Ох, кажется, перегнула сейчас палку, но уже поздно сожалеть. Ульяна подбежала ко мне, схватила за волосы (как по-бабьи) и попыталась повалить на пол. Конечно, сил у меня еще совсем немного, но какой-то замухрышке не позволю себя обижать. В ответ я с силой ткнула обидчицу левым локтем и попала. Ульяна завизжала, выпустила мои волосы и согнулась от боли. Правильно, я может и не худенькая, но локотки острые. Будет знать, как руки распускать.
– Ульяна! Ермила! – Алекса суетилась, встав между нами. – Зачем вы так?!
Даринова что-то завыла нечленораздельное. С психикой у неё всегда были проблемки, а теперь, видимо, совсем с «катушек» слетела. Другой вопрос: откуда она здесь?
– Алекса, прости, но эта дама сама виновата.
– Пошла вон! – процедила сквозь зубы Ульяна.
– Я-то пойду куда хочу, а ты, смотрю, ходишь только по чужим мужикам.
Я ухмыльнулась и подошла к коту. Тот в свою очередь заинтересованно посмотрел на меня.
– Я тебя уничтожу! – Закричала Ульяна и выбежала из комнаты.
– Ай-ай, нервы ни к черту, а еще медиком называется.
Уж кого-кого, а двух людей из своей жизни не ожидала увидеть. Нет, не так, если Орестов – это моё прошлое, то Улька – это ночной кошмар Василины.
Двадцать восьмого февраля Васька написала письмо, приложила фотографии, на которых изображены она с Тимуром и отправила Ульяне на электронную почту.
С того момента пошел новый этап их нeдоотношeний. Мы не знали, рассказала ли Улька про фото Тиму, но он неожиданно и определенно стал холоден к Ваське (даже на расстоянии), а точнее попросту игнорировать.
Вот тогда-то уже я рискнула и вызвала Тимушку на серьезный диалог, рассказала ему про Лизавету, объяснила, что если он не последняя сволочь, то теперь окончательно расстанется с девицей и вернется к Ваське. Аргумент был, несомненно, хорош, только ведь не сама Василина призналась.
Этот разговор состоялся шестого марта, седьмого мы узнали, что Тимур выгнал Ульяну, а восьмого Васёна ждала сообщения с поздравлением.
Теперь попала в неизвестную деревню-секту, где протекает какая-то общинная жизнь. Кроме того, я встретила здесь Ульяну, которая узнала меня. Когда-то давно мы с Васькой к ней приезжали на работу. Тогда подруга сдержалась и беззаботно что-то глупое говорила. Сейчас спустя столько времени Улька пытается меня оттаскать за волосы. И ещё остаётся вопрос: как она связана с Орестовым?
– Алекса? – я снова встаю с кровати. – Прости, а где моя одежда? Мне домой как бы надо, а в этом милом костюме далеко не уйду. Совсем без верхней одежды будет не тепло.
– Здесь. – Девушка с грустной улыбкой протягивает мой костюм (чистый кстати). – Ты нам не будешь помогать?
– Ты же видишь, ваша Ульяна не очень рада меня видеть.
– Не обращай внимания, я пожалуюсь Майклу, и он её успокоит.
– Жаловаться не хорошо, – Задумчиво протянула я. – А кем она ему приходится?
– Подруга.
Чувствуется, что Алекса её недолюбливает и побаивается.
– Ммм, ладно, давай я переоденусь, и мы подумаем, как и что происходит. Прости, у тебя можно какую-нибудь обувь и курточку попросить?
– Конечно!
Мне выдали вполне современные ботиночки и куртку с пушистым большим капюшоном. После чего еще и проводили до уборной, где я смогла нормально умыться и взглянуть на себя в зеркало. Отражение криво ухмыльнулось в ответ. Показала себе язык, вытерла лицо и снова ухмыльнулась. Нет, здесь, в деревне (не могу я назвать общиной, хотя и надо) определенно привычные вещи все равно имеются. Еще я заметила, что Алекса относится ко мне вполне добродушно. Получается, что Майкл не посвятил её в нюансы наших с ним отношений. А потом Алекса вернула мою зажигалку и пачку сигарет. Мелочь, а обрадовалась все равно.
Мы вышли с девушкой на улицу, где вовсю был вполне обыкновенный светлый день. Я приземлилась на ближайшую скамейку, достала сигарету, прикурила и задумалась. Если отбросить всю мистику, то получается так: детки с этой деревни каждую неделю сбегают в заброшенную школу. Возвращаются грязные. Можно решить, что они как всякая ребятня любят полазить в опасных местах. Но! Эти дети не ходят вообще в школу! Алекса дала понять – их община отвергает современный социум как таковой. Но ведь так было не всегда?
