, дорогие ученики, прошу вас пройти за мной, – раздался громогласный, будто бы усиленный в несколько раз голос Кристиана Ровенбаха. Я подошла ближе всех, встала самой первой в очереди.

– Сэр, а… как мы доберёмся? – тихо спросила я, пока все прощались и собирались.

– Поедем на автобусе, – так же тихо ответил директор. У меня перед глазами встала карта – расстояние от Глазго до ближайшей бухты.

– На автобусе?

– На автобусе мы доедем до одного из фьордов, – повторил директор и окинул взглядом всех учеников и их родителей, стоящих позади. Никого это не смутило, я вглядывалась в их лица, пытаясь заметить подвох.

– Уважаемые родители, вам придётся остаться здесь – дальше пройдут только ученики. По приезду в академию они смогут вам позвонить, я гарантирую вам безопасность, поэтому волноваться не о чем. Всего доброго! Дети, прошу за мной, – его голос правда успокаивал, а слова «Волноваться не о чем» прозвучали убедительно и утешительно. Я могла легко коснуться руки профессора Ровенбаха – шла справа от него, лишь на полшага позади. Мы вышли из парка, но куда-то, куда выйти никак не могли. Впереди – большой сад, и в самом конце живая изгородь, которая была зелёной. Сейчас зима, а изгородь зелёная… Впрочем, я уже привыкла к сюрпризам.

– Сэр, а почему… – поражённо начала я, но директор меня перебил:

– Итак, мы в саду Вечности. Он цветёт уже несколько веков, так что удивляться тут нечего, – «Да уж!» – подумала я, но промолчала. – Отсюда мы через пару минут попадём на дорогу, где нас будет ожидать автобус. Прошу оставаться на местах, – здесь были не только мои одногодки, но и те, кто младше меня. Одному мальчику было, наверное, лет девять, а златовласой девочке не больше восьми. И всё же они, получается, первокурсники. Так почему я попала сюда в тринадцать? Вопросы оставались, и их было гораздо больше, чем ответов. Куда я вообще еду? Шотландия – но какой город, или хотя бы район? Я резко обернулась, когда услышала звуки виолончели – директор, чуть прикрыв глаза, играл перед живой изгородью. Мне казалось, что она становится прозрачнее, и, кажется, примерно так и было, потому что уже минуту директор просунул руку внутрь, и, махнув головой, прошёл сквозь изгородь, подняв инструмент и небрежно положив его в футляр. Те, кто были поменьше, удивлённо таращились в место, откуда только что исчез профессор Ровенбах. И в этот раз не я, а Ада прошла первой, повелительно глядя на остальных, остановившись глазами на мне и презрительно хмыкнув. А за Адой и её компания, Лора рядом с Миром, потом я, а следом – остальные. Мы вышли на трассу – совершенно пустую, вокруг – деревья, покрытые снегом, а напротив меня стоит жёлтый, не слишком большой автобус. Автобус, на который приятно было смотреть, в котором хотелось ехать долго, а отличие от нашего городского автобуса. Только бы внутри было тепло!

Директор всех пересчитал и махнул в сторону автобуса – мол, садитесь скорее. Я, входя после «Ады с компанией» и Лоры, выискивающей Мира, заметила, что изгородь снова стала обычной, твёрдой и непроходимой. Оказавшись в автобусе, я ахнула – он оказался гораздо больше, чем казался снаружи, а на сиденьях, удобнее, чем обычные автобусные, уже сидели человек сорок. И те, с кем я стояла у фонтана, и ещё половина незнакомых мне людей – наверное, из другого города.

Все кресла были парными – два с одной стороны, у одного окна, и два с другой, напротив. Один ряд – четыре кресла, рядов, наверное, не меньше пятнадцати. Теперь уже мест оставалось не так много. «Я должна найти себе пару», – дуратская мысль не уходила с головы. Я стояла посреди прохода, меня толкали те, кто находил знакомых и садился рядом с ними, ко мне уже стали поворачиваться головы. На моё плечо упала чья-то тёплая рука – я испуганно обернулась. Мир улыбался до ушей, глядя на мою растерянность.

