– Бивень – ее жених. Она дала ему свое согласие. Ты мог наброситься на него, только если хотел оспорить его права на Нору, – объяснил главарь оранжевых.
– Любовь тут не причем: я не мог стоять в стороне, когда на моих глазах бьют девушку! Кто бы он ей ни был, он больше нее в два раза и еще смеет поднимать на нее руку, хотя она совсем беззащитна!?…
– Ты пришел в наш дом, мы дали тебе приют, – Солнце повысил голос, заставив меня замолчать. – А вместо благодарности ты избил одного из нас и опозорил молодую девушку.
– Я готов немедленно уйти отсюда, если своим поступком оскорбил ваши обычаи, – ответил я, внутри закипая от негодования.
Я его избил!? Неужели он слепой!? Я не смог бы навредить этому животному, даже будь он связан по рукам и ногам! По их разумению выходит, было бы лучше, если бы он набросился на Нору и побил бы ее!? Пусть в синяках ходит девушка, а не здоровый агрессивный морж!?
– Кхе, – кашлянул дед Норы, обращая на себя общее внимание. – Я предлагаю обсудить участь этого вора, прежде чем выносить ему приговор. У меня есть, что сказать всем вам насчет Бивня.
Мне велели выйти, чтобы я не участвовал в обсуждении своей участи.
Слоняясь вокруг шатра в ожидании суда, я увидел Бивня в компании своих приятелей. Он проходил мимо, но не заметил меня. Бивень рассказывал своим дружкам им что-то, яро размахивая руками, и выражение его лица мне не понравилось. Было похоже, что он подбивает их на что-то. Они кивали.
Интересно, что он задумал? Будет мстить мне или захочет наказать Нору? Кажется, этот полудурок из-за ревности способен на любую подлость…
Заметив, что нервно переминаюсь с ноги на ногу, я себя остановил. Наверное, не стоит позволять беспокойству брать верх в такой ситуации. Нужно успокоиться и что-нибудь предпринять.
Осмотревшись, я обнаружил в толпе подругу Норы и помахал ей, подзывая к себе. Она увидела меня, но заколебалась. В какой-то миг мне даже показалось, что она сделает вид, что не заметила меня, и пройдет мимо. Однако, девушка все же подошла ко мне, но с таким лицом, чтобы всем вокруг было ясно, что она не хочет этого делать.
– Где Нора? – спросил я.
– Она у себя, и я не советую тебе к ней соваться! – прошипела подруга, вспыхнув. – Ты мог бы подумать, прежде чем затевать драку? Хоть понимаешь, как это выглядит? Теперь все думают, что вы из-за нее дрались, потому что она дала тебе повод на что-то надеяться!
– Я помешал бы ему распускать руки, будь на ее месте любая другая девушка, – ответил я.
– Зачем ты меня подозвал? – спросила девушка, сложив руки на груди.
– Передай ей, чтобы не ходила одна, пожалуйста, – попросил я. – Мне кажется, ее приятель что-то замышляет.
– Тебе кажется? – она недоверчиво прищурилась.
– Я видел, как он подбивал на что-то своих дружков. Возможно, он хочет отомстить.
– Я передам ей, – кивнула девица и ушла, не сказав больше ни слова. Она направилась в сторону шалаша Норы.
Когда меня снова позвали в шатер, в воздухе там витало совсем другое настроение. Старики больше не хмурились и не морщились, только Солнце не изменил сурового выражения лица.
– Мы больше не считаем тебя виновным в произошедшем, но ты должен будешь покинуть наш остров сегодня же, – сказал он. – Прежде, чем уйти, ты должен будешь предупредить меня.
– Я понял.
Буря миновала. Все оставалось на своих местах.
Хорошо, что я не поддался страху и не сбежал: я бы все испортил! А теперь еще есть надежда, что я когда-нибудь вернусь сюда.
Я отправился в столовую, где плотно поел, чуя, что это последний раз, когда у меня будет возможность есть досыта. Правда, еда показалась мне довольно безвкусной: что такое бобы и картошка по сравнению со старой-доброй водорослево-рыбной похлебкой? Вчера, когда от голода я мог бы съесть и сырую рыбу, я этой разницы не заметил.
