За точкой невозврата. Полдень битвы

– Царя свергла либерально настроенная буржуазия и примкнувшая к ней интеллигенция, – хмыкнул господин Васильев. – Вы не можете об этом не знать, ибо самим были свидетельницей тех событий. Февральские голодные бунты в Петрограде были инспирированы однопартийцами вашего мужа – эсерами, сидевшими в руководстве Викжеля (профсоюз железнодорожников). Ведь все так просто: стоит перекрыть поставки хлеба в столицу, и ее население встанет на дыбы. Но, получив в руки власть, господа буржуазные революционеры показали вопиющую некомпетентность в делах и неумение справляться с самыми обычными бытовыми проблемами, так что после Февральского переворота стал неизбежен Октябрьский. В результате, господа эмигранты, вы оказались здесь, а большевики в России, победив в Гражданской войне, принялись строить свою версию Царствия Божьего на Земле. Что касается всех прочих обвинений в их адрес, то в Гражданскую войну безвинных людей убивали с обеих сторон, большевики великую страну не разрушили, а воссоздали после краха монархии, ибо Союз Советских Социалистических Республик есть прямое продолжение Российской империи другими средствами. Что касается надругательств на церковью, то смею вам напомнить, что Бог поругаем не бывает, а русская православная церковь, за двести послепетровских лет превратившаяся в государственный институт, за это время изрядно ожирела, налилась ленью и спесью, а также напиталась каким-то совершенно тлетворным манихейским духом. Именно это отвратило от нее самые широкие массы, ударившиеся в антирелигиозную пропаганду. Ведь самое страшное наступает тогда, когда священник сам перестает верить в то, что проповедует. Что касается большевистского руководства, то в нашей истории после трепки, полученной от германцев, оно вылезло из кризиса само, закончив войну, не в пример царю-батюшке, в раздолбанном вздребезги Берлине, ибо за товарищем Сталиным от начала и до конца сохранялось доверие великого русского народа. Вмешавшись в эту войну весьма ограниченными силами своего экспедиционного корпуса, мы в разы сократили количество жертв как с русско-советской, так и с немецкой стороны. Даже маленькая Венгрия, по скромным оценкам наших экспертов, в результате нашего вмешательства сэкономила примерно миллион жизней своих граждан, из которых около семьсот тысяч – это жертвы кровопролитнейшего Будапештского сражения. В общем по Европе мы сократили человеческие жертвы от этой войны примерно вдвое, в том числе это касается и нескольких миллионов европейских евреев, до убийства которых у германских нацистов так и не дошли руки.

Выслушав эту пылкую тираду господина из будущего, мы с Николаем Васильевичем призадумались. Это была правда, но чувствовалось, что далеко не вся. По передачам потустороннего голоса России, которые мы слушали регулярно, можно было сделать вывод, что между здешними большевиками и их далекими потомками сохраняется гораздо более глубокая связь, чем кажется на первый взгляд. Несмотря на то, что марксизм потомками большевиков был отброшен в сторону, есть нечто такое, что позволяет господину Васильеву носить с собой два редакционных удостоверения, даже не раскладывая их по разным карманам. Эту загадку нужно было решить.

– Скажите, Андрей Петрович, а каковы смысл и цель вашего визита к несчастным изгнанникам с Родины? – после некоторой паузы осторожно спросила я. – Неужели вы пришли к нам только для того, чтобы рассказать, какие вы хорошие, благородные и как сильно любите свою мать-Россию?

– Да нет, Нина Николаевна, – ответил наш собеседник, – ради ничтожной цели морального самоудовлетворения я бы не стал бить ноги в столь далекие края, как ваша французская деревня. Все дело в том, что у моего руководства есть к вам деловое предложение – посетить территорию Российской Федерации и написать об этом не менее десяти журнальных статей. Если из-под вашего пера выйдут произведения художественного жанра (рассказы или даже повесть), мое руководство обязуется напечатать их в «Литературной газете» с выплатой соответствующего гонорара. Нам интересен взгляд на наше общество со стороны. Что о нас думают граждане и гражданки Советского Союза, мы уже знаем, теперь пришла очередь эмигрантов так называемой «первой волны» высказать свое мнение.

Мы с Николаем Васильевичем переглянулись, после чего мой супруг довольно желчным тоном сказал:

– Это довольно неожиданное предложение, господин Васильев! И за что же нам с Ниной Николаевной такое счастье?

