Яшма угрожающе зарычала, звук шел у нее из груди и отдавался в костях. Перед ней тут же расступились, тогда она полезла по кучам земли наверх, к потолку и стала рыть. Мы стали помогать ей, разгребая завал руками.
Это было непросто, в земле находилось много мелких камней, которые ранили пальцы даже сквозь перчатки. Земля была мягкой, но ее было слишком много, и она сыпалась сверху снова и снова. Свод был неустойчивым и в любую минуту из-за наших раскопок пещера могла обвалиться.
Несколько раз толчки повторялись, тогда земля валилась сверху целыми кучами, засыпая людоедов. Краба тоже присыпало, но мы быстро его вытащили.
Наш проход стремительно рос, людоеды заметили это и стали пытаться оттолкнуть нас, чтобы выбраться первыми. Тогда мы с Крабом прекратили копать и стали отгонять их от остальных при помощи оружия.
Когда Яшма смогла пролезть в своей ход по пояс, началось землетрясение.
– Нас засыплет, если мы туда полезем! – крикнула Мидия, стараясь вытянуть Яшму из лаза.
– Здесь нас засыплет в любом случае! – ответила мутантка, отпихивая ее.
Среди людоедов началась паника, они ринулись к стене, сталкивая копающих сородичей. Сверху посыпалась земля, она обваливалась целыми пластами, не переставая.
– Лезьте сюда! – крикнула Яшма. – Быстро!
Ход, в котором она еле-еле помещалась одна, было не забраться. Но нам пришлось попробовать.
Первой протиснулась Мидия, она была самой маленькой и смогла уместиться там вместе с Яшмой. Дальше полез Пена. Мы с Крабом ждали своей очереди, продолжая отбиваться от людоедов.
Один из них попробовал повалить меня на землю, но я ранил его серпом и тогда он завопил. Его вопль напугал остальных, все они принялись кричать от страха. Так же кричали стаи во время землетрясения, которое подняло Огузок над водой.
Краб стряхивал с себя землю, свалившуюся сверху, я пытался вытащить ноги из рыхлой грязи и протоптать насыпь, чтобы стоять на ровной поверхности.
Тем временем зад Пены, торчащий из лаза, не продвигался вперед ни на сантиметр.
С досады Краб ударил его ручкой серпа, и тогда Пена чудесным образом пробрался вперед на целых полметра.
– Лезь! – крикнул мне Краб. – Я прикрою!
Не отвечая, я толкнул его в проход, затем полез сам.
Яшме удалось прокопать ход, но он был очень узкий. Девушки смогли пролезть наружу, но у Пены не получалось просунуть плечи, и он не мог преодолеть последний метр. Нам пришлось расширять проход.
Сзади наседали людоеды, несмотря на то, что им в глаза летела земля, которую мы выкидывали из лаза.
Толчки усилились. Стало ясно, что нашу нору вот-вот завалит.
– Надо выбираться обратно! – крикнул я, стараясь вылезти задом.
Я смог выбраться, лягнув мешающегося людоеда, потом рывком вытащил Краба. Пена вылезти не успел, нора рухнула.
Понадеявшись, что Яшма каким-то образом успела его вытянуть, я стал осматриваться в поисках другого выхода.
Я увидел, что людоеды толпятся не только возле нашего лаза. Еще выше одному из них тоже удалось прорыть ход, который уцелел после тряски.
– Идем туда!
Я потащил Краба за собой. Наши ноги утопали в рыхлой земле, сверху пыль сыпалась прямо в глаза. Размахивая серпами, мы отгоняли людоедов, протискиваясь к ходу.
У самого лаза отогнать их было невозможно. Они наседали друг на друга, не давая никому протиснуться внутрь.
Я достал кинжал и заколол нескольких со спины, Краб сделал тоже самое. Мы вытащили их и полезли внутрь сами. Эту норы рыл мужчина и она оказалась достаточно широкой, чтобы мы смогли пролезть.
