Рандеву с петлей на шее (сборник)

Марина стояла, покусывая губу, а Настя с тревогой в бегающих глазах следила за ней. Наконец Марина протянула руку и коротко потребовала:

– Ключи!

Настя взяла с вешалки черную сумку и, достав из кармашка ключи, протянула их Марине.

– Когда будете уходить, дверь захлопнете. На все про все у вас два дня. И надеюсь, что мы больше никогда не увидимся.

– А вы на похороны не пойдете? – вдруг спросил Илья, и от этой реплики Марина снова начала дергаться:

– Какие похороны? Ты что говоришь? Да если она там появится, я ее…

– Не беспокойтесь, не появлюсь! – резко бросила Настя и пробурчала в сторону так тихо, что ее услышал только Крячко: – Делать мне больше нечего…

Марина взялась за дверную ручку, собираясь уйти вместе со своим Ильей.

– Погодите-ка, ребята, я с вами, – сказал Крячко, идя следом. – Раз уж мы так удачно встретились, заодно и побеседуем.

– Но… Но к нам уже приходили из полиции, – удивилась Марина. – Разговаривали.

– Ничего, ничего, разговоры лишними не бывают, – ничуть не смущаясь, заметил Крячко. – Вы на машине?

– Нуда, на машине. – Марина переглянулась с Ильей.

– Вот и славненько! Сейчас быстренько поговорим, и поедете домой! Вы пока спускайтесь, а я вас догоню.

– Ну хорошо, – кивнула она. – Мы на улице. Светло-зеленая «Дэу».

Оставшись наедине с хмурой, недовольной Настей, Крячко предупредил:

– Вот что, девонька, тебя могут вызвать в полицию, так что ты из Москвы пока не уезжай.

– Меня? Зачем? – вытаращила глаза Настя.

– Ну, не будь дурочкой! Дело об убийстве Водопьянова ведет Следственный комитет. О твоем существовании им наверняка уже известно, поэтому пообщаться с тобой захотят обязательно, так что будь готова. А мне пока телефончик свой дай. На всякий случай.

Окончательно расстроившись, Настя продиктовала Крячко свой номер, после чего Станислав оставил ее одну.

Выйдя на улицу, он отыскал глазами среди припаркованных во дворе машин маленькую «Дэу», в темноте казавшуюся серой. Марина с Ильей уже сидели в ней – Илья на водительском сиденье, девушка рядом. Крячко открыл заднюю дверь и с трудом втиснулся в тесный салон.

Вид у Марины был невеселый и даже как будто сердитый, лицо раскраснелось. По всей видимости, в отсутствие Крячко они с Ильей спорили на ту же тему – стоило ли оставлять Настю в квартире или лучше было выпроводить ее.

– Да не переживайте вы так из-за этой девицы, – посоветовал Крячко. – Все равно же уйдет.

– Если бы вы знали, насколько все это неприятно! – стиснув зубы, высказалась Марина. – Как будто в грязи вываляли!

– Ну, не стоит так реагировать. Вы-то здесь при чем?

– Да уж, отец начудил на старости лет!

Крячко отметил, что Марина называет Водопьянова отцом, хотя родным он ей не был.

– Ну, Марин, это все-таки больше твоей мамы касается, чем тебя, правильно? А для тебя-то он, наверное, много хорошего сделал. К тому же его больше нет. Так что ты уж постарайся, прости и забудь!

– Вы что же, одобряете подобное поведение? – с возмущением повернулась к нему девушка.

– Я ведь не священник, – пожал плечами Крячко. – Моя задача – узнать, кто его убил, и все.

– Ах да! – спохватилась Марина. – Мама говорила, что обратилась к знакомому из полиции. Это вы и есть, да?

– Можно сказать и так, – не стал вдаваться в объяснения Станислав.

– И что же вы выяснили?

– А вот вы мне и помогите! – не растерялся Крячко.

– Мы? – Марина бросила взгляд на жениха. – Но чем?

Он, собственно, и сам не знал, чем конкретно эта парочка могла бы помочь, так как был почти не в курсе семейной драмы Водопьяновых, Гурова слушал вполуха и, честно говоря, не особенно интересовался этим делом. Выпросил это поручение только для того, чтобы поскорее смыться из главка.

– Ну вот, к примеру, какие у вас есть предположения по поводу гибели отца? – Крячко не стал называть Водопьянова отчимом.

