7. Командующая Хризолит
Серый занял шатер матери. Когда мы пришли, возле входа толпилась целая свора черных и серых стражников, но нас пустили вперед всех.
Внутри вместе с сыном Командующей находился Погодник. Он сидел напротив него, упершись лбом в посох. Услышав нас, оба прекратили говорить и обернулись. По их лицам я понял, что ситуация все еще безнадежна.
– Я знаю, что с вами произошло, можете не рассказывать, – сказал Серый, жестом приглашая нас сесть рядом с ними. – Я хочу узнать только одно: это желтые и оранжевые похищают наших людей?
– Их люди тоже пропадают, – сказал я. – И оранжевые, и желтые. Один желтый пропал сегодня утром.
Я почувствовал легкое прикосновение к мыслям, словно на лоб подул легкий ветер. Я бросил недовольный взгляд на Погодника, но, сосредоточившись на ощущении, понял, что давление исходит от Серого. Я вспомнил рассказы Яшмы и не смог сдержать усмешки. Мариния на мне не было, и попытка Серого с треском провалилась, выдав его с головой.
– В этом нет нужды, – сказал я, протягивая ему руку.
Заглянув мне в глаза, Серый пожал ее.
Наши ладони коснулись друг друга, пальцы сцепились, и я ощутил, как мариний на его перчатке словно вспыхнул. Он стал мостом, мое сознание свободно хлынуло в металл, многократно отражаясь. Сдержать поток я смог лишь на секунду, меня уносило все дальше, навстречу чужим мыслям. Все перемешалось, словно мне в жилы влили чужой крови: я почувствовал Серого, как часть самого себя. На несколько секунд мы будто стали одним существом. Все его страхи, сомнения и намерения стали моими, я даже ощутил себя его глазами… Понять, где начинается он и заканчиваюсь я было почти невозможно.
Это слияние было противоестественно, что-то шло не так, но я уже не мог понять, как это прекратить. Видимо, с Серым произошло то же самое, потому что несколько секунд он тоже не мог отдернуть руку.
Как только каждый из нас смог разобраться, где он, а где другой, мы отпрянули друг от друга, едва ли не плюясь от отвращения.
Я с трудом сдерживал желание вытереть рукой рот.
Взглянув в глаза Серого, я понял, что он тоже не знал о том, что так делать не стоило. Он чувствовал себя не лучше.
Погодник тихо рассмеялся, наблюдая за нами.
– Ох, по крайней мере, теперь между вами не будет лишних подозрений…
Серый бросил на него злой взгляд, и колдун умолк.
Посмотрев на меня снова, на этот раз пристальнее, Серый тяжело вздохнул. Его лицо расслабилось, исчезла напряженная маска.
– Найдите мою мать, – произнес он, обращаясь ко мне и Яшме. – Если вы вернете ее, я обещаю, что позабочусь о вас, что бы ни случилось дальше. Но если выяснится, что островитяне навредили ей… вы даже представить не можете, что я сделаю с этим местом.
– Мы сделаем все, чтобы найти ее, – пообещала Яшма. В ее голосе прозвучала не понравившаяся мне преданность.
– Не сомневаюсь, – проговорил Серый, бросив на нее благодарный взгляд. – Я объявлю Исполняющим, что они должны предоставить вам все, что понадобится: людей, оборудование, лодки, хоть ездовых дельфинов, если нужно. Яшма, ты за главную. На отдых не больше получаса и приступайте к поискам. Вечером отчитаешься.
Мы вышли из шатра и отправились в столовую голубых. Взяв еды, мы ушли домой, чтобы поговорить без лишних ушей.
– Что ты увидел в его голове? – спросила Яшма, как только мы уселись на полу.
Отвечая на ее вопрос, я чувствовал себя Погодником. Ощущения были очень странные, но все же достаточно ясные, о них легко было говорить. Мне казалось, я действительно понял, что испытывает колдун, когда залезает в чьи-то мысли.
– На Остове пока ничего не знают о том, что Хризолит пропала, Гора какое-то время справится там в одиночку. Серый волнуется за мать, злится на стражников, которые допустили ее исчезновение. Пока он держит все под контролем, но боится того, что будет, если она скоро не найдется. Он очень боится.