Я подоспел первый и залез внутрь, Краб сразу за мной. Оказавшись на той стороне завала, я обернулся и рывком попробовал вытащить Краб, но толчок из-под земли помешал мне удержать равновесие на скользкой земле, и я упал, покатившись вниз. Краб заорал от боли.
Поднявшись и кое-как удерживаясь на крошащейся насыпи, я снова забрался к нему и начал раскапывать: ему завалило правую ногу ниже колена.
Выбравшись, Краб почти не мог идти, и я подставил ему плечо. Вместе мы стали взбираться по неровной лестнице.
Бросив взгляд назад, я увидел, как из-под кучи земли пробивается новая нора. Яшмы и Мидии нигде не было. Следов Пены тоже. Надеюсь, они уже забираются наверх…
Мы взбирались все выше, и вдруг сверху начала стекать вода, которая размывала ступени. Чтобы не скатиться вниз, мы с Крабом опустились на четвереньки и стали цепляться за землю пальцами.
Краб отставал, но не настолько, чтобы я не успел схватить его, если он начнет падать.
Мы поняли, что оказались на суше, потому что подъем вдруг кончился. Тут было так же темно, как и внизу, а вокруг суетились люди. Дождь лил, как из ведра, волны накрывали ноги по щиколотки. Куда не посмотри, кругом была одна вода. И люди. Десяток людоедов, бросающихся из стороны в сторону.
Я позвал Яшму, и из толпы тут же раздался ее голос.
– Где мы!? – спросил я, хватаясь за нее.
– Я не знаю! – ответила она, перекрикивая волны.
– Что с Пеной?
Она покачала головой.
Осмотревшись, я заметил Мидию. Она сидела на коленях, удерживая над водой голову Пены. Его серая форма была в крови, ноги в коленях неестественно выгнулись. Глаза были закрыты.
Я всмотрелся в горизонт, но по-прежнему ничего не увидел. Не было видно даже Остова! Впрочем, виной этому были темнота и сильные волны. Мы не могли оказаться настолько далеко, что он исчез бы из вида.
Выход из подземелий находился на небольшом острове, который сейчас почти полностью находился под водой. Волны постепенно подбирались к тоннелю, заливая его.
– Оранжевые плыли сюда на лодке не больше десяти минут, – сказала Яшма.
– Это может быть остаток красного острова, – предположил я.
– Но с какой мы стороны!? – воскликнула она, перекрикивая шум волн. – Если мы не уберемся отсюда, нас скоро смоет!
Людоеды метались от берега к берегу, спасаясь от воды. Скорее всего, они никогда не видели ее в таком количестве.
С каждой минутой волны становились сильнее и больше, с каждым новом залпом вода доставала все выше. Чтобы Пена не захлебнулся, Крабу и Мидии уже приходилось держать его, встав во весь рост.
Я изо всех сил вглядывался в пространство, стараясь различить ориентиры хотя бы в легких тенях. Плывя под водой, возможно, я смог бы преодолеть волны и добраться до суши, если бы только знал, где она. Яшма тоже смогла бы. Но остальные… у них не было ни шанса.
Взглянув на мутантку, я понял, что мы думаем об одном и том же.
– Мы должны хотя бы попытаться!… – в отчаянии крикнула она.
Сильный ветер вздымал ее волосы вверх, пряди прилипали к мокрому лицу. Широко раскрытые от ужаса желтые глаза едва ли не светились. Надеясь спастись, она готова была уплыть в открытые воды.
Мутантка отвернулась от меня, и я понял, что она сейчас прыгнет в волны.
– Сдурела!? – крикнул я, бросаясь к ней.
Я повалил ее в другую сторону, мы оба оказались под водой. Яшма оттолкнула меня, я не стал сопротивляться. Мы поднялись на колени.
– Мы найдем выход!
– Где!? – крикнула она, раскинув руки.
Мне нечего было ей ответить. Я снова посмотрел на Мидию с Крабом. Они наблюдали за нами и ждали. Они видели, что ситуация безнадежна, но надеялись на то, что мы найдем выход.
– Мы должны что-то придумать, – сказал я, осматриваясь.
