Мертвая улика

Глава 5

План был в общем и целом обыкновенный, стандартный. Таких планов Гуров за всю его бытность сыщиком составил столько, что точное число их не поддавалось никаким подсчетам. Во-первых, нужно было узнать причину смерти старушки. Это было главным. Если она умерла своей смертью, то проводить расследование смысла не было.

Как можно было узнать причину смерти старушки? Ну, например, от местного оперуполномоченного, если он явится побеседовать с Гуровым. А не явится – не беда. В любом случае о причине смерти будут знать в доме престарелых. Обычно полиция сообщает родным и близким результаты экспертизы, а у покойницы, судя по всему, не было никого ближе, чем администрация стариковского приюта. Если бы у старушки были близкие, то вряд ли она находилась бы в этом печальном заведении. Дом престарелых – приют для одиноких стариков. Ну, а узнав причину смерти, можно уже думать и над другими пунктами плана.

– В общем, как бы там ни было, а нам придется подождать до завтра, – сказал Гуров.

– А почему именно до завтра? – поинтересовался Федор Ильич.

– Обычно даются сутки, чтобы определить причину смерти, – пояснил Гуров. – Это не закон, но устоявшаяся традиция.

– Понятно, – сказал Федор Ильич. – Но вот что меня беспокоит…

– Что тело вообще не будут вскрывать? – продолжил его мысль Гуров. – И такое может быть. О чем, собственно, мы уже говорили. Что ж, на этот счет у меня есть предложение. Будем начинать расследование вслепую. То есть, образно выражаясь, отталкиваться от пустоты.

– А что, и такое бывает?

Гуров ничего не ответил и лишь красноречиво развел руками.

– Значит, будем ждать до завтра? – уточнил Федор Ильич.

– И да, и нет, – загадочно ответил Гуров.

– А если чуть-чуть точнее?

– Дождь, кажется, прекратился, – взглянул Лев Иванович в окно. – А потому – не сходить ли нам на место происшествия?

– Ну… – с сомнением произнес Федор Ильич.

– Понимаю, коллега, что вы хотите сказать, – усмехнулся Гуров. – Происшествие случилось ночью, а следы, если они и были, затоптаны зеваками и смыты дождем. Все, конечно, так. А только иногда бывают такие следы, которые невозможно уничтожить. Вот их-то мы и поищем. Ну, а найдем или не найдем – это уж как повезет.

– Тогда пошли, – с готовностью сказал Федор Ильич. – Но неторопливым шагом…

– Что, радикулит дает о себе знать? – спросил Гуров. – Понятно – дождь. Это его любимая погода.

– Да он у меня в любую погоду не дремлет, зараза! – с досадой отозвался Федор Ильич. – Для него что дождь, что солнце – все едино!

– Так, может, не пойдем? – спросил Гуров. – Или я схожу один, а затем доложу вам о результатах осмотра во всех подробностях.

– Нет-нет! – горячо запротестовал Федор Ильич. – Пойдем обязательно! Не так уж он меня и донимает. Особенно если передвигаться неторопливым шагом… Да, а у вас-то как с вашим радикулитом?

– С хондрозом, – поправил Гуров.

– Ну, без разницы…

– Примерно как и у вас. А вообще мне кажется, что нам пора перейти на «ты». Страх как не люблю «выкать».

– Да и я тоже.

– Вот и прекрасно. Тогда пошли. Медленно и осторожно, чтобы никто не заподозрил, что мы занимаемся делом. Пускай думают, что мы просто гуляем. А то ведь покоя не дадут с замечаниями и советами… Да еще и следом будут ходить толпами.

– Так ведь больной народ! – вздохнул Федор Ильич. – Надо же людям как-то развлекаться… Ну что, пойдем разгадывать тайну?

– Ох! – произнес Гуров и поднялся с кресла, демонстративно держась за поясницу.

