7
Тем временем пустующая дача с заброшенным участком на самом деле не была необитаемой. «Дзинь, дзинь», – тонко временами дребезжали стекла на небольшой веранде. Пол веранды покрывал мягкий бордовый коврик, медный чайник с загнутым носом стоял на маленьком столе – ничего необычного. А вот где-то в центре дома явно что-то происходило и двигалось.
Дом, погруженный в темноту, гудел и вздрагивал изнутри. В темной комнате на первом этаже почти не осталось свободного места из-за массивного квадратного стола. Огромный, на всю комнату стол на изогнутых, но прочных ножках жил своей жизнью. Тут стояли бутыльки, склянки, большие и маленькие стеклянные сосуды, в которых что-то булькало и пенилось. Странный прибор из нескольких трубок периодически вздыхал: «Пых-пых пых». И потом из трубок выходил цветной пар – то желтый, то фиолетовый или зеленый.
Целый ряд стеклянных банок отводился под необыкновенные фиолетовые растения. Прямо с корнями они стояли, погруженные в воду, а фиолетовые листья над поверхностью банок шевелились – то ли из-за попадающего на них пара, то ли из-за того, что они жили своей жизнью.
Прибор с трубками тускло светился, и в темноте в его отблесках мелькали чьи-то руки. Эти руки постоянно перемещались вдоль стола и брали то один, то другой ингредиент из склянок, слышался стук металлического прибора, разбалтывающего что-то в стеклянной колбе.
Пахло сгоревшей проводкой, и комнату наполнял серый дым, который, однако, уже начал рассеиваться. Но все равно ничего в этой темноте и дыму было не разобрать. Снова замелькали руки – тонкие, изящные, быстрые.
На улице стало еще темнее, но скоро небо ярко осветила луна, и теперь в комнате стал виден женский силуэт. Силуэт исчез на мгновение и снова появился, держа в руках две зажженные свечи, которые осветили половину лица. В светлых серо-голубых глазах отразились язычки пламени. Хитрые глаза сощурились и исчезли в темноте. Потом раздался крик: «А-а-а!»
Это был крик, выражающий бурную радость и восторг одновременно. В темноте ничего не было видно, но кто-то хлопал в ладоши и прыгал по деревянному полу. Бутыльки на столе задребезжали и запрыгали, прибор с трубками запыхтел и выдохнул фиолетовый пар.
– Получилось! Получилось! – восклицал в темноте молодой и звонкий женский голос.
Дачный поселок тем временем погрузился в темную-темную ночь.
8
Все утро Вишняков бегал по поселку, пытаясь решить проблему с электричеством. Он побывал в дачном управлении, потом провел пару часов на телефоне. Наконец, к нему на дачу явился электрик. Он повозился со щитком, потом вышел на улицу и исчез. Минут десять спустя Вишняков услышал, что электрик говорит с кем-то за воротами, и тоже вышел.
Ворота странной заброшенной дачи стояли открытыми. Вишняков подошел поближе и увидел худую старушку, которая разговаривала с электриком. Она была очень старая. «Ей лет восемьдесят, если не девяносто», – подумал Вишняков. Несмотря на солнечную сухую погоду старушка ходила в коротких резиновых сапожках неопределенного цвета. Она что-то ответила электрику, и потом они вдвоем скрылись в ее доме.
Спустя час электричество в дачном поселке снова появилось. Вишняков сел пить чай на веранде. Он жевал последний черствый пирожок с яблоками из своих запасов. У него совсем не было времени съездить и купить себе еды, а сегодня Вишняков покупками заниматься точно не собирался. Он хотел покончить со всем побыстрее и сразу же после завтрака начал звонить.
Сначала срабатывал автоответчик, чуть позже просто шли длинные гудки, и никто не отвечал. Потом абонент недоступен, и снова автоответчик. Только к обеду Вишняков дозвонился.
– Я хочу вернуть деньги. Дача мне не подходит.
– А что такое? – весело спросила агент. – Вы там всего второй день, так? Посмотрели озера?
– Мне не подходит, – упрямо повторил Вишняков. – Вокруг одни ненормальные. Шумно. Работать невозможно, категорически. Или верните деньги, или найдите мне другой вариант.