– А это предложение не только к вам, – ответил господин Васильев, – а ко всем вменяемым и умеренным русским литераторам-эмигрантам, не запятнанным сотрудничеством с нацистским режимом Гитлера. Немного погодя, когда славная Красная Армия окончательно разберется с этим засранцем Петеном, я поеду на юг – нести такую же благую весть Ивану Алексеевичу Бунину и другим вашим коллегам в эмиграции, осевшим по более благоприятным, с точки зрения климата, краям. Должен сказать, что, согласно послевоенным планам высшего советского руководства, вся Европа в самом ближайшем будущем войдет в состав СССР, и Франция в том числе. И если вы не считаете для себя возможным ужиться с советской властью, то мы бы предпочли, чтобы вы эмигрировали к нам в будущее, а не на территорию Соединенных Штатов Америки, где каждый русский эмигрант волей-неволей станет пособником врага в его борьбе с Большой Исторической Россией.

Мы с супругом опять переглянулись.

– А что будет с теми, кто, как вы выразились, запятнал себя сотрудничеством с Гитлером? Мы знаем, что многие из наших коллег на этом основании арестованы большевистской контрразведкой, и теперь их ждет скорый неправедный суд и расстрел. Должна признаться, что у меня тоже имелись иллюзии в отношении этого человека, и только бессудное заключение в лагерь некоторых моих личных знакомых еврейского происхождения погасило во мне все симпатии к провозглашенной им борьбе с большевизмом.

Господин Васильев посмотрел на меня таким взглядом, будто я была редкой бабочкой, а он – ученым-энтомологом, только что вытащившим добычу из сачка.

– Знаете что, Нина Николаевна, – сказал он, – иллюзии можно иметь самым по разным поводам. Только у некоторых они рассеиваются, когда эти люди узнают о преступных действиях против людей вообще, другие трезвеют, когда что ужасное касается их личных знакомых, третьи до конца жизни остаются в розовых или черных очках – кому что выдали при рождении. Предвосхищая ваш вопрос о наших иллюзиях в отношении нынешней советской власти, должен сказать, что по этому поводу у нас их изначально не было. Все, что у нас по этому поводу положено говорить, наше руководство товарищу Сталину уже откровенно высказало и дало полюбоваться на тяжкие последствия кривобокой политики. И на этом все! Двадцать второго июня прошлого сорок первого года все, что было до того, оказалось перечеркнуто большим жирным крестом, после чего гамбургский счет в отношениях между русским народом и советской властью открылся снова. Никто из нас не хочет поражения и гибели свой стране, а потому бывших русских людей, из ненависти к восставшему быдлу призывавших Гитлера к последнему крестовому походу на Восток, мы предаем суду советского военного трибунала и умываем руки. Есть рубеж, за которым больше не существует ни жалости, ни понимания, а одна лишь химически чистая, ничем не замутненная ненависть. А иначе нас не поймут те, кто сражался с врагом на фронте и ковал победу в тылу, ибо мы не отделяем себя от поколения своих дедов. Они – это мы, а мы – это они.

Получив эту вторую за небольшое время отповедь, мы с Николаем Васильевичем опять отшатнулись. Снова я по незнанию ляпнула что-то не то и бестактно задела в моем госте то, что лучше было бы не задевать…

– Наверное, после этого разговора вы захотите отозвать свое приглашение обратно, потому что мы вам не подходим? – с оттенком обиды спросила я, сожалея, что мне все-таки не удастся своими глазами увидеть Россию будущего.

– Почему же? – пожал плечами господин Васильев. – Приглашение остается в силе. Вот только подпишем соответствующий контракт, и вы с супругом можете начинать готовиться к далекому путешествию. Если бы сказанное сейчас мной можно было адресовать на ваш счет, то к вам с визитом пришли бы совсем другие люди.

Посланец России двадцать первого века вытащил из небольшого фибрового чемоданчика стопку бумаг и положил перед нами.

– Вот, – сказал он, – читайте, и если согласны, то подписывайте. Лучшее средство от иллюзий или предубеждений – это увидеть все своими глазами. Неизведанное ждет вас. Другие отдали бы за такую возможность левую почку и правый глаз, а вы все кочевряжитесь.

