Трибуны взорвались оглушительным воплем. Сайарадил успела лишь заметить, что на нее летит громадная туша грязно-рыжего цвета. На какое-то мгновение Сая оглохла от дрожания земли и ослепла от взметнувшегося в воздух песка. Ей вновь повезло: ящер не рассчитал расстояние и промахнулся, задев Сайарадил лишь хвостом. Песок набился в рот, и Сая сдвинула маску вверх отплевываясь.
Кажется, она поспешила праздновать победу.
Развернувшись у края арены, самец вновь нацелился на Сайарадил, и той ничего не оставалось, как позорно бежать. Помня о неповоротливости ящеров, Сая заметалась по арене зигзагом, чувствуя, что вода не поддается призыву? Руки все еще были слишком слабы… Неужели один удар забрал так много сил? На очередном повороте Сая споткнулась и, упав на колени, внезапно поняла, в чем дело. Вода впиталась в песок, став его частью! Стихии Воды и Земли вступили в конфликт; песка было больше, и он победил.
Разозлившись на собственную глупость, Сая переключилась на ту воду, что еще осталась в чанах. Волна подхватила ее и потащила вверх, в безопасность. Не стоит вкладывать все силы в один удар; мудрее будет провести несколько точных атак…
Ящеры метались внизу, не в силах добраться до мага. Не рискуя отпускаться на арену, Сая послала сверху пару мощных струй – прямо на панцирь, но ящеры даже не заметил этого. Сайарадил начала накрывать паника. Слишком много сил она вложила в первый удар, слишком часто поднималась в воздух! А сколько энергии было потрачено вчера на щит Старого города? Не говоря уже о бессонной ночи!
Ящеры пока одерживали верх.
Еще несколько ударов Сая нанесла, чтобы убедиться – панцирь намдийских ящеров действительно неуязвим. Сорсус Карлал советовал атаковать брюхо… Сайарадил отвернулась всего на миг, чтобы рассчитать расстояние до чанов с остатками воды, когда солнце вдруг скрыла тень. Обернувшись, девушка с ужасом увидела, что самка ящера встала на задние лапы, возвышаясь над ареной, как колонна. Еще миг, и эта махина стал заваливаться набок – Сая едва успела вильнуть в сторону, теряя высоту. В воздух вновь взметнулся песок: самка рухнула на землю так, что сотряслись трибуны. Самец, следуя ее примеру, поднялся над ареной. Воспользовавшись моментом, Сая послала струю в его открывшееся брюхо, но безрезультатно – ящер даже не двинулся с места.
Опустившись на землю, Сайарадил отдышалась. У ящеров должны быть другие слабые места! Пыль, висевшая над ареной плотной завесой, закрывала небо и трибуны. В поле зрения Сайарадил находился самец, замерший на задних лапах. Самка, судя по звукам, копошилась где-то левее. Собрав остатки сил, Сая устремилась вверх. Она поднялась на небывалую доселе высоту – чуть выше головы здоровенного ящера-самца, – и сразу ощутила слабость. Вода тонкими струями стала срываться вниз: здесь в свои права вступала стихия Воздуха. Понимая, что надолго ее не хватит, Сая ослабила контроль и рухнула – иначе не скажешь – прямо на длинную шею ящера, ободрав руки о чешуйки на его голове. Затея оказалась не самой удачной: пытаясь сбросить назойливую добычу, ящер опустился на передние лапы и заметался по арене. Цепляясь за кожистый гребень на холке, Сая подтянулась ближе к морде. В ее руке, вытягиваясь и замерзая, появился ледяной шип.
Улучив момент, когда ящер замедлился, Сайарадил взмахнула рукой и с силой вонзила острый шип в узкий глаз ящера.
Тварь заревела. Трибуны громыхнули восторженным воплем – но Сая не испытала восторга. Всем своим телом она ощущала судороги боли, сотрясавшие тело ящера. Жалость отрезвляющей волной захлестнула Сайарадил. Разжав руки, она скользнула по чешуйчатому боку, перекатилась по песку и встала на ноги.