– Какой же другой? Я вам говорила, сейчас сезон, все свободные дачи забронированы, – уже сухо ответила агент.
– И чтобы у залива.
– Вы подумайте, как вам повезло. Досталась последняя дача, да еще и в таком поселке. А вообще… Вы читали договор? Сумма, которую вы внесли, невозвратная. Хотите – уезжайте, а деньги вернуть не могу.
Вишняков не ожидал такого поворота. Он был уверен, что все разрешится и завтра же он переедет на другую дачу, в другом поселке, и чтобы подальше.
– Будете съезжать? – злорадно спросила агент.
– Остаюсь.
– Вот и хорошо. Уверена, вам там очень понравится. Еще и на следующий год потом арендуете, – голос снова стал доброжелательным и веселым.
Вишняков сидел на веранде и думал. Ничего не поделать, уезжать некуда, а в городе будет еще хуже. Он сходил в маленький дачный магазин на соседней улице, купил сосисок, лапши, хлеба и яблок. Потом в комнате на первом этаже сел за письменный стол и достал свои заметки. План романа «Моряки» все еще не был толком придуман.
В комнате стояла приятная прохлада. Несмотря на то, что еще только заканчивался май, пришла необыкновенная для этого времени жара, около тридцати градусов, и на участке палило яркое солнце. Оно обжигало кожу, и хотелось укрыться где-нибудь от этого зноя. Окна первого этажа выходили на теневую сторону, поэтому здесь все время было свежо и приятно.
Вишняков расслабился, и даже какие-то мысли по поводу приключений моряков вновь начали вертеться в голове. Но тут за окнами послышались голоса, на дачу справа прибыли Ивановы, и на всю округу пронзительно завизжала электропила.
9
– Так вы подвяжете этот куст? – Вишняков вздрогнул от неожиданности. Он ходил по своим владениям и рассматривал новые растения, которые начали пробиваться сквозь землю под яблонями. Кажется, это какие-то поздние весенние цветы. Иванова появилась внезапно и грозно смотрела на Вишнякова через забор.
– Разве он мешает? Вот сколько места, смотрите, – Вишняков не планировал ничего менять.
– Вы уж подвяжите. Я знаю, как можно сделать. Давайте зайду к вам? – вдруг спросила Иванова.
– Не стоит, нет, – разозлился Вишняков, стараясь все же оставаться вежливым. – И вообще, я сейчас ухожу.
Он поторопился зайти в дом и посмотрел в окно из-за шторы. Иванова постояла еще минуту, поглядывая на куст смородины, потом все же ушла.
Вишняков подумал, куда бы он на время мог выйти, и идея появилась. Он взял большую пустую бутылку и ведро и отправился к колонке с питьевой водой за углом.
Вишняков шел по улице очень медленно, стараясь растянуть время. Он набрал воды в колонке и уже собирался двинуться в обратный путь, но тут заметил Евгения, который быстрым шагом направлялся в сторону своей дачи. В руках Евгений держал большой прозрачный пакет с водой, в котором плавали две живые рыбы. «Пусть пройдет», – подумал Вишняков, не желая сталкиваться с соседом. Он поставил ведро и бутылку на землю и сделал вид, что отдыхает.
Евгений тем временем почти поравнялся с колонкой, и тут пакет вдруг выскользнул из его рук. Мгновение, и две рыбы запрыгали по земле, вся вода вылилась наружу.
– А-а! – в отчаянии захрипел басом Евгений. Он наклонился к своим рыбам, хватал то одну, то другую, но они вырывались у него из рук и падали вниз.
Вишняков поспешил к Евгению со своим ведром, схватил рыб и бросил их в воду. Это были два жирных окуня. В воде рыбы пришли в себя и успокоились.
– Спасибо! – протянул руку Евгений. – Я только донесу до дома и верну ведро.
– Можно потом, – успокоил его Вишняков. – А эта рыба…
– Это мечта, – Евгений улыбнулся.
– Мечта?
– Сделал у себя на участке пруд, запускаю сейчас живую рыбу. Потом буду открывать окно и забрасывать удочку в воду, прямо не выходя из дома.
– Вот это да! – восхитился Вишняков и тоже захотел иметь пруд с рыбами.