– Слушай, Алекса, – я глубоко затянулась и продолжила. – А когда школу закрыли?
– Восемь лет назад. Приехали тетка с мужиком, показали директору бумагу, выгнали всех учителей и учеников, повесили на дверь замок и сказали, что по программе оптимизации мы больше не будем учиться в этой школе, а должны ездить в райцентр.
– А вы? Сколько до райцентра?
– Двадцать километров. А нас стал учить староста. Родители больше не доверяют системе образования.
– Так, а откуда здесь взялся Орестов и Ульяна?
– Майкл однажды приехал и остался здесь жить. Купил этот дом, в котором жил директор, сделал здесь ремонт.
– А где сам директор?
– У отца случился инфаркт. Медики не успели.
– Прости.
Теперь понятно, почему они здесь и к медицине, и к образованию так относятся. И почему Алекса такая серьезная. По факту это её дом, а не Орестова.
– А Майкл?
– Он мой опекун, чтобы никто не смог забрать в интернат, хотя я его считаю братом. Майкл старый знакомый моего отца. Я не знаю, как у него получилось договориться с комиссией, но уже несколько лет он живет здесь в нашем доме. Сейчас мне уже восемнадцать и бояться нечего, а тогда реальная угроза была со стороны опеки.
– А Даринова?
– Ульяна приезжала и ранее, но в начале марта переехала в дом старосты.
– Она его любовница?
– Чья?
– Майкла.
– Нет, Ермила, она его подруга, а кем приходится старосте, я не знаю.
– Ладно, чёрт с ней, лишь бы в город не вернулась.
Я задумалась. Есть мысль. Странная, конечно, но все-таки была на днях в заброшенной школе.
– Алекса, а сбегают только те дети, которые успели на занятия походить до закрытия?
Девушка задумалась.
– Да, все они тоже учились.
– Тогда они уже не дети, а подростки как-никак, раз восемь лет прошло.
– Да, но и маленькие с ними вместе.
– Я, кажется, знаю, куда и зачем они уходят. Отведи, пожалуйста, меня к Орестову.
– Ермила?
– Всё объясню, а потом он отвезет меня домой. Точка.
Мы вернулись на участок, обошли дом. В центре грушевого сада стояла беседка, в которой за столом восседал Орестов, а напротив лайка по имени Феликс (и все-таки он не чистокровный, а помесь, уж слишком крупный). Пёс с умным видом наблюдал, как его хозяин играет сам с собой в шахматы.
– Ничего не меняется. – Тихо пробубнила я.
– Майкл, с тобой хотят поговорить.
Алекса указала на меня.
– Ууу, Чудовище, присаживайся тогда. Ты хоть и не умеешь играть, но можешь у моего друга поучиться.
– Ты издеваешься?!
– Нисколько. Хочешь домой – сначала партийку.
– Извращенец.
Снова тихо комментирую я, но слушаюсь, оказываюсь рядом с собакой. Алекса быстро ретировалась, оставив нас втроем с шахматной доской.
Конечно, я проиграла. Он всегда был успешен в этом увлечении, а теперь видимо достиг особых высот. Феликс громко вздохнул и положил свою лохматую голову мне на коленки. Майкл в ответ презрительно фыркнул, обозвал его «подкаблучником» и уставился на меня.
– Рассказывай, что успела выдумать?
– Ой, Орестов.
– Без фамильярностей!
– Хорошо-хорошо. Тогда не выпендривайся, – с этим человеком огрызаться никогда не боялась, всё равно мы уже давно слишком чужие люди. – Ваших детей никто не крадет, не уводит, не заставляет. Они ходят в школу, чтобы наводить там порядок. Ребята скучают по человеческому образованию и хотят восстановить её хотя бы внешне. И скорее всего, старшие занимаются там с младшими, так как все учебники и тетрадки остались там. В педагогический опыт и квалификацию старосты, уж извини, не верю. Я действительно была в здании. В том кабинете было грязно и убого, а вот в самом коридоре чистенько и аккуратно. Не заглядывала в другие кабинеты, но уверена, что в большинстве порядок и аккуратность. Поэтому они и грязные, что пытаются, как могут, убирать и отмывать. Потому и молчат, что понимают, какой будет реакция. А вам следует старосту на костре как еретика сжечь или хотя бы в прокуратуру обратиться.