– Ах! – произнес Федор Ильич, также держась за свою поясницу.

Сразу к месту, где было обнаружено тело старушки, они не пошли. Наоборот, прошлись мимо этого места раз, второй, третий… И только убедившись, что на них никто не обращает внимания, приблизились к тому самому месту, где и была найдена мертвая старушка Елизавета Петровна Калинина.

– Вот тут ее и обнаружили, – сказал Гуров.

– Да, но что толку? – спросил Федор Ильич. – Вот сколько листвы насыпало. Да и дождь… Что тут найдешь? Какие доказательства?

Гуров ничего не сказал в ответ и принялся осматривать местность. Он повертел головой вправо-влево, хмыкнул, отошел на добрых два десятка шагов от места обнаружения трупа, молча постоял, затем сделал столько же шагов в другую сторону… Федор Ильич молча наблюдал за передвижениями Гурова.

– Интересно… – пробормотал Лев Иванович. – Очень даже любопытно…

– И что именно? – осторожно спросил сыщик-любитель.

– Ну-ка, Федор Ильич! – попросил Гуров. – А ступай-ка ты вон туда! Да-да, на ту дорожку, по которой гуляют люди. И понаблюдай оттуда, что ты видишь, а чего, наоборот, не видишь. Да не стой на месте, а походи туда и обратно.

Федор Ильич пожал плечами и отправился к указанному месту. Там он остановился и принялся вертеть головой во все стороны. А затем прошелся по дорожке.

– Посмотрел? – крикнул ему Гуров. – Что ж, ступай обратно. Вот, ты пришел… А теперь скажи – что ты видел, стоя на дорожке и гуляя по ней, а чего, наоборот, не видел?

– А что там можно увидеть особенного? – Федор Ильич еще раз пожал плечами. – Деревья видел. Кусты…

– А меня за теми деревьями и кустами ты видел? – спросил Гуров.

– Нет… – с некоторым удивлением произнес Федор Ильич. – Как раз тебя видно не было. Деревья и кусты здесь растут так, что загораживают это место.

– Очень хорошо, – сказал Гуров. – А теперь ступай вот по этой тропинке. Она ведет прямо к ограде у дома престарелых, а в той ограде есть калиточка. Я обратил внимание… Так вот ступай по этой тропинке и остановись через двадцать шагов. И осмотрись.

Федор Ильич пошел по тропинке, прошел двадцать шагов, остановился, осмотрелся, прошел еще некоторое расстояние, опять остановился и осмотрелся, а затем молча вернулся в Гурову.

– И оттуда тебя не видно, – сказал он. – Я дошел почти до самой ограды… Вот ведь угораздило старушку умереть именно в таком месте, где ее никто не мог увидеть! Ни с какого боку. Будто нарочно… – Он не договорил и с озадаченным видом уставился на Гурова.

– Вот и я думаю о том же самом, – задумчиво сказал Лев Иванович. – Местечко будто нарочно создано для убийства. Ни с какой стороны его не видно. Ни со стороны стариковского приюта, ни со стороны асфальтированной дорожки. Совпадение? Может, и так. А может, и нет. Вот если бы я задумал убить кого-то в этом саду, то выбрал бы именно это место.

– Не знаю, не знаю, – засомневался Федор Ильич. – По всей видимости, бабуля умерла или вечером, или ночью, или рано утром. В общем, в темное время суток. А когда темно, то ничего не видно с любого места. Будь я убийцей, я бы ее убил в любом месте. Когда темно, без разницы, где убивать.

– Ну, не скажи, – не согласился Гуров. – Во-первых, в саду горят фонари. А от них, понятное дело, светло. А во‐вторых, что по асфальтовой дорожке, что по тропинке кто-то может разгуливать и в темное время суток. Разве нет?