Пыль опала. Увидев окровавленную звериную морду, трибуны громыхнули еще сильнее, но их восторг внезапно сменился вздохом ужаса. Сая оцепенела: под прикрытием пылевой завесы самка подползла к одной из трибун – как раз туда, где располагалась сенаторская ложа – и, опираясь передними лапами о стену, стала медленно подниматься на задние лапы. Арена явно не была рассчитана на столь огромных существ; длины тела ящера вполне хватало, чтобы дотянуться мордой до людей. Какое счастье, что трибуны окружены магическим щитом! Любой человек, прищурившись, мог различить его мерцание в лучах солнца…
Сая моргнула, пригляделась и вздрогнула. Великое небо! Щита над ареной не было! Это поняла не только она. Жрецы повскакивали со своих мест, наставники разом вскинули руки… Но им было не успеть!
Жалость разом ушла из Сайарадил, ровно как и все остальное – усталость, боль, страх. Она видела только ящера, чья пасть неумолимо двигалась вверх, и рыжеволосого ребенка – глупую девчонку, перелезшую через заградительные поручни к самому краю сенаторской ложи. Сердце Сайарадил ухнуло вниз, а его место занял кусок льда. Вся вода вокруг поднялась, повинуясь призыву: вода в чанах и та, что пропитала песок, грязные воды в стоках, проложенных под ареной, и вода из фонтанов за ареной… Огромная волна окутала ящера и оторвала его от стены, повалив на землю. Взбешенное животное заревело, извернулось всем телом и встало на дыбы. В воздухе прямо напротив его оскаленной морды замера фигура, вокруг которой завивались водные спирали. Зрители на трибунах не видели той ненависти, что перекосила девичье лицо под маской, – но они услышали крик. Сайарадил закричала, отдавая приказ, и струи воды вытянулись, приобретая форму гигантских пик. Мгновенье – пики превратились в лед, окружая мага кольцом. Еще мгновенье – и льдины, со свистом рассекая воздух, полетели вперед, пронзая бронированное брюхо насквозь. Ящера отшвырнуло назад; он издал протяжный предсмертный хрип, но Сайарадил было не остановить. Один за другим она швыряла ледяные шипы, пока вдруг не поняла, что черпает рукой пустоту. По изрешеченному телу пробежала последняя конвульсия – и самка затихла.
В тот же миг силы оставили Сайарадил; она рухнула на песок, едва успев сгруппироваться. Несколько минут ей потребовалось, чтобы прийти в себя. Когда наваждение ушло, Сая подняла глаза и увидела мертвого ящера, пригвожденного к стене арены двумя десятками ледяных шипов. От соприкосновения с горячей плотью лед таял; над безмолвной ареной звенело мерное кап-кап-кап…
Зрители на трибунах не видели ужаса, перекосившего лицо наследницы Валлардов под маской.
В стороне второй ящер с проколотым глазом от боли извивался на песке. Пошатываясь, Сайарадил поднялась на ноги и, подойдя ближе, аккуратно сковала живого ящера плотным кольцом льда. Трибуны притихли, словно не зная, как реагировать. Но вот кто-то одобрительно загудел, другие подхватили… Под зарождающийся рокот Сая прошла к жреческой ложе. Больше всего на свете ей хотелось снять с себя пропитанную кровавой водой тунику. Кровь затекла даже под маску, ее соленый вкус отчетливо ощущался во рту. Пусть только это закончится! Следуя протоколу, Сая вскинула руки вверх в победном жесте. Трибуны содрогнулись оглушительным воплем. Девушка даже не поняла, что кричит вместе с ними. Как же все это было мерзко… Особенно кровь ящера у нее на губах!
Не выдержав, Сайарадил сорвала маску и отшвырнула ее в сторону.