Яшма замолчала, хмуро уставившись в пустоту.
– Еще бы ему не бояться, – угрюмо сказала она. – Без Хризолит они с Горой покойники.
– Мне начинает казаться, что ты волнуешься о нем больше, чем о бывшем начальнике, – заметил я. – Он не дарил тебе украшений с маринием?…
– Я ни на чей стороне! – вспыхнуло Яшма. – Ты понятия не имеешь, что творится в правительстве, как там все устроено! На Сером и его семье держится весь Остов. Жизнь двадцати тысяч человек идет своим чередом, пока они у власти. Если мы не найдем Хризолит, Остов пойдет на дно: богачи с вершины растащат его по кускам, заставят людей идти друг против друга, – она перевела дух. – Мы должны помочь Серому найти Хризолит не только ради Огузка, мы должны сделать это ради всех людей.
– Ты правда считаешь, что Остов удерживают на плаву только эти трое? – с сомнением спросил я.
– Ты не видел этих крыс за столом совета, – Яшма поморщилась. – Не видел людей, которые нападали на стражников. Имя Хризолит для них все равно что хороший удар плетью: стоит ее упомянуть, их ум сразу проясняется, а руки бросают дрянные дела. Не знаю, каким образом, но она всех держит в узде.
– Может, ты и права, – проговорил я, вспоминая, какую сумасшедшую власть имеет эта женщина. – Найти Хризолит сейчас важнее всего. Нужно будет поговорить с Погодником, он наверняка уже что-то понял.
– Отправимся к нему, как только поедим.
После еды мы отправились в мой дом, чтобы сменить одежду и привести себя в порядок, насколько позволяло время. Меня все еще трясло от холода и слабости после купания, но пока не время было думать о здоровье. Я только попробовал найти рубашку потеплее.
– Тебе нужно проколоть ухо, – заметила Яшма. – Ты не можешь больше ходить без мариния.
– Сейчас не до этого!
– Я вчера все видела, – она не сводила с меня желтых глаз.
Я отвернулся.
– Эй… – протянула мутантка. Она мягко повернула меня к себе. – Я просто беспокоюсь о тебе. Попробуешь снять его снова, когда все кончится.
Я покосился на ее пальцы на своей щеке. Тонкие темные полосы забирались даже под ногти. Заметив мой взгляд, Яшма смущенно отдернула руку и отвела глаза.
Я позволил ей проколоть мне мочку, мы вставили туда согнутый обломок мариниевого гвоздя. Мутантка вымочила его в спирте, привезенном с Остова. Она захватила с собой даже целебную мазь, которой вымазала мне все ухо. От этих бесчисленных сумок и мешков, заполонивших мой дом, оказывается, был толк…
Когда мы нашли Погодника, он завтракал в обществе своих ведьм. Колдун торопился и говорил очень быстро, умолкая только чтобы сунуть в рот ложку похлебки.
– Я пытался найти Хризолит, идя по энергетическому следу, но он оборвался почти сразу же у выхода из шатра… Других следов она не оставила… Нигде на острове нет признаков драки или убийства… Никто ничего не слышал… Попавших людей нигде нет, их следы обрываются возле воды или берега… Я готовлюсь к медитации, попробую осмотреть весь остров… но не знаю, поможет ли это.
Яшма рассказала ему про змея. Погодник только пожал плечами.
– Зачем ему есть людей? После соленой рыбы мы должны быть для него совсем невкусными. К тому же, змей здесь давно, а раньше никто не пропадал. Хотя, может, ты и права… иначе куда они все исчезли?
– Он ничего не слышит из-за мариния под землей, – сказала Яшма, когда мы вышли. – Пошли к Барракуде. Она может почувствовать больше.
Барри была в шахтах, и, чтобы поговорить с ней, нам пришлось спуститься вниз и хорошенько поискать ее.
Увидев Яшму, угрюмая бунтарка улыбнулась и, сложив инструменты, кинулась навстречу подруге.
