Вошедшие в неизвестность

Миновав вагон-ресторан, Катя оказалась перед закрытой дверью кабины машиниста и со злостью толкнула ее. Огляделась. «Замок-то погнут, – Катя еще раз подергала ручку, заметив через щель, что на замок дверь не заперта.

– Прекрасно, я ее сейчас тогда и выдавлю. Палку бы мне или молоток…»

Она схватилась двумя руками за металлическую трубку, на которой крепились оконные шторки, и дернула на себя изо всех сил. Затем ткнула ей в личину замка. На пятый раз дверь услужливо открылась. Дисплей приветливо позеленел надписью: «добро пожало». Катя вздрогнула.

Подойдя ближе, нажала кнопку перезагрузки, вошла в нужную папку реестра и стала внимательно смотреть за ползущими вверх белыми строчками по черному экрану. Дождавшись нужной командной строки, свободно заиграла пальцами по виртуальной клавиатуре, словно по клавишам фортепиано. Нажав подтверждение, вновь перезагрузила.

Перестук колес стал менее деловитым, деревья за окном поплыли гораздо медленнее…

* * *

Музыкант вышел в коридор, намереваясь найти Катю. Но, услышав знакомый мотив своей песни, негромко доносившийся из соседнего купе, заглянул туда. Петр сидел у окна, задумчиво глядя на небо, и, напевая себе под нос, в такт постукивал пальцами о столик:

– Однажды скорый поезд шел неведомо куда. В места, где не встречаются другие поезда…

Музыкант стоял в двери и слушал. Петр, не замечая его, с воодушевлением продолжал под шум колес, стараясь придать голосу хрипловатость:

– Гости пришли. Где же хозяин? Знаем только, что он есть… и дом его бескраен, – Королев выразительно повысил голос.

– Вроде, – закончил Музыкант строчку.

– Тоже знаете? – заулыбался Петр и поднялся навстречу.

– Знаю, – ухмыльнулся Музыкант.

– Петр, – представился Королев. – Я вот тут распелся. Настроение хорошее. И песня хорошая!

– Ну… так, – чуть смутился Музыкант… – В тему.

– Да! – оживленно закивал Королев. – Именно так!

* * *

Когда поезд поехал в обратную сторону, Катя спокойно выдохнула. Посмотрев на монитор и, окончательно успокоившись, она прислонилась к стенке. Затем сползла и села, обняв колени руками. Она смотрела в окно на движущуюся картину неба. Катя хотела вернуть все обратно. Глаза ее невольно закрылись… на секунду, в которой минуты сбиваются со счета.

– Назад поехали, – сказал Петр. – На другой путь, наверное. Первый раз еду в Неизвестность. Что это, деревня или город, не знаю. Надо же какое название!

Поезд резко дернулся, остановившись, и снова поехал вперед, увеличивая скорость. В соседнем вагоне с полки упал Сергей. Он, с трудом соображая спросонья, посмотрел на спящего Серого, перевел взгляд на задремавшего Ферта и поднялся с пола.

– Да… – Музыкант с тревогой посмотрел в окно и подумал о том, что, несмотря на отсутствие машиниста, составом все же кто-то управляет…

* * *

…Катя открыла глаза. Вскочила. Поезд ровно шел вперед.

«Проспала! Я проспала нужный момент! Вот… Как же это я, а?» – укоряла она себя, пытаясь вновь войти в систему управления, но та упорно признавала себя инвалидом по-английски, высвечивая сообщение о том, что любые изменения будут больше недействительны. Катя все-таки разревелась.

– Эй! – в кабину машиниста вошел Сергей с взъерошенными волосами. – Опять денег не хватило?

– Хуже, – всхлипнула Катя, – теперь мозгов. Я, кажется, систему сломала, и остановка поезда возможна теперь только через это дурацкое меню! Что теперь делать?

Катя опять села на пол. Ванин опустился перед ней на корточки.

– Когда не знаешь, что делать, надо просто присмотреться и увидеть ответ! – Сергею захотелось как-то отвлечь ее.

– Увидеть где? – недоуменно спросила Катя.

– В глазах! – выпалил с ходу Сергей.

– Вот, погляди в мои, – она живо взглянула на него, – и спроси, как с этим поездом сладить?