Последнее, что она запомнила – это ошарашенные лица наставников. После все было как в тумане. Кажется, к ней подскочили послушники; кто-то положил на голову лавровый венок, кто-то накинул на плечи плащ… Лицо спешно закрыли новой маской. Трибуны, притихшие было, вновь восторженно заревели.
В миг долгожданного триумфа Сайарадил не чувствовала ничего, кроме отвращения к себе.
***
Эйфория на трибунах достигла своего апогея: люди кричали, свистели, некоторые даже плакали от счастья – и все стремились пролезть к краю арены, чтобы разглядеть поближе виновницу всеобщего веселья. Сантар с трудом пробился вперед; за ним неотступно следовал Ягван.
– Из-за таких, как она, – шипел он парню на ухо, – погиб твой отец!
Победительницу обводили по арене кругом почета. Та была ранена и потому шла медленно, припадая на правую ногу; поднятая в приветственном жесте рука была разодрана в кровь.
Наконец девушка поравнялась с Сантаром; толпа вокруг загудела еще громче.
– Смотри! – перешептывались люди рядом. – Отметины у нее на ладонях… Да как не видишь? Это же метки! Те, что остались после Саркофага!
Сантар пригляделся; да, так и есть! То, что он принял за кровавые ссадины на руках, оказалось сеткой багровых шрамов. Метки – так их назвали люди? В ушах Сантара вдруг отчетливо прозвучал распевный голос: «Когда взойдет полная луна, ты встретишь большое горе и большое счастье… Ужик, ты уж приведи за собой меченного!»
Глава 17
Верховный нервно барабанил пальцами по натертой столешнице. Дышать становилось труднее с каждой минутой. Два ящера… Даже одного было много для испытания – говорили ему. Как же они все недооценивали девчонку Валлардов!
За дверью послышались шаги.
– Открой, – приказал Верховный послушнику. – Покончим с этим!
В покои вошли двенадцать членов Совета в белых одеждах. Сразу же стало ужасно шумно. Верховный жрец морщился, но терпел.
– Вы видели это?
– Слышали крик?
– Сорвала маску на арене и швырнула ее нам в лицо! Перед толпой простолюдинов! – потрясал рукам наставник Аргус.
Большинство молчали. Аргус косился на Арамила; молодой наставник сидел у окна, глядя отсутствующим взглядом в пространство.
– Надо сказать, жест и вправду был весьма… вызывающим, – подал голос Еримил; за последние пару лет он стал совсем дряхлым и передвигался лишь под руку с помощником. – На простолюдинов это произвело сильное впечатление. По городу уже поползли слухи. Часто упоминается твое имя… Прости, брат, – обратился Еримил к Арамилу, – но ведь это ты ее учитель! Если Сайарадил выказывает неповиновение Храму, то это, в какой-то мере, твоя вина.
Взгляд Арамила сфокусировался. Он посмотрел на старого жреца в упор. Еримил стушевался и замолчал.
– Мне не показалось, что это был вызов, – осторожно заметил наставник Варгус. – Девочка защищала свою сестру… Наверняка для нее происходящее стало большим потрясением! Если бы над ареной не пропал щит, всего этого бы не произошло. Но в исчезновении щита нам некого винить, кроме себя!
– Щит над ареной поддерживают младшие жрецы, а курирует их работу Урус, – строго сказал Верховный. – Не стоит распылять ответственность на всех! Виновные будут наказаны… Что же касается Сайарадил, – он обвел взглядом собравшихся, – надеюсь, наши мысли схожи.
Кто-то отвел глаза, кто-то нахмурился, но большинство кивнули.
– Если не предпринять мер, неизвестно, куда это приведет в итоге, – сказал Аргус. – Сейчас ей шестнадцать, но что будет через пять лет? А через десять? Вы представляете, как укрепится род Валлардов, если его возглавит такая наследница?.. Непокорная Храму наследница, – сказал он с нажимом. – Ее необходимо отослать в Вальд сегодня же!