Хотя мутантка и похудела, на фоне по-детски сложенной Барракуды она смотрелась устрашающе. Тем более, что Яшма легко могла поднять девчоку над землей. Они были совсем не похожи, неясно было, откуда могла взяться эта нежная привязанность.
– Тебе идет черный, – заметила Барри, отпуская подругу из объятий. Я заметил, что после подземелий она не стала снова выбривать голову, а металла на ее лице стало намного меньше. Теперь она чем-то напоминала обычную девочку-подростка.
– Лучше, чем лохмотья, которые я носила раньше, – согласилась Яшма, тепло отвечая на ее улыбку. – Нужна твоя помощь. Слышала про Хризолит?
– Неужели ее еще не нашли?
– От Погодника толку нет.
Барри нахмурилась.
– Он делает все, что может, – недовольно сказала она. – Его люди тоже пропали, трое отсталых. Они без него и ведьм совсем ничего не соображают. Жемчуг боится за них, как за собственных детей, мечется в поисках с самого утра, – она вдруг замолчала. – Но, если вы говорите, что он их еще не нашел, значит, они мертвы.
– Про Дельфина он говорил то же самое, – заметила Яшма.
– И где был Дельфин?
Мы с Яшмой переглянулись. Эта мысль была похоже на ответ, который мы искали.
Оставив странную девочку заниматься своими делами, мы со всех ног бросились к гротам.
Если Погодник ничего не видит, значит, пропавшие исчезли под землей. Другого места, которое ему недоступно, просто нет.
Время было слишком дорого, мы не стали тратить его на сборы. Оружие было при нас, я мог видеть в темноте, а больше нам было и не нужно. Мы остановились, только когда Яшма подошла к ближайшему черному и велела сообщить Серому, куда мы отправляемся и почему.
После этого мы спустились в тоннель и пошли внутрь, ища следы пропавших.
– Как ты начал видеть в темноте? – спросила Яшма, когда мы ушли достаточно далеко от света.
– Не знаю, это просто случилось во время землетрясения, – ответил я, стараясь совладать с новой способностью.
Темнота легко расступалась, я видел все черно-белым. Но стоило сосредоточиться на деталях, как мрак сгущался. Если я не останавливался и продолжал смотреть, я на несколько секунд полностью терял ночное зрение. Чтобы этого не случалось, мне приходилось рассматривать мир боковым зрением, не фокусируя взгляд ни на чем конкретном.
– Может, ты еще и светиться сможешь, как Нора? – предположила Яшма.
– Я не молюсь, да еще ем бедных рыб. И людей я убивал. Не думаю, что Бог одарит такого грешника, – я усмехнулся.
– Ну, ты еще не умер от ожогов, теперь видишь в темноте…
– Всему, что я знаю, меня научил Погодник, а не выдуманный Солнцем бог. На самом деле я тоже думаю, что Нора, – или Черная, – просто стала ведьмой. Она научилась черпать энергию из страха окружающих, отсюда и все ее способности.
Мы шли все дальше, тихо переговариваясь. Яшма шла впереди, она следила за тем, чтобы мы ни с кем не столкнулись. Я же внимательно осматривал тоннели, стараясь заметить хоть что-нибудь необычное.
– Яшма, стой! – крикнул я, обнаружив то, что искал. Хотя было бы лучше, если бы я этого не видел. Сомнений в том, куда исчезали люди, теперь быть не могло.
На полу у стены была подсохшая лужа крови, от которой по стене и полу расходились следы, будто мазки кисточкой. Кто-то пытался слизать лужу. Чуть выше я различил слабый отпечаток испачкавшихся в крови пальцев.
– Здесь были неговорящие, – сказал я. – Я нашел лужу крови.
Я положил руку Яшмы на находку, она провела пальцами по засохшему следу, затем принюхалась.
– Ты прав, это кровь. Еще влажная. Неговорящие каким-то образом выбрались сюда…
– Землетрясение могло сломать перегородки, – сказал я, осознавая ужасную правду.
Похоже, упыри уже неделю как нашли несколько лазов из Храма на земле оранжевых, а после землетрясения пробрались на нашу часть острова. Все пропавшие люди исчезали по ночам… боявшиеся света упыри выползали на охоту ночью, а пропавшие люди стали их жертвами.