– Не вижу, – внимательно посмотрев, разочарованно сказал Сергей.

– Не протрезвел еще, значит, – улыбнулась Катя, немного успокоившись, – тогда можешь просто спросить. Я, кстати, могу ответить на один самый первый и сокровенный вопрос в жизни человека.

– На любой вопрос? – заинтересовался Ванин.

– Да, – важно ответила Катя.

– На самый важный? – уточнил еще раз Сергей.

– Да, – беспечно сказала Катя, – но это уже второй вопрос!

В дверях неожиданно захохотал Музыкант, который, подойдя к кабине, услышал их разговор.

Ванин, наконец, понял шутку и смущенно улыбнулся.

– Кать, ты и замок выломала? – Музыкант кивнул головой в сторону валяющейся трубки и замка. – Тебя на минуту можно оставить одну?

– Лучше, не надо, – Катя потянулась к нему, поняв, что Музыкант уже не злится. В глубине ее глаз обнаружилось едва заметное, но искреннее извинение, которое тут же исчезло вслед за появившимся незначительным раскаянием. Обезоруженный Катиным взглядом Музыкант в ответ сделал вид, что щелкнул ее по носу, и пересказал Сергею все известные на тот момент события.

– Надо позвонить куда-нибудь, попросить помощи, – предложил Сергей.

– В техподдержку, – ответила Катя. Но на экране никаких контактов не было. Они осмотрели всю кабину в надежде найти записанный где-нибудь номер или, может быть, кнопку для экстренной связи, но ничего подобного не обнаружили. Не нашлось вообще никаких инструкций ни по управлению поездом, ни по действиям в непредвиденных ситуациях.

– В службу спасения? – предложил Музыкант, доставая из кармана мобильный телефон. – Во… Связи нет.

Сергей проверил свой – сети не было.

– Ничего удивительного, – сказала Катя. – От станции отъехали достаточно далеко, наверное, вышли из зон покрытия всех операторов. Когда заработает связь – неизвестно.

– В неизвестности все неизвестно, – философски произнес Музыкант.

– Ну, пока связь не появилась, – Сергей задумался, – два варианта нам осталось.

– Первый, понятно, – ответил Музыкант, – собрать всех и попробовать пройти это меню, ответив на вопросы. Тогда есть шанс на остановку.

– Второй – спрыгнуть с поезда, – медленно произнес Сергей, глянув в окно. – Скорость небольшая. И пусть этот поезд катится себе дальше.

– А сколько нас в поезде? – спросил Музыкант. – В нашем вагоне трое…

– Ив соседнем – Ферт, Серый, и Сергей, – сказала Катя. – Шесть! Можно и еще поискать. Но я больше не видела никого.

– Такой огромный поезд, а нас по пальцам пересчитать? – удивленно спросил Сергей. – В общем, я за второй вариант, валить надо отсюда.

– А я за меню! – сказала Катя.

– Пошли к народу, посоветуемся, я ни к чему не склоняюсь, – предложил Музыкант. – У каждого варианта есть свои плюсы и минусы.

– Пойдем, – согласился Ванин…

* * *

…Серый рассеянно слушал, отвернувшись в окно, ничем не выражая своего отношения к рассказанному. Петр воспринял полученную информацию с неожиданной заинтересованностью, словно ему рассказали правила веселой игры, в которой предстояло принять участие. Ферт нахмурился:

– Положение дел оставляет желать лучшего. Если компьютер управляет поездом, значит, в него уже заложена программа. Хорошо, если это остановка в предполагаемом месте. А если это взрыв, самоуничтожение? Что скажете?

Александр, Сергей и Петр, как по команде, подняли глаза на Николая. Зато Музыкант и Катя равнодушно и преспокойно уселись на сиденье.

– Прыгать… – задумчиво произнес Петр. – Прыгать с поезда, конечно, оно безопаснее взрыва-то… Может, лучше попробуем еще раз в компьютере выбрать меню и сразу спрыгнем, ежели что?

– Петр, – остудил его Ферт, – это не качели. Все попытки с компьютером могут привести неизвестно к чему. Если произойдет увеличение скорости, к примеру? Тогда и прыжок окажется невозможным. Сейчас скорость довольно небольшая и ровная. Я научу, как нужно сгруппироваться. Я считаю, что всем нам необходимо покинуть поезд и не лезть в системное управление.