– И это всё?
– Тебе мало? Вези меня в город.
– Сначала проедем в школу, а потом катись ты на все четыре стороны!
Он встал из-за стола, нервным шагом направился вглубь сада. Как бы не было обидно, но выглядит он хорошо. Высокий рост, широкие плечи, голубые глаза, дерзость в походке. Я засеменила следом. В конце сада оказался гараж, а возле него большой (снова зеленый) джип «Фольксваген». Выпендрежник.
– Не запачкай.
– Отвали.
Села на переднее сиденье и откинула голову. Ничего ни изучать, ни смотреть не хочу. Одно желание – вернуться домой.
Орестов завел автомобиль, выехал на проселочную дорогу. Стиль вождения всегда походил на «бешеную белку». Двигались мы долго, петляли, разворачивались, снова через лес, не сказав друг другу ни слова. Казалось, что он просто издевается. Но всё же подъехали к зданию школы. И он со всей мощи ударил по тормозам. Я от неожиданности больно ударилась носом об торпеду.
Школа продолжала смотреть пустыми окнами и дверью, выкрашенной в голубой цвет. Только вот сейчас она не казалась такой одинокой, как при первой нашей встречи.
Заходить вовнутрь не спешила. Сначала потребовалось перевести дух, достать пачку сигарет. Именно здесь я очнулась несколько дней назад, не понимая, как оказалась, именно здесь встретила призрака, именно отсюда начала путь, который привел меня к Орестову. Кстати, о нём: обернулась, искоса посмотрела. Поставив авто на сигнализацию, так же достал пачку сигарет, а заметив мой взгляд, прокомментировал:
– Что, всё никак не бросишь?
– Далеко от тебя не ушла, табакерка.
Показала язык и сделала несколько шагов в сторону.
Майкл выругался, докурил, затушил окурок и направился первым в школу. Резко остановился (что за дурацкая привычка?!), а я соответственно ткнулась ему в спину. Нервно передернул плечами. Сам виноват. Не мне нужно решать их проблемы. Я вообще не планировала здесь оказаться. Кстати, кто же отправил меня сюда?
– Веди, давай, Чудовище.
– Слушай, Орестов, а не слишком ли ты оборзел и хамишь?
– Заслужила. Отвали. Двигай туда, где они могут быть.
– Придурок.
Сквозь зубы пробубнила я, обошла своего врага и вошла в школу. Ничего не поменялось. Всё так же. Никого здесь за это время не было.
– Сейчас все по домам или кого-то не хватает?
– Вроде сегодня все по домам.
– Орестов, а что ты мне тут «лечишь»?! – Я начинала злиться, выдавая круги по, видимо, прошлой сцене в рекреации.
– Фу, какой грубый жаргон! – Майкл, сложив руки на груди, стоял между коридором и рекреацией. – Как была базарной девкой, так ею и осталась.
– Это ты как был сволочью, таким и остался!
– Я?! Пфф, беспричинное заявление! Доказательства в студию!
Он цинично надо мной издевался как обычно, точнее, как раньше. Мой личный враг. Нет, не мой, а я его. Это именно Майкл меня ненавидит, презирает и надеется, что я навсегда испарюсь из его жизни. Только вот ошибся в этот раз – не просила себя ни спасать, ни лечить, ни возвращать обратно! А может вообще это он сам всё придумал?!
– Это ты!
– Мда, переоценил твоё развитие.
– Я теперь поняла, это ты меня украл!
– Ахаха, долго думала? Зачем ты мне нужна, убогая?
– Ты хотел меня убить!
– Жаль, что не убил, надо это было давно сделать!
Майкл махнул рукой, а я от испуга оступаюсь. И тут деревянный пол начинает уходить из-под ног в прямом смысле. Старые гнилые доски и поеденные плесенью балки хрустят и трескаются и с огромным уханьем складываются как «Титаник». Я чувствую, что сейчас упаду в бездну. Пытаюсь схватиться за соседние доски, получается лишь одной рукой. Откуда в типовой одноэтажной школе подвал размером с военный бункер?! И сколько там еще вглубь?! Где земля, в конце концов?!
Неожиданно меня грубо по-мужски хватают за шиворот, отрывается капюшон, но уже параллельно другая рука держит в районе талии. Зло, крепко, а совсем рядом глаза голубые блестят, а смотрят даже не на меня, а в сторону. Тянет молча вверх, лишь тихо бубня нецензурную брань. Я, как могу, помогаю себя вытащить. Рычит, угрожает отправить обратно.
