Конус 103. Книга о человеке, который не захотел оставаться среднестатистическим

Вокруг лежащего без движения Егора стали собираться зеваки, в основном из числа учеников начальных классов. Охранник присел на корточки и похлопал мальчика по лицу.

– Эй, ты как? В порядке?

Егор мотнул головой в сторону, словно желая проснуться.

– Э-э-э. Да, все окей.

Охранник встал и указал большим пальцем в сторону коридора.

– Я отогнал их. А теперь надо к директору идти разбираться. Так дело не пойдет. И вообще – за что они тебя?

Егор медленно и неуверенно, но все же поднялся на ноги.

– Да ничего, можно сказать, что сам виноват.

– Расскажешь Тамаре Петровне, как все было?

Перспектива тухлая. Зная директрису, можно было с уверенностью сказать, что она возомнит себя новым Шерлоком и на неделю устроит обеим сторонам конфликта допросы, обыски, очные ставки и все в таком духе. Такого цирка нужно было избежать.

– Слушайте, такого больше не повторится. Я же говорю, это типа как игра. Я сам тоже хорош.

Прозвенел звонок, и группа наблюдателей-первоклашек растворилась так же быстро, как собралась.

– Ладно, парень, – охранник пожал плечами, – мне тут тоже проблемы не нужны, сам понимаешь. Но если еще раз тебя увижу в драке, – он погрозил пальцем, – говорить буду другим тоном. Ясно?

Егор виновато кивнул. Охранник не спеша направился к своему посту, которым служила списанная за ветхость парта из кабинета труда. И только сейчас Егор увидел, что все это время рядом стояла Катя. Она подошла к нему и поправила волосы.

– Все-таки тебе так больше идет…

– Да? Ну спасибо.

– Потом сделай стрижку, как у Комолова с MTV, тебе еще больше пойдет. А вообще, знаешь что? – она помолчала секунду. – Яковлев, ты вообще молодец.

– Это почему же?

– Ну-у-у-у, я видела, как они разозлились. А раз так, значит, ты здорово им насолил.

Егор смотрел на соседку по парте. Она что-то говорила – кажется, про то, что уже началась география и пора бы идти. Но Яковлев чуть ли не впервые за все школьные годы не хотел побыстрее убраться из здания. Поддавшись минутному желанию, он поцеловал Катю. Быстро, коротко, в щечку. От этого ее и без того большие глаза стали совсем неприлично огромными. Девчонка тут же залилась краской.

– Ты… ты… дурак!

Она мгновенно взбежала по лестнице на полпролета, потом так же резко остановилась, обернулась и повторила уже другим тоном, каким-то более родным, домашним:

– Яковлев, ты дурак. Вот!

И дальше так же быстро устремилась вверх – видимо, на географию.

Егор увидел перед собой яркий свет. На стене напротив появился лифт. Парень выдохнул и, жалея о том, что не получится дальше с Катькой погулять, зашел в кабину. Та аккуратно закрылась и тут же открылась. Егору даже подумалось, что его снова выпускают в школу. Но это была не она. Перед лифтом раскинулся длиннющий коридор с красной ковровой дорожкой, уходящей куда-то за горизонт. Видимо, это гостиница. По обе стороны – номера. Свет приглушен. Последнее, что Яковлев увидел перед тем, как выйти из лифта, – свое отражение. Оно стало прежним. Чертовы залысины вернулись. Он вздохнул. Ну здравствуй, Этаж номер два.

* * *

Несколько минут после того, как двери лифта закрылись за его спиной, Егор простоял, размышляя. Оказывается, дело было в соседке по парте, а не в старшеклассниках. А что с ней такого? Да, она ему нравилась, но девчонкам всегда нравятся парни старше, поэтому Егор и не пробовал что-то предпринять. А потом, когда стал совсем взрослым, осознал, что современным женщинам нужны только деньги. Корыстные создания не думают о человеческой душе – готовы стать подстилками ради денег. А таких отношений он не хотел, поэтому и решил в какой-то момент, что ему будет лучше одному. Вернее, Егор даже не принимал осознанного решения. Просто в двадцать лет он сказал себе, что займется поиском пары в двадцать пять, когда уже универ останется позади. В двадцать пять перенес такую важную задачу на тридцать, потому что нужно работать – строить свою репутацию в компании, и времени на прогулки и киношки нет. А в тридцать подумал, что надо все отложить до тридцати пяти. Даже не стал придумывать причину – просто не время еще, и все тут. А теперь вот Катя…