– Правильно! Я тоже так считаю! – поддержал его Ванин и еле слышно пробормотал: – Тем более, что я еще никогда с поезда не прыгал…

– Ну как хотите, – Петр пожал плечами.

– Я не буду прыгать, – вдруг произнес Серый.

– Ты останешься в поезде один, – твердо Николай. – Что ты будешь делать?

– Да какая разница, один или не один. Прыгать не буду. А вы можете делать, что хотите. Я не собираюсь себе ломать ни шею, ни голову!

– Да маленькая скорость! – развел руками Сергей. – Как его одного оставлять в пустом поезде?

– Давайте, его свяжем и скинем? – предложила Катя. Поперхнувшись, Николай с изумлением посмотрел на нее.

– Можно остаться всем и взорваться по-братски, – в полной тишине деловито продолжила Катя.

– Катя? – не выдержал Николай. Первым не удержался от смеха Музыкант. Почти сразу же к нему присоединились и остальные пассажиры. Постепенно смех перерос в гомерический хохот, который продолжался не так долго, но позволил снять накопившееся напряжение, вызванное весьма странными обстоятельствами такой, казалось бы, обыкновенной, поездки.

– Ладно, – сказал Серый, прикладывая салфетку к глазам. От смеха у него выступили слезы. – Уговорила, милая девушка. Прыгаем.

Дальше Ферт стал нудно объяснять, как нужно правильно прыгать. Спустя какое-то время пассажиры собрались в плацкартном вагоне у открытых окон. Николай с удовлетворением оглядел свой отряд и приступил к самому приятному для него моменту – единоличному руководству действиями подчиненного подразделения:

– Внимание, подходим ближе, сумки наготове. На счет три. Раз, два… Три! Все сбросили багаж?

– Я первая! – Катя сделала шаг к окну.

– Разбежалась. За мной, – Музыкант одной рукой оперся о раму, уверенным движением отстранив Катю в сторону, и спрыгнул перед ней. Она выбросилась следом.

– Прыгать по моей команде! – раздраженно крикнул Ферт. – Только по одному! Сергей! Раз…

* * *

Под заходящим красным солнцем, из движущегося серебристого вагона на изумрудно-шелковую траву холма, в низинах которого уже собирался ватный туман, и бриллиантами сверкала роса, вылетали решительные пассажиры.

Катя зачарованно смотрела, как прыгали остальные, Музыкант стоял рядом и крепко обнимал ее руками…

– Жалко, что нельзя было сделать это замедленно, – сказал Сергей, отряхивая брюки.

– Да, – согласилась Катя, – я даже во сне никогда не летала, а тут всего-то три секунды. Здорово получилось!

Последним приземлился Ферт.

– Отряд десантировался без повреждений? Багаж надо собрать, – оглядывая всех, скомандовал он.

Вдруг поезд остановился с сильным скрежетом колес, и Кате показалось, что он обиженно оглянулся назад.

– Смотрите! – смеясь, крикнула она. – Он ждет нас! Он без нас не поедет! Он без нас не хочет ехать! Он живой!

Путешественники обернулись. Поезд смирно стоял, доброжелательно раскрыв автоматические двери вагонов.

– Зря прыгали, – разочарованно сказал Музыкант. – Могли бы спокойно выйти!

– Ничего не зря! – Катя с Сергеем возразили почти одновременно.

– Ну, идите, еще попрыгайте, – кивнул в сторону состава Ферт, – если вам так уж понравилось.

Никто не знал, что дальше делать. С одной стороны, они сделали свой выбор – выпрыгнули… Казалось бы, дальнейший путь поезда мало должен их волновать. С другой стороны… Дверцы поезда открылись и закрылись, как будто, говоря: «Добро пожаловать!».

– Пошли обратно, чего уж там, – с некоторой долей сомнения в голосе предложил Королев. Но, как будто именно этого неаргументированного предложения и не хватало для принятия окончательного решения.

– Это глупо, – ответил Николай, втягивая голову в плечи. С неба опять начинало моросить.

– Теперь давайте меню проходить! – сказала Катя. – Пойдем в поезд. Он совсем не страшный.