Я вспомнил, как ночью на берегу желтых мне померещилась бледная рука, а утром пропал Константин.
Воды меня забери, какой кошмар…
– Одним нам дальше идти опасно, – сказал я. – Нужно вернуться за подмогой.
– Ты прав, – проговорила Яшма, задумавшись. – Но сколько мы шли сюда? Час? Придется вернуться, собрать отряд, идти снова… Если Хризолит здесь и по какой-то случайности еще жива, ее могут сожрать в любую минуту. Мы не можем тратить столько времени.
– Но, если на нас двоих нападет целая стая упырей, мы не спасемся.
– Нам нужно просто понять, где они. Выясним это, но подходить ближе не будем, – сказала Яшма. – Вот что мы сделаем. Ты свяжешься с Погодником, скажешь, что нам нужна подмога, человек двадцать. Мы пойдем вперед, а стражники нас догонят. Даже если мы с тобой столкнемся с людоедами и нам придется бежать, мы не просто будем удирать от них, пока не упадем, мы приведем их к большому отряду стражи, которая пойдет нам навстречу.
Я поразился тому, как уверенно и четко она излагала свои мысли, – она думала и говорила совсем как настоящая стражница… Впервые я подумал о том, что, не вернись она на Огузок, многого бы добилась на службе. Серый не просто так выделил ее.
Я согласился с Яшмой и приступил к делу. Усевшись на землю, я положил руку на стену, попробовал позвать Погодника. Мариний сразу откликнулся, тянущиеся внутри стен нити завибрировали, разнося мои слова. Все подземелье стало моим голосом.
Однако, с поверхности колдун не смог говорить со мной. Все, что я уловил, это едва различимое давление. Само по себе оно возникнуть не могло, и я решил, что это знак того, что он все же услышал меня.
Спустя несколько секунд тоннели сотряслись от пронзительного голоса Барракуды.
«Я все передам»
Ее слова еще несколько минут отдавались в моем мозге, превращаясь в легкую головную боль. Мариний вокруг звенел, как тонкий стеклянный бокал, по которому ударили ножом. Что ж, до такого владения металлом мне еще расти и расти…
Убедившись, что за нами отправят подмогу, мы с Яшмой пошли дальше, двигаясь как можно осторожнее.
– Я не чувствую их запаха, – заметила мутантка. – Обычно людоеды воняют за версту. Но эти не пахнут…
– Возможно, они искупались? – предложил я с невеселой усмешкой.
Мы прошли еще около получаса с места, где встретила лужу, и тогда наткнулись на обвал. Тоннель упирался в кучу земли, по которой стекали тонкие струйки неприятно пахнущей воды. Они собирались в небольшие лужицы в углублениях на самой насыпи, но большая часть образовывала лужу у подножия.
Воздух здесь впитал резкий запах испарений.
– То подземное озеро так же пахло, – заметила Яшма, принюхавшись.
Осмотревшись, я заметил, что в одном месте над насыпью потолок странно изгибается. Можно было подумать, это не камень, а погнутый металлический лист… К нему и вели рассыпанные по насыпи ямки. Я догадался, что это следы от рук и ступней, вдавивших землю.
– Там наверху лаз в другой тоннель… верхний. Похоже, проходы в другие кольца не только по сторонам, они еще и сверху есть. Туда ведут следы.
Мы осторожно полезли наверх, и там действительно оказался узкий лаз, ведущий в другое кольцо. Яшма попробовала расширить проход, чтобы позже нам было легче пролезть обратно, но, чем больше земли она убирала, тем больше сыпалось сверху.
– Я никого не слышу, хотя запах идет сильный, – сказала она. – Посмотри, может, ты что-то увидишь.
Она уступила мне свое место возле лаза, и просунул голову внутрь.
У стены лежало изъеденное тело, его одежда валялась рядом. Разорванная в клочья, она напоминала убитое животное. Судя по ткани, это был один из пропавших фиолетовых. Меня передернуло.
Людоедов рядом не было, но они ушли не больше пары часов назад. Труп еще не начал разлагаться.
– Один фиолетовый нашелся, – сказал я, понизив голос до шепота. – Рядом никого нет, но упыри не могут быть далеко.