– В принципе, да, – согласился Федор Ильич. – Например, те же старички, у которых стариковская бессонница. Или взять, к примеру, меня. Вот, скажем, прошлой ночью меня так скрутил радикулит, что упаси и помилуй! Лежу и размышляю: уж не прогуляться ли мне по ночному саду? Может, думаю, полегчает.

– Вот именно, – подытожил Гуров. – Сад – место людное. Хоть днем, хоть ночью. И просто так, посреди асфальтовой дорожки и под фонарем, человека не убьешь. Поневоле нужно отыскать темное местечко…

– Как, например, вот это, – указал пальцем на место обнаружения трупа Федор Ильич. – Ни с той стороны ничего не видно, ни с этой. Да вот только все равно – есть у меня сомнения…

– Выкладывай, – коротко сказал Гуров.

– Послушай, Лев Иванович. Ты, конечно, в своем деле специалист, это видно сразу. Не то что я, дилетант. А только все равно… Ведь это что же получается? А получается вот что. Допустим, нашу бабулю и впрямь того…

– Ну-ну, – поощрил собеседника Гуров.

Он понимал, куда клонит Федор Ильич и что он хочет сказать, но хотел выслушать его от начала до конца. Да и как иначе? Ведь они были напарниками, то есть совместно пытались разобраться в запутанных обстоятельствах, связанных со смертью старушки. А напарники должны быть равны во всем, здесь неуместны ни чины, ни регалии, ни опыт. Таков у Гурова был житейский и профессиональный принцип. Или, точнее говоря, сам Гуров был таким.

– Так вот я и говорю, – продолжил Федор Ильич. – Если тот, кто отправил бабулю на тот свет, сделал это в таком месте, с которого ничего не видно ни в какую сторону, то что же это означает? А означает следующее: он заранее присмотрел это местечко. А коль так, то, следовательно, преступник заранее готовился к убийству, планировал его… Но послушай, Лев Иванович! Ведь это же смешно! Полная ерунда! Кто такая эта старушка, что кому-то ее надо убивать, да еще заранее планируя это дело? Обычная бабушка, каких в этом заведении, что напротив, должно быть, десятки. Кому она нужна, чтобы ее убивать? Уж не заигрались ли мы с тобой в сыщиков, а? Заранее спланированное убийство, хм… Ты еще скажи, заказное убийство.

– А почему бы и нет? – спокойно произнес Гуров. – Разве мы что-нибудь знаем об этой бабуле? Ну, кто она, что она, как и почему она оказалась в доме престарелых и так далее?

– Таинственная старушка, – с иронией сказал Федор Ильич, – которая за свою жизнь скопила миллионы и не пожелала ими поделиться. Что ж, мысль понятна. Но разве в жизни так бывает?

– Ах, Федор Ильич! За что только люди не убивают друг друга! Ладно бы за миллионы – так ведь бывает, что за копейки. А то и вовсе за просто так! Всякое бывает.

– Ну, тебе, конечно, лучше знать.

– К прискорбию.

– И что же будем делать дальше?

– Ждать завтрашнего дня. А там будет видно… А пока пойдем отсюда. Ничего интересного мы больше здесь не раскопаем. Ох! – и Гуров взялся за поясницу.

– Ах! – поддержал его Федор Ильич, взявшись за собственную поясницу.

Глава 6

Местный оперуполномоченный появился в санатории на следующий день. Гуров в это самое время, покончив с завтраком, принимал лечебные процедуры – ему массажировали поясницу. Рядом, на соседней кушетке, те же самые процедуры принимал Федор Ильич.

– Лев Иванович Гуров! – раздался откуда-то издалека женский голос. – Ау! Отзовитесь! К вам пришли!

– Ну, я Гуров! – дернулся на кушетке сыщик.

– Лежите спокойно! – велела Гурову процедурная сестра. – Лечение еще не закончено!

– Так ведь зовут! – сказал Лев Иванович. – Мало ли что…

– Подождут! – отрезала сестра.