– А зачем мы тогда выпрыгивали?! – потерял всякое терпение Николай. – Надо выбраться на дорогу и найти другой транспорт.

– Куда идти-то? – Катя вытянула руки в стороны и повернулась вокруг. Слева находилась бескрайняя степь, а справа – непроходимый лес…

– Ох! – воскликнула она, и первая побежала к поезду. Небольшой дождь за секунду превратился в сильнейший ливень. И, когда пассажиры оказались в поезде, они были до нитки промокшие.

– Ничего не забыли? – спросил Николай.

– Да вроде нет, – Ванин посмотрел по сторонам, убеждаясь в отсутствии оставленного. – Себя, если только.

Двери закрылись, и состав тронулся… вперед.

* * *

Поезд шел сквозь плотную стену дождя. За окнами ничего не было видно, кроме льющейся воды. Смеркалось. Переодевшись, пассажиры собрались в вагоне-ресторане, зажгли свет, и разложили принесенные съестные припасы. Не спеша поели, Серый допил початую бутылку водки. Постоянно прерывая трапезу хохотом, Петр и Сергей вспоминали недавний прыжок. Стало по-домашнему уютно.

– Я сбежал, – сказал Александр. – Сбежал от чувства вины. Мне надоело там находиться и ощущать себя вечным должником. Перед женой за то, что я малозарабатывающий бухгалтер. Перед дочерью за свою некрутость. Перед обществом, за свою немужественность. Перед собой за нерешительность. Перед миром за свою никчемность и желание простоты. Перед богом за неумение радоваться. Я признаю себя полным банкротом перед жизнью.

– А я, – весело подхватил Петр, не замечая горечи в словах Серого, – от того же! Я для них клоун. Старомодный весельчак. Меня не обвиняют. Меня презирают. Слегка… Я не могу измениться. Я добрый, смешной и люблю каждую секунду жизни. Вместо того, чтобы ее использовать в свою пользу… Я слишком несуществен для смысла мира.

– Странные вы! Такие взрослые и такие несчастные! – улыбнулся Ванин. Повернулся к Музыканту: – А вы от чего сбежали?

– Мы сбежали не от разочарования, – ответил тот. – Мы убежали в новое счастье…

– Мы просто поехали в отпуск, – оборвала слова Музыканта Катя, – а сам?

– Себя ищу. А ты, Николай? – Сергей повернулся к Ферту.

– По службе, – уклончиво ответил он и, доставая сигареты, поспешил выйти в тамбур.

– Тоже, наверное, счастье ищет, – предположил Ванин.

– Ага, рельсы к нему. Не все, Сереж, уходят именно за счастьем, кто-то покидает старый путь без тени надежд, просто потому, что дальше движение невозможно. А обратного – нет. Тогда человек безразлично становится на любой попавшийся путь. Ему все равно. Он доживает, – допивая воду, сказала Катя.

– Что будем делать дальше? – спросил Королев.

– Второй вариант результата не принес. Остается первый вариант, – Музыкант пожал плечами. – Пойдемте в кабину машиниста!

…Ферт шел последним. Окружающими он обычно воспринимался командной фигурой, деревянным истуканом, лишенным чувств и способным только отдавать приказы или им подчиняться. На самом же деле, сердце Николая волновалось за малейшее несоответствие тому, что он считал правильным. Но об этом никогда никто бы не догадался. Лицо, голос, движения Ферта внешне были всегда невозмутимыми. У Николая все подчинялось определенному порядку. Законам войны или мира, но строгого режима…

Как только все шестеро прошли внутрь кабинки машиниста, включился монитор. Королев стал читать вопросы, остальные вразнобой советовались и спорили. В итоге совместный выбор был сделан: «Время – настоящее; местность – небольшой город, побережье моря; инфраструктура – отель».

Катя нажала последнее подтверждение. Меню мигнуло и… погасло. Поезд остановился.

– Ну вот… Опять выходить, что ли? – недоуменно воскликнул Сергей.

– Зачем же? – съязвил Музыкант. – Вы с Катериной можете выпрыгнуть из окна, раз вам такой выход больше понравился.

Катя обиженно вышла. Музыкант, смеясь, тотчас выскочил за ней следом.