– Хм, – довольно сказал Евгений и улыбнулся. Он еще раз заглянул в ведро с окунями, которое стояло рядом, и поднял ведро за ручку.
Вишняков взял бутылку с водой, и вместе они пошли на свою улицу.
– Но это рыба не из нашего озера?
– Нет, я их заказываю. В озере не то. У меня другая рыба будет, крупнее, другой породы.
Вишнякову показалось, что окуни самые обычные, но он не стал ничего говорить. По дороге Евгений рассказал, какой у него сложный график и как важно ему репетировать каждый день. Вишняков с ним согласился.
Они уже были у своих дач. Открывая ворота, Евгений задержался и окликнул Вишнякова.
– У меня сегодня гости. Заходи, весело будет.
– Да я… – Вишняков не любил ходить по гостям и пытался на ходу выдумать причину для отказа.
– Так, скромный ужин, барбекю. Покажу мой пруд с рыбами. Девчонки будут из хора. Жду, что придешь, – и Евгений исчез за воротами своей дачи.
Вечер наступил, на участке Евгения началось оживление. Подъехала машина, то и дело хлопали ворота. Слышались женские голоса и бас Евгения. Он то напевал, то громко рассказывал, видимо, что-то смешное, потому что то и дело раздавались взрывы смеха.
«Идти? Или не ходить?» – сомневался Вишняков. Он ничего еще не решил, когда Евгений сам к нему постучался.
– Спасибо еще раз, – Евгений протянул Вишнякову ведро. – Ну, идем?
Вишняков отнес ведро на крыльцо и последовал за Евгением.
– А вот и новый гость. Виктор Вишняков, писатель, – важно произнес Евгений.
– Писатель! Писатель! – на гостя с любопытством смотрели девушки в ярких летних платьях. Их было шесть, или семь, или еще больше. Они сидели кто на скамейке, кто на мягких пуфиках на траве.
– Лариса, Ева, Ангелина, Виктория, Лана, Тоня, – Евгений представил тех, которые сидели у дома. В дальнем конце участка разместились и другие гости. Ворота хлопнули очередной раз – кто-то еще приехал.
Вишняков впервые рассмотрел дачу Евгения – из-за высокого забора с улицы ничего не было видно. Большой дом с массивным балконом выглядел капитально. Это не обычный дачный дом, а целый особняк на зеленой лужайке. У дома вдоль газона росли кусты роз.
– Покажу мой пруд! – Евгений увлек Вишнякова за дом.
Пруд находился прямо под окнами. Он был очень небольшой, но, по-видимому, довольно глубокий.
– Скоро будет рыба-а-алка, – Евгений с удовольствием растянул слово «рыбалка», представляя, вероятно, как он закидывает удочку из окна гостиной.
– О! – только и сказал Вишняков. Тут и сказать было нечего. Великолепно.
Гости продолжали прибывать. В основном это были девушки – артистки хора, хотя потом к компании присоединились саксофонист и ударник. Евгений жарил мясо на решетке и шутил с гостями. Он бросал реплики своим звучным басом, обращаясь к девушкам в дальнем конце сада, те смеялись и кричали ему что-то в ответ.
Прямо на лужайку поставили длинный-предлинный стол и узкие диванчики. Гости принялись за мясо, зазвенели бокалы, наполненные вином. Оживление усиливалось, голоса становились веселее. А потом началось пение.
Евгений отодвинул стол и сел на диванчик в центре. Девушки из хора окружили его. С опозданием подъехал тенор из театра – Вишняков не запомнил фамилию. Откуда-то возникла гитара, которую перехватил Евгений, и началось.
Евгений звучно и с удовольствием запел веселую песню на итальянском. Оказалось, она знакома всем гостям, артистки хора подхватили припев. Голоса звучали удивительно слаженно и красиво. Тенор тоже присоединился к пению, даже саксофонист подпевал немного. Следующей была ария из незнакомой Вишнякову оперы, потом что-то современное. Вне зависимости от жанра аккомпанировала гитара.
Вишняков присел с краю на пуф. Он единственный не пел. Но потом он и сам не заметил, как стал покачивать головой в ритм и слегка напевать.
Шум вечеринки разносился по улице дачного поселка. Казалось, красивые голоса отдавались эхом даже где-то далеко в лесу, начинавшемся за углом.