«Так почему Конус дал задание именно через нее? – задумался Егор. – Хм, вот я уже рассуждаю о Конусе. Ну а что такого, с другой стороны… Как минимум эти Этажи действительно существуют, вот уже второй. И да, лифт перевозит от одного к другому. Это значит, что правила, которые мне дали, работают». Егор развернул еще раз листок, который ему дала Однажды, и снова обратил внимание на пункт номер пять. Он выглядел так: «Время прохождения Этажей неограниченно (кроме третьего)». Выходит, что на следующей «остановке» надо будет сильно торопиться. Что бы это могло быть, погоня?

Егор отогнал от себя мысли о третьем Этаже. На секунду ему вновь стало страшно. Он вдруг подумал, что может туда и не добраться. Надо жить в моменте, быть здесь и сейчас. Только тогда останется шанс на то, что все Этажи до восьмого включительно будут пройдены. Единственная греющая мысль – еще не использованы предмет и совет от какого-то там Океана. Также не использована возможность перескочить через Этаж. Так что движемся без потерь. Пора пройтись по коридору.

Он оказался односторонним. В том смысле, что двери слева были нарисованными. Это как бы такие необычные картины – и на каждой номер пятьсот тридцать восемь. В то же время двери справа – реальные, насколько это вообще возможно в Конусе. По крайней мере, у каждой были бронзовые ручки, неприятно отдающие холодком при прикосновении. А еще на настоящих дверях не было номеров. Вместо них на табличках красовались малопонятные символы, отдаленно напоминающие смайлики и эмоджи. Вот собачка, а через метр – самолетик. Егор вздрогнул от догадки – может быть, это дверцы от шкафчиков в детском саду? Он помнил, какой был у него: вишенки – две аккуратные ярко-красные ягодки. Он попытался найти дверь с таким изображением, но у него не получилось, даже несмотря на то, что ушел Егор в своих поисках довольно далеко – настолько, что лифта, а точнее, того места, где он располагался, уже не было видно. Окончательно отчаявшись проследить логику, Яковлев решил просто войти в первую попавшуюся дверь.

На табличке была чашка, похожая на кофейную. Серо-зеленая такая, с элегантной ручкой. Резко выдохнув, мужчина зашел внутрь и сразу почувствовал запах свежей выпечки. Это был приятный, знакомый с детства аромат. Тут же в животе заурчало. Еще бы, существуют запахи, учуяв которые захочешь есть, даже если только что набил брюхо до отвала. От блаженства Егор прикрыл на секунду глаза. Но только на секунду, чтобы почти сразу вернуться в реальность и обнаружить себя на входе в пекарню. Перед ним протянулись два ряда витрин, на которых были выложены пончики, круассаны, булочки-улитки и просто свежий хлеб всех мастей. Вдали виднелась кофемашина.

Но куда важнее было то, что у кассы стояла очередь. Точнее, перед Егором было два человека. Заказы у них принимал мальчишка, которому на вид – от силы лет пятнадцать. Он был невысоким блондином – смотрел из-за прилавка на посетителей снизу вверх. Парень улыбался и уточнял, что еще нужно клиенту: «Пончик не хотите попробовать?», «Вам здесь или с собой?». Человек у кассы как ни в чем не бывало сделал свой заказ и расплатился. Затем он ушел через черную дверь в другом конце помещения. Только сейчас Егор заметил, что в этом заведении всего один столик – в центре зала. И тот крайне маленький, на одну персону.