– Как ты думаешь, Федор Ильич, – покосился Гуров на соседнюю кушетку, – кто это меня разыскивает?

– Должно быть, они! – многозначительно ответил Федор Ильич.

– И я так думаю, – согласился Лев Иванович. – А это означает, что…

– Скорее всего, так и есть, – сказал Федор Ильич и вздохнул. – Ну что за жизнь? Что за люди!

Они намеренно изъяснялись иносказаниями и недоговоренностями и не произносили слово «полиция». Для чего посторонним, хотя бы тем же медсестрам, производившим лечебные процедуры, знать, что Гурова разыскивает полиция? Начнутся домыслы, суды-пересуды, а это может помешать Гурову и Федору Ильичу расследовать убийство старушки. Поэтому лучше было помалкивать и выражаться иносказательно.

Скоро процедуры у Гурова и Федора Ильича закончились, и они, встав с кушеток, направились в вестибюль, где, по их предположениям, должен был томиться в ожидании Льва Ивановича представитель местной полиции. Он действительно был там. Немолодой мужчина, больше похожий на бухгалтера заштатной конторы, чем на полицейского, сидел в кресле и рассеянно смотрел в окно. Видимо, ему сказали подождать, пока Гурова разыщут, вот он и ждал.

То, что оперуполномоченный не был похож на полицейского, приободрило Льва Ивановича. Он интуитивно опасался полицейских, у которых буквально-таки на лбу значилось, что они именно полицейские и никто более. В разное время Гуров натерпелся немало лиха от таких полицейских. Почему-то почти всегда они были примитивными, туго соображающими и прямолинейными служаками, между тем как в сыскном деле требовались совсем другие, прямо противоположные качества. Да и какой из такого полицейского мог быть сыщик, если от него буквально за версту разило, что он именно сыщик и никто более? Кого он может выследить, к кому войти в доверие? Совсем другое дело – сыщик, не похожий на полицейского. К такому коллеге у Гурова было куда как больше доверия.

– Если вы ищете Гурова Льва Ивановича, то это – я, – сказал сыщик, подходя к оперуполномоченному.

Местный опер оторвался от созерцания заоконных пейзажей и, подслеповато мигая глазами, посмотрел на Гурова.

– Очень рад, – сказал он и поднялся с кресла. – А разрешите полюбопытствовать? Вы – тот самый Гуров, который из Москвы… который…

– Да, – сказал Гуров, – тот самый.

– Как же, слышал… доводилось, – сказал похожий на бухгалтера опер, с интересом разглядывая знаменитого полковника. – И вот… довелось познакомиться. И что же вы делаете в наших краях?

– Как видите, лечусь, – сказал Гуров. – От хондроза. Мерзкая болячка, доложу я вам.

– Ну да, ну да, – закивал местный опер. – Понимаю… Ну, а я…

– Стоп! – прервал коллегу Гуров. – Этот вестибюль – не место для деловых разговоров. А потому прошу ко мне в номер. Там и поговорим.

– Да, конечно, – согласился местный опер.

– Э, да ты, оказывается, знаменитость! – улыбаясь, шепнул Гурову Федор Ильич. – Просто-таки столичная штучка!

– А то! – самым торжественным тоном произнес Гуров. – Ну, пошли, что ли.

В номере Лев Иванович прежде всего предъявил местному сыщику свое служебное удостоверение. С ним Гуров не расставался никогда – мало ли что? А вдруг пригодится. И вот, похоже, пригодилось.

– Ну да, ну да, – произнес сыщик, взглянув в удостоверение. – Действительно – Гуров Лев Иванович. Все правильно. Ну, а я – Прокопеня Василий Львович. Такая, значит, у меня фамилия – Прокопеня. Майор. Из отдела по расследованию убийств.

– А это, – указал Гуров, – Федор Ильич. Мой друг и коллега.

– Тоже полицейский из Москвы? – спросил Прокопеня.

