Сибантийский транзит

99 Эшик

Надо будет не забыть сказать Идальго, чтобы обратил внимание на финансирование лансадорской больницы! Девочки-медсестры получают непозволительно мало. Так не годится! Они столь заботливы, сколь учтивы. Хотел бы я побывать у них при более благоприятных обстоятельствах!

Само собой, мудрый таншайв выгадал себе относительную свободу. Всех распихали по местам заключения, и только я наслаждался обществом сестер милосердия, валяясь на чистых простынях. Конечно, у дверей моей палаты тоже стоял парим, но кого интересуют двери, когда есть окна? Девочки даже не отняли мои кожаные штаны, поэтому я вышел из больницы вполне себе приличный и местами достойный, как положено королевскому секретарю.

Я хотел повидать Остина. Конечно, я испытываю к десарам такое же почтение, как и всякий гражданин Алвэры, но всему есть предел! Драконы с ним, с бесхвостым, но арест Идальго и прекрасной Шаннуир – это вообще ни на что не похоже!

100

Анджей проснулся от лязганья дверного засова, но глаза открыл не сразу. Тело затекло от неудобной позы: он спал, привалившись плечом к стене, подобрав под себя ноги, и теперь почти их не чувствовал. Когда пошевелился, на него словно набросились сотни кусачих  муравьев. Пытаясь восстановить кровообращение, Анджей обхватил колени, несколько раз сильно напряг и расслабил мышцы спины, и только после этого открыл глаза.

– Как спалось? – почти дружелюбно спросил Толлер.

– Спасибо, хорошо! – машинально ответил Анджей. – А вам?

– А мне некогда было отдыхать! Дон Альбарес давал показания, только записывать успевай! И о вас, между прочим, тоже.

– Я рад, что вы говорили обо мне. Надеюсь, хвалили?

Вместо ответа Толлер прошел вглубь камеры, туда, где с каменного уступа срывался ручей, постоял несколько секунд на краю, сплюнул куда-то вниз и вернулся. Все это время два карабинера-пангола неотрывно наблюдали за Анджеем, лениво переминаясь с ноги на ногу. На чешуйках их зеленоватых щек бегали желтые отсветы от потолочного светильника.

Толлер вернулся, подал знак. Карабинеры рывком подняли Анджея, но ноги еще не слушались, и он сполз по стене обратно. Во всяком случае, так это выглядело. Просто, оказавшись внизу, он схватил ближайшего жандарма под колени и рванул на себя. Огромный пангол неловко взмахнул руками, качнулся, но устоял. А второй со всего маху ударил пленника, но Анджей успел закрыться, удар пришелся по локтю и плечу.

Какое-то время панголы  по очереди пинали отчаянно уворачивающегося, катающегося по полу,  человека тяжелыми армейскими ботинками. Толлер наблюдал издали, нетерпеливо похлопывая одной ладонью по другой.

Наконец один из панголов не без труда защелкнул на кистях Анджея наручники и все-0таки поднял его на ноги. Толлер подошел ближе:

– Господин Долански, вы должны мне еще за Форталес!

– Должен – отдам! – Анджей изо всех сил ударил носком ботинком пониже коленной чашечки парима. Толлер взыл от боли, но остановил  возобновивших избиение панголов.

– Вы убьете его, мухожранцы! Не так! Не так это делается!

«Как это делается» в представлении Толлера, Анджей узнал через пару минут, когда его привязали за скованные наручниками руки  и столкнули с того самого уступа, на который не хотелось смотреть даже издали.

Он упирался и извивался, но один из панголов просто взял его, как ребенок берет мячик, и швырнул  в пропасть. Пронзительный крик падающего, еще долго перекатывался эхом под невидимыми сводами подземелья.

Веревка остановила падение, но Анджей  ударился спиной о скалу, а наручники нестерпимо впились в запястье. От боли по лицу покатились слезы, Анджей судорожно забился, пытаясь ногами нащупать хоть маленькую щель на скале, любую борозду, ступеньку, что угодно, лишь бы опереться. Ничего не было!