Позавтракав, я стал думать, как использовать свой последний день у оранжевых. К Норе я идти не решился: прошло совсем мало времени, вряд ли она успокоилась и готова говорить со мной. Поэтому я отправился на прогулку по острову. Мне захотелось тут все исследовать и выяснить, откуда лучше будет плыть. К тому же я лелеял надежду увидеть настоящий храм Солнца.
Вчера, когда я мог видеть только то, что показывала мне Нора, я едва ли обращал внимание на то, чем действительно занимаются оранжевые.
Если зеленые гребли миналию, а голубые тесали морские камни, то оранжевые выращивали овощи, фрукты и другие полезные растения.
Говорят, раньше, когда земля была повсюду, люди только и делали, что растили себе еду. Иногда они охотились или рыбачили, но в основном – выращивали. И это было вовсе не то же самое, что наши водорослевые плантации: собирай урожай да следи, чтобы несъедобные водоросли не примешивались. Нет, там нужно было вскапывать землю, поливать, удобрять, полоть… это был тяжелейший труд.
Сейчас, когда у нас и земли-то почти не осталось, растить что-либо на остове бесполезно: солнце выжигает любой росток, высушивает почву. Для большинства растений нужны теплицы, а для теплиц – территория, которой у нас нет. Раньше я думал, что земные растения на Остове берутся с секретных заводов на самой вершине, а оказалось, что их выращивают на Огузке оранжевые! Ведь они умеют убалтывать небесный огонь и знают секреты земли, потому и способны вырастить зелень под открытым небом… их научила желтая чайка, ага, знаем-помним.
Часть урожая оранжевые отдают страже, часть оставляют для себя, потому им легче всего было прятать что-либо от власти: стражники не наведывалась к ним каждый день, чтобы привезти пайки. Они приезжали только раз в две недели, и всегда без предупреждения. Тогда они обыскивали каждый угол, каждый шалаш, заглядывали в каждую нору и осматривали каждую грядку. Работа с урожаем прекращалась на весь день, а люди должны были сидеть в своих шалашах, нельзя было выходить даже поесть. Иногда проверки затягивались. На случай появления надзирателей в каждой семье была корзина сушеных фруктов и ягод.
Однако, такие неудобства два раза в месяц терпеть было несложно. Все остальное время оранжевые жили легко и весело: они работали, пели, перемывали кости соседям и рассказывали нелепые сказки, которые называли притчами. Эти притчи обезоруживали своей наивностью и неправдоподобностью, но оранжевые их очень любили и часто говорили друг про друга, что кто-то поступает как в такой-то притче.
Несмотря на утреннюю драку, некоторые чернокожие встречали меня приветливо и охотно отвечали на мои вопросы.
К вечеру я уже знал о лагере почти все: где что расположено, как проходят работы на разных плантациях, откуда приезжает стража, куда приносят урожай. Не узнал я только о храме Солнца, но это и не удивительно: стоило мне произнести это словосочетание, люди замолкали и не говорили больше ни слова.
Перед тем, как прыгнуть в воду с причала для стражи, я зашел к Солнцу, как он и просил. Вождь оранжевых был один в шатре, рассматривал рассыпающийся пергамент из водорослей. Неужели он читать умеет?…
– У меня есть для тебя поручение, – сказал он, сворачивая пергамент и убирая его в сундук за своим троном. – Ты должен будешь попасть в лагерь зеленых и передать это Карпуше.
Он вручил мне плотный сверток темно-зеленого цвета. Судя по отвратительнейшему запаху, это могла быть внутренность какого-то морского животного.
– Что там такое?
Я принял посылку и стал осматривать ее. По весу она была как миска похлебки, а на ощупь довольно скользкая.
– Тебе нельзя ее вскрывать, – ответил Солнце. – Вскроешь неправильно – содержимое уничтожится, а тебе разъест лицо и руки.
– Понятно. А что мне делать, если меня поймает стража?
– Скажи, что стащил у желтых: они поверят.
– Ладно, – я улыбнулся.