Несколько наставников согласно закивали. Наставники Варгус и Дариил переглянулись и посмотрели на Арамила. Тот не проявлял никакого интереса к происходящему.
– Если мы отправим Сайарадил в Вальд сегодня, что скажет народ? – во вздохом подал голос наставник Дариил. – Все будет выглядеть так, словно мы испугались девицу до такой степени, что сослали ее прочь… Не лучше ли подождать до посвящения?
В покоях воцарилась тишина; все ждали решения Верховного жреца.
– Думаю, большинство согласны с тем, что Сайарадил Вэй следует отправить в Вальд, – сказал первый среди равных. – И все же стоит следовать установленному порядку! Сайарадил примет посвящение, после которого по традиции должна будет отслужить год в одной из провинций. Она подавала прошение направить ее на родину матери, в Руг-Ванд. Мы же скажем, что выбрали ей другое место службы. Для непосвященных Вальд – всего лишь чуть более строгий, чем обычно, монастырь. Сайарадил не должна заподозрить неладное… А когда она пересечет его границы, будет уже поздно.
Наставники переглянулись.
– Ради блага Первохрама, – тихо сказал Еримил.
– Ради блага Первохрама! – прозвучал нестройный хор голосов.
– Останься, – приказал Арамилу Верховный жрец, когда наставники потянулись к выходу.
В комнате наконец-то стало тихо. Верховный разочарованно понурился – боль не ушла даже в тишине.
– Вы страдаете, – заметил Арамил, опускаясь на скамейку возле лежанки. – Позволите мне?
Некоторое время он держал ладони у висков Верховного, и тот почувствовал – боль потихоньку начала отступать.
– Разве ты можешь исцелять? – удивился он.
– Только ту боль, что идет от дурных мыслей, – улыбнулся Арамил.
Верховный жрец смотрел на эту безмятежную улыбку; ему так хотелось верить ей!
– Редко можно увидеть человеческое лицо в нашем мире белых масок, – сказал он.
– Вы собрали под сенью Храма немало достойных, – возразил Арамил.
Верховный положил на макушку наставника костлявую ладонь.
– Хотел бы я знать, что прячется в этой голове, – вздохнул он.
– Мои помыслы открыты вам, – заверил Арамил.
Такая ровная улыбка… Ни тени фальши! Что-то настораживало Верховного жреца, но он никак не мог уловить, что именно.
– Я не могу оставить Сайарадил при Храме… Ты ведь понимаешь? – спросил старик.
– Понимаю, – кивнул Арамил.
– Мне придется наказать и тебя тоже, – тихо сказал Верховный.
– На все воля Неба, – равнодушно ответил молодой наставник.
– Что ж, раз так, то ступай!
Арамил встал; его глаза смотрели куда-то в сторону. Против воли Верховный оглянулся, но никого не увидел. Он не знал, что в этот самый миг на него немигающим взглядом смотрела бледная тень. Наставник же видел ее прекрасно; видел он и то, как тень произнесла одними губами: «Сегодня».
Арамил поклонился тени в пояс.
– С вашего позволения, – сказал он и покинул верхние покои.
Вернувшись к себе, наставник взглянул на привычные стены по-новому. Его комната была куда скромнее, чем апартаменты Верховного жреца, но все же жаль будет расставаться с этим местом! Да и не хотелось ему переезжать в покои старика, где стены пропитались тленом, а воздух – унынием. Арамил усмехнулся, потом еще раз и еще, пока не сложился пополам от смеха. Он хохотал в голос, тщетно пытаясь остановиться; от смеха уже сводило челюсть, но Арамил не мог взять себя в руки.
Между ним и его вожделенной целью стоял только дряхлый старик. Неужели он на самом деле верил в преданность Арамила? Такая наивность могла бы тронуть наставника, но вот беда – он хохотал и не мог остановиться. Ему вдруг открылась гениальная в своей простоте истина: если хочешь одолеть человека, сделай так, чтобы он поверил в твою верность!
– Я победил, Верховный, – выдохнул наставник.