– А где остальные фиолетовые? Пена говорил, что эти твари оставляют запасы. Другие пропавшие могут быть еще живы.
– Предлагаешь идти за ними? – с сомнением спросил я.
– Мне очень страшно, меня просто выворачивает от ужаса… как подумаю о том, чтобы сунуться туда, пальцы немеют, – призналась Яшма. – Но что, если на охоту вышел небольшой отряд, одного они сожрали по дороге, а остальных повели к голодной стае? Что, если мы еще успеем их вытащить? Им сейчас намного страшнее… может, кого-то начали жрать прямо сейчас.
– А если мы столкнемся с упырями? Ты же ничего не видишь…
– Зато ты видишь!
То, что предлагала мутантка, было безумием. Но в то же время она была права: если у исчезнувших за эту ночь еще был шанс, с каждой минутой он становился все меньше.
Мы забрались наверх и медленно двинулись по тоннелю. Это кольцо оказалось заметно шире тех, в которых мы находились до сих пор. К тому же, оно находилось сверху. Или это последствия поломки, или лабиринт на деле намного сложнее.
Нужно было выяснить, есть ли здесь проходы в другие кольца и сможем ли мы вернуться иным путем, если вдруг придется прятаться от упырей.
Расстегнув курку и рубашку, я попробовал рассмотреть рисунок на своей груди и понять, где мы. В месте завала прохода не было, а кольцо, в которое мы попали, находилось в совершенно другой группе. В той, которая соединялась с Остовом. Выбраться из нее в нужные кольца по карте было нельзя, если только мы не встретим других обвалов и поломок.
Убедившись, что найденный лаз – действительно единственный путь отступления, я осторожно повел Яшму по тоннелю.
Мы двигались очень тихо, придерживая дыхание, и все же тоннель звенел от любых, даже самых незначительных звуков. Подошвы сапог бились о камень слишком сильно, эхо разносило этот звук мгновенно. Пришлось снять их и остаться в носках.
Чем дальше мы уходили от лаза, тем страшнее было идти вперед. С каждым шагом я видел все дальше за поворотом и в любую секунду передо мной мог возникнуть светлый силуэт людоеда. Каково было Яшме, которая шла, ориентируясь только на звук моего дыхания, я боялся даже представить.
Я помнил, с каким ужасом она рассказывала про патруль в подземельях, и знал, насколько тяжело ей было отправиться сюда. И все же ей хватило храбрости настоять на том, чтобы мы пошли за людоедами одни, не дожидаясь подмоги. Она верила, что мы должны рискнуть ради пропавших. Было ли дело в ее слепом бесстрашии, или же она настолько полагалась на меня, я не знал. Но подвести ее я не мог, и поэтому пробовал затронуть все чувства, которые у меня были.
Всматриваясь вдаль, я одновременно посылал слабые вибрации по жилам мариния, проверяя, нет ли впереди прохода. Вскоре я обнаружил панель.
Прежде, чем идти дальше, я долго стоял возле стены, пытаясь понять, есть кто-то рядом или нет. Вокруг было пусто, однако, когда мы дошли до прохода, он оказался открыт. Воды тут не было, мох со слабо светящимися цветками рос только очень высоко на стенах, куда человек просто не смог бы дотянуться. Это означало, что людоеды были здесь частыми гостями.
Нужно было принять решение, идти прямо по тоннелю или свернуть в проход.
Яшма зашла в новый тоннель и стояла там несколько секунд, прислушиваясь и издавая тонкие, едва различимые для уха звуки. После она взяла меня за руку и потянула за собой в проход. Затем положила мою ладонь на серп, висящий у меня на поясе.
Я не видел и не слышал упырей, однако их запах действительно заполнил все вокруг: даже я его чувствовал. Однако, оборванный мох и зловонные кучи на полу были единственными видимыми следами людоедов. Поблизости их все еще не было.
Мы шли около десяти минут, и я обнаружил на полу что-то блестящее. Подняв и рассмотрев вещицу, я понял, что это был браслет, сделанный из пластин драгоценного металла. За такую вещь на Остове можно было купить огромную жилую пещеру. Браслет мог принадлежать Командующей.