Да и стул рядом всего один. Что заказал тот, кто был у кассы когда Егор зашел, запомнить не получилось – все внимание было приковано к изучению пространства и запаху свежих булок. А вот заказ второго человека разобрать удалось. Он попросил тарелку супа, молоко и горчицу. Парень на кассе скривил губы и пожал плечами – мол, такого у нас нет. «Быть может, хотите булочку-улитку?» Клиент буркнул что-то себе под нос, кажется, о том, что улитка эта ему как собаке пятая нога, и быстрыми шагами направился к выходу, где через пару мгновений и скрылся. Егор сделал единственный шаг, который отделял его от кассы. Парень дежурно улыбнулся и вопросительно взглянул на него. Яковлев не знал, что сказать. Он вдруг понял, что не знает, есть ли у него при себе деньги. Вроде же все забрали еще в Поле, или как там этот вход в Конус назывался. Но, может, какая монета завалялась? С другой стороны, как-то невежливо прямо у кассы рыться в карманах, когда уже подошел. Да и вдруг кто-то еще зайдет, а тут место занято – неудобно.

Неловкое молчание нарушил парень на кассе:

– Что вы хотите?

Не придумав ничего лучше, Егор выпалил:

– Карты к оплате принимаете?

Кассир взял чистую чашку с подноса, что стоял рядом с ним, и разбил об пол.

– Вас не спрашивали, как вы будете оплачивать заказ. Вопрос был: чего вы хотите?

Егор не спеша кивнул головой: окей, парень, давай, пусть будет по-твоему. Он еще раз оглядел прилавок и ткнул пальцем в корзину с выпечкой.

– Я бы не отказался от круассана.

Кассир взял вторую чашку с подноса и также равнодушно разбил ее. Егор про себя выругался, затем привстал на мыски и увидел, что осталось еще две чашки. Они были точно такие же, как на двери при входе.

– Вас не спрашивали, от чего бы вы не отказались. Вопрос был, – он на мгновение сделал паузу, – ЧЕГО ВЫ ХОТИТЕ?

* * *

«Что он хочет от меня услышать? – растерялся Егор. – И почему так себя ведет? Это как будто джинн из анекдотов, который вроде исполняет желания, но делает это таким образом, что лучше бы уж не исполнял. Вероятно, этот парень – это и есть мое испытание на втором Этаже. Хорошо, то есть мне нужно пройти его. Может быть, будет еще что-то, но сейчас определенно надо как-то с ним продуктивно поговорить. Что же сказать ему? А если напрямую спросить: что ты хочешь от меня услышать? Вдруг сработает и он ответит? Хотя нет, вряд ли – большой риск услышать в ответ что-то в духе «вас не спрашивали» и так далее. И тогда еще одна разбитая чашка, после которой останется только одна-единственная. Тогда так – надо просто напрямую отчетливо сказать. Я хочу круассан. И все, без слов-паразитов и разных лингвистических оборотов. Тогда, может, он будет доволен. Что же, попробуем».

– Я хочу круассан.

Егор скользнул взглядом по подносу с чашками. Кажется, парень туда не тянет руку – уже хорошо! Кассир снова улыбнулся своей по-юношески наивной улыбкой и произнес:

– Вы точно уверены в этом?

Егор было открыл рот, чтобы произнести что-то в духе «кофе тоже был бы кстати», но вовремя сдержался. Он лишь набрал воздуха в легкие и мягко выдал:

– Да.

В этот момент кассир спокойно взял чашку и разбил ее так же невозмутимо, как и две предыдущие. Только теперь он сопроводил это действо комментарием:

– Нет, вы хотите не круассан.

От неожиданности Яковлев даже подпрыгнул на месте. В нем закипала злость. Что, мать вашу, тут вообще происходит? Он прищурился и недобро взглянул на парня, выдыхая воздух, словно бык на корриде. Тот снова стоял в своей исходной приветливой позе, как будто ничего особенного не происходило. Возможно, для кассира так и было, обычный рядовой день. Во всяком случае, посуды ему явно не жалко. Егор с обидой поджал губы и посмотрел на сиротливо стоящую чашку – последнюю. Что будет, если ее тоже разобьют? Его убьют или, может, он навечно останется в этой кафешке?.. Думать об этом не хотелось. Тем более что она пока не разбита, а значит, надежда выбраться отсюда жива.