От ужаса перехватило дыхание, сердце стучало так, словно изо всех сил рвалось наружу, и в этот момент Анджей понял, что через секунду  просто сдохнет. Как маленькая жалкая рыбешка, выпрыгнувшая из водяной колонны. От «перепада давлений» между жизнью и приближающимся небытием. Как трус. Как самый жалкий из Долански! И конечно же, отец скажет: «Я этого ожидал от неудачника!»

Анджей сделал глубокий вдох, медленный выдох и открыл глаза. Оказывается, все это время они были крепко зажмурены. На самом деле это мало что изменило, ведь вокруг властвовала темнота: густая, почти осязаемая. Сколько метров под ним – не видать, сколько над ним – тем более, как далеко вторая стена – ничего не понятно.

Зато понятно, что протекающий через камеру ручей очень холодный. Сгоряча Анджей ничего не чувствовал, зато теперь внезапно ощутил, что вода струится не только по скале, но и по его спине. Тогда он слегка согнул колени,  уперся подошвами ботинок в стену и выгнулся. Спина отодвинулась от воды, но рубашка уже промокла, и дующий снизу сквозняк мгновенно охладил тело.

– Не убьешься, так радикулит схватишь! Вот, дьявол!

От дьявола Анджей перешел к более крепким выражениям с упоминанием родства паримов с тремпаро, топливными цистернами, мусоропроводами, гнилой рыбой и даже усмотрел связь между кроличьими какашками и сексуальными партнерами карабинеров. Когда сравнения закончились, Анджей задумался: хватит ли у него силы, чтобы оттолкнуться ногами, схватиться за веревку и по ней подняться. Если бы не наручники, шанс был бы, а так… Но, если ничего не делать сейчас, потом мышцы застынут окончательно.

Но он не успел сделать попытку, потому что веревка натянулась, он снова ударился о стену и его поволокли вверх, опять по воде и по всем скальным неровностям.

101 Эшик

Я не очень представлял, где искать Бака Остина. С ним все так сложно! Я надеялся, что, возможно, Бак сам меня найдет, если я покажусь на глаза хоть какому-нибудь десару. И потому отправился в местный храм Драконов, где заправлял отец Бенито. Отправился пешком, потому что наш чудесный новенький мобиль остался возле «Астреллии». Конечно, Ру-Гарсия – честный человек и не рискнет обобрать самого короля, но на душе было чуть-чуть тревожно. Эти гнусные паримы такие корыстные! Что им стоит реквизировать наш мобиль и присоединить к другим трофеям?! А я, между прочим, два раза заправлял его за свой счет. Как я теперь докажу, что мне положена прибавка к жалованию, с учетом транспортных расходов?

Надо сказать, что здешний храм Драконов, не в пример столичному, победнее будет, вдвое меньше и беседки при нем не каменные, а металлические. Отец Бенито содержал не стаю ормигасов, а всего четырех. И эти четверо уставились на меня с такой надеждой, что я понял: зря сэкономил, надо было взять пакет печенья, а не десять штук!

Что поделаешь, разделил печенюшки, как получилось. Авось удача будет ко мне благосклонной, если я пообещаю ей добавку. Вот разберусь с делами, и сразу куплю два пакета печенья для ормигасов, а храму пожертвую целых пять монет.

На мысли о деньгах из храма выглянул священник. Отец Бенито обычно ходит в цивильной одежде, а здесь нарядился в украшенную драконами черную сутану. При виде хрустящих печеньем ормигасов священник с одобрением кивнул и сделал знак приблизиться. Я торопливо сунул ему в ладонь жертвенную монету, поклонился, но задать вопрос не успел.

– Остин велел тебе напомнить Анджею Долански, что сказать надо о месторождении Карунья! – произнес отец Бенито вполголоса.

– Но как я увижу Анджея?!

– Сам поймешь! Иди к дому Идальго!