Я передал его Яшме. Она кивнула, ощупав его.
Браслет был с замком и не слетел бы с руки просто так, а людоеды не смогли бы снять его, не порвав цепочку. Выходит, хозяйка сама его сбросила.
Находка заставила нас ускорить шаг. Это был знак, что Хризолит была жива, когда ее увели сюда. Возможно, она жива до сих пор.
Вдруг тишину взорвал пронзительный крик, от неожиданности мы с Яшмой подскочили, бросившись поближе друг к другу. Пришлось зажать рты руками, чтобы не закричать самим.
Визг не прекращался, он длился еще несколько секунд, отражаясь от каменных стен. Несчастный заходился снова и снова. Его голос эхом разносился по тоннелям, заполняя все вокруг. Невозможно было понять, далеко он или близко, кричит разумный человек или один из неговорящих. Ясно было только то, что кричит мужчина.
Крепко сжав руку Яшмы, я медленно повел ее вперед.
Наконец, мы услышали новые звуки. Это был громкий хлесткий топот, то и дело прерывающийся, как будто бегущий останавливался. Похоже, это не был упырь: те могут свободно перейти на бег в темноте и ни разу не споткнуться.
Прошло не больше нескольких минут, и я увидел беглеца. Это был один из фиолетовых. Он удирал, натыкаясь на стены, его лицо исказилось в уродливую маску ужаса, которая выглядела бы очень смешной, если бы я увидел ее не в темных тоннелях, полных людоедами.
Фиолетовый создавал столько шума, что за ним не было слышно погони.
– Это фиолетовый, – сказал я Яшме. – Он бежит к нам, пока погони не видно.
Перехватив приблизившегося сумасшедшего, я крепко сжал его плечи и заговорил с ним, пытаясь успокоить. Он ничего не соображал, начал кричать и вырываться, но постепенно мой голос подействовал успокаивающе, и он утих. К счастью, у безумца не было истерики, только страх. Он был дурачком, но хотя бы вменяемым.
Погоня за ним все-таки была. Двое людоедов выбежали из-за поворота, я сразу заметил их и предупредил Яшму.
Упыри тоже обнаружили нас и встали на месте. Они прекрасно понимали, что чужаки сверху не лучшая добыча, особенно когда силы равны.
Между нами было не меньше тридцати метров, преодолеть это расстояние быстро было нельзя. Однако, дать людоедам уйти мы тоже не могли. Общаются они между собой или нет, нельзя, чтобы большая часть стаи узнала о том, что мы здесь.
– Держи его, я пойду один, – сказал я Яшме. – Может, они подойдут ближе.
– Если что, кричи.
Передав безумца в руки мутантке, я отправился к упырями, покрепче ухватив серп. Они продолжали стоять на месте, слепо уставившись сквозь меня. Они слушали и принюхивались, пытаясь понять, что делать.
Я подошел на расстояние десять метров, когда людоеды все-таки решили действовать. Яшма была достаточно далеко, чтобы в случае, если она кинется мне на подмогу, упыри успели убежать. Поэтому они решили рискнуть и схватить меня вместо сбежавшего фиолетового.
Людоеды не шипели, они не издавали ни звука. Их лица стали чуть более напряженными, они молча двинулись вперед, синхронно, как танцоры. Это были две женщины.
Когда они оказались на расстоянии четырех шагов, я бросился вперед, взмахнув серпом, и одна из них упала замертво. Вторая испуганно крикнула и навалилась на меня, вцепившись в руку. Ее худое тело не могло свалить меня, но людоедка оказалась проворной и быстро дотянулась до моего лица, нащупывая глаза. К счастью, я успел полоснуть серпом по ее шее быстрее, чем она впилась ногтем мне в глазницу.
Когда я сбросил с себя ее тело, в тоннелях снова воцарилась тишина, только кровь стучала у меня в ушах. Всмотревшись в темноту, я стал ждать, внимательно слушая.
Только убедившись, что за женщинами никто не следовал, я вернулся к Яшме.
Отпустив сумасшедшего, она крепко сжала мои руки, затем стала ощупывать лицо.