Вишняков слегка выпил. То ли вино на него подействовало, то ли веселое общество, но замкнутый Вишняков оказался в центре внимания и ему это понравилось. Ангелина и Лана посадили его на скамейку у дома и наперебой стали рассказывать истории из своей жизни.
– Виктор, ты же писатель! Это может пригодиться, – Лана начала описывать случай со своей подругой в театре, потерявшей шляпу. Лана то и дело заливалась смехом. Ангелина тоже смеялась, смеялся и Вишняков.
К Вишнякову подходили и другие гости, все наперебой рассказывали ему случаи и истории, чтобы он использовал эти истории как писатель.
– Да, да, – повторял Вишняков. – Может быть…
На самом деле он не знал, для чего ему это все. Он же пишет роман про моряков. Из вежливости он слушал, слушал и сразу же терял нить того, что ему рассказали. Но ему было легко и весело. Он даже не помнил, когда так веселился. С Евгением он помирился и много говорил с ним целый вечер.
Потом Евгений выкатил на лужайку тележку с десертом. Слегка опьяневшие гости принялись за клубнику со сливками. Стемнело, у дома зажгли фонари, и шум продолжался. Вишняков уже и не помнил, что было дальше.
Если бы Вишняков сейчас оказался на своем участке, он заметил бы белый дым, выходящий из окон дачи слева. Снова внутри дома с заброшенным садом что-то происходило. Света в окнах, как и в предыдущие дни, не было, но дом жил своей тайной жизнью, тонкие белые струйки выходили из щелей в оконных рамах, стекла слегка звенели.
На большом столе в комнате заброшенной дачи что-то кипело и пенилось. Склянки и бутыльки звенели из-за химических процессов, заставлявших бурлить цветную жидкость – фиолетовую и зеленую. Первый этаж дома окутала белая дымка. Слышались шаги, кто-то бродил по комнате в темноте.
Белая дымка начала рассеиваться. На стене у окна висело зеркало, и в нем появилось неясное отражение женской фигуры. Дыма становилось меньше, с темной улицы в комнату попадали отблески лунного света и блики от фонаря. Сквозь туман в зеркале отразилось красивое женское лицо с тонкими чертами. Светлые серо-голубые глаза пристально вглядывались в собственное отражение. Женщина провела рукой по своей щеке, поправила волосы. Потом начала рассматривать собственные руки, как будто в первый раз их видела. Она погладила правой рукой свою левую кисть и поднесла ее ближе к окну, старясь рассмотреть получше. Она перевела взгляд на зеркало и снова стала всматриваться в свое отражение. Уголки глаз хитро улыбнулись. Наступила полночь.
10
Вишняков проснулся под утро у себя на даче. После ночного веселья у него болела голова. Открыв глаза, он попытался заснуть снова, но ничего не получилось. Еще только наступал рассвет, в окно он увидел, что над деревьями стоит легкая дымка. Мягко на ветру шелестели яблони и вишни. Вишняков вдруг заметил, что они отцвели, – белые ароматные лепестки с деревьев облетели за пару дней. Тут он увидел на стуле удочку и вспомнил, что вчера Евгений одолжил ему все, что нужно для рыбалки.
Сон совершенно не возвращался, и Вишняков решил отправиться к озеру. «Как раз подходящее время для рыбалки», – он лениво потянулся и начал собираться.
Дачный поселок спал. С рюкзаком за спиной и удочкой в руках Вишняков прошел по тихой улице до леса, обогнул ресторан у озера, свернул на тропинку и скоро увидел второе озеро, про которое все говорили.
Вишняков огляделся. В середине леса, в окружении деревьев с гутой кроной, немного в низине блестела гладкая водная поверхность. Вода казалась зеленой из-за отражений зеленых веток. Тонко чирикали какие-то маленькие птицы.
Вишняков подошел ближе, бросил рюкзак на землю и сел на траву на берегу. Он глубоко вдохнул – воздух был прохладный, лесной, летний. «Хорошо, когда нет людей», – с удовольствием думал Вишняков. После шумной вечеринки ему было приятно побыть одному, хотя вечер и получился отличный.