***
У ангаров за ареной нетерпеливо прохаживался Сорсус Карлал.
– Мышонок! Как мне тебя отблагодарить? – проревел он, едва заметив Сайарадил, нетвердой походкой выходящую из-под навесов.
– За что? – удивилась девушка.
– За самку, которую ты оставила в живых! Если удастся поймать для нее партнера, мы сможем разводить намдийских ящеров в неволе!
– Я думала, это самец, – пробормотала Сая.
– Будешь помогать мне с разведением ящеров? Мне кажется, ты хорошо ладишь с животными, – продолжал Сорсус.
– Это такая честь… Не знаю, достойна ли я, – в ужасе залепетала девушка.
– У тебя есть пара месяцев, чтобы подумать, – успокоил ее Сорсус Карлал. – Завтра с первыми лучами солнца мой корабль отплывает в Дагар. Меня ждут северные леса – неизведанный, новый для меня край!
Брови Сайарадил поползли вверх. Экспедиция в дикие земли?
– Северные леса опасны, – сказала она на всякий случай. – В них полно дикой магии.
– Я не очень-то разбираюсь в магии, – хмыкнул Сорсус, – но кое-что смыслю в хищниках! Ты слышала, что этой зимой у берегов Тиуры стали пропадать люди? Егеря нашли три десятка обезображенных трупов… – мужчина осекся, испугавшись, что подробности излишни, но Сайарадил спокойно смотрела на него, и он продолжил: – Несколько деревень по берегам были полностью разорены. Выжившие лепечут что-то об огромных зверях, меняющих обличье. Надо думать, они повредились умом от пережитого! Наместники уверены, что это дело рук какой-то шайки. Изгои или другое отребье… В лес отправили отряд стражников, но никто из них не вернулся. Пошел слух, что за всем стоит империя! Только нам обострение с назарами ни к чему, так что Сенат крайне заинтересован в деликатном разрешении дела. Предлагалось даже направить на север легионеров… И я вызвался добровольцем! Если там есть какой-то неведомый зверь, я хочу выследить и привезти его в Эндрос.
– А если это все же не зверь? – спросила Сайарадил.
Сорсус Карлал недоуменно развел руками:
– А кто ж еще?
Сая пожала плечами.
– Да будет Небо благосклонно к вам и вашим людям, – пожелала она.
– Мышонок, – растроганно хмыкнул Сорсус. – Если тебе понадобиться помощь…
– При всем уважении, господин, – раздался позади тихий, но твердый голос, заставивший Саю вздрогнуть от радости, – адепта необходимо отвести в лазарет.
Сорсус Карлал недовольно посмотрел на младшего жреца, который посмел влезть в разговор. Его лицо было скрыто маской, но на простенькой синей тунике была нашита узкая вертикальная полоса белого цвета: знак, которым на равнинах отмечали целителей. Маги с даром исцеления пользовались особым уважением во всех Обозримых землях – только это спасло наглого юнца от гнева отпрыска Мирхольдов.
– До встречи, мышонок, – кивнул Сорсус Карлал на прощание.
Сайарадил кивнула в ответ.
– Он стоит левее, – шепнули ей на ухо.
Сая чуть повернулась влево и кивнула еще раз.
– Не старайся, он уже ушел, – кислым тоном сообщил голос.
– Айне, ты вернулся, чтобы издеваться надо мной? – возмущенно прошипела Сая и ткнула локтем куда-то вправо.
Айне, стоявший в шаге дальше, сверлил ее хмурым взглядом: вместо голубых Саиных глаз в прорези маски на него смотрели белесые провалы с едва различимой сероватой радужкой и зрачком.
– Ты издеваешься над собой больше, чем кто-либо, – без тени улыбки сказал он и, взяв Саю под локоть, направился к зданию Храмовой башни.
Где-то на середине лестницы Сайарадил высвободила руку и уверенно зашагала по ступеням.
– Зрение вернулось? – спросил Айне строго.