– Ты не ранен? – спросила она едва слышимым шепотом. – Все в порядке?…
– Я в порядке…
– Но у тебя кровь!
– Это просто царапина.
Тщательно ощупав пальцами ранку под моим глазом, она все же отступила.
– Что будем делать с ним? Кажется спокойным, но не разговаривает.
Рассмотрев сумасшедшего, я вспомнил его. Он плел корзины, что у фиолетовых считалось не самой простой работой. Однако, он был нем, а его разум застрял на уровне пятилетнего ребенка.
Брать его с собой было опасно, он мог закричать и выдать нас в самый ответственный момент. Оставлять здесь или отправить навстречу к патрулю его тоже было нельзя, он мог свернуть не туда или не найти лаз, тогда он потерялся бы или, что еще хуже, снова попался упырям.
– Ты останешься с ним, – сказал я. – Я пойду дальше.
– Один? С ума сошел!? – ее шепот сорвался на писк. – Я не пущу тебя туда одного!
– В отличие от упырей, я здесь вижу, и у меня есть оружие, – напомнил я. – Я замечу их раньше.
– Да ты ни за что не отобьешься от людоедов, не сможешь помочь пленникам в одиночку! А если у тебя снова будет припадок!?…
– Эй, я не буду ничего делать, пока ты не догонишь меня с отрядом стражи, – пообещал я. – Я не попадусь им, все будет хорошо.
Яшма закусила губы, соображая, как можно переубедить меня. Но таких доводов просто не существовало. Если мы хотели сохранить жизнь фиолетовому и не потерять время, мы должны были разделиться. И, раз уж я могу видеть в темноте и чувствовать мариний на стенах, то идти вперед должен был я.
В конце концов Яшма согласилась. Мы решили, что она вернется с фиолетовым к лазу и спустится вниз, чтобы не столкнуться с упырями, которые могут быть в еще неисследованном кольце, из которого мы пришли сюда. Я же направился дальше.
На мое счастье, пропажа двух женщин, похоже, не заинтересовала людоедов. Не было слышно ни звука. Если бы не оборванный мох и не противный душок, можно было бы подумать, что я в тоннеле совсем один.
Идя вперед, я заставлял себя ускорять шаг, сопротивляясь внутреннему страху. При мысли о том, на что я могу наткнуться при очередном повороте, у меня перехватывало дыхание, а сердце начинало стучать так сильно, что в глазах темнело от напряжения.
Отпустить Яшму мне было совсем не так легко, как я хотел показать. Рядом с ней я чувствовал себя в безопасности, потому что знал, наткнись мы хоть на десяток людоедов, вместе мы сможем с ними справиться. Она сможет с ними справиться. Но без нее… без нее меня хватит самое большее на трех, и только если они нападут не одновременно.
Сильный страх мог спровоцировать новый приступ, а мне это было совсем не нужно. Я начал старательно выполнять все дыхательные упражнения, которым научил меня Погодник. Это позволило мне немного успокоиться.
Неожиданно я вышел к новой развилке.
По очереди я заглянул в каждый из тоннелей и у одного из них обнаружил новую вещицу. Это была куртка, судя по оттенку, серая.
Сомнений быть не могло, Командующая проходила именно здесь!
Я прошел около получаса, и на очередной развилке обнаружил сапог. Я отправился в нужную сторону, но не прошел и двадцати минут, как наткнулся на завал.
Тщательно исследовав его, я не обнаружил ничего похожего на лаз. Тогда я прижал руки к стене и обратился к маринию: проходов не было ни в этом месте, ни поблизости. Судя по земле, она здесь уже очень давно, обвал не мог случиться после того, как упыри прошли здесь вместе с Командующей.
Я остановился в замешательстве и еще раз осмотрелся. Не могли же они провалиться сквозь землю!…
На всякий случай я опустился на колени и внимательно ощупал пол, но и там не было никакого прохода.
Может быть, сапог или куртку отшвырнул в сторону фиолетовый, когда удирал, и я неверно свернул?
Нужно было быстро возвращаться, я надел сапоги, чтобы не сломать палец о какой-нибудь случайный камешек.