– А какие у нас могут быть предположения? – удивилась Марина.

– Но ведь он не от сердечного приступа умер! Его убили. Причем задушили! Убийство-то довольно жестокое, а? И подлое. Подойти сзади, набросить удавку и…

Марина передернулась, услышав такие подробности, а Илья, нахмурившись, проговорил:

– Пожалуйста, не надо, у Марины слабая нервная система, ей нельзя волноваться.

– Это я как пищу для размышлений, – пояснил Крячко, – чтобы легче было представить себе личность убийцы.

– Но мы не знаем такого человека! – воскликнула Марина. – Как мы можем его представить? Может быть, это кто-то чужой, незнакомый!

Крячко не успел ничего на это сказать, как вновь вмешался Илья:

– Мне кажется, нужно зайти с другой стороны.

– Да? И с какой?

– Нужно искать мотив! Это самый логичный путь. И самый короткий. Убивает тот, кому это выгодно. Нужно обозначить круг этих лиц, затем проверить алиби каждого, ну, а дальше дело техники. Вот так, методом исключения вы и найдете убийцу!

– Молодец, парень! – с восхищением воскликнул Крячко. – Ты, часом, криминалистику не изучаешь?

– Нет, я изучаю философию, – ответил Илья. – Приходится много читать, в том числе и материалы по логике, по диалектике. Вот, к примеру, с точки зрения диалектики…

– А алиби у вас есть? – прервал его Крячко.

Илья застыл с раскрытым ртом на полуслове, потом поправил очки и сказал:

– Понимаю. Вы вняли моему совету. Ну что ж, не знаю уж, насколько железным вы сочтете наше с Мариной алиби, но мы были вместе.

– Где? – уточнил Стас.

– У меня дома.

– Так, а фамилия твоя как? Документики можно взглянуть?

Илья полез в карман куртки и достал паспорт. Крячко открыл его и прочитал: «Кулешов Илья Сергеевич».

– Ты где работаешь, Илюх? – поинтересовался он.

– Я пока учусь в МГУ, в аспирантуре, – покраснев, ответил Илья.

– Угу, – хмыкнул Крячко, – от армии, значит, косишь.

– Почему это? – возмутился Кулешов.

– Ладно, ладно, шутю я. То есть вы алиби друг друга подтверждаете, – резюмировал Крячко.

– Конечно! – мотнула головой Марина. – А почему вы вообще нас допрашиваете? – Она сделала упор на слове «нас».

– Так вы мне попались, вот и беседую. Не допрашиваю! – подчеркнул Крячко. – СК ведь тоже с вами общался? Ну вот, – удовлетворенно проговорил он в ответ на кивок Марины. – И наверняка интересовался, кто где находился в ночь убийства из членов вашей семьи. Вы, кстати, это знаете?

– Нет, я же у Ильи ночевала, – пожала плечами Марина. – Но что значит, где находился? Дома, разумеется! И мама, и Кристина, и Костя! Они разве вам не сказали?

Крячко промолчал, вместо этого заговорив о другом:

– А вы сейчас куда направляетесь?

– Я отвезу Марину домой и поеду к себе, – сказал Илья и повернулся к невесте: – Тебе не стоит сейчас оставлять маму одну.

Марина хотела что-то возразить, но не стала.

– А ты где живешь? – спросил Станислав.

– В Бутове, я там квартиру снимаю на Горчакова.

– Слушай, так нам же практически по пути! – обрадовался Крячко. – Давайте-ка совместим приятное с полезным. Вы меня до дома подкинете, а заодно и побеседуем по дороге.

– Хорошо, – кивнул Илья. – А вам куда?

– Да тут рядом совсем, ну, небольшой кружочек только сделаем. – И Стас назвал адрес.

«Небольшой кружочек» на деле представлял собой крюк в несколько районов, однако Кулешов не стал возражать. Он завел мотор, и «Дэу» не спеша покатила по дороге.

– Слушай, как ты машину-то водишь? – посмотрел на толстые линзы Кулешова Крячко.

– Я в очках отлично вижу, – сообщил тот. – Никаких проблем.

– Ну, гляди, – с сомнением покачал головой Стас, на всякий случай следя за дорогой и за движениями Ильи. Как ни странно, вел он машину вполне сносно, и он немного успокоился. – А вы, ребятки, вообще откуда узнали, что в этой квартирке живет Настя? Вы знали, что у отца с ней шуры-муры?