«Граждане пассажиры! Вы прибыли на конечную станцию. Просьба освободить вагоны. Поезд дальше не идет», – на экране высветилось последнее сообщение.

– О! – воскликнул Сергей, показывая на окно. Пока все были заняты обсуждением ответов на вопросы меню, никто не заметил, что случилось. За окном, вместо привычного леса виднелись деревья, характерные для южной широты, вдалеке – большие черные скалы и пологие цветущие холмы. Вдоль остановившегося поезда протянулась вымощенная красным камнем площадка. Пассажиры в растерянности вышли из вагона. На краю платформы стоял один единственный столб с раскачивающейся на ветру стандартной табличкой названия станции на английском языке: «Uncertainly».

Музыкант удивленно обернулся к Кате.

– Неизвестность, приехали, – невозмутимо ответила она.

– Приехать, приехали. Вот только куда именно, что-то не очень понятно, – пробормотал Музыкант.

– Ой… – прошептала Катя, глядя назад. Все обернулись и увидели, как поезд на их глазах начал стареть, ветшать, покрываться трещинами и ржавчиной, пока не превратился в развалину.

– Ничего себе! – выразил всеобщее недоумение Сергей, когда путешественники оторопело смотрели на груду металлолома, в которую превратился поезд.

Королев улыбнулся и оптимистически произнес:

– Вперед, друзья! Придется идти вперед!

– Потому как назад пути, вроде бы не предвидится, – раздался сзади унылый голос Серого. – Именно то, чего я, собственно, и хотел.

– А что тебе назад-то, – возразил ему Ванин, шедший рядом. – Ты же в Неизвестность ехал? Вот и приехал!

Пройдя по пологой дорожке, посыпанной красным гравием, они приблизились к каменному зданию, похожему на стандартный туристический отель. Входные двери были распахнуты. Путешественники вошли в большой полутемный квадратный холл. Слева виднелась стойка ресепшн, за которой, однако, никого не было. Посреди холла располагалось еще одно, но уже круглое небольшое помещение с надписью: «Altar (wishmaster)».

– А это еще что такое? – спросил Музыкант.

– Алтарь. Исполнитель желаний, – вздохнула Катя. – Всю жизнь сказки терпеть не могла, и вот на тебе… попала.

– Отлично! – потирая руки, воскликнул Королев, подошел к округлой стене и открыл дверь. В центр вела дорожка, выложенная светлой плиткой, заканчивающаяся у камня черного цвета, который отливал ярким синеватым сиянием. В камне на уровне плеч находились две овальные выемки по форме человеческих ладоней.

Королев оглянулся на попутчиков:

– Я пойду, посмотрю? – и, не услышав возражений, прошел внутрь. Музыкант взялся за ручку, но тут сверху, над дверью засветилась голубоватая полоска, и дверь не открылась. Музыкант вопросительно посмотрел на Катю. Та пожала плечами:

– По одному?

– Хм… Ну, ладно. Подождем.

В холле зажегся свет. Несколько минут спустя вышел Королев, держа в руке яблоко.

– Ну? – потребовала Катя.

– Я приблизился к камню и приложил ладони к впадинам. Пошла еле ощутимая вибрация. Как будто через них внутрь вливалась и выходила какая-то энергия. А дальше, хотите – верьте, хотите – нет… – медленно начал Петр.

– Рассказывай, не тяни! – заинтересовался Ванин и подошел поближе.

– Я спрашивал, и мне отвечали… Но это был не я! – таинственно продолжил Королев, под взглядами Николая и Кати, выражающими крайнее презрение к началу рассказа.

…«Где я?» – подумал я.

«В Неизвестности», – отозвалось эхом. – «Это место, в котором все создается по твоему желанию. В том случае, если они не будут вступать в противоречие с чьими-то еще желаниями».

«Хочу яблоко», – произнес я, и в руке появилось настоящее яблоко.

«Хочу золотой перстень с бриллиантом в четыре карата, – снова подумал я, но ничего не появилось. – Ну, и где же перстень?»

Голос помедлил несколько секунд: «Исчезновение яблока с ветки дерева в саду не противоречит ничьим интересам. Яблок и так много сгнивает, не дойдя до потребителя. Перстней же с бриллиантами в четыре карата всего тридцать две штуки. И исчезновение такого перстня нарушило бы желание его владельца. Поэтому твоё желание не исполнилось. Если бы перстень где-то валялся потерянный, то ты бы его получил».