Сая беспечно кивнула головой:
– Оно всегда возвращается.
– Сайарадил, – звенящим голосом сказал целитель, – ты ведь понимаешь, что слепнешь от магии?
– От печати, – поправила его Сая. – Наставник пообещал снять ее после посвящения.
– И как давно уже он обещает? – саркастически спросил Айне. – Готов поспорить, эта печать куда опасней, чем твои метки!
В лазарете воцарилась тишина. Сама того не осознавая, Сая попыталась спрятать ладони в складках туники. За последние шесть лет метки стали ее частью; она уже не помнила, как выглядели руки до соприкосновения с Саркофагом.
– Ты по-прежнему все время носишь перчатки? – спросил Айне.
– Это тебя не касается!
Сказала – и тут же пожалела о своих словах. Айне посмотрел исподлобья; Сая знала, что он не обидится и простит ей резкий тон, и потому злилась на себя за несдержанность – и на него за доброту. Она просто не могла рассказать ему все… Как тут расскажешь? Разве сможет он понять этот липкий страх, который преследует ее всю жизнь? Ведь он не знает о пророчестве, которое храниться в тайном архиве… И он никогда не испытывал ужасной боли от соприкосновения с Саркофагом, что выворачивает наизнанку тело и душу! По сравнению с этим слепота, которая проходит сама по себе, не казалось такой уж страшной. Сайарадил бодро тряхнула светлой макушкой.
В конце концов, разве все древние пророчества сбываются?
– Я поговорю с наставником! Если он не снимет печать в ближайшее время, мне придется обо всем рассказать Верховному жрецу, – мрачно сказал Айне, снимая с полки склянку с бальзамом.
Не считая мелких ушибов, в память о ящерах у Сайарадил осталась рана на правом бедре.
– Скверно, – пробормотал Айне, осматривая ногу. – Закрой-ка глаза!
Сайарадил послушалась. Они соблюдали безмолвный уговор: не задавать вопросов о магии друг друга. Ногу обдало холодом. Сая прикусила губу, хотя знала, что друг не причинит ей боли. Через пару минут холод ослаб, и айне разрешил открыть глаза. Сая увидела, что совсем недавно еще сочащаяся рана подсохла и покрылась тоненькой корочкой. Айне удовлетворенно осмотрел результат своего труда и направился к шкафам за повязками. Сая отметила, что он прихрамывает на правую ногу.
– Не надо так меня лечить, – тихо сказала она.
– Ты всего лишь адепт, а я – младший жрец! Твое согласие не требуется, – отрезал Айне.
– Ладно, лечи, если хочешь, – вздохнула Сая, вытягивая руки в мелких царапинах.
– Это само заживет, – махнул рукой целитель. – Не стоит исцелять магией мелкие раны! Это не так полезно людям, как кажется.
– Почему? – удивилась Сая.
– Был неприятный случай, еще когда я в учениках ходил, – рассказал Айне с неохотой. – Зачастил в Храм один человек, дрессировщик в зверинце у какого-то богатея. Серьезные увечья у него случались редко, но он просил залечить даже самые маленькие раны. Я говорил, что такое лечение может иметь побочный эффект, но дрессировщику нужен был быстрый результат, а учителям – деньги, которые платил его наниматель… Пришлось лечить. Вот только через год регулярных посещений у дрессировщика перестали затягиваться сами даже мелкие царапины. Его тело попросту утратило способность к регенерации! С тех пор я дал себе слово исцелять только серьезные раны.
– Что сказали учителя? – осторожно спросила Сая.
– Наказали, конечно, – равнодушно ответил Айне. – Я же лечил, значит, я и виноват… Но больше они не заставляли меня повторять ту же ошибку.
– А тот человек?
– Он вскоре умер.
Айне выглядел спокойным, но Сайарадил знала, что он тяжело переживает потерю каждого больного.
– Лечить – гораздо лучше того, что умею я, – тихо сказала она.