– Мне мама рассказала только после… После того, как все случилось, – насупившись, ответила Марина. – Я подняла вопрос о квартирантах, сказала, что их нужно предупредить о том, что отца больше нет, и попросить подыскивать новое жилье. Я бы спокойно разрешила им жить там до тех пор, пока они не подберут подходящий вариант. А тут мама начала мяться, даже заплакала, ну, я ее и прижала к стенке.

– Ну, а ты что? – спросил Крячко.

– А что я? Я была в шоке! И позиция мамы меня просто взорвала! Я настолько возмутилась, что открыто высказала ей все, что думаю об этом. Как можно было спокойно терпеть такое положение вещей и делать вид, что ничего не происходит! Это же просто отсутствие самоуважения – так я ей и сказала!

– Напрасно ты это сделала, – заметил Илья, не отрывая глаз от дороги. – Момент совсем неподходящий. Представь, в каком мама состоянии после случившегося.

Марина лишь всплеснула руками, давая понять, что никак не может принять позицию Ильи. Она уже собралась горячо отстаивать свою точку зрения, но Крячко, которого эта сторона проблемы вообще не волновала, поспешил вклиниться:

– Так ты что, хотела прямо сегодня туда въехать?

– Ну, если не сегодня, то в самое ближайшее время, – сухо произнесла Марина. – А что такого? Это моя квартира, я имею право! Почему Илья должен снимать квартиру, когда у меня есть своя? Неважно, что мы еще не женаты, это скоро произойдет. Мы планировали свадьбу на лето.

– Ну, теперь вообще непонятно, как все будет, – уклончиво проговорил Илья.

– Что ты имеешь в виду? – резко обратилась к нему Водопьянова.

– Ну, все это… Смерть твоего отца…

– И что? Чем она мешает нам пожениться?

Илья помялся, незаметно показал кивком на Крячко – мол, не стоит при посторонних обсуждать свои отношения, но все же сказал:

– В общем, нужно дожить до лета.

– И доживем, при чем тут это? – не отставала Марина.

– Ну, мало ли… Твой отец вон не дожил, хотя, наверное, собирался.

Марина вспыхнула и надулась.

«Да, девонька так спешит замуж, что ничего вокруг, кроме этого, не видит, – отметил про себя Крячко. – Боится, как бы жених, чего доброго, не улепетнул. Впрочем, ничего удивительного с ее изъянами. Хотя… Сама по себе она совсем не уродина, тощая, правда. Ее бы откормить немного, приодеть поинтереснее – и вполне. А что хромает – ну, что ж теперь? Не смертельно! Ей же не стометровку бегать. Женишок-то у нее сам не Ален Делон. В общем, нашли друг друга».

В это время они как раз выехали на улицу, где находился дом Крячко.

– Ну что ж, ребята, спасибо! – поблагодарил Станислав. – Удачи!

Скрючившись и матерясь про себя, он выбрался наконец из малюсенькой машинки и зашагал к своему двору, разминая на ходу затекшие руки и ноги.

Глава 4

Сев в машину по выходе из главка, Гуров созвонился с Григорием Дмитриевичем Бортниковым, чей номер дала ему Маргарита Водопьянова. Бархатистый голос Бортникова звучал устало. К удивлению полковника, Григорий Дмитриевич предложил встретиться не у него дома, а в офисе фирмы «Ваш дом». Однако Гуров не стал спорить и направил свой автомобиль на Тверской бульвар.

Когда он подъехал к офису Бортникова, было около семи вечера.

«Что он делает в офисе в такое время, да еще в день убийства своего компаньона? – недоумевал полковник, поднимаясь по лестнице на третий этаж. – Впрочем, сейчас выясню».

Он подошел к двери с вывеской «ВАШ ДОМ» и открыл ее. Сидевший за столом мужчина поднялся ему навстречу с приглашающим жестом:

– Добрый вечер, проходите, Маргарита рассказала, что обратилась… – и вдруг осекся на полуслове. Рука, приготовленная для рукопожатия, повисла в воздухе.

Гуров остановился. Несколько секунд мужчины удивленно мерили друг друга глазами, после чего Гуров тупо спросил:

– Вы Бортников?