Передо мной было разбушевавшееся ночное море, позади меня – кричащие люди, которые не знали ни одного слова, чтобы выразить свой ужас. Что я мог сделать для того, чтобы спасти тех, кто на меня надеялся? Что мог сделать хотя бы для себя?…
– Мое ожерелье! – вдруг крикнула Яшма, вцепившись мне в плечо. – Ты же можешь говорить через него? Позови Погодника!
– Он не успеет, даже если кто-то согласится плыть к нам на лодке в такие волны! Мы даже не знаем, где мы и куда им плыть!
– У тебя есть другие идеи!? Сделай хотя бы это!
Я кивнул.
Прижав ко лбу бусины, я закрыл глаза и обратился мыслями к металлу, проникая в каждую частицу. Когда почувствовал, что каждое дуновение моей мысли отзывается десятикратно, я стал искать мариний поблизости. Если бы только у меня получилось обнаружить что-то на поверхности, я смог бы сказать, куда послать лодку…
Яркими глубоко под нами засияла синими огнями огромная сеть, свет был таким сильным, что ослеплял меня, но я старался смотреть дальше, различать малейшие блики, старался поднимать взгляд выше.
Ничего. Кроме дрожащей сети под землей ничего больше не было.
В этот миг на меня налетела сильная волна, швырнув на землю. От испуга я потерял сосредоточение, но всего на мгновение: в следующую секунду в моем сознании вспыхнул далекий голубой свет. Его источник, чудовищных размеров стержень, возвышался над морем, уходя далеко-далеко вверх, почти доставая до неба. Я видел его в своей голове, пока волна не отхлынула.
Я успел повернуться в ту сторону, где увидел Остов. Сомнений в том, что я видел именно его, у меня не было. И, судя по расстоянию, через которое я увидел стержень, он находился не так уж далеко. Мы действительно стояли на остатках красного острова.
Тут я понял, почему вдруг смог разглядеть Остов. Мариний становится сильнее под водой… это были слова Барракуды.
Я опустился на землю, чтобы вода полностью накрыла меня, и снова прижал ожерелье ко лбу. Тогда я закричал, что было сил.
«Я, Белый Дельфин, и остальные на остатке острова красных! Вода прибывает! Помогите!»
Я кричал снова и снова, не столько проговаривая слова, сколько передавая образы.
Меня резко вздернули вверх, и я снова отказался на воздухе.
– Нужно быть ближе к центру! – сказала Яшма, толкая меня. – Тебя только что едва не снесло в открытые воды, колдун недоделанный!
Мы перебрались почти к самому тоннелю, вода лилась внутрь него непрекращающимся потоком.
Я снова лег на землю и продолжил звать.
Неожиданно на мой зов откликнулись, я почувствовал ответ! Гудящая волна, набор меняющихся частот, образующая нечто, напоминающее речь, в которой нет слов. Я снова послал образы, удвоив усилия, но новый залп чужих мыслей заставил меня замолчать.
Я увидел темноту, воду, холод. Такая глубина, о которой я не мог и представить… и я летел вверх, быстро, едва ли не быстрее самого звука… Я слышал шум волн, но они были мне не помехой: я был слишком силен для них. Я был всесилен.
Не выдержав видения, я вынырнул из воды. Легкие требовали воздуха, я закашлялся, широко раскрыв глаза.
– Что такое? – Яшма похлопала меня по спине, придерживая за плечи.
– Я не знаю… – выдохнул я, как только смог говорить. – Я видел что-то… я не знаю, что это!…
– Опиши!
– Что-то на дне…
Новая волна, гораздо больше предыдущих, накрыла нас. Я только услышал, как заверещали упыри, и снова оказался под водой.
Вцепившись в траву одной рукой, я прижимался к земле, чтобы волна не отнесла меня в море. Другой рукой я держал Яшму.
Волна отхлынула, я нашел взглядом Краба и Мидию. Стражница пыталась сделать Пене массаж сердца… похоже ему не суждено пережить эту ночь.
Я заплел ожерелье между пальцами, чтобы оно не выскользнуло в воде, и снова принялся звать на помощь. Но стоило мне начать, страшные вопли раздались сзади. Я услышал визг Мидии.