Сказал и юркнул обратно в храм, а я остался стоять с пустыми карманами и смятением в душе. Почему я не читаю чужих мыслей?! Насколько проще было бы жить тогда.

Что оставалось делать? Вышел я за ворота и медленно побрел по улице, соображая, что возвращаться отсюда далековато, хоть бы кто подвез государственного служащего! Шел и шел себе, вдалеке уже маячила крыша «Астреллии», и тут внезапно понял, что вижу Рудольфо. Я  и хотел бы ошибиться, но ни один нормальный человек в Лансадоре не носит бакенбарды и такие мерзкие усики! Даже торговец недвижимостью в этом городе ходит с нормальными усами, а уж куда более странного типа, чем риелтор, надо еще поискать! Я не говорил, что риелторы сделали с моим домом? Потом расскажу!

Так вот, как только я увидел Рудольфо, то сразу повернул и сделал вид, что мне срочно надо в другую сторону. Но повернул я очень неудачно, потому тут же врезался в Дринко. Оказывается, этот ящероголовый такой злопамятный! То, что он не забыл нашей последней встречи, стало понятно по оскалу зубов. Никогда не связывайтесь с панголами один на один, они совершенно беспринципные! И тупые. И головы у них каменные, я руку отбил конкретно! К сожалению, за хвост меня держал Драко, поэтому мне было сложно маневрировать.

Я всего-то и успел, что раз несколько врезать Дринко по уху, но он, по-моему, этого даже не заметил. Никто не вступился за бедного таншайва! Двое горожан молча пялились на разборку и никто не сказал негодяям, что так обращаться с королевским секретарем нельзя. Вот и служи на благо страны после этого!

102

Толлер стоял спиной к свету, но оскаленные в улыбке зубы сверкали даже в полутьме.

– Теперь лучше? Господин Долански, давайте вернемся к нашему разговору. Вы обещали нам сообщить обо всех месторождениях, открытых фирмой «Фуэл».

Анджею хотелось сесть, болела ободранная о скалы спина, мышцы рук, но больше всего досталось запястьям. Они мучительно ныли. Переступив с ноги на ногу, Анджей искоса посмотрел на стоящего слева пангола. Понятно, почему из всех местных жителей паримы предпочитают нанимать именно ящероголовых. Попробуй такую тушу свалить одним ударом! Интересно, сколько он весит?

– Я подозревал, что вы не желаете сотрудничать. Попробуем другой метод.

Толлер пересек камеру, открыл дверь и крикнул кому-то:

– Введите!

Пользуясь моментом, Анджей попытался сесть, но оба пангола подскочили, рванули его кверху, прижали к стене и заставили стоять, подпирая с двух сторон чешуйчатыми плечами. В камеру зашли еще два карабинера, на этот раз люди, которые вели Эшика. Руки таншайва были скованы за спиной, а хвост обмотан веревкой и притянут к ним. Королевский секретарь был явно не в духе.

– Заявляю протест! – крикнул он Толлеру. – Со мной обращаются неподобающим образом! Я – служу правящему монарху, и на меня распространяется дипломатическая неприкосновенность!

– Я и не собираюсь к вам прикасаться! – Толлер осмотрел маленького таншайва с головы до ног. По его знаку конвоиры поменялись местами. Теперь Анджей придерживали паримы, а панголы освободили хвост Эшика, чтобы тут же просунуть его в веревочную петлю и затянуть ее двойным узлом.

– Что вы собираетесь со мной делать?! – заволновался Эшик. – Предупреждаю, вы ответите перед самим доном Альбаресом!

Вместо ответа, один из панголов  взялся за веревку и дернул. Таншайв опрокинулся на спину, а карабинер молча поволок его за привязанную к хвосту веревку к обрыву. Эшик пронзительно заверещал. Анджей рванулся следом, но паримы отбросили его к стене.

Карабинер подтащил таншайва к краю уступа и пинком ноги сбросил вниз. Нечеловеческий вопль снова заставил эхо биться о скалы.

– Хватит! – голос Анджея дрогнул. – Я скажу все, что надо!