– Да… – чуть растерянно проговорил мужчина. – А вы… Я думал, вы от Маргариты, по поводу…

– Так оно и есть, – подтвердил Гуров, уже узнавший в Бортникове мужчину на черном джипе, который вчера нервно вел свой автомобиль поздним вечером. Того самого, что говорил, будто возвращается со встречи с другом…

Бортников помедлил, по-прежнему плохо понимая суть сложившейся ситуации.

– Так вы… Вы из полиции? – уточнил он.

– Да. – Гуров достал свое удостоверение, но тут же предупредил: – К вам я пришел неофициально, по просьбе Маргариты Водопьяновой, и к нашей с вами вчерашней встрече этот визит отношения не имеет.

– Ну надо же, – помолчав, вымолвил Бортников. – Бывают же такие совпадения! Ну что ж, проходите, присаживайтесь.

Гуров опустился в мягкое кресло. Офис фирмы «Ваш дом» был обставлен дорого, а сам Бортников выглядел вполне респектабельно. Высокий, плечистый, шевелюра густых каштановых волос была без единого признака седины. Немного не вязались с его хорошим модным костюмом мешки под глазами и общий усталый вид.

– Кофе хотите? – спросил он, потирая виски.

– Не откажусь, – кивнул Гуров, и Бортников, позвонив секретарше, попросил принести две чашки.

– Устал смертельно, – пояснил он. – Постоянно приходится взбадриваться. Все эти события меня из колеи выбили. Ночь была почти бессонная, утром позвонила Маргарита, потом ездили с ней в Лесное…

– А почему вы сейчас на работе? – спросил Гуров. – После таких событий не логичнее ли было остаться дома? Даже если есть запланированные дела, то со смертью компаньона их, наверное, можно и отложить?

– Да я здесь не по делам! – махнул рукой Бортников. – Я специально сюда приехал из дома, чтобы принять вас здесь.

– Но зачем? Почему нельзя было поговорить у вас дома?

– Да… – замялся Бортников, – там жена. Она сразу начнет волноваться из-за визита полиции, а мне этого совсем не хочется.

Гуров нахмурился. Что-то во всем этом ему не нравилось. Тут открылась дверь, и секретарша внесла две чашки кофе на подносе.

– Значит, вы вчера как раз возвращались из Лесного? А встреча с другом – это с Водопьяновым? – отпивая из своей чашки, спросил Гуров.

– Ну да, – ответил Бортников и сделал сразу несколько глотков.

– А кто вообще предложил встретиться и по какому поводу?

– Алексей и предложил. А повод… Поговорить он хотел со мной.

– А почему именно в Лесном, да еще поздно вечером? Разве вы не могли побеседовать днем в офисе?

– Меня вчера здесь не было, встречался с клиентами на объектах. Весь день был расписан по минутам. Освободился поздно и сразу отправился в Лесное. Даже домой не успел заехать, чтобы переодеться.

– И что за срочный такой разговор? По рабочим делам?

– Ну, в первую очередь да. Нужно было обсудить кое-что.

– Что? – прихлебывая крепчайший и очень вкусный кофе, спросил полковник.

– Да это не имеет отношения к делу, – отмахнулся Бортников. – Обычные рабочие моменты. Бизнес.

– И все же, – спокойно, но настойчиво повторил Гуров.

– Ну, если вам так интересно… – пробормотал Григорий Дмитриевич. – В последнее время, если вы в курсе, дела у риелторов идут не слишком хорошо. Пресловутый экономический кризис бьет и по нам. Рынок недвижимости, можно сказать, встал.

– Но вы сами только что говорили, что весь вчерашний день провели во встречах с клиентами, – напомнил Лев.

– Да, но пятьдесят процентов из них так и остались просто встречами. Пока никаких договоров не подписано, и неизвестно, будет ли подписано. Это не только у нас – все страдают. Люди не вкладывают деньги в недвижимость, а предпочитают держать их при себе. Многие не решаются затевать строительство, потому что не уверены в том, что смогут довести его до конца. Все боятся потерять деньги! Вот мы с Алексеем и договорились обсудить дальнейшие пути развития нашего бизнеса. Нужно приспосабливаться к новым условиям, искать пути повышения продаж.

– Такое положение сильно ударило по состоянию вашей фирмы?