– Не из Москвы и не полицейский, – ответил Лев Иванович. – Он детектив-любитель.

– Очень рад, – сказал Прокопеня, с удивлением глядя на Федора Ильича. Наличие при знаменитом сыщике Гурове еще и частного детектива несколько его озадачило. – И что, вы тоже того… лечитесь здесь от хондроза?

– От радикулита, – уточнил Федор Ильич.

– Понятно, – сказал Прокопеня, хотя по тону и удивленному взгляду было заметно, что ему понятно далеко не все.

Но он воздержался от дополнительных расспросов и погасил свое удивление. Гуров это, конечно же, заметил и оценил. Удержаться от вопросов до нужного момента и скрыть удивление – это очень ценные качества настоящего сыщика. И коль этот майор так поступил, то, видимо, он был настоящим профессионалом в сыскном деле. И это замечательно.

– Скажите, – обратился Гуров к Прокопене, – вы кому-нибудь здесь говорили, что вы из полиции?

– Нет-нет! – замахал руками местный опер. – Что вы! Ведь непременно подумали бы, что я пришел насчет старушки, умершей вчера… Представляете, сколько бы набежало зевак! Ходили бы за мной толпами! Ведь такое дело!.. А они – больные, им скучно. Это мы понимаем. Но… – тут майор Прокопеня запнулся, а потом продолжил: – Зачем вы меня об этом спрашиваете и для чего пригласили? Может, вы хотите что-нибудь мне сообщить?

– Скорее, помочь, – сказал Гуров. – Надеюсь, вы не откажетесь от помощи коллег?

– О, конечно! – воскликнул Прокопеня. – Приму с благодарностью! Вот только…

– Что?

– Ну, вы вроде как на лечении в санатории. Для чего же вам возиться?

– А как вы сами думаете? – улыбнулся Гуров.

– Сыщик – он всегда сыщик, – улыбнулся в ответ майор. – Даже когда он в санатории на лечении. Хотя мне кажется, что это неправильно. Преступлений много, а здоровье – одно.

– Вы говорите, как моя жена, мои коллеги и мое начальство! – вознегодовал Гуров.

– Вот видите…

– И все же это вопрос философский, – заметил Лев Иванович. – Одно у меня здоровье или целых четыре – это не так и важно. Важнее другое. Или, может, вы отказываетесь от нашей помощи?

– Нет, что вы! Я же сказал!

– Вот и замечательно. Тогда прошу садиться, – предложил Гуров и взглянул на Прокопеню. – Итак: коль вы из отдела по расследованию убийств, значит, старушку убили. Я прав?

– Да, – кивнул местный опер.

– Вот как! – присвистнул Федор Ильич. – А я, признаться, сомневался. Думал, что бабуля все же умерла сама по себе. Естественной смертью. Потому что убивать ее вроде не за что.

– Вчерашнее вскрытие показало… – сказал Прокопеня. – Судмедэксперт, конечно, не хотел вскрывать. Мол, для чего вскрытие нужно, когда ей восемьдесят лет? Но я настоял. Как чувствовал…

Гуров еще раз одобрительно взглянул на майора Прокопеню. Его слова «как чувствовал» означали, с точки зрения Гурова, следующее. У майора присутствовала интуиция – редчайшее и незаменимое качество настоящего сыщика. «Ура! – подумал Лев Иванович. – Не все, значит, здесь такие балбесы, как те два сержанта!»

– И чем же ее убили? – спросил Гуров.

– Чем-то острым и тонким, – ответил Прокопеня. – Шилом или, может, спицей… В спину. Ткнули аккурат между ребер и достали до сердца. Оттого и не было видно крови.

– Я так и предполагал, – задумчиво проговорил Гуров. – Чем-то острым в спину… Федор Ильич, что ты думаешь по поводу такого способа убийства?

– В книжках пишут, что так убивают опытные убийцы, – сказал Федор Ильич. – Матерые уголовники, киллеры… Малоопытный субъект так не убивает.