– Да не дергайся ты, Ерка!
Я резко перестаю шевелиться. Этот человек редко звал меня по имени. Что-то новое. И не должен был спасать. Но нет, вот мы уже лежим на грязном школьном полу (пока меня тащил, поскользнулся) и молча смотрим в потолок. Два человека, которые ненавидят друг друга. Мы больше никогда не должны были увидеться. Я его предала, предала некрасиво, мерзко. Он вычеркнул в ответ из своей жизни. Предательство нельзя прощать, а он сдавался. Но не в последний раз. Сам поставил точку. Правильно. Он сильнее и умнее. Только вот теперь мы играем не в шахматы, а в карты, которые раздал нам кто-то неведомый. И выхода не найти, так как нет входа.
Я поворачиваю голову. Майкл смотрит в потолок. Протягиваю руку, пальцы запутываются в волосах. Такой чужой и такой родной. Оказывается, вот те ощущения, когда что-то нужное потерял, а потом обнаруживаешь в непредсказуемом месте.
– Что ты делаешь?
Возмущается, поворачивает голову ко мне. Голубые глаза стреляют искрами. Как всегда не может прямо в глаза смотреть.
– Орестов, всё-таки ты придурок, – мягко отвечаю я.
– Да ладно? Это вместо «Спасибо, мой повелитель»? – пытается шутить в своем стиле, а взгляд серьезный.
– Спасибо.
– Зачем ты ко мне пристаешь, Чудовище?
– Хочу так.
Я переворачиваюсь на бок, оказываюсь совсем близко. Была, не была! Приподнимаюсь и целую. Серьезно, долго, в губы. Жадный, голодный ответ. Прижимает к полу, целует в шею. Тяжело дышу, не хватает воздуха. Обвиваю руками, цепляюсь ногтями за куртку. Скучала, ненавижу, хочу. Целует дерзко и зло. Мы не друзья. Мы – враги, которые готовы целоваться в заброшенном доме. Не отпускает, прижимает сильнее.
Понимаем оба: не миновать. Пол холодный, ветер по телу. Орестов горячий, прикосновения обжигают. Почему не отталкивает?! Он должен быть правильнее! Но нет!
Встает с пола, рывком поднимает меня. Молча ведет за руку на выход. На ходу снимает с сигналки автомобиль. Я даже не пытаюсь сопротивляться. Распахивает заднюю дверь, разворачивается ко мне и целует. Теперь он первый. Вот сейчас его не остановить. Чувствую его боль и грусть, время между нами. Знаю, что как была пропасть, так и останется, но в настоящий момент он мой и только мой! Ласкает, целует, рычит. Отвечаю взаимностью. С моей курткой справляется быстро. В машине тепло. Брючный костюм летит на переднее сиденье. Джинсы и рубашка туда же. Мы, наши тела помнят друг друга. Когда-то любили. Теперь это сказка. Только здесь и сейчас …
… Спустя время мы сидим на заднем сидении его зеленого «Фольксвагена» (зачем такой покупать надо было?), курим и молчим. Хотим спросить, как жили всё это время, но оба понимаем: смысла нет. Каждый жил своей жизнью, работал, любил, грустил, знакомился.
Вспомнился красноярский знакомый Сергей Шеллер. В эту мистику с призраком уже и не верится – обыкновенный кошмарный сон в странном месте. Мысли вернулись к происходящему. Есть отдельно я и есть он – Майкл Орестов, который являясь городским жителем к тридцати годам зачем-то перебрался в дикую деревню-общину и живет там относительным отшельником с собакой, котом, шахматами и чужой дочерью, являясь опекуном.
– Орестов?
Я повернула голову и дотронулась до его ладони. Шрам в виде ровного круга нервно запульсировал.
– Прости, Майкл. Скажи, зачем тебе это всё?
Он понял, даже шутить не стал.
– Её отец прислал мне письмо, что школу хотят закрыть, что у него проблемы со здоровьем, а Алекса ещё ребёнок. Когда-то он очень выручил меня, теперь была моя очередь.
– И ты не успел?
– Не перебивай! – глубоко затянулся сигаретным дымом. И все-таки он привычный, хоть и злится. – Да, не успел. Но он предупреждал о таком исходе и заранее составил дарственную на дом в мою пользу. У меня есть связи, поэтому удочерить девочку проблемы не возникло. Сейчас она совершеннолетняя и является официальным владельцем своего же дома. Приехал тогда в эту деревушку, а здесь управляет этот упырь.