«Вот как интересно, – подумал я. – А сколько желаний можно загадывать?».

«Пока не появятся подряд три неисполненных желания».

Я подумал о том, что желание с перстнем уже стало первым неисполненным, и сразу загадал заведомо исполнимое: «Включите свет в холле». Тепло и вибрация в ладонях прекратилась, и я понял, что нужно уходить…

– Что это за и-ди-о-тизм? – спросила Катя, растягивая слова.

– Ха! Ну, теперь мы все себе как позагадываем! Да, Саш? – Ванин обернулся к Серому.

Серый потер указательным пальцем нос в знак подтверждения и согласно кивнул.

– Не все так просто, – охладил их пыл Петр. – Желание одного не должно вступать в противоречие с желаниями другого. Поэтому во избежание непредвиденных осложнений, после каждого несбывшегося загадывайте по яблоку, что ли… Значит, чтобы более менее сносно тут жить, придется искать компромиссы…

– Совсем как в жизни, – раздался сзади голос Музыканта.

– Да зачем тут жить? Давайте загадаем вернуться обратно и дело с концом! – предложил Ванин.

– А кто из вас уверен, что желание вернуться не нарушит условие выполнения? Проще говоря, все ли хотят нашего возвращения? Мы там никому за свою жизнь не помешали? – сказала Катя, и воцарилась обескураживающая тишина. – Дурдом полный. Идите кто-нибудь загадайте хоть шашлык. Есть охота.

– Я советовал бы не рисковать, – засмеялся Музыкант, – вдруг у свиньи есть непреодолимое желание жить?

– Может, по яблочку? – предложил Петр.

– Тогда я пойду, – вдруг заявила Катя и решительно двинулась к двери, дернув за ручку.

– Сейчас шашлык закажет, – предположил Ферт.

– Не, – задумчиво произнес Музыкант, – вряд ли. Еда ее мало волнует, как и полное ее отсутствие. И желания меняются быстрее ветра. Одно хочет, а другое уже делает… Поспорим, что не закажет она шашлык и вообще никакую еду не закажет?

– Почему это вдруг? – строго спросил Ферт, ему казалось логичным, что Катя, упомянув про голод, прошла к алтарю именно за едой.

Музыкант достал из кармана зажигалку и покрутил ее в руке. Потом взглянул на Ферта:

– Николай, вот смотри… Если зажигалка находится в руке, то она не обязательно даст пламя. Для этого нужно крутануть колесико, – Музыкант сделал движение большим пальцем, и появилось пламя. Он отпустил палец и пламя исчезло. – Но можно ей открыть пиво, поцарапать стену, выкинуть или положить обратно в карман.

– И что? – спросил Ванин.

– Бред какой-то, – пожал плечами Ферт.

– Мы шли с Катей домой. Поднимаемся по лестнице. Она на ходу достает ключи. Подходим к двери. Она нагибается и острым концом ключа счищает прилипший кусочек смолы с каблука, затем, преспокойно убрав ключи в сумочку, разворачивается ко мне и нетерпеливо говорит: «Что ты стоишь, доставай ключи, открывай дверь!»

– При чем здесь это? – Ферт от удивления потерял свою агрессивность.

– Когда достают ключ перед запертой дверью – это одна реальность. Эта реальность приводит к выводу о целесообразности открыть дверь. Так думал я. Но в то же время, Катя существовала в другой реальности, в которой возникла приоритетная потребность использовать ключ в качестве совершенно другого, необходимого приспособления! А открывать дверь она и не собиралась. Для ее реальности было очевидно, что я достану ключи, – Музыкант улыбнулся, и стало неясно, пошутил он или сказал серьезно.

Ферт многозначительно покрутил пальцем у виска и отвернулся.

– Все-таки нам надо и, в самом деле, о еде подумать, – деловито предложил Петр, выбросив огрызок в урну.

– Предлагаю осмотреть территорию, – сказал Ферт, – мы еще не знаем, что тут есть. Может, это обычный отель, а алтарь – ради шутки?