– Там что-то есть! – кричала стражница, подбираясь ближе к нам. Они с Крабом с трудом волокли Пену по воде подальше от затопленного берега. – Там что-то есть!
Вскочив на ноги, я обернулся в сторону, куда она показывала, но не заметил ничего необычного. Однако, упыри, убежавшие в противоположную часть островка, молча подтверждали ее слова.
Я всмотрелся в воду, стараясь понять, что их так напугало, но ничего не видел… до тех пор, пока на поверхности не показался огромный плавник, с мерцающими в темноте белыми полосами.
Я не поверил своим глазам, моргнул, но видение никуда не делось. Светящийся пятнистый плавник, размером с остров, на котором мы стояли, с шипением рассекал темную воду.
Вслед за спинным плавником из воды показался хвост твари. Согнувшись дугой, он скользил обратно под воду. Двадцать долгих секунд он становился все тоньше и тоньше, пока не закончился широкой светящейся кистью с длинными тонкими наростами, каждым из которых можно было мерить территорию зеленых.
Затаив дыхание, мы следили за тем, как хвост гигантской твари скрылся под водой, подняв залп ветра и новые волны.
Яшма неосознанно прижалась ко мне. Я почувствовал, что тоже жмусь к ней, стараясь совладать со страхом.
– Что это было?… – тихо спросила она.
– Я не знаю, – шепотом ответил я, утягивая ее еще ближе к тоннелю посреди острова. Кто бы ни был этот монстр, туда он не заберется: не влезет…
Хвост появился еще четыре раза, с разных сторон острова. Каждый раз людоеды принимались визжать, как умалишенные и метаться по острову, расталкивая друг друга и налетая на нас. Несколько из них едва не сшибли Мидию с Пеной на руках, но Краб отогнал их. Он уже мог наступать на ногу.
Вдруг морская вода перед нами зашипела и вверх вылетело нечто огромное, взбивая волны в пену. Змеиной тело, толщиной с шатер совета, стремилось вверх, мерцая в темноте белыми пятнами. Я смотрел на выплывающего монстра, как загипнотизированный, оцепенев от ужаса.
Наконец, змеиное тело замерло и сверху к нам склонилась гигантская морда. Вытянутая, покрытая шипастыми наростами, с длинными усами у ноздрей, в каждую из которых я мог просунуть голову… на покатом лбу открылись три ярких светящихся глаза без зрачков.
Заглянув в эти глаза, я словно очутился в мерзком липком болоте: мое сознание будто увязало в их матовом свете. Мне вдруг стало весело. Как же мне было весело, я едва сдерживал громкий смех, рвавшийся наружу! Я был силен, как Бог, и мне хотелось, чтобы мою силу видели! Хотелось, чтобы мной восхищались…
Очнувшись от видения, я обнаружил, что морда стала ближе. Резко пахнущая пасть раскрылась, обнажив прозрачно-белые, как рыбьи кости, зубы. Три круглых глаза смотрели прямо на меня.
Я был уверен, что странные мысли мне посылала эта тварь. И, похоже, это именно она ответила на мой зов.
Как бы то ни было, у меня нет времени на страх. Если она может понимать меня, значит, нужно попытаться. Собравшись с духом, я сжал в руках ожерелье и послал ей образ. Я просил отвезти на сушу.
Из раскрытой пасти вдруг раздалось гудение, от которого дрожали кости. Меняясь с писка на скрежет, оно становилось похоже на речь, – если бы только скрипящие петли могли говорить.
Мое зрение исчезло. Я увидел оранжевых. Увидел, как они поют, собравшись у костра. Особенно выделялись их ярко раскрашенные тела и волосы.
Я снова стал собой.
Тварь покачивала головой, не сводя с меня немигающего взгляда. Пасть зашевелилась, и из нее донесся слабый свист, мелодичный, но он то и дело срывался в отвратительный звенящий скрежет.
