Третий день болят руки, словно переломаны пополам. Они связаны тугими верёвками до самых синяков, и имена этим верёвкам всё равно что демонам: рутина, заработки, нужда. И вроде бы дело благородное – семью обеспечивать, так почему же столько ненависти к этому, столько отвращения?

– Паспорт покажите.

Николай снова не понял. Он начал ощупывать карманы своей серой ветровки, но ничего, кроме мелочи и ключей не нашёл. Да и откуда чему там взяться? Хорошо хоть ключи от дома есть. Есть, куда ногам пойти. Хотя было и такое в воображении Николая, что включало маленький фильм. Вот он подходит к многоэтажке, а в ней пара чёрных окон, заполненных копотью и дымом. Люди стоят во дворе и слышен вой пожарной сирены, требующей уступить место на переполненной автомобилями дороге. Его квартира задыхается, огонь постепенно сжирает своей ненасытной глоткой вещи, доставшиеся когда-то с трудом. Каждую неделю, почти без выходных, а иногда и не почти, стирать зубы в пыль, чтобы купить, чтобы потратить. Жизнь в кредит, и если не в прямом смысле, то в переносном уж точно. Заработал – потратил, а потом снова так. Но как-то нерационально. Потратил целую жизнь, а заработал какие-то деньги. И всё пылает: мебель, одежда, диплом и, конечно же, паспорт. И в душе у Николая наряду с печалью и лёгким отчаянием витает невыносимая сладость освобождения. Гори оно всё, проклятое.