Не без колебаний и сомнений, но мы подписали контракт с потусторонней «Литературной газетой» – хотя бы потому, что нам обещали вполне приличные деньги… Теперь оставалось дождаться, когда в сборе будет вся группа литераторов-эмигрантов, которым предложены похожие контракты – и можно отправляться в дальний путь на другую сторону межмировых Врат, позабыв обо всем, что господин Геббельс рассказывал об ужасных «марсианах»…

5 октября 1942 года, полдень. Великобритания, Лондон, бункер Правительства, военный кабинет премьер-министра Уинстона Черчилля.

Ситуация по ту сторону Канала больше всего напоминала Великое переселение народов. Немцы уходили по домам в свой родной фатерланд, а на их место, под крик паровозных гудков, одно за другим прибывали ударные соединения Красной Армии. Часть их направлялась на юг (ибо нарком иностранных дел Молотов заявил, что французского государства не существует с июня сорокового года, когда была подписана капитуляция в Компьеньском лесу), но основная масса прибывающих войск концентрировалась в портах Голландии, Бельгии и Северной Франции на побережье Канала. Все выглядело так, будто большевики собирались без объявления войны совершить десантную операцию на Британские острова, реализовав старый германский план «Морской лев». Однако времени для такой комбинации у них оставалось совсем немного, ибо во второй половине октября начнется сезон штормов, так что следующая возможность совершить высадку на Острова появится только через полгода.

«Русские из-за Врат и Советы пытаются меня пугать, но мне не страшно, – подумал Черчилль, перелистывая многостраничное послание Стаффорда Крипса, доставленное из Москвы. – Дядюшке Джо отчаянно хочется обезопасить свой фланг со стороны Атлантики, и в то же время он не хочет ввязываться в настоящую войну, потому что у него нет для нее необходимых сил. Поэтому вместо танков и самолетов на его стороне сейчас воюет вся лейбористская сволочь. Британский народ устал от тягот войны, а с тех пор, как там, за Каналом, гуннов сменили большевистские войска, на английскую землю хотя бы перестали падать германские бомбы. „Мир, мир, мир, дайте нам мир!“, – кричат люди. Но, хоть и мне тоже не хочется, чтобы русские начали воевать против Британии вместо гуннов, я не собираюсь уступать требованиям лейбористов и дяди Джо ни на йоту. Все дело в том, что такой конец войны станет для Британии поражением. Мы воевали долго и упорно, понесли потери, но не приобрели ни новых рынков сбыта для своей промышленности, ни дополнительного политического влияния. А это значит, что сразу после подписания мира в стране разразится жестокий кризис. Но все еще можно изменить: в будущем, если мы будем достаточно упорны, Атлантический Пакт запросто может приобрести антикоминтерновское направление. Коммунизм, появившийся на мировой арене как неожиданный итог прошлой Великой войны, теперь должен исчезнуть с карты Европы. Достаточно будет дождаться того момента, когда глупые русские генералы, мстя за Порт-Артур, собственными руками сломают талассократию проклятых джапов, чем дадут возможность сосредоточить против себя всю мощь цивилизованных наций. Правда, остаются еще русские из-за Врат… Это именно они настояли на том, чтобы Советы не присоединялись к Атлантическому пакту и не брали на себя никаких обязательств, потому что, мол, для нас, британцев, обещания, данные русским дикарям, не имеют никакого значения, и мы нарушим их в тот самый момент, когда это будет выгодно, зато Советы, привыкшие отвечать за свои слова, будут полностью связаны подписанными документами. Господин Путин чрезвычайно умен и так же чрезвычайно опасен, и, как дядя Джо, нерушимо держит свое слово, что очень нравится большевистскому вождю. Не то что мы, честные джентльмены-англосаксы, которые подписывают договоры с дикарями, а потом с необычайной легкостью о них забывают… Для нас от начала века неполноценными людьми считались не только американские индейцы, негры из Африки и какие-нибудь малайцы, но и такие же белые, как мы, русские или даже соседи-ирландцы. Соблюдать договора мы готовы только с теми, кто способен намять нам бока, но если наш союзник упал, то мы не сможем удержаться, чтобы хорошенько его не отпинать. Пришельцы из-за Врат – не такие. Они приходят на помощь погибающим вовсе не для того, чтобы их хорошенько ограбить. Однако в последнее время, то есть после капитуляции Германии, Покровители большевиков резко сократили масштаб своего присутствия в этом мире. Говорят, там, дома, у них неприятности, так что дядя Джо должен закончить тут все их совместные дела самостоятельно. И лишь иногда в разрывах облаков над Британией в голубом небе можно увидеть инверсионный след высотного разведчика, что означает продолжение их присутствия хотя бы в статусе наблюдателей…»