– А вы как считаете? – взглянул Гуров на Прокопеню.

– В общем, так же, – пожал тот плечами. – Здесь, видите ли, нужен определенный навык. Хорошо поставленный удар, понимание, куда именно надо бить и с какой силой…

– Вот именно, – подытожил Гуров.

– Ну и ну, – покачал головой Федор Ильич. – Это что же получается – нашу старушку убил киллер? Конечно, в этом мире возможно все, но… Просто я хочу понять…

– Ну, до этого твоего «понять» нам, похоже, еще грести и грести! – сказал Гуров. – Василий Львович, вы были на месте происшествия?

– Виноват…

– Ну, на том самом месте, где обнаружили мертвую старушку, – пояснил Гуров.

– Увы, нет, – развел руками Прокопеня. – Видите ли, я просто не знаю, где оно находится. Вчера я не выезжал на место преступления. Наверно, это было моей ошибкой, но… – он развел руками. – Выезжали два местных сержанта, но как я у них ни выспрашивал о месте происшествия, ничего конкретного они мне не сказали.

– Это можно было предположить, – невесело усмехнулся Гуров. – Ох уж эти сержанты! Что ж, тогда мы сами покажем вам место убийства. Это очень любопытное местечко. Там есть на что посмотреть и над чем задуматься.

– Да-да, – закивал Прокопеня и засуетился, поднимаясь с кресла. – Что ж, тогда пойдем.

– А по пути мы вам расскажем, в каком виде была обнаружена мертвая старушка. Мне кажется, что и тут есть над чем поразмыслить, – сказал Гуров.

Глава 7

– И что скажете? – спросил Гуров у Прокопени, когда они пришли на место происшествия и осмотрелись.

– Так это… – потер лоб майор. – Место как место… Хотя… Ничего не видно – ни с какой стороны. Будто нарочно… Тут что хочешь можно сделать, а все равно не видно.

– Мы пришли к такому же выводу, – согласился Федор Ильич. – Укромное местечко.

– Два штриха в картине – это в нашем деле много. Может статься, что у нас вырисовывается психологический портрет убийцы, – в раздумье проговорил Гуров. – Во-первых, преступник выбрал очень подходящее место для убийства. Во-вторых, само убийство выполнено весьма, скажем так, профессионально. Кстати, экспертиза дала заключение, когда именно наступила смерть?

– Вчера поздним вечером, – ответил Прокопеня. – Примерно в двадцать три часа. Или даже в полночь.

– Вот вам еще один штрих к картине, – сказал Гуров. – Во сколько наступает отбой во всяких казенных заведениях?

– У нас в санатории – в двадцать два часа, – произнес Федор Ильич.

– Думаю, что и в доме престарелых – в это же самое время, – предположил Гуров. – А то, может, и раньше. Все-таки старики. Они как дети, рано спать ложатся. Скажите, Василий Львович, у вас не возникают по этому поводу никакие вопросы?

– Возникают, – почесал за ухом Прокопеня. – Например, почему убитая в это время не спала, а гуляла по саду.

– И что вы думаете по этому поводу? – спросил Гуров.

– Ну… Допустим, у нее бессонница и она захотела прогуляться ночью… – неуверенно предположил майор.

– Но ведь в это самое время шел дождь, – сказал Лев Иванович. – Какие могут быть прогулки под дождем?

– А что, он и вправду шел?

– Да.

– Ну, тогда я не знаю… Может быть, ее кто-нибудь позвал по какому-то очень важному делу. Вот она и пошла на встречу, несмотря на дождь.

– Какие такие важные ночные дела могут быть у восьмидесятилетней старушки? – спросил на этот раз Федор Ильич.