Чуть ли не бегом я вернулся к развилке и пошел в другое ответвление, не забыв переставить сапог Хризолит так, чтобы он указывал догоняющему меня отряду верное направление.
Прежде, чем заходить далеко, я прислушался к маринию: нет ли впереди такого же обвала. На этот раз я сел на пол и сосредоточился, уйдя так глубоко, как только смог.
Впереди было еще несколько развилок, пара из них заканчивалась обвалами или небольшими пещерами. Остальные тянулись далеко вперед без всяких признаков конца.
На исследование этой части может понадобиться много дней, не то что часов.
А что, если я неправильно свернул в первый раз, а не во второй? Если тоннели, которые я собираюсь пойти, пусты?
Задумавшись над этим, я стал размышлять, что легче было столкнуть фиолетовому при беге, сапог или куртку. Все же сапог отлетел бы от пинка с большей вероятностью…
И все-таки что-то было не так с этими указателями. Странно, что Хризолит сначала сбросила незаметный браслет, а потом стала оставлять более крупные вещи. Разве это разумно?
Подумав об этом, я представил, как ее вели по темным тоннелям, как она держалась за стены, стараясь различить развилки, чтобы оставить какой-нибудь след… Наверняка людоеды заметили, что она сбрасывает куртку или останавливается, чтобы снять и оставить сапог. Получается, они стояли и ждали ее, не заподозрив неладное?
И тут я понял, что было не так. Верхнюю одежду можно было стянуть, и только браслет Хризолит могла расстегнуть сама.
Возможно, я перехитрил самого себя, но что, если вещи, кроме браслета, оставила не она? Что, если это сделали людоеды, заметив, как она сбросила украшение? Упырям незачем приводить чужаков в место, где сидит голодная стая, матери с детьми. Но могли ли они додуматься до того, чтобы отправить нас по ложному следу в тупик?
Каждая минута сомнений могла обойтись слишком дорого. Знать наверняка я не мог, но решил, что нужно вернуться ко второй развилке, где я нашел куртку, и посмотреть в другой тоннель.
Мариний показал, что в этой части обвалов не было и развилок, насколько хватало взгляда, тоже. Пройдя немного вперед, я увидел темное пятно на стене: это была растертая кровь. Как будто кого-то сильно ударили о камень.
Спустя несколько метров на стене оказался небольшой рисунок: искривленная темная полоса со смазанным отходящим в сторону сучком. Было похоже на недорисованную стрелку.
Людоеды, не видящие в темноте, точно не стали бы ничего рисовать.
Я вернулся назад, переложил куртку и побежал дальше по тоннелю.
Постепенно ход расширялся, спустя полчаса мне начало казаться, что я что-то слышу вдалеке. Звук был не громче, чем мое дыхание, я мог сам выдумать его… но раньше у меня таких мыслей не возникало. Впереди что-то было.
Тихие звуки перестали казаться игрой воображения, когда за очередным поворотом я вдруг увидел упыря. Низкий и тощий, похожий на ребенка, она шел по тоннелю в ту же сторону, что и я. Похоже, я слышал, как он ходил по нужде. Теперь он возвращался туда, откуда пришел.
Я застыл, некоторое время не двигался, а затем пошел следом за ним, держась как можно тише.
Мы шли не дольше десяти минут, и стены вдруг окрасились в светло-голубой. Чем дальше мы заходили, тем ярче был цвет, и вскоре я понял, что здесь есть какой-то источник света.
Когда после очередного поворота показался проход в огромную пещеру, я остановился.
Судя по количеству исходящего оттуда света и по высоте потолка, помещение было огромным.
Я осторожно расстегнул рубашку и посмотрел на свою грудь, пытаясь понять, где оказался. Видимо, одна из пройденных мной развилок не была настоящим проходом, потому что, судя по карте, попасть в эту пещеру из кольца с лазом я не мог. В месте, к которому я вышел, находилось что-то вроде зала, открытые ходы из которого вели к большинству групп колец. Это место – центр лабиринта, из него можно попасть в любую точку подземелий… значит, теперь после землетрясения из любой точки подземелий теперь можно выйти к Огузку.