Черчилль не знал, что его и в самом деле пока еще только пугали. Прибывающие к побережью Атлантического океана советские войска недавно принимали участие в жестоких сражениях, и нуждались в длительном отдыхе и доукомплектовании людьми и техникой. И только истребительные авиаполки, переброшенные на это направление, были готовы к драке – на тот случай, если британцам все же захочется повоевать. Укомплектованные и боеготовые общевойсковые соединения направлялись на север Италии и юг Франции, чтобы, без всякой пощады сломав самопровозглашенное французское государство Петена, одним жестоким ударом покончить с Франко и Салазаром. При этом надежд на то, что все уладится добром, у товарища Сталина не было. Британский боров упрям, можно сказать, уперт, и убедить его в своей правоте можно, только разгромив армию, утопив флот и продиктовав на развалинах пылающей столицы условия безоговорочной капитуляции. Очередь Великобритании наступит последней в Европе, а пока на этом направлении обстановка такая, что до поры до времени стоит предгрозовое затишье, и нет ни настоящего мира, ни войны.

Черчилль даже не догадывался, что десантная операция на Британские острова случится в самый неожиданный для него момент, ведь даже в разгар зимы между штормами и циклонами бывают значительные окна штилевой погоды с солнечным небом и приятными плюсовыми температурами. Десантные соединения, морская пехота, парашютисты и ОСНАЗ пока проходят тренировку вдали от посторонних глаз на Балтийском и Баренцевом морях, и вместе со своей техникой появятся на исходных рубежах лишь в канун операции. В отличие от Лондона, который в своих метеорологических прогнозах предполагает, какая будет погода, в Москве все знают точно.

Операция «Нахимов», план которой находится в разработке советского генерального штаба, с одной стороны, станет внезапной для британцев, а потому сокрушительной, с другой стороны, она будет тщательно проработанной, а потому высотные разведчики из состава авиакрыла российского экспедиционного корпуса ночью и днем без устали пашут небо над Британскими островами. Кто его знает – быть может, этот опыт и полученные данные еще пригодятся российскому командованию и в двадцать первом веке, ибо места расположения аэродромов, складов, корабельных причалов и прочей инфраструктуры в Британии не обновлялись с конца второй мировой войны.

Потом, в самый канун десантной операции с бетонированных полос первого класса тыловых советских аэродромов поднимутся бомбардировщики: российские ТУ-22М3 и советские Ту-95. В их бомболюках и на внешних подвесках будут находиться экзотические «Цирконы», пока еще проходящие окончательные испытания, а также сверхсовременные, но уже вполне серийные «Кинжалы» и многочисленный арсенал сверхзвуковых и дозвуковых ракет еще советского производства. С того момента остановить или отсрочить начало операции будет уже нельзя. В блицкриг, особенно на таком ограниченном в размерах ТВД, генштаб РККА теперь умеет тоже, как и в операции, развертывающиеся по схеме «лавина»^[4]. Советское воздушное наступление на Британию окажется гораздо страшнее и решительнее германского, при том, что ковровые бомбовые удары по жилым кварталам английских городов не запланированы: не доставляет удовольствия советским генералам убийство мирного британского или германского населения. Законные цели – это военные объекты, транспортная и энергетическая инфраструктура, мосты, железные дороги, административные здания (Вестминстерский и Букингемский дворцы), а не дома простых англичан. Быть может, потом, если Лондон придется брать штурмом, сражаясь за каждую улицу и каждый дом, его и разнесут по кирпичику, но сейчас это исключено.

Впрочем, прежде британской должна произойти североафриканская операция. Об Эрвине Роммеле и его Африканском корпусе, застрявшем без горючего в африканских песках под Эль-Аламейном в ста километрах от Каира, изначально забыли все: и Гитлер, и Гейдрих, и Гальдер, и тем более советское командование, для которого он не был предметом первой необходимости. Точнее, Гейдрих с Гальдером об этом человеке, скорее всего, помнили, но держали его и его солдат в резерве на самый-самый черный день, молясь, чтобы об Африканском корпусе не вспомнил бесноватый фюрер. Потом все очень быстро закончилось: Гитлера помножил на ноль российский бомбардировщик; Гейдрих вместе с верхушкой СС ушел тайными тропами в подполье; при должности остался только временный военный диктатор Гальдер. Отец Народов пока не торопился менять его на Эрнста Тельмана, ибо у лидера германских коммунистов сначала требовалось вывести из головы троцкистских и анархистских тараканов, а то как бы чего не вышло.