– Пииии… ууиииий… Поооо…. Ууууй… Пооо…. Уууй…
Я не понимал, что она хотела сказать, пока не услышал ее голос в своей голове.
«Пой. Пой. Пой. Пой. Пой. Пой. Пой. Пой. Пой. Пой. Пой…»
Металлический срежет, словно бьющий о наковальню молот, чеканил слово в моем мозгу. Не выдержав, я схватился за голову, пытаясь выкинуть эти звуки из своего сознания… Тварь вежливо отступила.
Не смея отвернуться от трех светящихся глаз, я выпрямился и попробовал петь. Сдавленное ужасом горло не издало ни звука…
Глубоко вдохнув, я почувствовал, как раскрылись легкие. Несколько гортанных трелей помогли немного расслабить связки.
Я запел утреннюю молитву оранжевых так громко, как только мог, вкладывая в каждую ноту все оставшиеся чувства. Широко раскрыв глаза, я пел, стараясь как никогда в жизни.
Монстр покачивал гигантской головой, слегка приподнимая ее на некоторых местах, которые, наверное, ему особенно нравились.
Когда я закончил, чудовище с шумом выдохнуло воздух из ноздрей, обдав нас морским запахом своего нутра.
Я почувствовал, что, кем бы он ни был, зверь остался доволен. Его голова наклонилась к земле и потянулась вперед, изгибаясь. Змеиное тело свернулось в кольцо вокруг островка.
– Садитесь! -крикнул я остальным, с трудом веря в то, что происходит.
Они стояли, как вкопанные, не сводя глаз со светящихся полос.
Я толкнул Яшму, приводя ее в чувства.
– Садись!
Кожа змея была шершавой, но ее покрывала скользкая слизь. К счастью, можно было держаться за многочисленные наросты. Я помог Яшме устроиться на спине монстра, Краб помог забраться Мидии и залез сам. Тело Пены они уложили между собой. Убедившись, что все держатся, я залез сам.
Когда змей понял, что мы сели, его тело изогнулось и скользнуло по волнам с такой скоростью, что я чуть не слетел в воду. Брызги рассекаемых волн летели мне в лицо, я то погружался в воду по пояс, то поднимался так высоко, что переставал ее чувствовать. Так мы летели по волнам, пока змей не начал плавно замедляться. Он остановился у берега так, чтобы, спустившись, мы смогли стоять на дне.
Мы спустились, но монстр все еще не уплывал. Я повернулся к нему, снова встретившись с трехглазой мордой.
Мое сознание подернулось рябью, я увидел недостроенное высокое белое здание с металлическим шпилем, на вершине которого сверкала звезда, расходящаяся двенадцатью лучами в разные стороны. Вокруг стояли люди и пели, раскинув руки.
Рядом со зданием стоял я, в моих руках, почему-то, была мотыга, которой оранжевые рыхлят землю. Я бил мотыгой по зданию и с каждым ударом оно отстраивалось, пока не было закончено. Тогда солнце засияло ярче, люди запели веселее, а земля покрылась густой зеленью.
Видение поменялось. Я по-прежнему стоял с мотыгой возле недостроенного здания. На этот раз я отбросил инструмент в сторону и ушел, повернувшись спиной к храму и морю за ним. Тогда из моря поднялась знакомая трехглазая драконья голова, – она была еще больше, чем на самом деле, – и из ее пасти вырвался залп оранжевого пламени. Пламя уничтожило все, чего коснулось. Поднялись волны, земля затряслась, и храм вместе со всеми людьми, вместе с землей, ушел под воду, поглощенный взрывами. В конце концов из дыма показалась красноглазая морда чудовища. Оно было одно посреди безбрежного океана. Огузок исчез.
Видения кончились, я вернулся к реальности.
Из пасти трехглазого змея вылетело несколько звуков, потом она раскрылась, и морда ринулась к Пене, которого Краб нес на спине. Схватив зубами воротник куртки, змей рванул тело на себя. В следующую секунду монстр с грохотом ушел под воду, вспенив волны. Тело он утащил за собой.
Мидия сдавленно всхлипнула, шагнув за ним, но Краб остановил ее. Мы ничего не могли сделать. Нужно было идти к берегу.