Желтые жили на ближайшем к оранжевым острове, их разделял лишь небольшой ручеек и две трехметровые стены. О желтых, впрочем, я так и не успел ничего узнать, хотя за сегодняшний день услышал с их стороны аж три взрыва.
– Прикрепи сверток себе на спину и плыви: он не промокнет.
– Один вопрос, можно?
– Слушаю.
– Если я доставлю послание, смогу я сюда вернуться?
– Да, но только с ответом Карпуши. Если я получу нужный ответ, это будет знаком того, что тебе можно доверять. А теперь иди.
Итак, теперь я, похоже, заделался гонцом, и буду у них вместо черных и белых чаек. По крайней мере, это не гребля миналии всю оставшуюся жизнь: уже хорошо!
Выйдя из шатра Солнца, я отправился к Норе. В шалаше ее не было и в столовой тоже, потому я пошел на плантации бобов. Там ее тоже не оказалось.
– Она вообще растениями не занимается, – сказала мне одна из ее вчерашних подруг. – Просто ее за тобой приставили следить, вот она и придумала отвести тебя сюда. Сейчас тебе с ней не увидеться: она занята таким делом, от которого ее нельзя отвлекать. Ее работа связана с нашей верой, если ты понимаешь, о чем я говорю, – она посмотрела на меня ну очень внимательно, так, что не понять было нельзя.
– Кажется, я понял, – я кивнул. – Передай ей мои извинения за утреннее происшествие, пожалуйста.
– Передам, – кивнула девушка, хитро улыбнувшись. На фоне черной кожи ее зубы казались светящимися. – Ты ведь еще вернешься сюда, правда?
– Надеюсь на это, – я подмигнул чернокожей красавице, и пошел прочь с плантации.
Выходит, Нора работает в новом храме солнца. Интересно, кто она? Неужели молоденькая жрица?
Рассуждая об этом, я добрел до причала.
Стараясь не думать о том, что могу утонуть по пути, я стал спускаться в воду. Но стоило кожи коснуться холодного океана, тело вспомнило пережитый страх, руки начали трястись, как у припадочного, а живот скрутило стальной судорогой…
Я широко открыл глаза и стал напевать свою песню. Я стал думать о том, как и где лучше поставить ударения, где понизить, где повысить голос, где нужно громче, где тише. Пока песня отвлекала мои мозги от воды, я полностью оторвался от острова оранжевых и заставил себя машинально грести в сторону голубых. Плыть было долго, очень долго. Понятия не имею, как вообще преодолею это расстояние… Но выбора у меня нет, если я хочу жить и если хочу снова увидеть Нору. Главное, не думать о том, что я в открытой воде, и течение может унести меня далеко от земли.
5. Остров желтых
В селении голубых меня встречали, как воскресшего из мертвых пророка. В каком-то смысле так оно и было: меня ведь признали мертвым, а вернулся я не без некоторых интересных сведений.
Той же ночью, когда я по глупости обрушил стену, на остров прибыл отряд из нескольких десятков стражи: они были уверены, что поднялся бунт. Тел они не нашли, но Карпуша сказал, что пропали двое заключенных, которые не ладили между собой. Поскольку командир зеленых был на хорошем счету у стражи, а возле места крушения видели хищных рыб, приплывших на кровь, ему поверили. Правда, стража не ушла насовсем: теперь они восстанавливали стену, и это должно было занять немного больше недели. Не то чтобы так нужна была эта стена из мусора, скорее это был повод оставить людей на острове, чтобы она понаблюдали за зелеными.
Известие о моей смерти и появление на острове отрядов стражи голубые связали воедино. Это нагнало гнетущую тоску на всю стаю: они подумали, что меня раскрыли и убили, а теперь примутся и за всех причастных. Но, несмотря на свои страхи, голубые даже устроили мне похороны. Оказалось, ко мне тут многие привязались и искренне горевали о моей бесславной кончине!
Когда же я, шатаясь от усталости, добрался до главной площади, в голубой стае поднялся настоящий балаган. Было уже поздно, у костров сидел только молодняк, потому, завидев меня, все подумали, что я – привидение, и страшно перепугались. Но потом появился Луна, который тут же узнал меня и успокоил всех остальных.