Одним словом, в Москве о Роммеле вспомнили только тогда, когда Гальдер прислал в советский Генштаб Василевскому запрос, какие советские части будут менять Африканский корпус на позициях в Египте. Об этом казусе тут же доложили Сталину, а тот, немного подумав, изрек:

– А зачем нам его на кого-то менять? Предложите генералу Роммелю оформить этот Африканский корпус на себя как частную военную компанию и воевать с англичанами в Северной Африке в наших интересах. В двадцать первом веке такое, говорят, происходит сплошь и рядом. Вот и нам надо попробовать, ведь не везде будет уместно применять войска регулярной Рабоче-Крестьянской Красной Армии.

Советская делегация плюс товарищ Иванов на военно-транспортном самолете Ан-22 (для солидности) в Мерса-Матрух, где располагается штаб Роммеля, вылетит сразу, как только получит от Лиса Пустыни предварительное согласие на переговоры. А тот пока еще сомневается, не проще ли сдаться в плен к англичанам и выйти из игры, ибо подобного предложения от Кремлевского горца он совсем не ожидал. Впрочем, при всем богатстве выбора (то есть при полном его отсутствии) лучшего варианта устройства своей послевоенной жизни генералу Роммелю сейчас не предложит никто, ибо его горячо любимые жена и сын до сих пор проживают на подаренной Гитлером вилле в Винер-Нойштадте, в пятидесяти километрах южнее Вены. Вот поломается немного прославленный германский генерал и любимец солдат, и согласится, никуда не денется – и вот тогда, и только тогда, Ан-22 с советской делегацией на борту и первоочередными грузами оторвется от полосы аэродрома в Кратово и возьмет курс на Северную Африку.

10 июня 2019 года, 10:15. Вашингтон, Капитолий, трибуна зала Палаты Представителей.

Речь 46-го президента США Майкл Пенс^[5]

Г-жа Спикер палаты представителей, г-н Временный председатель сената, уважаемые члены конгресса и соотечественники-американцы!

В нормальных обстоятельствах президенты приходят в этот зал для того, чтобы доложить о положении дел в стране. Сегодня вечером такой доклад не требуется. Об этом уже было сообщено американскому народу.

Мы видели положение дел в нашей стране. Мы видели, как разворачивают флаги, зажигают поминальные свечи, молятся на английском, еврейском и арабском языках за упокой душ людей, погибших вместе с президентом Трампом, и членов его семьи. Мы видели порядочность любящих и самоотверженных людей, которые воспринимают наше горе как свое собственное.

Уважаемые соотечественники, в последние двенадцать дней весь мир своими глазами видел положение дел в нашей стране, и это положение крепкое.

Сегодня вечером мы – страна, которая осознала опасность и ответила на призыв защищать свою безопасность и свободу. Наше горе переросло в гнев, а гнев – в решимость. Вне зависимости от того, привлечем ли мы наших врагов к судебной ответственности здесь или же воздадим им по заслугам силой оружия там, справедливость в любом случае восторжествует.

Я благодарю конгресс за его руководящую роль в столь ответственное время. Вся Америка была тронута вечером трагического дня, наблюдая, как республиканцы и демократы, стоя в едином строю на ступенях Капитолия, пели «Боже, благослови Америку». И вы не только пели. Вы действовали, выделив дополнительно сто миллиардов долларов на удовлетворение неотложных нужд наших военных, которым в ближайшее время предстоит защищать демократию и право Америки вершить судьбы мира.

Спикер миссис Пелоси, лидер меньшинства мистер Маккарти, лидер большинства Макконелл и сенатор Шумер, я благодарю вас за вашу дружбу, за вашу лидирующую роль и за вашу службу нашей стране.