– Вы не очень спешили до сих пор! – Толлер подошел вплотную и ткнул кулаком под ребра, заставляя пленника сгибаться от боли. – Подведите его ближе, пусть полюбуется!

 Паримы вывели Анджея на уступ, где пангол стоял, лениво удерживая ногой веревку. Свет из камеры почти рассеивался сразу за каменным краем. В кромешной тьме пропасти не видно было ничего.

– Эшик, ты как? – крикнул куда-то вниз. Ответом был жалобный стон.

– Я умираю! Мой хвост! Очень больно!

– Отпустите его, я скажу!

– Отпустить? – пангол переступил с ноги на ногу. Еще один виток веревки развернулся, Эшик скользнул ниже, оглашая окрестности воплем ужаса.

– Хватит! – Анджей обернулся к Толлеру. – Что еще вам надо?! Ближайшее месторождение прямо здесь, на востоке от Лансадора! Это Карунья! Можете проверить! Сделайте пробное бурение, и вы поймете, что я говорю правду!

103 Эшик

Я всегда полагал, что бесхвостые необычайно тупые, просто хотел еще раз в этом убедился. Предки таншайвов жили на деревьях. На хвосте я, вообще-то, могу висеть до бесконечности долго, это – одна из способностей, подаренная нам природой. Когда я понял, что привязывают за хвост, то обрадовался, как ребенок. Только бы не передумали, потому что подвешивания за шею я точно не переживу!

Но все сложилось самым наилучшим образом! Слушая, как Анджей умоляет меня пощадить, я даже подумал, что частично был неправ. Не на рудники его надо было продавать, а в театр. Он играл бы там комического друга главного героя, я был бы героем-любовником. От поклонниц отбоя бы не было! А так, таланты задаром пропадают!

Я издал еще пару душераздирающих стонов, пока тащили вверх, и торжественно распростерся на камнях, показывая степень моего страдания. А шерсть, хоть и смягчала скольжение, но все-таки не уберегла меня от нескольких царапин. Я подумал, что за телесные повреждения Идальго от меня парой монет не отделается! Счет надо выставить солидный, чтоб в другой раз неповадно было втягивать секретаря в политические разборки.

104

– Подвинься! – приказал Эшик.

Центр кузова заняла разлапистая металлическая конструкция с установленным буровым снарядом, но от нее до сидений было еще сантиметров тридцать. Двое карабинеров сели ближе к заднему борту, четверо с противоположной стороны, рядом с Анджеем оставалось еще достаточно места для очень упитанного пангола, не то, что для Эшика.

Однако Анджей посмотрел на коротышку таншайва снизу вверх и молча сдвинулся к кабине. Эшик сел, уложил вокруг себя хвост и поглядел на охрану.

– Тебе есть давали? – голос таншайва слегка дрожал.

– Нет! – Анджей всю ночь проворочался на сыром матрасе, и теперь голод вполне успешно  глушился болью в ободранной спине и мышцах.

– Они не имеют права морить нас голодом! – хвост Эшика энергично стеганул  по колену Анджея – Я буду жаловаться!

Отодвигаться дальше было некуда. Анджей положил руки на колени и подумал, что в следующий раз Эшик получит по хвосту. Словно уловив его мысли, Эшик развернул хвост и переложил на другую сторону. Ближайший карабинер мрачно покосился на полосатую «змею» и словно  ненароком развернул оружейный ствол так, чтобы дуло смотрело именно на хвост. Таншайв притих минуты на две.

– Они не имели права тебя задерживать! – громким шепотом сообщил он Анджею. – Ты же инопланетянин и под наши законы не подпадаешь!

Анджей подумал, что ему очень сильно повезло в жизни. Если бы Эшика не убрали из камеры на ночь, к утру можно было свихнуться!

– Вон смикрик поскакал! – сказал он, чтобы хоть что-нибудь ответить.

Эшик аж перевернулся, заглядывая через плечо за борт.

– Где?!

– Не дергайся! – заорал ближайший парим. – Башку отстрелю!

