II
Опасная была эта горная крутая тропинка, уверяю вас! Не будь полупьян, я не отважился бы, пожалуй, продолжать путь. Местами приходилось ползти по узкому неровному карнизу, висящему над пропастью, и я в таких случаях слезал с Маши, пуская ее вперед. С большими трудностями, донельзя усталый и трезвый подобрался я, наконец, к отвесной скале, загородившей дорогу. Ни справа, ни слева пути не было. Тем времена вечерняя прохлада и наползающая темнота нагнали на меня страх, так как ночевать в этом месте, рискуя свалиться в пропасть, я не хотел. Трактирщик ничего не сказал мне об этой скале; он, видимо, не бывал здесь он сказал только, что, следуя по тропинке, я попаду к хижине Снопа.
– Эй, есть ли жив человек?! – закричал я, задрав голову.
Ужасное горное эхо оглушило меня. Вдруг над скалой показалась косматая рыжая голова, рявкнув густым басом:
– Кто тут бродит, говори!
– Не вы ли господин Сноп? – сказал я, невольно сочувствуя трактирщику при виде мохнатых бровей и огненных глаз кирпично-багровой головы.
– Сноп – это я.
– Как же я попаду к вам?
– Зачем?
– Зачем?!.. Гм… Душа болит, господин Сноп.
– А именно?
– Растерянность… Уныние… страх жизни…
– О господи! – вздохнул Сноп.
– Потом: «Куда мы идем?»
– О господи! – вздохнул Сноп.
– Есть ли что за гробом и какое оно?
– О господи! – вздохнул Сноп.
– Зачем жить, если рок?
– О господи! – вздохнул Сноп.
– Зачем жить, если смерть?
– Довольно! – сказал Сноп. – Бедный умалишенный! Полезай сюда, я брошу тебе веревочную лестницу.
Голова скрылась, показалась снова, и к ногам моим упал конец лестницы.