Меня потащили в столовую, где вручили добрую порцию рыбно-водорослевой похлебки. Вокруг места, где я свалился, вскоре собралась вся стая: все с нетерпением ждали объяснений. Хотя я и устал до смерти, пока добирался до острова, мне не хватило бессовестности оставить их без столь интересной истории и завалиться спать, как требовало мое тело.
Историю про мое приключение выслушали от и до. Так как на тот момент я еще не знал, что на участке зеленых полно стражи, я рассказал обо всем, даже о том, что зеленые на самом деле не курят никаких грибов, а оранжевые строят новый храм Солнца. Обо всем этом ни один стражник не должен был услышать даже краем уха. Возможно, это было очень глупо с моей стороны, вот так трепать на всю стаю о тайнах, которые могут стоить жизни не одной сотне людей, но в тот момент меня переполняло чувство благодарности и любви ко всем голубым: я чувствовал, что вернулся в настоящую семью и посчитал, что моя родная стая должна знать все. Воры, конечно, преступники, но понятия чести для них не пустой звук, за те месяцы, что я тут провел, никто тут не нарушил законов стаи. В этом отношении мы были даже лучше оранжевых, среди которых встречались такие, как Бивень. Я был уверен, что, даже если все будут знать о моих делах, никто не побежит сдавать меня стражникам.
Однако, стража сама к нам пришла, что стало для меня огромной неожиданностью. Про себя я уже попрощался с жизнью, но Кит шепотом объяснил мне, что сейчас стражники восстанавливают стену на участке зеленых, вот и пришли, заметив, что голубые устроили посиделки посреди ночи. Ничего страшного в этом нет, просто обычная проверка.
– Что это за сборище!? – рявкнуло существо в тяжелых кожаных доспехах и с маской вместо лица.
За ним стоял десяток воинов, у всех было по два-три длинных гарпуна на случай, если мы собираем восстание.
– Не волнуйтесь, – Луна вышел к ним, опираясь на шест вожака. Он терпеть не мог эту палку, но при надзирателях специально разыгрывал немощного старика. Поговаривают, у некоторых надзирателей еще осталось сострадание. – Сегодня первый день рождения новенького, у которого вот-вот закончится мутация. Мы думали, бедняга не выживет, а он выкарабкался! Простите нас, если мы шумели и не дали вам выспаться.
– Покажите нам его! – велел стражник.
Меня вытолкали вперед. Луна крепко сжал мое плечо, успокаивая.
– Вот он. Его зовут Малек.
– А почему он весь мокрый? – прогудел стражник, вертя мою голову в своих жестких перчатках. Он рассматривал мои глаза.
– Из-за этой синей гадости у меня все смерть, как чешется! Иногда я окунаюсь в воду, чтобы сбить зуд, – объяснил я дрожащим голосом. Мне даже притворятся не пришлось: меня всего трясло от страха и холода.
– Разве ты не знаешь, что можно утонуть? – спросил стражник, всматриваясь в мое лицо сквозь стекла маски.
– О, мой друг держит веревку, к которой я привязан, так что я не утону! – охотно объяснил я.
– И сколько лет тебе исполняется?
– Шестнадцать.
На самом деле я был на шесть лет старше, но решил не рисковать, называя свой настоящий возраст. В конце концов, телосложением я запросто мог сойти за долговязого подростка. К тому же, ребенка стражники быстрее оставят в покое, чем взрослого.
– Что-то я не видел тебя раньше, – стражник продолжил вертеть мою голову в руках. Может, он помнил того тощего белокожего поэта, которого долгое время держали в яме, но сейчас не мог узнать меня из-за сильно изменившихся глаз и ожогов. Я сам в зеркало не смотрелся, но Луна сказал, что за эти дни мои глаза совсем потеряли белый цвет, что, скорее всего, связано с морской водой, в которой я провел слишком много времени. Она, после того, что несколько сотен лет назад устроили люди, тоже была отнюдь не безопасной.
– Странно, я ведь тут уже несколько месяцев, – я пожал плечами и улыбнулся.