– Брось, – поморщился Айне. – Твоя сила огромна!
– Это и пугает меня больше всего, – призналась Сая. – Знаешь, если бы то был не ящер… Если бы Эйлинур угрожал человек, я бы все равно не остановилась!
Айне принялся аккуратно обрабатывать ее ссадины.
– Интересно, стал бы я лечить того, кто причинил вред дорогим мне людям? – задумчиво произнес он и вздохнул. – Непозволительные речи для целителя! Сделай вид, что не слышала… Готово! К концу недели будешь полностью здорова. Нет, останься на ночь здесь, я хочу последить за раной на ноге. Ах да! – Айне кивнул на сверток у окна. – Это передал для тебя слуга сенатора.
– Совсем забыла! Я же хотела встретиться с отцом после испытания, – простонала Сая, разрывая сверток.
Внутри было вложено письмо.
– Отец ожидает меня на семейном обеде, – сказала Сая, пробегая глазами ряд ровных строк. – Как думаешь, учителя отпустят меня домой до посвящения?
– Вряд ли, – покачал головой Айне. – Только после церемонии… А это что?
Сайарадил вытащила из свертка аккуратно сложенную тунику. В свете закатных лучей ее белоснежная ткань отливала золотом. Такая мягкая! В воздухе разлился тонкий аромат любимой маминой лаванды.
– Красивая вещь, – восхитился Айне. – После посвящения ты облачишься в жреческое одеяние до конца своих дней… На твоем месте я бы носил этот наряд до церемонии не снимая!
– Ты по-прежнему осуждаешь меня?
Взгляд Айне похолодел.
– Похоронить себя за храмовой стеной – разве такой жизни ты хочешь? – с досадой сказал он.
– А чем эта стена хуже? – возразила Сая. – До Храма я десять лет прожила за стеной родового поместья! Все, что мне дозволено было выбирать, это завтрак… Или какое платье надеть!
– Это уже немало, – заявил Айне.
Сайарадил начала злиться.
– Ты ничего не знаешь о той моей жизни! Здесь из меня хотя бы не пытаются вылепить наследницу великого рода.
– Зато лепят стихийного мага, – напомнил целитель.
– То есть особой разница нет, верно! – закатила глаза Сая. – Если надо что-то выбрать, то я выбираю Храм!
– Есть и третий путь, – тихо сказал Айне. – Принять посвящение, отслужить положенный срок, а затем уехать отсюда, быть свободным магом… С твоим даром ты пригодишься где угодно!
– А сам-то? – фыркнула Сая. – Раньше говорил, что мечтаешь открыть лечебницу в родной провинции, но теперь решил остаться при Храме!
В глазах целителя промелькнуло нечто странное. Он отвернулся к полкам с травами и сказал:
– Мечты могут меняться.
Вроде бы ничего особенного не было в этих словах, но Сае отчего-то стало неловко.
– Я вернусь в свою комнату, – пробормотала она, вставая и охая от боли в ноге.
Айне хотел сказать еще что-то, но в дверях появился послушник.
– Госпожа Вэй, – сказал он деловито, – наставник Арамил велел передать, что ждет вас в библиотеке после второго обхода.
– Так поздно? – удивилась Сая.
– Я лишь передаю слова наставника,– пожал плечами послушник.
– Спасибо тебе, Вард, – вздохнула девушка, и послушник вышел из лазарета.
На сердце у Сайарадил было неспокойно. Кажется, последствия прошлой ночи не заставили себя долго ждать! Ничего не подозревающий Айне рассудил иначе:
– Думаю, он наконец-то решил снять печать, поэтому и встреча ночью!
– Хорошо, если так, – пробормотала Сая.
Целитель протянул ей пузырек.
– Когда будешь принимать ванну, добавь в воду эту соль. Она снимет усталость и подсушит раны. А после второго обхода я провожу тебя в библиотеку… Только не спорь!
Сая и не собиралась; по правде говоря, она была очень рада, что Айне предложил идти вместе.