– Да, – рассмеялся Ванин, – а наверху алтаря находится мешок яблок, и каждый раз оно падает в ответ на определенную голосовую комбинацию звуков.

Приоткрыв дверь, Катя выскользнула и встала рядом со всеми.

– Ну?! Что ты загадала?! – нетерпеливо подскочил к ней Сергей, и, видя, что в руках у нее ничего нет, разочарованно протянул: – Не сбылось?

– Яблоко надо! – тут же Петр приблизился к двери.

– Хватит уже яблок! – Серый преградил ему дорогу. – Дай мне!

– Подождите! – остановил их Ферт. – Катя, что ты попросила?

– Что попросила, то и попросила. Это мое дело. Не скажу, – помотала головой Катя.

– А как нам узнать, исполнилось твое желание или нет? – спросил Музыкант.

– Да, заказывать яблоко-то? – поддержал его Королев.

– Иди ты со своими яблоками! – Серый протиснулся ближе к двери, оттесняя Петра, чтобы пройти в нее первым.

– Катя? Исполнилось желание? – спросил Ванин.

– Не знаю, – сказала Катя, внимательно смотря в глаза Музыканту, светлые и бесконечные, как бездонное небо, как бескрайнее море… И тихо повторила: – Не знаю.

– Пойдемте, осмотрим территорию! Хватит в игрушки играть, как дети малые, честное слово, – Ферт махнул рукой в сторону стеклянных дверей. За ними, через холл виднелась веранда с мраморными перилами, поверхность которых ласково поблескивала на солнце.

– Один момент! – Серый мгновенно исчез за дверью алтаря и вышел, прижимая к себе двухлитровую бутылку виски. Торжественно добавил, глядя на этикетку: – Серега, ты ошибся! Мешок яблок скис до определенного градуса лет двенадцать назад.

Все весело расхохотались. По настоянию Ферта было решено прогуляться по территории отеля. Не торопясь, они цепочкой прошли через холл и оказались во внутреннем дворе, медленно разбредаясь в разные стороны и рассматривая окрестности.

Отель оказался небольшим. Двухэтажное здание в форме подковы. Внутри двора располагались несколько бассейнов, возле которых сиротливо стояли лежаки. Небольшие деревья, аккуратные газоны, расчерченные каменными дорожками, красивые цветники с решетчатыми загородками, низкие фонарики тут и там, словно грибы…

Вот только людей, кроме них, нигде не было видно. Номера, двери которых выходили прямо во двор, были полностью укомплектованы всем необходимым и готовы к проживанию. В шкафах лежали запасные комплекты полотенец и постельного белья.

– Такое ощущение, что нас ждали, – заглянула Катя в самый дальний номер, имевшего двери с двух сторон здания. Одна дверь выходила во внутренний двор, как у всех номеров, а вторая, напротив, выходила на балкон с калиткой, с которого можно было, пройдя метров триста через небольшую аллею, затем по белому песку дойти до самого моря. – Мы с Музыкантом здесь остановимся, если никто не против!

– Ждали, ждали и заждались, – пробормотал Ванин, удаляясь в сторону холла.

– Так ждали, что сами пропали.

– Я здесь! – около дерева вдруг запрыгал двухметровый заяц, большой живот которого забавно заколыхался в такт болтающимся до колен ушам.

– Петр! – Николай строго осадил его. – Вы совсем с ума сошли?

– А что, собственно, случилось? – из боковой двери застенчиво выглянуло желтое метровое тряпичное солнце на человеческих ногах. Два луча его бережно держали початую бутылку виски.

– Безобразие!!! Александр! Петр! – голос Ферта утонул во всеобщем хохоте. – Александр, мало того, что вы в поезде споили Сергея, теперь к Петру привязались!

– Я намерен всех тут согреть, – невозмутимо заявило солнце, заваливаясь на свободный лежак и расправляя лучи.

– Себя уже подогрел, – сказал Музыкант, присаживаясь на соседний лежак. – Да и зайчика поджарил.

– Не работает ваш алтарь, – вернулся Ванин, – собаку попросил. Не упала.

– Зачем она тебе? Шерсть и слюни. И по газону босиком потом не пройдешь, – подошла Катя, обняв за шею Музыканта.