Стражник пропыхтел что-то в свой противогаз и ушел, велев нам расходиться.
Опасность миновала и все вздохнули с облегчением. Голубые стали разбредаться по своим норам и лачугам, обсуждая новости едва слышным шепотом, так, что можно было подумать, будто это сквозняки решили побродить по нашему участку.
Я остался в хижине с Луной и Китом, мне хотелось посоветоваться со стариком насчет свертка, который дал мне Солнце.
– Чем скорее ты его доставишь, тем лучше, парень. Да, там полно стражи, но дело важное. В таких вещах нельзя медлить. Чем скорее ты принесешь ответ оранжевым, тем лучше: тогда они поймут, что за ними нет слежки, и продолжат свое дело.
– Я помогу тебе пройти мимо стражи: с тех пор, как обрушилась стена, я только и делал, что следил за ними, – сказал Кит, хитро подмигнув мне. – Эти разгильдяи приволокли с собой тучу инструментов! Теперь мы, наконец-то, сможем построить себе нормальные хижины.
– Я в тебе не сомневался, – я улыбнулся приятелю, затем обратился к Луне. – Но я не понимаю, почему так важно, чтобы оранжевые построили этот храм?
– Все, что сейчас происходит, малек, уже происходило много лет назад, – объяснил старик своим скрипучим голосом. – Жители Огузка устают от гнета стражи, от слежки, от работы. Вскоре желание свободы станет достаточно сильным, и они осознают его. Поймут, что, не только хотят жить, как все, но и могут. Ведь нас много и, видит небо, мы сильнее, мы выносливее тех людей, которые бездельничают на Остове! Построив и отстояв свой храм, оранжевые покажут, что стража не всесильна, а свобода реальна. Это будет первый шаг.
– Неужели ты хочешь, чтобы все повторилось!? Чтобы люди снова погибали!? – я ошеломленно отстранился от Луны.
– Я хочу только, чтобы мои дети, которые живут на одном из островов, не были всю свою жизнь рабами, малек, – сказал старик. – Я хочу только этого, и я надеюсь, что они будут бороться за жизнь, а не за дополнительный паек из рук своих надзирателей.
– Честно говоря, я видел, как живут зеленые, голубые и оранжевые. Это вовсе не плохая жизнь, – сказал я, качая головой. – На Остове люди также загибаются от работы, за ними тоже следит стража. Да, у них есть выбор, быть им рыбаками, плотниками, учителями или шутами вроде меня. Но здесь вам гораздо свободнее, вы говорите, что хотите, шутите, и как бы плохо вы не работали, у вас всегда будет еда – хоть немного, но она будет! На Остове люди не всегда едят и раз в день.
– Ты видел только три стаи, малек. Только три. А я видел больше. Поверь, то, как живут остальные, это страшно, – старик покачал головой. – Нет, люди не должны так жить, малек.
– Вот что я решил, – сказал я, немного подумав о словах Луны. – Я отправлюсь к Карпуше этим вечером и поговорю с ним. Думаю, мне нужно самому разобраться во всем этом, чтобы понять, как действовать.
– Хорошее решение, малек, – умиротворенно кивнул Луна. – Я и не ждал от тебя другого.
Луна отправился спать, а мы с Китом стали красться к стене, разделяющей две стаи.
– Так значит, ее зовут Нора, да? – спросил парень, нащупывая тайный ход на ту сторону.
Кита всегда мало волновала политика. Для него было гораздо важнее, что он ест и где спит, чем участие в каких-то там судьбоносных заговорах. Он и за стражей-то следил просто потому, что ему нравилось знать, что эти олухи его никогда не поймают. Даже если при нем раскроется страшная тайна, а в этот момент где-то мелькнет корзинка с рыбой, Кит пойдет за корзинкой, уверенный, что не слышал ничего важного.
– Да, именно так ее и зовут, – хмыкнул я, догадываясь, о чем хочет поговорить приятель. Это же его сокровенная мечта, поглазеть на обнаженных чернокожих девиц!
– И она красивая?
– Очень, – кивнул я.
– Так ты будешь с ней?