– Ива, лучше проходи скорее, места ещё есть. На тебя смотрят, – сказал он, почти не шевеля губами, не стирая с лица улыбку. И прошёл в конец, сел на предпоследнее место у окна. Один. Я оглядела автобус в поисках Лоры, и поймала её гневный взгляд – она сидела на три ряда впереди Мира. Я, отводя глаза и быстро шагая, добираюсь до самого последнего места справа, пробираюсь к окну и поворачиваю голову на улицу, подальше от любопытных взглядов.

Когда входит директор, остаётся только два свободных места – в самом начале автобуса для профессора Ровенбаха, и рядом со мной, неизвестно для кого. Вроде бы все уже вошли?

– Сэр, мы можем отъезжать? – спросил водитель.

– Нет, Пэт, ещё минутку. Мистер Вольф сейчас будет, – да, теперь ясно, для кого осталось место… Ко мне повернулся Мир – он сидел рядом со своим однокурсником из другого города, Колином.

– Лису придётся сесть к тебе, – тихо сказал он. Я кивнула. – Ты знаешь, что он… немного особенный?

– В смысле?

– Ну… Он любит одиночество и ненавидит, когда его достают, в этом ты убедилась. А ещё он всегда сидит у окна.

– Я тоже люблю сидеть у окна, – с нажимом ответила я. Мир усмехнулся и отвернулся. Не прошло и двух минут, как вошёл Лис. В автобусе воцарилась тишина – все смотрели на него. Лис пробежал глазами весь автобус и нахмурился, не найдя свободных мест.

– Сэр, свободных мест нет, – обратился он к директору.

– В самом конце автобуса, – ответил профессор Ровенбах, даже не подняв голову. Лис прошёл вперёд и стал улыбаться, подумав, что там никого нет, но улыбка быстро слетела с его лица, когда он увидел меня. Я решительно отвернулась к окну.

– Я всегда нахожусь возле окна, – тихо и твёрдо сказал Лис.

– Я тоже, – я посмотрела ему в глаза и снова отвернулась. – Нужно было приходить раньше.

– Я не мог, – он продолжал стоять.

– Мистер Вольф, прошу вас сесть на место, – громко сказал директор, и все снова повернули головы в нашу сторону. Глубоко вздохнув, Лис сел. Перечить директору никто не смел.

– Те, кто уже не первый год учится в «Аристеле» знают, что поездка эта будет долгой, но не слишком утомительной. Сегодня шестое января, а в академии мы будем лишь утром восьмого, за два дня до начала занятий, – я ахнула. Двое суток езды на автобусе? – Виной тому не большое расстояние, а скорее трудности с перевозкой детей. Например, вы можете заметить, что сейчас вокруг нет ни одной машины – это не случайность. Заранее прошу прощения за неудобства, если таковые имеются. Места, которые вы сейчас заняли, будут являться вашими до конца поездки, изменить их вы не можете. Если будут вопросы или проблемы – обращайтесь ко мне, – я задумалась. Интересно, как мы будем спать, питаться, отходить куда-то, в конце концов?

Автобус тронулся, и звенящая тишина исчезла. Повсюду раздавались голоса – очень редко соседи по месту были незнакомы, в основном это были друзья. Рассказывали друг другу о каникулах, о событиях, которыми они не могли поделиться в дни разлуки… Я читала или писала, слушала музыку в наушниках и просто глядела в окно. Пока там была просто трасса и лес вокруг – пустой и безлиственный. Алиссандр был расстроен. Он тоже читал и слушал музыку, что-то записывал в планшете – кажется, это были его рассказы. Пока он был в наушниках и печатал, я читала его тексты, чего Лис не замечал. Но когда он, наконец, повернул голову, то чуть не наткнулся на мой нос. Я резко отстранилась.