Земля тряслась под нами, словно ее раскачивала невидимая гигантская рука. Но нам было все равно: мы оказались на суше. Добравшись до места, куда волны не доходили, мы попадали на землю.
Судя по огням вдали, монстр принес нас на территорию оранжевых. На берег чернокожие почти не ходили, поэтому здесь нам и следовало остаться, пока не восстановим силы.
Мы улеглись на траву, прижимаясь друг к другу, чтобы согреться, и уснули, несмотря на грохот волн и содрогающуюся землю. У нас не осталось сил даже на то, чтобы бояться.
6. Путь обратно
Я проснулся, ощущая на коже приятное тепло и слыша спокойный шум волн. Несколько мгновений я был счастлив, но потом подступило первое воспоминание, за ним другое… Вздрогнув, я резко поднялся и этим разбудил остальных.
Мы лежали, тесно прижавшись друг к другу, посреди небольшого заросшего пляжа, в высокой жесткой траве. Неудивительно, что оранжевые нас еще не заметили: она накрывала нас с головой.
Протерев глаза и осмотревшись, Яшма тронула меня за плечо.
– Что будем делать? – тихо спросила она.
– Нужно поговорить с Солнцем.
– Думаешь, он тебя послушает?
– Он будет слушать, если я начну говорить о его вере, – я не выдержал и усмехнулся. – Мне кажется, это существо, которое мы вчера видели, как-то связано с ней.
– Помет чайки… я-то надеялся, мне все приснилось, – выругался Краб. – В какой же мы заднице!…
– Тише! – Мидия дернула его за рукав. – Послушаем Дельфина.
– Этот змей умеет говорить через мариний, – продолжил я. – И он хочет, чтобы люди почитали его. Велел мне построить храм, иначе он нападет на Огузок.
Зажмурившись, Яшма замотала головой, словно вытряхивая из ушей морскую воду.
– Что ты сказал?…
Я мог повторять сколько угодно раз, от этого мои слова не становились менее безумными. Прошло некоторое время, прежде чем остальные поняли, что я все еще в своем уме.
– А что, если их там много? – тихо сказала Мидия. – Что, если все не вернувшиеся рыбаки стали их добычей? Если эти твари охотятся на людей!?… – ее голос почти сорвался на писк. – Они же огромные!…
– Не думайте об этом, – посоветовал я, гоня подальше отвратительные мысли.
Я понимал, что Мидия может быть права. То, что змей сожрал труп Пены, подтверждало ее слова. Скорее всего, подобные твари действительно нападали на людей, и, когда Огузок с Остовом прекратят вражду, нам придется бороться еще и с ними. Но об этом думать не время.
– Это существо как-то связано с религией оранжевых, иначе оно не попросило бы меня строить храм. Я должен поговорить об этом с Солнцем, возможно, мне удастся как-то с ним договориться.
– Эй, если тебе удалось договориться с Хризолит и морским чудовищем, то это еще не значит, что ты сможешь договориться с Солнцем, – фыркнула Яшма. – Он невменяемый! Идти к нему опасно.
– И что ты предлагаешь?
Она задумалась на некоторое время.
– Нужно добраться до желтых и поговорить с Василием. Там мы будем в безопасности. Потом что-нибудь придумаем.
– Это будет непросто, – сказал я, прикидывая, как далеко мы находимся от территории желтой стаи. Змей принес нас ровно в центр оранжевых земель. Стоит нам выбраться из этих зарослей, нас тут же заметят, и на суше, и в воде.
– Может, нам лучше попробовать добраться до наших? – предложил Краб. – Какой смысл нам оставаться здесь!?
– Если нам удастся поговорить с Василием, противостояние можно будет закончить, – объяснил я. – Яшма права, нам нужно встретиться с ним и все рассказать, а он уже убедит Солнце выслушать Хризолит.
– Это не входило в операцию! – возмутился Краб. – Ты не можешь менять план, как вздумается!…
– Землетрясение и гигантский змей тоже не входили в операцию, – заметил я. – Смерть Пены не входила.