– Не думаю, – я покачал головой, хотя, конечно, на самом деле только об этом и думал.
– Он еще и привередничать вздумал! – изумился Кит. – Смотри, будешь носом вертеть, вообще без рыбки останешься! Не может же тебе все время везти!
– Пока мне очень даже везет, – ехидно заметил я, вспоминая, как на прощание со мной кокетничала одна из подруг Норы. Даже на Остове, без этих глубоких бирюзовых глаз я всегда нравился девушкам.
Прячась в темноте, мы пробрались к главной площади, где сгрудились дома зеленых. Я с грустью заметил, что в моей бывшей хижине горит свет: видимо, туда уже подселили очередного бедолагу.
– Стража разбила лагерь там, – Кит ткнул пальцем в сторону площади, противоположную той, где стояла хижина Карпуши. – В общем-то, к Карпуше попасть легче легкого.
– Если там внутри никого нет, – добавил я.
Ссутулившись и вытянув лицо, чтобы походить на типичного зеленого, я двинулся к дому своего бывшего предводителя. Недалеко оттуда было отхожее место. Если кто спросит, скажу, что иду туда.
К счастью, Карпуша был в хижине один. Я понял это по звукам странного музыкального инструмента, на котором он играл в свободное время. Это чудовищное изобретение было похоже на сковородку с двумя струнами и являлось страшнейшей тайной подрывника.
– Тсс, – прижав палец к губам, я вошел в его хижину.
Карпуша обернулся ко мне, изменившись в лице.
– Так ты живой!?… – прошептал он одними губами, чтобы его громовой голос не потревожил спящую стражу. – Ты хоть знаешь, сколько тут стражи!? Если тебя заметят, нас всех перережут!
– Да, я живой. В отличие от человека, которому ты доверился. Я видел, как он сдавал вас страже со всеми потрохами, – рассказал я, садясь напротив своего бывшего командира.
Я быстро выложил Карпуше все о событиях той ночи и о моем путешествии в лагерь оранжевых.
– Солнце просил меня быть вашим гонцом, – сказал я в итоге. – Я хорошо плаваю и долго держусь под водой, страже на лодках сложно меня заметить. Но я не хочу действовать слепо, мне нужно знать, что я передаю.
– Вот оно как… Ты привез мне посылку? – спросил Карпуша, задумчиво потирая свою черную бороду, заплетенную в косы.
– Я отдам ее, только если ты вскроешь ее при мне и напишешь Солнцу, чтобы он тоже делился со мной информацией. Тогда я стану вашей «белой чайкой».
– Обнаглевшая улитка! – выдохнул Карпуша, нахмурившись. – С чего мне доверять тебе!?
– Я пришел сюда, рискуя жизнью, чтобы предупредить тебя о предательстве, которого не случилось. Разве этого недостаточно?
– Я не могу поверить, что он мог так поступить, – он покачал головой.
– Так что же? Ты согласен?
– Нет, – вдруг ответил Карпуша. Его лицо ожесточилось, он посмотрел на меня чуть ли не со злобой. – Я не знаю, как ты выжил, откуда ты вообще взялся и что на самом деле ты сделал с Осьминогом! Проваливай отсюда и не попадайся мне больше на глаза, а не то я сдам тебя стражникам!
– Как скажешь.
Я не стал его уговаривать: это было бесполезно. Поднявшись, я вышел из шалаша и вернулся к своему другу.
– Ну, как все прошло? – Кит, как только мы оказались в безопасности на участке голубых, набросился на меня с расспросами. – Давай, говори, что было в том свертке?
– Я не знаю. Он сказал, что не станет раскрывать мне все, и я ничего ему не отдал.
– Как!? – опешил Кит. – Это же так важно! Как ты мог не отдать!?