– Ну, пока не очень. Фирма довольно крепко стоит на ногах. Мы работаем уже много лет, капитал собран приличный. И потом, это не первый кризис в нашей жизни. Правда, он оказался сильнее прежних и ударил больнее, но не настолько, чтобы считать ситуацию катастрофической. Но, как я уже говорил, к смерти Алексея это отношения не имеет.

Гуров допил кофе и поставил пустую чашку на стол.

– Я слышал версию Маргариты о событиях вчерашнего вечера, но мне бы хотелось узнать от вас, как все произошло. Как прошла ваша встреча с Водопьяновым? Во сколько, кстати, вы встретились?

– Я приехал в Лесное около десяти вечера. Алексей был там один и ждал меня. Мы обсудили все, что наметили, и я уехал домой, а Алексей остался на даче. Дома я оказался уже после полуночи, сразу лег спать, но долго ворочался – голова болела. К утру только заснул, и тут позвонила Маргарита, сказала, что муж не вернулся. Я сразу позвонил ему, но Алексей не отвечал. Я, может быть, и не стал бы бить тревогу, мало ли… может быть, заснул крепко. Он, кстати, выпил довольно много. Но Маргарита была просто сама не своя и все просила меня съездить вместе с ней. В конце концов я согласился, мы поехали и нашли Алексея мертвым. Вот, собственно, и все.

Гуров, внимательно выслушав Бортникова, постучал пальцами по столу и, посмотрев прямо в глаза Григорию Дмитриевичу, отрывисто произнес:

– О чем вы говорили с Водопьяновым? В каком он был настроении? Каким вы его оставили? Говорил ли он о своих планах и каковы они были? И вообще, почему он остался один на даче, в то время как вы поехали домой? Что он там делал? Собирался встретиться с кем-то еще? Как видите, вопросов много. И, чтобы не отвечать на каждый из них, давайте вы просто сами обрисуете картину вашей встречи.

– Хорошо, – не стал возражать Бортников. – Тем более что рассказ мой не займет много времени. Хотите еще кофе?

– Да, можно, – кивнул Лев.

Хотя время было уже довольно позднее для кофе, но полковнику понравился приготовленный секретаршей Бортникова напиток. Лучше варила только Мария, и это было, пожалуй, единственное, что получалось у нее отменно. В остальном жена его не слишком дружила с кулинарией, предпочитая питаться в театральном буфете, а дома обходиться бутербродами, полуфабрикатами или готовой пиццей. Сам же Гуров в еде был неприхотлив, к тому же многие блюда научился готовить сам, и выходило у него это куда лучше, чем у супруги. Но вот кофе… Кофе был фирменной фишкой Марии, и она этим очень гордилась. Кофе в фирме «Ваш дом» ненамного уступал, и Гуров с удовольствием приложился ко второй чашке. Бортников осушил свою в несколько глотков, потер воспаленные, красные глаза и принялся рассказывать.

Григорий приехал в Лесное в половине десятого вечера, притормозив у ворот, посигналил, и вскоре ворота поползли вверх, приведенные в движение нажатием кнопки.

Бортников проехал внутрь, заглушил мотор и пошел по выложенной камнями дорожке к дому. Окна были освещены, на пороге он заметил фигуру Водопьянова. Тот протянул ему руку со словами:

– Что-то ты долго.

– Ох, с последним клиентом долго провозился. Все смотрел по десятому кругу…

– Это на Баррикадной?

– Нуда.

– И как? Толк хотя бы есть? Будет брать?

– Черт его знает… – с сомнением проговорил Григорий. – Пятьдесят на пятьдесят, я бы сказал. Прикидывал, прикидывал… Ему хозяин и так «сотку» скинул, а он все не решается. Короче, попросил подумать до конца недели.

– Ну ладно, пойдем. – Водопьянов повернулся к Бортникову спиной и исчез в дверном проеме. Григорий последовал за ним.

Дача Водопьянова представляла собой двухэтажный дом из красного кирпича, небольшой, но очень добротно выполненный.

– Ну что, давай за стол, – пригласил хозяин, направляясь к холодильнику в кухне.

– Давай, давай, я голодный, как не знаю кто, – радостно кивнул Бортников и, пройдя в гостиную, присвистнул: – Ух ты!

Стол в гостиной был накрыт. В центре стояло блюдо с жареной курицей, тарелка с нарезанными ветчиной и сыром, две большие пиццы, мисочки с маринованными грибами и огурцами. Из кухни появился Водопьянов с запотевшей бутылкой водки в руках.