– И что, ты теперь у нас командир!? – вскинулся он.
– Имеешь что-то против? – Яшма недобро нахмурилась.
– Кажется, они лучше нас знают, как здесь все устроено, – Мидия осторожно положила руку Крабу на плечо. – Если бы не они, мы бы так и остались под землей.
– Эй, ты не видишь, что происходит!? – он скинул ее руку. – Эти двое сейчас присоединятся к последним сопротивляющимся стаям! Они мутанты и у них только одно на уме: избавиться от нас, от черных! А мы с тобой, Миди, черные! Их-то не тронут, а мы!? Мы мешаем им, и скоро отправимся на дно вслед за Пеной!
– Если бы мы хотели отправить вас на дно, мы бы бросили вас на том острове! – зло воскликнула Яшма. – Мы с Дельфином могли уплыть, как только он понял, в какой стороне Огузок! Но мы остались, остались из-за вас!
– Вы с Мидией, если хотите, можете отправляться к своим, – заметил я. – Но пытаться пройти через баррикады гораздо опаснее, чем прокрасться по мирной территории. Вы можете попробовать, а можете поверить мне. Если же вы останетесь, и мы доберемся до желтых, я никому не позволю причинить вам вред. И я не собираюсь действовать против черных, пока Хризолит держит свое слово и не трогает островитян. Все, чего я хочу, это мира.
– И почему я должен верить тебе? – воскликнул Краб. – Почему должен идти за тобой!?
– Ты не должен, – ответил я.
– Отлично! Значит, я отправляюсь к Командующей и доложу ей о том, что ты тут плетешь заговор с желтыми!
Краб встал и пошел прочь.
Мидия вскочила и побежала за ним.
– С ума сошел!? Тебя же убьют!
– Я не собираюсь становиться предателем!
– Может, Дельфин не врет?
– Да ты ослепла, что ли!? Это уже давно не твой безобидный приятель, он и на человека-то не похож!
– Даже если так, это он помог Хризолит захватить голубых, он освободил путь к зеленым! Они с Яшмой спасли нам жизни! Разве это не доказательство?
– Возможно, для тебя! – крикнул он. – Один раз черные уже поверили мутанту, и угадай, что из этого вышло!?
Он обернулся к Яшме. Она встретила его взгляд с каменным спокойствием.
Отпихнув Мидию в сторону, Краб ушел.
Стражница стояла, безвольно смотря ему вслед, а потом развернулась и подошла к нам.
– Поверить не могу, что бросаю товарища ради тебя! – сказала она мне, вытирая подступившие слезы. – Не заставляй меня жалеть об этом!…
– Краб идиот, ты сделала правильный выбор, – успокоила ее Яшма. – Не пройдет и получаса, как он окажется в ямах для пленных, будет жрать траву и учить Слово Божье, пока Хризолит не присоединит территорию оранжевых к остальным.
Мы стали думать, как добраться до желтых.
Я хорошо знал эту часть земли оранжевых, и мест, через которые можно было бы пройти незамеченными, здесь не было. Единственный путь пролегал через грядки и жилую часть, где днем полно народу. Ночью людей будет меньше, большинство будет спать, но, если мы наткнемся на какого-нибудь полуночника, темнота нас не скроет. По словам Норы почти все оранжевые отлично видят в темноте.
Выбора у нас особенно не было, и мы решили рискнуть. Дождемся ночи, а потом попробуем прокрасться через грядки к желтым. До темноты о том, чтобы выходить из зарослей, не могло быть и речи. Голод и жажду придется потерпеть.
Мидия легла спать, а Яшма вызвалась быть сторожилой, пока я связываюсь с Погодником.
Если не так давно меня тянуло к маринию, как пьяницу к бутылке, теперь у меня наступило жесткое похмелье. Меня тошнило от одного вида металла, но деваться было некуда.
Снова очутившись в мире из светящихся синих точек, – разбросанного под землей мариния, – я начал посылать образы и слова, пытаясь найти хоть кого-нибудь.