– Важно или нет – значения не имеет. Причин, чтобы так поступить, достаточно, – стал объяснять я. Не то чтобы мне хотелось оправдаться перед Китом, скорее мне нужно было убедить самого себя, что поступок действительно был правильный. – Сам подумай: если я ничего не буду знать, но при этом безвозмездно плавать туда-сюда, они в любой момент смогут от меня избавиться, испугавшись чего-нибудь! А если я буду знать хотя бы часть всего, я буду иметь вес. К тому же, я буду рисковать своей жизнью ради этих посылок. Ты бы стал рисковать жизнью ради того, чего сам не знаешь? Вдруг они идиоты, и своими аферами загоняют в могилу невинных людей, а я по незнанию буду этому способствовать?
– Вот ты думаешь, что самый умный, а ведь на самом деле ты же ничего не понимаешь! – досадовал Кит. – Ты слишком много на себя берешь! Вдруг в этой посылке что-то очень важное, что обязательно должен знать этот Карпуша?
– Все равно тут нужно разбираться. Глупый я или умный, я имею право решать, как мне поступить. Посылка-то у меня, – я повертел сверток перед его лицом.
– Ладно, и что ты будешь делать? Ведь без обратной посылки тебя не пустят к оранжевым!… К Норе.
– Я отправлюсь к желтым, – ответ пришел сам собой, мне даже не пришлось задумываться над ним. В самом деле, это отличная идея! Отправлюсь к ним, познакомлюсь, а заодно попробую получить их рекомендацию для Солнца! – Они знают, как открыть ее.
– И с чего бы им тебе помогать?
– Я поговорю с ними. Может, у меня получиться завоевать их доверие.
Запланировав свое путешествие к желтым, я стал усердно к нему готовиться. Плыть до них было немного дольше, чем до оранжевых, переправа к которым чуть не убила меня.
Я сплел себе плащ из водорослей. Когда я плыл от оранжевых, несколько раз меня заметила стража. Я нырял на глубину, потому они думали, что я какая-то большая рыба и оставляли меня в покое. Пока мне везло, но это везение могло кончиться в любой момент, так что мне нужна маскировка получше. Водоросли помогут мне держать голову на поверхности и оставаться незамеченным.
Через день плащ был готов, но тут на меня навалились дела. Голубым нужно было теперь постоянно меня кормить, поэтому работать я должен был еще больше. Подходил срок сдачи работы за неделю, а мне не было два дня, так что мне предстояло хорошенько поковыряться в морских камнях. Благо, инструменты, которые воры натаскали у чинивших стену рабочих, позволяли работать быстрее.
Таким образом, я, весь синий от добытой краски, поплыл к желтым только на третий день.
Луна не одобрил того, что я не отдал посылку Карпуше, но не стал избегать меня: заговоры заговорами, а дружба дружбой. Старик даже помог мне закончить плащ из водорослей и рассказал кое-что о желтых, о том, как с ними можно договориться. Все-таки, когда-то он жил рядом с ними и многое знал о них.
Желтые – это люди, чья вина во врожденной гениальности. Если в человеке обнаруживается огромный талант к чему-либо, и он этот талант отказывается добровольно использовать по указке правительства, то его отправляют на Огузок в качестве желтого, где он уже обязан выполнять заказы правительства под страхом смерти. В итоге эти чудаковатые люди в своей тоске по свободе начинают злоупотреблять водорослевыми настойками, которые надзиратели, почему-то, не запрещают им варить. Бедолаги упиваются до такой степени, что как будто «проспиртовываются» изнутри и становятся невосприимчивыми к любым ядам и веществам Огузка. У них даже нет никакой реакции на миналию и морские камни! Эта мутация позволяет правительству использовать их с еще большей пользой, ведь для желтых даже ненужно строить лаборатории: пьяницы могут хоть ртутью друг в друга брызгаться, для их здоровья это все равно, что легкая щекотка.
После вводной лекции о быте желтых Луна посоветовал мне привезти им в качестве гостинца грибов, которые мы с Китом выкрали из кухни зеленых. Спрятав эти грибы в коробочку, не пропускающую воду, я отправился в путь.
Удивительно, но после той жуткой ночи, когда меня запросто могло унести в открытые воды, я не начал бояться воды. Точнее, когда я уплывал от оранжевых, мне было очень страшно, но я переборол себя, потому что знал, что только умение плавать придает мне хоть какую-то цену в глазах жителей Огузка. Сейчас, когда я снова плыл к далеким, едва видным островам, я испытывал скорее жажду первооткрывателя, а не страх перед неизвестностью и глубиной воды.