Все еще злой от выходки кассира, Егор оглянулся по сторонам. Взгляд остановился на круассане, на который ушло две чашки. В голове промелькнула мысль: «Парень бьет фарфор, когда я отвечаю что-то не то. Но если я буду молчать – это же не повлияет ни на что? Или как?» Не успев взвесить все за и против, мужчина просто схватил круассан с прилавка и, не спуская глаз с кассира, начал пятиться назад. Зрелище напоминало кульминацию в фильмах-вестернах, когда два ковбоя медленно расходятся по углам, следя за малейшими движениями друг друга. Только в этой «дуэли» отходил назад один Егор, и в руке вместо массивного револьвера он держал мягкий круассан.

Наконец, поняв, что, похоже, парень будет бездействовать, Егор уселся на единственное место в зале и начал уплетать выпечку. «Вот же засада, этот пацан был прав, что-то действительно не хочется этот круассан. Свежий, но слегка сухой. Так чего же я хочу?»

Это был вопрос, который явно требовал времени на размышления. Яковлев снова вспомнил, что второй Этаж можно проходить сколь угодно долго. Значит, торопить тут вряд ли будут. Хорошо. «Давай думай, приятель, думай. Я, по идее, сделал все так, как и должно было быть. То есть выбрал товар из ассортимента, четко назвал его и подтвердил свое желание. В ответ – отказ и еще одна разбитая чашка. Значит, на каком-то из этих этапов я допустил ошибку. Надо разобраться по порядку.

Первое – выбор. Нужно определенно просить что-то, что есть в наличии в кафе. Потому что тот тип, что был передо мной, отчетливо произнес: «Дайте тарелку супа, молоко и горчицу». В ответ ему пожали плечами и ответили, что, мол, такого у нас нет. Поэтому требуется выбирать из того, что есть в наличии. Окей, может быть, кофе? Точно, кофе! У меня была мысль о том, что кофе не помешает, и плюс чашка! Он бьет чашки, значит, именно их он и должен использовать. А круассан в чашку не нальешь. Поэтому я должен подойти и попросить кофе. Есть!»

Размышляя, Егор доел круассан. Дожевывая последний кусочек, он встал, чтобы подойти к прилавку и выдать кассиру новую версию ответа на вопрос. Ему так нравилась свежая идея, что он даже позволил себе подмигнуть парню. Но в последний момент, скорее по старой привычке, чем из-за логической необходимости, Яковлев заставил себя промолчать и придумать еще один вариант ответа на вопрос, чего он хочет. И если круассан он импульсивно заграбастал после очередного фейла, то сейчас получилось обуздать эмоции и чуть-чуть остыть.

Этот навык, продумывать все по два раза, неоднократно спасал. К примеру, когда коллега на работе предлагал купить умные часы. Делал он это настолько убедительно, что мог бы, в принципе, работать менеджером по продажам, а не системным администратором. И водонепроницаемые, и музыкой управлять с них можно, и звонки принимать – сказка, а не гаджет. Плюс по интересной цене, ниже рынка. Но все же, несмотря на острое желание приобрести устройство, Егор остановил себя. Да, цена была привлекательная, но почему что-то его здесь смущает? Дело в причине продажи. Она была банальной – нужны деньги. Но в это Егор не верил. Точнее, верил, но не в качестве предлога к сбыту. Потому что деньги нужны всем и всегда. И если бы коллега сказал что-то вроде «хочу велосипед навороченный, и вот не хватает», то это звучало бы убедительнее. Может быть, не такой уж он и профи в продажах. В итоге Яковлев, обдумав потенциальную покупку еще раз, предложил отдать ему часы на тест-драйв – на пару дней. А там, мол, решим, что да как. Сразу после этих слов продавец поник и «съехал» с разговора. А через две недели поднялся скандал, когда выяснилось, что новый владелец умных часов, также из числа сотрудников компании, рассказал всем о крупном дефекте. Неисправность заключалась в том, что работали часики от силы до обеда. То есть, полностью зарядив их ночью, с ними не проходишь даже до конца рабочего дня. Соответственно, смысла в такой покупке нет. А сисадмин к тому моменту уволился, и найти его уже не представлялось возможным. Егор тогда похвалил себя за бдительность. Вот и сейчас он остановился за пару секунд до развязки.