– Всякие, – сказал Прокопеня. – Пока человек живой, у него могут быть разные дела. И дневные, и ночные, и в дождь тоже…

Этот разговор во многом походил на экзамен, да это, по сути, и был своего рода экзамен. Гурову надо было как можно точнее знать, что представляет собой майор Прокопеня. Можно ли на него рассчитывать или Гурову вместе с Федором Ильичом самим придется распутывать дело об убийстве старушки. По всему выходило, что Прокопеня – толковый профессионал, на которого можно положиться и который не подведет.

– Да, конечно, – сказал Гуров Прокопене. – Мы с Федором Ильичом думаем точно так же. Точно такие же вопросы беспокоят и нас.

– Осталось выдвинуть версии и начать их проверку, – заявил Федор Ильич и посмотрел на Гурова: – Я прав?

– Абсолютно, – согласился Лев Иванович.

Втроем они вышли на асфальтированную дорожку и не спеша пошли по ней.

– Так вот, насчет версий, – сказал Гуров. – Какие будут предположения, коллеги?

– Я думаю, убийство с целью ограбления – это на данный момент основная версия, – проговорил Прокопеня. – Она хоть и дежурная, но есть в ней кое-какие моменты…

– Вот те на! – воскликнул Федор Ильич и даже остановился от неожиданности. – Убийство с целью ограбления! Ну и ну! Да откуда же тут взяться грабителю – в двенадцать часов ночи! Что он тут забыл в такое-то время? Да еще под дождем?

– Всякое бывает… – неопределенно сказал майор.

– Ну да! – ядовитым тоном произнес Федор Ильич. – Всякое бывает… Перелез, значит, грабитель в самую полночь через забор и ну шастать по ночному саду в поисках старушек! Да ведь гораздо проще и, так сказать, прибыльнее ограбить кого-нибудь в городе, а не в ведомственном саду! Это уже получается не грабитель, а какой-то маньяк!

– Может, и маньяк… – не стал спорить Прокопеня. – Говорю же, всякое бывает.

Федор Ильич на это ничего не сказал и лишь яростно поскреб ногтями голову.

– Ты забываешь, – сказал ему Гуров, – что старушку, похоже, кто-то обыскивал. И пальто у нее было расхристано, и правый карман вывернут. А отсюда вопрос: кто это сделал и для чего?

– Значит, ограбление? – буркнул Федор Ильич.

– Во всяком случае, такую версию сбрасывать со счетов не следует, – пожал плечами Гуров.

– И все равно я не понимаю! – не желал сдаваться Федор Ильич. – Какой грабитель? Откуда ему тут взяться, да еще в полночь?

– Например, из санатория, – сказал Гуров. – Или из дома престарелых. Все просто. И через забор перелезать не нужно.

– Вот те на! – хлопнул себя по лбу Федор Ильич. – А ведь действительно… Чего уж проще!

– Ну, это только предположение, – ответил Лев Иванович. – Хотя, мне кажется, оно нуждается в серьезной проверке. Что вы на это скажете? – взглянул он на Прокопеню.

– Надо будет проверить всех пациентов санатория, – сказал майор. – Кроме вас двоих, разумеется, – поспешил добавить он. – Черт его знает… Версия и вправду стоящая. А кроме того, нужно поискать свидетелей. Вдруг кто-то что-то видел или догадывается… Ох, хлопотное дело! Ну да куда деваться?

– А как насчет постояльцев богоугодного заведения? – спросил Гуров.

– Вы имеете в виду дом престарелых? – скептически произнес Прокопеня. – Вот тут я сомневаюсь…

– И в чем же именно?

– В том, что убийца из дома престарелых, – пояснил Прокопеня. – Восьмидесятилетний старичок, он же грабитель-убийца, – это, знаете ли, похоже на анекдот.

– Старички бывают разные, – не согласился Гуров. – Доводилось мне общаться с очень шустрыми старичками… И даже – с шустрыми старушками!