Я плыл на спине, любуясь облаками, когда вдруг услышал всплески. Я тут же перевернулся и огляделся, пряча голову под капюшоном из водорослей. В тридцати метрах от меня плыла лодка со стражниками.
– Гляди, там что-то есть! – крикнул один из них, махнув рукой. Из-за того, что водоросли загораживали мне обзор, я не увидел толком, куда он показывал, но догадаться было не трудно.
Я нырнул и поплыл под водой, стараясь не терять верного направления. Когда воздух подошел к концу, я осторожно вынырнул.
Стражники были уже совсем в другой стороне, но они отчаянно гребли в мою сторону, что-то грозно крича. Мое сердце уже было провалилось в пятки, но тут я заметил, что вместе со стражниками ко мне плывет еще кое-что. Или, если точнее, кое-кто. Огромная оранжевая полосатая рыбина с жуткими белыми наростами на спине двигалась прямо ко мне! Вдохнув побольше воздуха, я стал грести что было сил: до острова желтых оставалось совсем немного.
Если от стражников я еще умудрился оторваться, то от рыбы было не уйти! Она настигала меня, даже не ускоряясь толком!… И откуда тут только такие здоровые хищные рыбы!? Неужели это новая задумка стражников? Хотя если это их хищная рыбина, то почему они все еще плывут за мной, что-то крича? Или же они плывут за ней?…
До мусорного берега желтых оставалось около семи метров, но я уже чувствовал ногами, что рыбине достаточно сделать один рывок, чтобы схватить меня!
Тогда я решил, что, коли я от нее не уплыву, нужно драться. На случай близкого знакомства со стражей я стал носить с собой заточенный кусок скорлупы морского камня, и вот представился случай проверить пригодность моего оружия. Резко перекувыркнувшись в воде, я бросился навстречу рыбине, крепко сжимая в руке осколок.
Тут меня ждал новый сюрприз! Рыба оказалась не только гораздо больше, чем я думал, у нее обнаружились длинные сильные конечности, которыми она схватила меня и скрутила, не давая пошевелиться. Гигантский осьминог держал меня под водой, намереваясь задушить…
Но почувствовав на горле пальцы, я догадался, что это была никакая не рыба, а, судя по ощущениям, очень сильный мужчина. Раз он уплывал от стражи, значит, он мне не враг.
Я разжал руку, выпуская свою заточенную скорлупку в воду и замер, показывая, что сдаюсь. Подержав меня еще немного под водой, ровно столько, сколько хватило бы, чтобы любой другой задохнулся, мужчина бросил меня и поплыл дальше.
Встрепенувшись, я немного подождал и вынырнул. Стражи уже давно не было поблизости: поскольку наша драка происходила под водой, всплески не могли бы их привлечь.
Мне стало интересно проследить за таинственным пловцом, потому я двинулся за ним, стараясь быть тише ветра.
Обогнув остров желтых, так, чтобы плавающие вдалеке стражники наверняка не заметили, мой душитель ловко выбрался на сушу. Вот теперь я по-настоящему удивился! Это был никакой не мужчина! Это была девушка, но такая, какие, наверное, могут привидеться только после употребления хорошо просушенных грибов…
Первым, что бросалось в глаза, была ее кожа. Она была полосатой! Светло-коричневые, как смола, полосы, растекались по янтарно-желтой коже.
Второе – огромная физическая сила. Казалось, в схватке с северной акулой у нее было больше шансов, чем у акулы. Девушка была очень широкоплечей, мышцы на ее спине и руках бугрились при каждом движении. Форма подтянутой задницы могла загипнотизировать любого…
Третье – роскошные белые волосы, которые я сначала принял за наросты на теле рыбины. Когда девушка вышла из воды, они облепили ее спину, словно броня. Но стоило ей встряхнуться, и вода тут же слетела с них, как с перьев чайки. Волосы распушились, превратившись в роскошную вьющуюся гриву, которая закрыла за собой почти всю фигуру девушки.