– Аки слеза, – произнес он, откупоривая бутылку и разливая водку по рюмкам. – Ну, давай за успех наших дел!

– Да я же за рулем! – отказался Бортников, которого сейчас больше интересовала закуска, нежели выпивка.

– Да ладно, по одной! – подмигнул ему Водопьянов. – Все выветрится.

Бортников быстро выпил и с жадностью принялся за еду. Водопьянов ел не так много и периодически подливал себе водки. Взгляд его серых глаз понемногу туманился.

– Значит, говоришь, не подписали… – задумчиво проговорил он. – За прошлый месяц – только одна сделка. За всю зиму – две. Мало!

– Ну, а что ты хочешь? У всех так! Я с Сотниковым созванивался, он говорит, у него вообще тишина! А ведь не последняя фигура на рынке, нам не уступает! К тому же тут еще праздники чередой прошли – Новый год, Двадцать третье, Восьмое марта… народ потратился, без денег сидит. Да многие еще и не протрезвели толком!

– Те, кто не протрезвел, недвижимость не покупают! – мрачно отрезал Водопьянов. – Будешь еще? – кивнул он на бутылку.

– Нет, хватит.

– Придется одному пить, как алкоголику, – усмехнулся Алексей и махом опустошил стакан, после чего откинулся в кресле и закурил. – Хорошо пошла, расслабила наконец-то.

– Слушай, а с чего ты вообще так напрягся? Ну, рынок стоит, понятное дело, неприятно. Но это же временное явление! Застой всегда бывает!

– Застой, застой… – пробормотал Водопьянов. – В том-то и дело.

– Что-то с тобой неладное происходит, Леша. Случилось что? – внимательно посмотрел на него Бортников.

– Не-а, – покачал головой Алексей. – Ни-че-го! – И снова выпил.

– Да куда ты так гонишь-то, – попытался остановить его Григорий. – Сейчас захмелеешь разом.

Впрочем, присмотревшись к Водопьянову, он заметил, что тот уже порядком опьянел. Скорее всего он давно не ел, и водка сейчас пошла на голодный желудок. Глаза Водопьянова подернулись хмельной поволокой, голос стал нетвердым.

– А я, может, и хочу напиться. И забыться, – глуповато хихикнул он.

– Ну, напейся, – пожал плечами Бортников. – Посиди тут один, побалдей, отдохни. В офисе все равно пока делать нечего. И особенно ничего не придумаешь. Рекламу давать бесполезно – не сработает. Спецпредложения? Скидки? Да цены и так упали процентов на десять! Куда еще снижать?

Водопьянов кивал, но мыслями, кажется, был где-то далеко.

– Да у тебя самого кризис, что ли? – спросил Григорий. – Среднего возраста? Потому и малолетку эту завел?

– Не такая уж малолетка – двадцать пять лет, – возразил Водопьянов. – На десять лет моложе твоей жены.

– Ну, десять лет – разница большая, – заметил Бортников. – К тому же это жена, не путай. Или… – Он вдруг пытливо всмотрелся в лицо Водопьянова: – Или ты на ней жениться вздумал?

– Да боже сохрани! Ты что, Гриша? Как тебе такое в голову пришло?

– А что? Многие мужики после сорока жен меняют на новых, молодых. Что, Маргарита тебе надоела? Или старой кажется?

– Маргарита, может, и наскучила немного, но не в этом дело. Разводиться я с ней не собираюсь. Просто… Черт его знает, как объяснить! Вот ты говоришь – застой… А у меня в жизни застой, понимаешь? Во всем застой! У тебя вон жена беременная, родит скоро – новый виток, понимаешь? А там, глядишь, и второй появится. Потом дом вы собирались строить, квартиру менять. Дальше – внуки пойдут. А у меня… У меня что? Ничего. У меня все уже БЫЛО.

– Ну, внуки и у тебя не за горами, – возразил Григорий. – Ты чего расхандрился? Сам ведь всегда хвастался, какие у тебя дети! Ты же детей любишь, Леша! Риткиных как своих воспитываешь, я же вижу. Тебе сорок семь, у тебя трое! Мне почти столько же, а у меня пока никого. Какое «было»? Почему «было»? И у тебя еще многое впереди!