– И все равно, – покачал головой Прокопеня. – Да вы подумайте сами: какой смысл старику убивать старуху! С нее и взять-то нечего! Ее старушечью пенсию? Смешно.

– А вдруг эта старушка была богатой? – предположил Федор Ильич. – И в доме престарелых об этом знали? И кто-то позарился на ее богатство?

– Ну да, ну да, – иронично произнес майор. – Она была богатой и носила все свои сокровища в карманах пальто… Очень правдоподобная версия! Да и потом: если бы она была богатой, то не жила бы в государственном интернате. Это заведение – не для богатых.

– А может, и вправду действовал маньяк? – предположил Федор Ильич.

– Ох! – вздохнул Прокопеня. – Так ведь до сих пор ни о каких маньяках в городе и слышно не было! Уж я-то знаю!

– Значит, начинающий маньяк, – продолжал гнуть свою линию Федор Ильич. – До сих пор не было, а тут вдруг взял да и завелся!

– Да, конечно, – самым кротким тоном произнес Прокопеня. – И убийство несчастной восьмидесятилетней старушки в ночном саду под дождем – его, так сказать, дебют. Господин частный детектив, у вас очень богатая фантазия! С таким же успехом можно предположить, что старушку убили инопланетяне. Как вам версия – подходящая?

И они все втроем рассмеялись. В самом деле, версии о маньяке и об инопланетянах можно было отставить в сторону. Похоже, дело было гораздо прозаичней.

– Ну, хорошо, – сказал Гуров. – Допустим, что убийцу среди постояльцев богадельни и впрямь искать смысла нет. Хотя… Я думаю, что навести кое-какие справки о покойной старушке все же не помешает. Кем она была, какой она была, с кем водилась, есть ли у нее родня. Мало ли… А вдруг что-нибудь раскопаем – интересное и перспективное?

– Кстати, о родне, – сказал Прокопеня. – Это вторая версия, которую хочешь или не хочешь, а придется отрабатывать. Куда деваться? Конфликт детей и отцов, так сказать… О, здесь может крыться много чего нехорошего. Вплоть до убийства.

– Это так, – согласился Гуров. – Допустим, старушка не тому завещала свою квартирку или как-то не так распорядилась стариковскими накоплениями, или она и вовсе не пожелала ни завещать, ни делиться накоплениями… Да мало ли что может быть? В общем, версия перспективная. Говорю же, надо ознакомиться с жизнеописанием покойницы.

– Ну, а еще версии? – спросил Федор Ильич. – Лично у меня фантазия закончилась. Если, конечно, не считать инопланетян.

– Думаю, пока хватит и этих гипотез, – сказал Гуров. – Тем более что чем больше версий, тем больше гарантия, что правильной среди них нет ни одной. Я верно говорю, Василий Львович?

– О да! – сокрушенно покачал головой Прокопеня. – Это, можно сказать, один из самых главных законов сыска.

– А тогда – остается распределить обязанности, – сказал Гуров. – То есть кто какую версию будет отрабатывать.

– Вы что же, и в этом деле хотите мне помочь? – удивился Прокопеня.

– А почему бы и нет? – пожал плечами Гуров. – Помогать так помогать – до победного конца.

– Да, но вы вроде как находитесь в санатории на лечении… – неуверенно произнес майор.

– Вот потому-то лучше будет, если поиском предполагаемого убийцы в санатории займетесь вы, – сказал Гуров. – А то ведь обязательно скажут: вот, мол, твое дело лечиться и отдыхать, а не искать убийц. И будут отчасти правы. Так что вы уж копайте в санатории сами. А мы с Федором Ильичом тем временем навестим дом престарелых.

– А вас туда пустят? – усомнился Прокопеня.

– Это меня да не пустят? – театрально удивился Гуров. – Куда они денутся? Тем более что мое удостоверение при мне. И в нем написаны очень серьезные слова. Ну, парад-алле! Сбор в нашем номере вечером. В нем мы и подведем первые итоги.