«Однако, можно и порыбачить», – подумал Вишняков. Он вспомнил про карасей в ресторане Рудольфа и решил, что и сам может устроить себе отличный обед, если улов удастся.
Вишняков посмотрел на воду. Оказалось, у этого берега отмель. Дно проглядывалось на много метров вперед. Но берег озера плавно поднимался вверх, и противоположная сторона уже казалась довольно крутой. «Надо туда перейти», – Вишняков взял рюкзак и удочку.
Он стал обходить озеро и тут заметил, что он не один. В том месте, где берег круто поднимался над водой, белел тонкий женский силуэт. Странно, что Вишняков не увидел этого сразу, а может быть фигура только что появилась. Ведь к озеру шло несколько тропинок, в том числе и со стороны крутого берега.
Вишняков замедлил шаг. Ему стало досадно, что полного уединения не вышло. «Ничего, сяду на расстоянии», – решил он.
На другой стороне озера и правда оказалось отлично. Берег – и сразу глубоко. Вишняков бросил взгляд на девушку с удочкой и кивнул ей. Кажется, и она ему ответила едва заметным кивком. Она была совсем молодая, в легком белом платье и с высоко поднятыми светлыми волосами. Единственное, что показалось странным, – это резиновые сапожки неопределенно цвета в сочетании с платьем. «Так рыбалка же. На берегу сыро, и берег глинистый», – Вишняков и сам чуть не поскользнулся и не промочил кеды, пока шел.
Вишняков стоял с удочкой. Рыба не приходила. Боковым зрением он поглядывал на незнакомку, и все сильнее ему хотелось повернуться и рассмотреть ее получше. Один раз он и правда взглянул прямо на нее и вздрогнул от неожиданности. Она смотрела прямо на него, явно изучая с любопытством. Она тут же отвела глаза, и Вишняков тоже.
Время тянулось медленно. Наконец, Вишняков увидел, что незнакомка сматывает удочку. Он заторопился сделать то же самое. Она медленно двинулась вдоль берега и собиралась пройти мимо Вишнякова.
– Не ловится сегодня, да? – спросил он ее.
– Да.
– Я тут первый раз, только что приехал, – Вишняков начал сбивчиво что-то рассказывать. Про свою дачу и о том, что живет на ближайшей улице. Она смотрела на него, почти не мигая, внимательными серо-голубыми глазами. Вишняков даже почувствовал себя неуютно от проницательного взгляда.
Девушка двинулась медленным шагом дальше, Вишняков тоже пошел, прихватив наскоро рюкзак и удочку. Он продолжал что-то говорить, когда они вышли на тропинку и отправились в сторону дач. Наконец, он назвал свое имя и спросил, как ее зовут.
– Ася, – ответила она.
– Ася, – повторил Вишняков.
11
Они шли по лесной тропинке. Сначала говорил только Вишняков, Ася отвечала односложно и нехотя. Но потом разговор как-то сам собой наладился, и Ася начала смеяться шуткам Вишнякова.
– Совсем недалеко, за ближайшим поворотом, – сказала Ася, когда Вишняков поинтересовался, где она живет.
– Да? Я тоже. Не видел тебя раньше.
Ася промолчала. Она шла по тропинке чуть впереди, держа удочку и маленькое ведерко, и снова Вишнякову показалось странным сочетание красивого платья с резиновыми сапожками. Скоро они прошли мимо озера с рестораном и двинулись из леса к дачам.
– На этой улице, – сапожки зашуршали по гравию, которым посыпали дачную дорогу.
Они прошли еще немного, и Ася остановилась у ворот дачи, соседней с Вишняковым. Это был тот самый участок слева, с заросшим садом и темными окнами.
– Мне сюда, – Ася уже открывала дверь ворот.
– Давно приехала?
– Только что.
«Может быть вчера, когда я был в гостях?» – подумал Вишняков.
– Увидимся, – помахал он Асе и направился к себе.
Вишняков положил вещи на веранде и выглянул наружу. Дача слева оставалась тихой и пустой, как и всегда. Вишняков думал, что сможет отсюда получше рассмотреть Асю, но ее нигде не было видно. Кажется, если она только что вошла в заброшенный сад, она должна была ходить где-то возле своего дома. Однако никто не застучал замком на крыльце, никаких звуков шагов, ничего.