И от имени американского народа я благодарю весь мир за его щедрую поддержку. Америка никогда не забудет звуки нашего национального гимна, которые звучали в Букингемском дворце, на улицах Парижа и у Бранденбургских ворот в Берлине. Мы не забудем южнокорейских детей, собравшихся на молитву перед нашим посольством в Сеуле или выражений соболезнования молящихся в мечети Каира. Мы не забудем минут молчания и траурных дней в Австралии, и в Африке, и в Латинской Америке.

У Америки нет более верного друга, чем Великобритания. Снова мы вместе в великом деле. Я очень польщен, что госпожа премьер-министр (Тереза Мэй) пересекла океан, чтобы продемонстрировать свое единение с Америкой. Благодарю вас за это, моя дорогая боевая подруга. (Смех в зале)

Двадцать восьмого мая враги свободы и демократии совершили акт войны против нашей страны. Американцы познали войны. Но впервые в мирное время в этой войне погиб президент Соединенных Штатов вместе со всей семьей. Американцы познали и внезапные нападения – но никогда прежде на избранного всем американским народом главу государства! Все это свалилось на нас в один день. И ночь упала на совершенно иной мир – мир, где под ударом оказалось само существование Соединенных Штатов, ибо для врага больше нет ничего святого.

У американцев после того дня много вопросов. Американцы спрашивают: «Кто напал на нашу страну и нашего президента?»

Доказательства, которые мы собрали, все вполне вероятно (хайли лайкли) указывают на русских. Это авторитарная страна, которая на пути к возрождению своего величия не гнушается ничем. Она вмешивается в мировую политику, атакует союзников Америки, а внутри своих границ установила режим жесточайшего подавления инакомыслящих. Именно русские власти выступили на стороне величайшего тирана прошлого мистера Сталина, в демократическом мире известного как «дядюшка Джо». Любой в России, кто выскажется против этого сотрудничества, сразу же будет подвергнут жесточайшему остракизму как со стороны так называемого народа, так и со стороны государственных органов. Тысячи мужчин и женщин бежали с территории России в страхе перед тем, что их побьют камнями и, как во времена Иосифа Ужасного, сошлют в Сибирь.

Россия для автократов всего мира – то же самое, что Мекка для магометан. Цель России не в том, чтобы обогащаться, ее цель в том, чтобы восстать, перестроить мир и навязать свои устаревшие воззрения людям всей планеты.

Русские власти практикуют крайнюю форму государственного экстремизма, которую отвергало правительство президента Ельцина и подавляющее большинство демократических политиков России. Президент Путин крайне извращенно толкует принципы государственного суверенитета своей страны. Его вера в свою историческую исключительность подталкивает русские власти к развязыванию жестоких войн и к убийству тысяч несогласных с ним чеченцев, грузин и украинцев; он бы хотел убить всех американцев, не делая различия между военными и гражданскими, включая женщин и детей.

Во многих странах имеются тысячи сторонников президента Путина. Их вербуют из числа жителей собственной страны и соседних стран и обучают тактике пророссийской пропаганды и террора. Людей, прошедших полный курс обучения, отсылают обратно на родину, чтобы они агитировали за Россию, создавали ситуацию злобы и хаоса. Российский президент пользуется большим влиянием в России и всем мире. Он усиливает контроль за территорией собственной страны, а также других стран, которые он планирует обратить в своих союзников.

В России мы можем видеть взгляды мистера Путина на окружающий мир. Русский народ доведен до звероподобного состояния. Многие голодают и многие бежали из страны. Можно попасть за решетку за то, что имеешь свое мнение, отличное от официального. Брак в России – это только союз мужчины и женщины. В России человека могут бросить за решетку, если он вышел на демонстрацию в защиту однополых браков.

Соединенные Штаты уважают народ России. В конце концов, мы в настоящее время являемся для него самым крупным источником гуманистической пропаганды и культурного просвещения. Но мы осуждаем режим президента Путина. Он не только подавляет собственный народ, он угрожает всему человечеству, совершая вторжения в соседние страны, которые русские власти до сих пор считают сферой своего влияния.

С другой стороны, я гоню от себя мысль, что новая война неизбежна, тем более в очень недалеком будущем. И именно потому, что я уверен, что наши судьбы в наших руках и мы в силах спасти будущее, я считаю своим долгом высказаться по этому вопросу, благо у меня есть случай и возможность это сделать.