* * *

В его ли пользу она была бы? И опять что-то смущает, но что именно? Несколько минут ушло на то, чтобы ответить себе на этот вопрос. Наконец все стало ясно. Предыдущий клиент – вот где загвоздка. Почему после его заказа кассир не стал бить посуду, а просто сказал, что у него в кафе этого нет? А что, если у того человека была своя игра? Ну, то есть он проходит свои Этажи, пробираясь через какие-то собственные уникальные испытания. И поэтому к Егору они отношения не имеют. Что, если так? Да и человек ли это вообще? Или, возможно, он просто был декорацией, поставленной сюда для атмосферности. А первый? Тот вроде что-то взял с собой и ушел в черную дверь в конце зала. «Почему я сам, кстати, не попробовал туда пойти? – задумался Егор. – Вдруг это дверь в лифт и я смогу уехать просто так? А что, тут может происходить что угодно».

Егор решительно направился к черной двери в противоположном углу помещения. Как только он коснулся ручки, кассир чихнул. И не как-то тихо, еле слышно, а наоборот – во весь голос. Для уверенности Яковлев еще раз дотронулся до ручки и попробовал потянуть на себя. Дверь не поддалась, а парень за кассой снова чихнул – видимо, сюда идти пока рановато.

Следующие минут тридцать Егор просто сидел на единственном месте в зале. Он ждал – вдруг появится еще кто-то и тогда будет хоть чуть-чуть понятнее, что делать дальше. Но время шло, а новых посетителей не было. Яковлев не шевелясь сидел за одиноким столиком, в то время как кассир преспокойно протирал чашки, не отходя от прилавка.

«Давай думать в другую сторону – если взять только меня, что тогда? Может быть, люди в очереди – лишь отвлекающий фактор. Мы… мы ведь часто стремимся сделать как другие, не особо оглядываясь на то, правильно они вообще поступают или нет. Вот и теперь – я должен рассматривать себя в отрыве от остальных. Ассортимент – не ассортимент, плевать! Что меня спросили? “Что вы хотите?” – такой же был вопрос. Вот и надо понять, что я хочу. Не в смысле съесть или выпить, а вообще что? Так, ну хочу богатым быть. Да, вот от этого точно не откажусь! Стоп, опять это “не откажусь”. Хочу быть богатым – все, вот так. Но… что такое “богатый”? Это как вообще? Хм, это когда много денег. А много – это сколько? Скажем, миллион рублей – это много? Ну, наверное, много… Но машину не купишь хорошую. Тогда надо миллион в месяц. И в течение всей жизни. А если через двадцать лет этот миллион будет таким, как сейчас сотка? Тьфу, совсем запутался».

Мозг требовал сахара, и Яковлев, находясь в своих мыслях, поднялся из-за столика и снова без спроса стянул выпечку с прилавка. На сей раз это был шоколадный пончик. Кассир никак не отреагировал. Вернувшись на свое место, Егор принялся жевать добычу, погружаясь все глубже в свои рассуждения.

«Ладно, деньги – это понятно более-менее. Есть ли что-то еще? А что, если попробовать двигаться от обратного? Ну то есть вспомнить, когда мне было хорошо, и плясать от тех событий». Еще несколько минут ушло на то, чтобы вспомнить истинные моменты счастья. Набралось только два. Первый – когда Яковлев докупил к компьютеру восемь гигабайт оперативной памяти и GTA V, которая до этого тормозила, как двоечник на экзамене, буквально «полетела». Второй момент – прощание со школой. Егор запомнил день и час, когда выходил из стен здания, в котором провел одиннадцать лет. Он тогда поймал себя на мысли, что ему больше никогда в жизни не придется туда возвращаться. И от этого на душе стало так тепло и светло, что он аж просиял – улыбался прохожим как умалишенный. Ну а что тут удивительного, за все годы обучения – только негатив. Ноль положительных эмоций, одни проблемы. То англичанка докопается, то старшие по углам жать начнут, то класс ржать станет, глядя на очередную «модную новинку» – свитер или джинсы от старшего брата Ильи, перешедшие к Егору по наследству. Да, поэтому в тот момент было реально счастье – осознание, что все позади. А впереди, как казалось, вкусное будущее – с шоколадом, который мать все время запрещала, играми на приставке и крутым скейтом (на который, правда, пришлось копить дольше всего).