И отстрелит, подумал Анджей, ума хватит. И вообще, что теперь с ними церемониться, если Толлер узнал все, что хотел? Привезут, проверят месторождение, а потом лишних свидетелей в расход. Как говорил когда-то Юнь Ло: «Можешь пожаловаться своей бабушке!»

105

Ни рытвины, ни трещинки на дороге – грузовик двигался плавно и мягко, только горизонт поднимался и опускался, когда машина штурмовала очередной холм. Впереди так же поднимался и нырял бурый и приземистый гусеничный броневик, в котором ехал Толлер. Еще двое карабинеров-панголов верхом на тремпаро держались чуть сзади, у каждого через горбы животного была перекинута труба огнемета. И на крыше кабины грузовика стоял тяжелый пулемет. Да еще пушка на броневике, словом, небольшой отряд вполне мог считать себя защищенным!

Только Анджею почему-то было неуютно. Посередине равнины под лучами двух восходящих солнц он чувствовал себя, как муха под вознесенной мухобойкой. Как будто сейчас хлопнут! И солнца с неба светили не так, вроде бы Гиант специально укрывался за облаками, чтобы подсматривать, и Шанни мигала красным, как тревожный сигнал. И деревья на обочинах словно бы не стояли, а пригибались. И птиц не было слышно, только гудение моторов разносилось над степью. И мираж ни один не появился, хоть и мелькали то тут, то там заросли малинового кустарника.

Анджей почувствовал, как ему хочется вжаться в сидение, спрятаться, скрыться хотя бы в тени бурового снаряда. Что за бред?! Он передернул плечами и решил, что это после шахты. Там было темно, здесь светло, там было узкое пространство выработки, здесь бесконечная степь. Короче, лечиться надо, решил он. Раз уже агорафобия началась, дальше будет только хуже!

Но к счастью, открытое пространство заканчивалось: на горизонте появились городские строения. Или то, что выглядело как городские строения. Анджей припомнил, что рядом с Каруньей не было города, только развалины. Да, астрельские развалины!

То, что издали представлялось черточками и кляксами, вблизи показало грани и округлости. Как будто великаны играли в кубики: одни строения из оранжевых блоков выглядели как башни, вторые как сложенные друг на друга огромные полупрозрачные капли. Не было какой-то закономерности. Вполне по человеческим меркам правильные арки были накрыты сверху бесформенными «блинами», а в иной конструкции эти же «блины» облицовывали фасад. Некоторые строения уходили вверх метров на двести выше, а остальные едва на тридцать. Кое-где росли деревья, а в других местах под стенами валялись груды полуразбитых кристаллов.

Но, что самое отвратительное, у стен этих астрельских развалин хорошая дорога закончилась! Теперь повсюду оказались разбросанными и гигантские застывшие капли и полуметровые шары из темного камня, между которыми искрился похожий на крупную соль песок. Гусеничный броневик, грозно завывая мотором, двинулся напрямик, но грузовик немедленно сел днищем на камни, накренился, отчего конструкция с буровым снарядом поползла к правому борту и заглох.

Оба тремпаро фыркали, пятились, но дальше не шли. В конце концов, всадники спешились и оставили своих горбатых «коней», чтобы присоединиться к товарищам с грузовика. Паримы ходили вокруг машины, цокали языками, обсуждали дорогу, а панголы тут же уселись на камни, пристроив огнеметы между коленями, и задремали на солнышке.

Из-за крена оставаться в кузове было сложно. Придерживаясь руками за планку, Эшик, а за ним и Анджей добрались до заднего борта, чтобы по очереди спрыгнуть вниз. По ощущениям – на крупную гальку, по виду на каменную соль, а по запаху – на апельсиновую корку. В кузове запах не ощущался, а ближе к поверхности аромат свежеочищенного апельсина стал настолько явным, что Анджей не удержался и сгреб себе в ладонь несколько камушков помельче. Они оказались теплыми и стукались друг о друга, как обычная галька.