– Староста?
– Да. Я в их секту не лезу, но Алексу в обиду не даю.
– А если это он и закрыл?
– Не моё это дело.
– Почему тогда про детей заставил выяснять?
– Не заставил, а попросил.
Я недовольно хмыкнула.
– Алекса и местные нервничают постоянно. К тому же действительно странная ситуация. Лес этот со своими загадками. Насколько я циник и атеист, но действительно был поражён, как можно столько здесь плутать. Кстати, не зря тебя с собой взял, чудище ты моё Лох-несское. Смогли всё-таки ж подъехать.
Наглая улыбка сбила меня с пути, а большая лапища легла на моё бедро.
– Времени у нас еще много.
– Ага, вся жизнь прям. – Я ухмыльнулась, а сама поворачиваюсь всем корпусом к своему несостоявшемуся врагу. Мы должны друг друга ненавидеть, а, вместо этого, занимаемся сексом в его авто. Снова горячие дерзкие поцелуи, покусывания и рычание.
– Ты скучала.
– Отвали.
– Успею.
Больше мы не тратим время впустую. Оба хотим. Оба голодные. Всё как раньше, только по-другому …
… Всё-таки ближе к вечеру мы с Орестовым соизволили выйти из автомобиля и вопросительно смотрели на пустые окна школы.
– Ты как хочешь, – я передернула плечами. – А у меня нет желания ночевать там.
– А что был опыт? Хотя да, что ты только не делала, с кем и где не ночевала.
– Придурок!
Я психанула и уверенным шагом вошла в здание.
– Дура, стой уже!
– Догонишь, не сломаешься.
Я не знаю, что хочу найти, но настырно иду по школьному коридору. Конечно, в памяти фатальное падение в проломленный пол, но ведь в первый-то раз, когда одна здесь ходила, мне повезло. Синяки об парты не в счёт. Следом, включив фонарик, идёт Майкл. Не догоняет. Правильно. Использовал меня, теперь самолюбие снова в тонусе. Нет, стоп! Нельзя опасную тему. И вообще-то это я первой начала.
Итак, о насущных проблемах. Вроде всё в порядке, дети дома, здесь никого нет. А на душе кошки скребут. Почему я оказалась именно здесь? Кто меня привёз? Для чего? Неспроста всё же. Кто-то очень зол на меня. Он ожидал, что умерла здесь от холода и голода или свернула шею. Конечно, вариант Майкла в роли злодея меня устроил бы, но это лишь эгоизм и самодурство. Виноват кто-то расчетливый и желающий моей смерти или хотя бы проблем. И кому я мешала в городе?
На всю школу зазвонил мобильный моего спутника.
– Да. – Майкл вполне был рад номеру на экране. – Я скоро буду. Где? Хм, не так далеко. Да, хорошо, договорились.
Я знала, что это совсем не Алекса. И, кажется, начала понимать, кто позвонил.
– Это Ульяна?
Темнело в помещении быстро, мы друг друга почти не видели.
– Эй, чудовище, тебе какое дело?! Ты её вообще знать не знаешь.
– Ошибаешься, Орестов, я её знаю!
– Пфф, подтверди?
– Медичка она недоделанная, Ульяна Даринова двадцати восьми лет, родом из Оренбурга. Продолжать?!
– Как же ты достала! Сколько лет прошло, а ты всё не успокоишься! Сколько еще будешь меня контролировать?! – нервы Майкла оказались на исходе.
– Да зачем ты мне сдался?! – в ответ закричала я, помня, что топать здесь нельзя, можно уйти под пол. – Она любовница мужика моей подруги!
– Что?! – фонарик дергался из стороны в сторону.
– Что слышал, дурак! Эта девица пытается увести у Василины мужчину, а он как телок не может выбрать!
Я нецензурно выругалась и уставилась на Орестова. Он стоял в некоторой растерянности. По закону жанра мы должны или разругаться вдрызг, или снова заняться сексом. Но оба чувствуем присутствие кого-то третьего. Оборачиваемся. В дверях школы стоит человек. Кто – не разобрать. «Хоть не призрак» – промелькнуло в голове. Страха не было, скорее одни вопросы и осознание – именно этот человек виноват в моём исчезновении.
Незнакомец хлопает в ладоши. Орестов пытается подойти, но тут мы оба слышим голос:
– Стой уже, друг мой дорогой, на своем месте.
– Ульяна?!