Я не верю, что Россия хочет новой мировой войны. Чего она хочет, так это восстановления былой мощи в масштабах СССР и безграничного распространения своих идейных доктрин. Но о чем мы должны подумать здесь сегодня, пока еще есть время, так это о предотвращении войн навечно и создании условий для свободы и демократии как можно скорее во всех странах мира – в первую очередь, в России и Китае.

Наши трудности и опасности не исчезнут, если мы закроем на них глаза или просто будем ждать, что произойдет, или будем проводить политику умиротворения зарвавшегося агрессора. Нам нужно добиться урегулирования, и чем больше времени оно займет, тем труднее оно пойдет и тем более грозными станут перед нами опасности. Из того, что я наблюдал в поведении русских и их союзников, я вынес убеждение, что они ничто не почитают так, как силу, и ни к чему не питают меньше уважения, чем к военной слабости. Во имя решительного единства все страны цивилизованного мира должны сплотиться, чтобы выступить против российской агрессии в едином строю. В этой борьбе каждый, кто не с нами, будет против нас.

По этой причине старая доктрина сдерживания теперь непригодна. Сегодня Соединенные Штаты Америки предъявляют российским властям следующие требования:

– передать в руки американских властей всех исполнителей террористического акта, которые прячутся на вашей территории;

– освободить всех иностранцев и политзаключенных, включая американских граждан, которых вы несправедливо заключили в тюрьму якобы за шпионаж;

– обеспечить безопасность иностранных журналистов, дипломатов и сотрудников благотворительных организаций в вашей стране;

– немедленно прекратить все военные действия на Украине, в Сирии и других местах, разоружить армию и деактивировать стратегические ракетные установки наземного, морского и воздушного базирования;

– предоставить Соединенным Штатам беспрепятственный доступ к ядерному оружию и пунктам управления, чтобы мы могли проверить, что они больше не действуют.

Эти требования не могут являться объектом переговоров или обсуждений. Российские власти должны действовать, и действовать немедленно. Они отдадут нам президента Путина для справедливого международного суда или они разделят его судьбу.

Сегодня вечером я хочу также прямо обратиться ко всем россиянам. Мы уважаем ваше желание жить в свободной и независимой стране – точно так же, как живут миллионы американцев и еще многие миллионы людей в странах, которые Америка считает своими друзьями. Вера в свободу и демократию учит добру и миру. А тот, кто, исполняя преступные приказы, идет войной на земли соседей, совершает зло и позорит имя русского солдата.

Врагом Америки не являются наши многочисленные друзья в России. Это и не наши многочисленные друзья в других бывших советских странах. Наш враг – это радикальные великорусские шовинисты и имперские фанатики, захватившие власть над российским правительством.

Наша война с русской агрессией начинается с мистера Путина, но она им не заканчивается. Она не кончится, пока все русские реваншисты не будут обнаружены, остановлены и разгромлены.

Американцы спрашивают: «Почему они нас ненавидят?»

Они ненавидят то, что видят прямо здесь, в этом зале – демократически избранное правительство. Их лидеры пришли к власти при помощи нечестных манипуляций и пропаганды. Разве может быть демократическим правительство или президент, за которых было отдано две трети или три четверти голосов? Оппозиция в России – это пустой звук, а потому русские ненавидят нашу свободу выбирать, нашу свободу вероисповедания, нашу свободу слова, нашу свободу избирать и быть избранным, свободу собраний и право на высказывание собственного мнения. Они хотят во всем демократическом мире свергнуть существующие правительства и заменить их диктатурами и автократиями. Они хотят вытеснить государство Израиль с Ближнего Востока. Они хотят изгнать американское влияние отовсюду в мире, куда дотянутся их руки.

Эти русские начинают войны и убивают не просто с целью прекратить чью-то жизнь, но для того, чтобы положить конец американскому образу жизни. Совершая всевозможные зверства, они надеются, что Америка станет боязливой, уйдет из остального мира и бросит на произвол судьбы своих друзей. Они выступают против нас, потому что мы им мешаем. Нас не обманывают их претензии на сохранение вековых традиций. Мы таких видывали и ранее. Это наследники всех кровожадных идеологий двадцатого столетия. Жертвуя человеческой жизнью во имя своих радикальных воззрений, отказываясь от всяких общечеловеческих ценностей, они идут по пути коммунизма, нацизма и тоталитаризма. И они пройдут этот путь до конца: окажутся в безымянной могиле истории, где лежат отброшенные лживые идеи.