«Домой бы сейчас!» – Анджей поднес к носу «апельсинки» и глубоко вдохнул воздух, ноздри защекотало, а на глаза невольно навернулись слезы. Поймав удивленный взгляд Эшика, Анджей размахнулся и швырнул камушки в сторону отдельно стоящей оранжевой стены. Попал. Раскатилось дробное эхо. Только почему-то очень уж долгое!

«Щелк-щелк»! «Камушек» ударил совсем рядом с Анджеем, выбив из соляной гальки искры. Прежде чем разум успел осознать, тело уже совершило прыжок в сторону огромной застывшей капли и залегло в укрытии. Плохо, что за полупрозрачной поверхностью можно было рассмотреть его силуэт, но Анджей об этом не думал. Больше всего в этот момент его интересовало, почему лежать так мягко!

– Ну, ты и тяжелый! – сдавлено прошипел кто-то снизу, и только тогда Анджей понял, что оказался на спине таншайва. – Слезь немедленно!

– Щас, разбежался! – Анджей слегка сместился, позволяя помятому таншайву отползти влево. – Ну, ты и прыткий!

– Ты тоже не медляк! – огрызнулся Эшик, рукой вытаскивая хвост из-под партнера по несчастью. – Всю спину мне отдавил!

– Тихо! Кто стреляет?!

– Не иначе – астреллы! Вот говорила мне бабушка, нельзя покойников тревожить и лазать по астрельским городам! Теперь призраки нас укокошат!

– Особенно тебя! – Анджей попытался понять, почему не стреляют паримы, но увидел возле грузовика четыре неподвижных тела и выглядывающий из-под днища ствол огнемета, и понял, что у панголов скорость реакции оказалась выше, чем у людей.  Ствол громыхнул огнем, и злосчастная оранжевая стена наполовину осела, поднимая в воздух облако пыли и дыма. Что там могло гореть в астрельских развалинах – неизвестно, но дымило, как от смолы. Вот когда Анджей вспомнил о приятных апельсиновых ароматах и подтянул пару камушков поближе, чтобы забить вонь пожара.

Но, как видно, неведомые стрелки сидели за другой стеной, потому что по грузовику  вновь защелкали выстрелы. Пангол молчал, хотя ствол чуть сместился в направлении стреляющих.

– Чего он ждет? – буркнул Эшик. – Нас сейчас тут всех перебьют!

– Смотри! – Анджей указал на второго пангола, который, прячась между крупными камнями, пробирался в сторону астрельского здания. Два парима, следуя на значительном расстоянии друг от друга, двигались туда же. Еще выстрел, один из паримов дернулся и замер, но второй продолжал ползти.

Из-под грузовика снова громыхнул огнемет. Заряд вырвал угол дома, прекратив на какое-то время стрельбу нападающих, и позволив панголу добраться до здания. Уцелевший парим залег за камнями, навел карабин на зияющие в строении щели и приготовился стрелять.

Анджей же неотрывно смотрел на тело убитого парима, рядом с которым лежал карабин. До него было меньше трех метров, ближе, чем до грузовика.

– Ты что? – Эшик тоже взглянул в том направлении. – Мы до сих пор живы только потому, что без формы и оружия!

– Так, ты в курсе?! Это наши сторонники?

– Это сумасшедшие фанаты астреллов! Они защищают их города от разграбления. А ты думаешь, почему здесь нет раскопок?

– Откуда мне знать?! Откуда мне хоть что-нибудь знать о вашем чертовом мире?!

Очень сильно громыхнуло, пангол резво метнулся от осколков падающей стены, парим тоже вжался в камни. Здание устояло, но между вторым и третьим этажом возникла огромная дыра. Еще раз грохнула пушка, и Анджей понял, что с тыла подобрался и открыл огонь броневик.

Карабин продолжал притягивать Анджея, как паутина муху. Он даже слегка выдвинулся в его сторону, но тут совсем рядом ударила пуля, и стало понятно, что у пангола под грузовиком есть не только огнемет.