Водопьянов кивнул, но без энтузиазма. Он налил себе еще водки и продолжил:

– Не совсем ты меня понял… Черт, да я сам себя до конца не понимаю! Просто я вдруг почувствовал, что сам по себе никому не нужен. Жизнь как-то впустую проходит! Детям нужен как отец, чтобы воспитывать, деньги давать, проблемы их решать. Маргарите – тоже как кормилец-поилец, хозяин, твердое плечо. А я? Я сам? Я кому-нибудь интересен? – Водопьянов, наклонившись к Бортникову и ухватив за рукав, тряс его, пьяно заглядывая в глаза. – С Риткой спим пару раз в месяц, больше ей и не нужно! Не проявлял бы инициативу – она бы сама и не вспомнила!

– Ну, у нее, может, климакс… Пройдет, – предположил Григорий.

– Может… Может, и у меня тоже, не знаю! А тут как раз с Настькой познакомился. Молодая, красивая, ну, мне в голову ударило, конечно. А потом… Потом то же самое! Все к одному свелось: то купи, это, туда своди, сюда…

– А ты как хотел? – усмехнулся Бортников. – Думаешь, за красивые глаза она с тобой спит?

– Вот, вот! – мотнул головой Водопьянов. – Не жаба меня душит, тряпки эти – да на, не жалко! Но ты меня тоже воспринимай как человека, а не банкомат! Просто по-человечески поинтересуйся, расспроси – как дела, то-се… Нет, только свои интересы на уме! Сам я – да хоть провались, глубоко наплевать! А лучше всего, чтобы я вообще не появлялся, а деньги ей на карточку переводил! Понимаешь?

– Да уж, чего тут не понимать, – с иронией проговорил Бортников. – Но это с самого начала ясно было! Леша! Ты что, всерьез считаешь, что мы интересны молодым девкам? Да если бы у тебя денег не было и ты к ней не на «мерсе» подъехал, а на метро, она бы на тебя внимание обратила? Честный бизнес! Она с тобой спит – ты ей платишь! Или ты там что-то себе нафантазировал? – Бортников хохотнул, наблюдая за смущенным лицом Водопьянова. – Ну, ты даешь, Леша! Романтическим идеалом вдруг страдать начал? Ты это бросай! В твоем возрасте романтические идеалы опасны – они разбивают сердце, а главное – оставляют без штанов!

– Хватит стебаться! – поморщился Водопьянов. – Самому тошно!

Но Бортников разошелся и с удовольствием продолжал язвить:

– Слушай, а ты стихи не пишешь, часом? Насте своей не посвящаешь, нет? А что? Зря! Ты подумай! Может, грубый и скучный риелторский бизнес бросишь, начнешь книжки издавать? У тебя юная муза, источник вдохновения!

– Гриша, щас в зуб дам, – процедил Водопьянов. – Заткнись, а? Я тебя для того позвал? Чтобы ты меня носом тыкал, как котенка, в дерьмо? Друг называется!

– Ладно, ладно, – примирительно проговорил Бортников. – Просто я хочу, чтобы ты избавился от иллюзий и не искал богиню там, где ее в помине нет. Займись лучше делом. По себе знаю, в таких случаях безделье – главный враг.

– Каким делом? Сам говоришь, на работе делать нечего.

– Увлечение какое-нибудь найди. Бассейн, бильярд, вышивание крестиком! В качалку пойди, в конце концов! Не все ж деньги зарабатывать, нужно и тратить. На себя. Как говорится, полюби себя сам – и тебя полюбят другие. Это я недавно на сайте прочитал каком-то психологическом. Жена у меня читала, страничку оставила открытой.

– Ты лучше скажи, что с Настькой делать? – деловито спросил Алексей.

– Вот, в тебе проснулся природный практицизм. Молодец, уважаю! Что делать? Думаю, гони ты ее взашей! Все, любовь прошла, завяли помидоры, «бабки» кончились. Все равно ты ею уже переболел. Переболел ведь?

– Ну да. Теперь только напряги пошли. Да и Ритка про нее узнала, скандал был…

– Ну, ты тоже додумался – на своей квартире ее поселить! Странно было бы, если б она не узнала! К тому же квартира почти Маринкина! Она же это как святотатство воспримет, ты что!