– Значит так! Послушайте меня… – Ферт подошел к бассейну, присел на корточки, зачерпнув пригоршню воды, плеснул себе в лицо.

– Послушайте, послушайте, – дразнясь, закачались лучи «солнца», – а я за горизонт закачусь, пожалуй. У меня свое командование.

Серый направился в сторону холла.

– Я буду жить в той комнате, – заяц радостно махнул головой на боковую дверь. – Там полно аниматорских костюмов, я вам такое шоу отгрохаю!!!

– Да вы что? – Ферт в недоумении оглядел компанию. – Мы находимся неизвестно где!!! А вы выбираете спокойно комнаты, как будто приехали отдохнуть!

– А ты будешь что-нибудь себе загадывать? – Катя весело смотрела на Музыканта.

– Не, мне и так хорошо. Солнце уже ушло, можно и на ночь устраиваться, – улыбнулся он Кате, – да?

– Солнце вернулось, – Серый стоял слева от холла, – я нашел столовую. Яблоки не нужны. Тут полно еды! Прошу к столу!

– Кажется, кто-то потерял свое дождевое облако, – опять засмеялась Катя.

– Я не потерял, я разлил его по бокалам. Надо отметить новоселье. И такую гостеприимную Неизвестность!

– Пойдемте, – согласился Ферт, – там и обсудим детали. Петр, сними сейчас же свой костюм. Надо посерьезнее отнестись к делу.

– Есть, командир! – Петр вытянулся и большой заячьей лапой хотел отдать честь, но не рассчитал удара. Мягкая голова упала на ступеньки, ведущие к бассейну, и, перекатываясь, стала смешно пятиться к воде.

– Товарищи, – устало произнес Ферт, успев наступить на длинные матерчатые уши, – товарищи, не теряйте головы.

– Что ты загадала? – Музыкант шепотом спросил у Кати.

– Тебя, – доверительно ответила ему, словно самый важный секрет, и, помедлив секунду, твердо сказала: – Люблю.

* * *

Сдвинув несколько маленьких столов вместе, Музыкант и Сергей расставили стулья и зажгли свет. Александр с Катей принесли тарелки с едой, которую обнаружили в больших холодильниках. Петр недоумевал по поводу полного отсутствия людей. Николай молчал.

За ужином дружно пили виски и рассказывали про себя. Королев с восторгом обнаружил сидящего рядом автора своих любимых песен. Правда, сам автор с трудом боролся с одолевающим его сном. Музыкант приспособил локоть на столе, и пытался опереть на ладонь подбородок, чтобы голова держалась, а глаза могли незаметно для окружающих закрыться.

Ванин объяснял, как трудно, ему, молодому инженеру, получить хорошее место в жизни. Катя поддержала его, и они углубились в тему безвозвратно сгинувшего советского прошлого, где после образования была возможность получить рабочее место и жилье. Серый, нашедший на кухне целый бар со всевозможными напитками, с удовольствием открыл новую бутылку виски и удивлялся тому, что Катю с Сергеем не устраивает отсутствие того, что не принесло самому Александру абсолютно никакого счастья.

…Ферт вышел из столовой. Он открыл стеклянную дверь, выходящую в сторону моря, и остановился возле небольшой беседки, увитой экзотическим плющом с ярко-красными цветами. Несмотря на то, что Николай достаточно плотно перекусил, расслабление, обычно сопутствующее сытной трапезе, никак не приходило…

Не нравилось все это Ферту. Николай был очень конкретный человек. Он терпеть не мог любой двусмысленности, недомолвок, необязательности и прочих вещей, которые делали дальнейшее развитие событий неопределенным.

Такой склад характера был не только результатом службы. С самого детства Николай тяготел к порядку. Еще, будучи маленьким мальчиком, он весьма осторожно обещал что-либо, а если уж обещал, то делал все возможное и невозможное, чтобы свое обещание выполнить. Для него следование установленному порядку было не приобретенным, а врожденным. Генетическим.

Как это ни парадоксально, но сама поездка Ферта в Неизвестность была обусловлена именно этими его качествами. В последние годы он испытывал достаточно сильный дискомфорт из-за того, что все его мировоззрение, ранее подтверждаемое его жизненным опытом, стало рушиться. Сначала незаметно, потом все сильнее и сильнее.