Вишняков пожал плечами и отправился на кухню заварить кофе. Пока он завтракал, расположившись на веранде, на даче справа зашумели Ивановы. Иванов начал пилить, а Иванова подошла к забору и помахала рукой Вишнякову. Она что-то говорила – сквозь скрежет пилы было не понятно. «Опять ей что-то надо», – поморщился Вишняков и стал смотреть в другую сторону, сделав вид, что ничего не заметил.
Потом Вишняков сел за стол в комнате и просмотрел блокнот. Ничего так и не написано, никаких новых заметок к роману «Моряки». Вишняков пытался думать, Евгений тем временем в доме напротив начал свои вокальные упражнения.
– Ми-ми-ми! – разносилось звучно на весь дачный поселок.
Помучавшись пару часов, Вишняков решил пообедать в ресторане Рудольфа и вышел на улицу.
Он сел в этот раз за столик на берегу.
– Обновления в меню, – важно сообщил Рудольф, улыбнувшись в усы.
– Жаркое, картошку с грибами и морс, – быстро определился Вишняков.
– Может быть красного вина к жаркому? – предложил Рудольф.
– И бокал вина, – согласился Вишняков. На его стол падала глубокая тень от деревьев. Свиристели птицы, лес шумел, поверхность озера слегка шевелилась от теплого летнего ветра, и не хотелось никуда торопиться.
– Вы обо всем тут знаете, – осторожно начал Вишняков, когда Рудольф принес вино.
– Что такое? – Рудольф поправил приборы на столе и поставил бокал.
– У меня дача с голубой верандой. А слева… Кто там живет?
– Все в порядке? – Рудольф приподнял брови.
– Да, просто…
– Слева дача профессора химии. Ася Михайловна ее зовут. Редко там бывает.
– Ночью что-то светится в окне, а днем никого.
– Она странная женщина. На ее даче непонятные вещи происходили. Не заглядывайте лишний раз туда, мало ли.
– Что?
– Просто совет.
– Там только профессор? К ней приезжает кто-нибудь?
– Не слышал.
– Родственники?
– Она одинокая, так говорят.
– Сад совсем зарос.
– Да. Редко она бывает.
– А… – Вишняков хотел еще спросить про профессора, но Рудольф перебил.
– Жаркое скоро будет, – и Рудольф исчез на кухне.
Мясо оказалось нежным, с терпкими пряностями, и очень ароматное. А к картошке с хрустящей корочкой и грибами полагался отличный белый соус и овощи. Но Вишняков ел машинально, не чувствуя вкуса, потому что снова начал думать про пустующую дачу и Асю, которая исчезла, пройдя за ворота.
Вишняков заказал еще бокал вина и просидел в ресторане у озера больше часа. Он захватил свои заметки и решил поработать в тишине, прямо за столиком.
Становилось все жарче. Июнь уже наступил, и сегодня солнце начало припекать особенно, так что даже за столиком в тени деревьев Вишнякову сделалось невыносимо душно. Он расплатился с Рудольфом за обед и отправился к себе.
Он уже подходил к своей даче. Поравнявшись с соседской дачей, Вишняков бросил взгляд за забор – участок, как обычно, выглядел необитаемым. И тут у самого забора что-то блеснуло. Вишняков наклонился и поднял гребень – да, это был гребень для волос из какого-то светлого материала, может быть из кости. Гребень украшали цветы из перламутра. Это был явно старинный предмет, по-видимому очень дорогой. Вишняков повертел гребень в руках, а потом вспомнил, что у Аси, как будто, был в волосах какой-то предмет, вроде заколки или гребня. «Это она потеряла, – решил Вишняков. – Надо вернуть».
Вишняков обрадовался, что у него есть повод поговорить с Асей. «А вдруг она дома? – мелькнула мысль. – Постучу, может и откроет».
Ворота оказались не заперты. Вишняков вошел на участок.
Все заросло здесь густой травой. В ряд стояли несколько старых яблонь по краю участка, и еще большой куст душистой сирени пышно раскинулся у самого дома. А вот дом был хороший, кирпичный, двухэтажный, почти вдвое больше дачного домика Вишнякова. Он остановился у двери, покрашенной коричневой краской, и довольно громко постучал.