– Ну да… Слава богу, пока дети не знают. Кристинка на сторону матери сразу встанет, Маринка вообще проблемная… Черт знает, что выкинуть может. Костя? Ну, Костя, может, спокойнее отреагирует, хотя… Сыновья, знаешь, порой больше дочерей за мать обижаются. Блин, вот мне еще этот геморрой! – выругался Водопьянов.

– Ладно, хватит причитать, разруливай поскорее, и все на свои места встанет. Ритка тебя простит – куда ей деваться? Столько лет прожили, трое детей. Тем более она баба не бешеная, поплачет в одиночку и успокоится.

– Ага! – скептически отозвался Водопьянов. – Зато месяцами потом дуться будет, отмалчиваться, а меня это просто вымораживает! Уж лучше бы прооралась и успокоилась. Как Кристинка. Та вспыхнет, накричит, а через пять минут уже улыбается – папуль, пойдем чай пить.

– Слушай, ей же уже двадцать в этом году будет, да? – припомнил Бортников, удачно переводя тему на детей и отвлекая таким образом Водопьянова от мрачных мыслей.

Прием сработал: Алексей сразу оживился и принялся рассказывать о Кристине, попутно упоминая Марину и Костю. Чувствовалось, что детей он искренне любит и не делит на своих и чужих, даже таких взрослых. Особенно волновала его судьба Марины, у которой из-за врожденного заболевания были проблемы в общении, в том числе и с противоположным полом. Но сейчас, кажется, они решились, потому что у нее появился ухажер. И они даже собираются пожениться.

О последнем факте Водопьянов сообщил как-то озабоченно.

– Так это же здорово! – воскликнул Бортников. – Глядишь, все и сложится у нее, а вы с Риткой переживали!

– Не знаю, не знаю… – вздохнул Водопьянов. – Я почему за нее боюсь, Гриша? Она ведь инвалид. Но – при деньгах! Понимаешь? Как бы не подцепил ее какой-нибудь урод в корыстных целях. Будет потом обижать. А ей нервничать нельзя, с сердцем плохо делается. Вдруг вместо счастья несчастной на всю жизнь останется?

– А ты видел этого жениха? Что он собой представляет?

– Да очкарик какой-то невразумительный! – махнул рукой Водопьянов. – Денег от такого не дождешься! Будет всю жизнь в каком-нибудь НИИ штаны протирать!

– Да ладно тебе! Подумаешь, очкарик!

– Да не в том дело, что очкарик… – начал было Алексей, но Бортников перебил его:

– Ты не забывай, что у нее очередь из кавалеров на лестнице не стоит! А она – женщина, для нее это важно. Так что… Леша, без обид, но тут, как говорится, женихами не разбрасываются!

– Ладно, – проворчал Алексей. – Посмотрим.

– Ну, ожил, повеселел? – подмигнул ему Бортников. – Рано еще себя хоронить, а?

– Да рано, рано. Я уже практически в порядке.

– Ну, вот и славно, тогда я поехал. А ты давай спать ложись, завтра отоспишься и домой возвращайся. Тебе сейчас лучше одному не оставаться.

– Я так и собирался, – мотнул головой Алексей. – Завтра приеду на работу, Леша.

– Ну давай, – пожал плечами Бортников. – Я не возражаю.

Водопьянов проводил друга до ворот и, когда тот отъехал, вернулся к дому и присел на кирпичное крыльцо. Ночью стало прохладно, но после выпитого он не ощущал холода. Посидел некоторое время, с наслаждением втягивая ноздрями свежий воздух, после спиртного казавшийся особенно вкусным. И только когда почувствовал пробиравшийся под одежду ветер и покалывающие мурашки, поднялся и вошел в дом.

В бутылке оставалось еще немного водки. Алексей вылил ее в рюмку, допил и устроился в углу перед камином в кресле-качалке, завернувшись в мягкий плед. Неторопливо раскачиваясь, он погрузился в дремоту, из которой его вывел прозвучавший звонок в ворота…

– То есть вы уехали из Лесного около двенадцати ночи, оставив Водопьянова одного в более-менее успокоенном состоянии? – кивнул Гуров, когда Бортников закончил.

– Ну да, так все и было.

– И больше не возвращались?

– Нет, зачем? Я поехал домой, у меня и так там жена одна. Я стараюсь ее одну надолго не оставлять – она скоро родить должна. Тридцать пять лет, первая беременность, сами понимаете.