– А ты кого хотел увидеть?
– Что ты здесь делаешь?! Ты же только что звонила.
– Так мне было интересно, эта тварь с тобой или нет.
– Ооо, как ты сурово. Хотя, – Орестов оборачивается ко мне. – В принципе я с тобой согласен.
– Довольно, Майк, я же знаю, как ты к ней относишься, что тогда красоваться?
– Дамы, пойдемте домой, уже поздно.
– Прости, но не все сегодня могут это сделать.
– Поясни.
– Да вот тут подружка её приехала, но немного устала и решила отдохнуть.
Ульяна отошла в сторону, включила фонарик и посветила около себя. На полу в школьном коридоре лежала без сознания Васька.
– Ах ты дрянь!
Я попыталась рвануть к ней, но перед моими ногами прогремел выстрел. Самый, как ни есть настоящий, из огнестрельного пистолета. Затрещал старый деревянный пол. Ульяна засмеялась, хотя больше напоминало карканье вороны, а потом продолжила:
– Ты, конечно, Майкл, умрешь, но не так быстро. И она тоже.
– Ульяна, – Орестов не понимает ситуации, стоит, можно сказать, между мной и ею. – Что ты творишь?! Отдай мне оружие! Это не бабская игрушка!
– Неужели проснулось чувство жалости? Ах, переоценила я тебя.
– Ты – урод, Уля, – Я поняла, что страха совсем не осталось.
– Нет, Ермила. Это ты сдохнешь здесь со своей подружкой и любовником! А я буду процветать и радоваться жизни с Тимуром.
– Не дождёшься! Значит, это всё ты?!
– Конечно, я. А вы обе думали, что сойдёт всё с рук? Она увела у меня мужчину.
– У Васёны дочь от него.
– А я не могу иметь детей. Тимур это знает. И он всё равно возвращается всегда ко мне!
– Ульяна, ты больна!
– Нисколько. Это вы сумасшедшие.
– Что ты с ними сделала? – вопрос Майкла.
– Да ничего особенного, снотворное сработало за меня, а там дело техники. Эту (указывает на Васёну) в подвал, благо они здесь знатные, а другую бросила в одном из кабинетов. Вообще не ожидала, что вторая выживет, сильная тварь. Поверь, Майк, произошло совпадение. Я же не знала сначала, что «чудовище» – это и есть Ерка.
– Что тебе нужно?
– А мне терять нечего. Раз уж вы тут втроём – так и останетесь. Навсегда!
Всё завертелось. Заброшенное здание школы. Новолуние. Мы будто кошки – видим в темноте. Четыре человека. Василина на полу без сознания, но живая. Рядом Ульяна с зажатым в руке пистолетом, направленным на Майкла. Орестов в недоумении. Я посреди рекреации. Начинаю понимать всю ситуацию, что сколько стоит. Ничего не изменить. Она убьёт. Для этого здесь. Вот и сказке конец.
– «Зачем ты так?» – Голос в голове. Поднимаю взгляд. Около Ульяны Сергей призрак. Всё такой же полупрозрачный, но похожий на человека.
– «Пришёл проститься, значит?»
– «Ермила, я помогу. Только и ты должна помочь мне».
– «Как?!»
– «Прости и её, и меня. Я не хочу быть призрачным, а она просто любит».
Вижу, как дергается рука Ульяны. Двигаюсь в стороны Майкла.
– Стоять!
– Да пошла ты.
Снова выстрел. События происходят за считанные секунды. Я кидаюсь в сторону Орестова. Призрак на Ульяну. Крик. Они превращаются в черно-рыжий огненный шар. Выкатываются на улицу. Сергей Шеллер всё-таки попытался спасти нас. Это он должен был простить меня. Надеюсь, теперь сможет вернуться в любой из своих миров.
Мою грудь пронзили тысячи острых горячих мизерных шипов. Мысли теряют смысл. Надеюсь, что спасла и смогла искупить свою вину перед человеком, который меня любил. Орестов не должен умереть. И Василина не должна. Призрак прав. И я простила. Всех. В этом мире.
Тело обмякает, ноги больше не слушаются. Плавно опускаюсь. Не дают упасть.
– Ера, Ермила! – кто-то крепко держит, не выпускает. – Ты только не умирай, прошу.
– Орестов, прости меня.
Голубые глаза светятся даже в темноте. Всё, главное сделала, сказала. Теперь меня должна ждать серебряная лесенка, но вдалеке лишь призрак.
– «Пойдем, да?»
– «Я передумал»