«Да, любопытно круг замкнулся – именно в долбаной школе я и оказался на первом же Этаже в Конусе», – отметил Егор. Он поймал себя на забавной мысли, что воспоминания об этом коротком визите в свое отрочество были как раз позитивными. Еще бы – за короткое время этому уроду Ермошину из десятого по морде съездил. И… И еще Катьку поцеловал. Хотя как поцеловал? Просто чмокнул. Но в том возрасте это канало за «почти засосал». Колян бы не поверил. Яковлев понял, что по прибытии на второй Этаж он первым делом думал именно о соседке по парте, а не о новых испытаниях, которые ему приготовил Конус. «Да, точно – была мысль пригласить ее погулять. Прошлись бы по парку после уроков, я бы наскреб на пару мороженых».

При этих мыслях Егор ощутил странное незнакомое тепло в груди. Он откинулся на спинку стула, как будто расправив крылья. В его голове мгновенно нарисовался маршрут, по которому они бы пошли: мимо памятника по аллее, до продуктового. А дальше через сквер и вдоль гаражей. «А мороженое – я взял бы ей эскимо “Ленинградское”. Нет, лучше фруктовый лед – девчонкам обычно такое нравится. Сам бы навернул обычный стаканчик вафельный, ванильный который. А в конце, когда прощались бы у подъезда, поцеловал бы ее еще раз, только теперь в губы. Эту картину увидела бы ее мать, которая поливала цветы на подоконнике. Она бы нас окрикнула, пригласила зайти. Налила бы чаю, поставила бы на стол овсяное печенье и поспрашивала о планах на жизнь. А потом с работы бы пришел ее батя и отвел бы в комнату на “серьезный разговор двух мужчин”».

Егор вернулся в реальность с блаженной улыбкой. Он осмотрелся по сторонам – кассир протирал стаканы для латте, проверяя их чистоту на свету. А сам Яковлев сидел на стуле с половиной пончика в руке. Шоколад на нем уже растаял и тек по пальцам. Егор все понял…

* * *

«Парень за прилавком спрашивает про желание в моменте – то есть он хочет услышать, что я хочу прямо сейчас. Поэтому вариант с круассаном не прокатил. И “быть богатым” тоже не подойдет, потому что в данный момент мне остро хочется не этого. Да, сейчас я желаю только одного – быть с Катей, нравиться ей. Чтобы она восхищалась мной, полюбила бы. Чтобы я для нее был идеальным – таким, о котором она мечтала».

Егор встал со своего места и, не выкидывая пончик, подошел к кассиру. В движениях появилась хозяйская уверенность. Парень за прилавком привычно улыбнулся и без слов, одним взглядом, задал вопрос, известный обоим. Яковлев посмотрел в глаза своему визави.

– Я хочу прическу как у Комолова с MTV.

Парень присвистнул – мол, недурно, и тут же рассмеялся мягким заливистым смехом, похожим на журчание воды в ручье. Тут же в кафе заиграла приятная музыка. Кассир показал пальцем вверх.

– Jon Allen. Песня называется Stay. Нравится?

Егор помолчал несколько секунд. Слушал и одновременно обдумывал, не очередная ли это проверка. В итоге, решив, что, скорее всего, нет, ответил:

– Да, неплохо.

Парень кивнул.

– Я тоже оценил. – Он показал пальцем в сторону черной двери. – Дослушаете в лифте.

Егор действительно ехал в лифте ровно столько, сколько длилась песня. С последними звуками трека движение прекратилось, и двери распахнулись. Шаг вперед, и мужчина оказался в тесной комнате. По размеру – кухня хрущевки, но по интерьеру – слегка побогаче. У стены расположился стол с зеркалом-трюмо, по контурам которого струился ряд ярких лампочек. Напротив стола – дверь и диван на двоих. Рядом с ними – мини-холодильник. Увидев его, Егор поймал себя на мысли, что давно ничего не пил и пара глотков воды пришлась бы кстати. Он тут же пересек комнату и заглянул в холодильник. Через пару секунд на его лице сложилась гримаса отвращения. Внутри было одно лишь спиртное. Несколько банок пива, небольшие бутылочки с водкой и еще пол-литровка, кажется, коньяка. Яковлев огляделся по сторонам – запивают-то тут чем?