– Что ты делаешь? – брови Лиса опустились, а руки замерли.

– Читаю, – как ни в чём не бывало ответила я.

– Это мои рассказы.

– Я заметила.

– И я не разрешал их читать, – сказал Лис, и я хмыкнула, отвернувшись к окну и прислонив голову к прохладному стеклу, что каким-то чудом не запотело. Меня коснулось что-то холодное, и я повернула голову. На моих ладонях лежал планшет Лиса. Я вопросительно посмотрела на него.

– Читай, если хочешь, – на его лице не было и тени улыбки, и всё же мне показалось, что голос стал теплее. Я улыбнулась.

На закате автобус остановился у какого-то маленького кафе. Директор вышел первым, а за ним – остальные. Я поужинала и отдохнула, бегая по сухой траве, не покрытой снегом, кружась под мокрым снегом, падающим с неба. В автобусе громко играла музыка, под которую хотелось танцевать, чем все и занимались, не стесняясь. Я давно не была так счастлива… Закутавшись в плед, который кинул мне на плечи директор, я высовывала язык, пробуя снег. Дорога была совершенно пуста, и профессор Ровенбах быстрее учеников вышел в центр, шагая в такт музыке. Сейчас он казался не больше, чем обычным учеником, и я была уверена, что если бы увидела его сейчас впервые, ни за что бы не поверила, что он – директор академии.

Музыка заражала, и танцевала, и бегала даже Ада и её друзья. В стороне был лишь Лис… Он прислонился к автобусу, сидя на ступени и кусая тёмное яблоко. Я подошла к нему, не переставая улыбаться.

– Почему ты один? – он пожал плечами. – Пойдём со мной, – я думала, что он откажется. Лис с самого начала показал, что я ему не нравлюсь, и сейчас я подошла лишь благодаря своему сияющему настроению… Но он не отказался. Поднялся, сунув яблоко в карман, и встал рядом со мной. Я на секунду застыла, но, замечая, какой самодовольный вид у Алиссандра, взяла его за руку и побежала на дорогу, по хрустящей траве. Сначала, с первыми нотами следующей песни, мы стояли, смотря друг на друга и на толпу вокруг, уже начавшую двигаться в новый ритм. И я покружилась вокруг оси, смеясь.

Это сложно было назвать парным танцем – мы почти не касались друг друга. Лис поднимал руку, и я поднимала – он еле-еле задевал мои пальцы своей холодной рукой, и я кружилась вокруг себя, как в вальсе. Я обходила его вокруг и отклонялась назад, протянув руку, но снова лишь чуть задевала пальцы Алиссандра. И мне, и ему было хорошо, но я знала, что это не потому, что мы вместе. Причина веселья – музыка, чувство свободы, снежинки, падающие на голову, от которых мои волосы становятся ещё курчавее, лес вокруг, пустая дорога… И ворон, опустившийся мне на плечо. Лис удивлённо посмотрел на птицу.

– Это Ливен, он принёс мне письмо, – сказала я, и тоже чуть приоткрыла рот, когда на плечо Лиса приземлилась белоснежная чайка.

– А её зовут Лира, – на лице Лиса мелькнула улыбка. – Она приносила письма мне.

– Когда? – я думала, что Лис второкурсник, как минимум, так что понятия не имела, зачем ему приносить письмо.

– Позавчера.

– Но… Ты разве ещё не был в Аристеле?

– Был, но только на подготовительных курсах. Моя мама тоже универсал, поэтому отдала меня раньше. А в этом году я стану первокурсником, – «Впервые сказал больше пяти слов за раз», – подумала я.

Я осмотрелась вокруг – почти ко всем прилетели птицы. Даже издалека было понятно, что все птицы различаются. Были и вороны, как у меня, и чайки, как у Лиса, но все они были разными. Я не знаю, в чём заключалось главное отличие…