Наконец, мне ответили. Я с трудом различил слабый голос, который, скорее всего, принадлежал Барракуде. Я рассказал ей, что с нами произошло и что мы планируем делать. Мне так и не удалось понять, все ли она услышала, когда в наш разговор вмешался Погодник. Его голос звучал так ясно, будто он лежал в зарослях рядом со мной.
«Решил, что теперь можешь в тайне болтать с моей девушкой? – наиграно возмутился он. – Поспи лучше, слышать больно твои потуги! Я сам найду тебя»
Раз сам Погодник попросил, я со спокойной совестью уснул, оставив Яшму караулить.
Когда колдун появился в моем сне, я пересказал ему все, что с нами случилось.
«Вот видишь, я спас вам жизнь! А ты меня утопить грозился…» – усмехнулся он.
«Ты спас?…»
«Яшма услышала землетрясение, потому что я убедил ее тело вернуться в состояние, в котором она когда-то была!», – гордо заявил он. – «Я боялся, что не смогу вовремя почувствовать беду, и решил, что так будет надежнее»
«А змей? Скажешь, ты ничего об этом не знаешь!?»
«Знаю, конечно. Я узнал о нем еще в детстве, когда учился слушать воду: он часто плавал возле Огузка. Но тогда я еще не умел залезать в головы, а потом змей исчез»
«Думаешь, он может быть связан с оранжевыми?»
«Это ты поймешь, когда поговоришь с Солнцем. Мне ничего об этом неизвестно», – ответил колдун. – «Дай мне знать, когда доберетесь до Василия и поговорите с ним, а пока поспи»
Я окунулся в крепкий, оздоравливающий сон, а, когда проснулся, был уже вечер. До заката оставалось несколько часов.
Мидия уже проснулась, и они с Яшмой от скуки перемывали кости единственному общему знакомому – мне.
– Так, я уже проснулся, хватит сплетничать! – предупредил я, поднимаясь и протирая глаза.
– Очень ты нам нужен… – фыркнула Яшма, жуя травинку.
– Оранжевые появлялись?
– Несколько раз проходили мимо, – ответила мутантка. – Я прикрыла вас травой, и они ничего не заметили.
– О Крабе ничего не слышно?
Яшма покачала головой и улеглась на траву.
– Все, теперь я сплю, а вы сидите! – сказала она, мгновенно засыпая. Бедняга, наверное, ужасно вымоталась, надо было дать ей поспать первой…
Мучаясь чувством вины, я повернулся к Мидии.
– А что, если желтые не станут слушать нас? – вдруг спросила стражница. – Не то чтобы я не доверяла вам, но ведь вы для них тоже в каком-то роде черные… вдруг нас там схватят?
– Яшма для них как родственница, – успокоил ее я. – Они не станут прогонять ее, в какой бы одежде она ни пришла.
– А я? Яшма рассказала мне о желтых. По ее словам, это самые добрые люди на свете. Но я не думаю, что их доброта распространяется и на черных.
– Василий самый спокойный из предводителей, он не станет судить нас, не выслушав. А когда выслушает, поймет, что мы все на одной стороне.
– Надеюсь, ты прав.
Мы провели оставшееся время, тихо болтая о всяком. Я рассказывал Мидии про Огузок, она мне – про Остов. Это был первый раз, когда мы остались наедине так надолго.
Солнце коснулось горизонта, вдалеке раздалось пение оранжевых.
– Это… бесподобно, – прошептала Мидия, вслушиваясь в их голоса.
Вечерняя молитва, благодарность Солнцу за еще один прожитый день. Их пение наполняло душу покоем и тихим счастьем жизни. Конец их молитвы означал, что мы скоро прекратим отлеживать бока в колючей траве. Однако, когда голоса умолкли, на душе стало грустно.
Прошло полчаса, окончательно стемнело. Мы растолкали Яшму и поднялись из травы.
– Ты по-прежнему слышишь лучше? – спросил я.
– Нет, это кончилось, как только я услышала толчки под землей. Как рукой сняло.
От этого легче не становилось.
Внимательно осмотревшись и убедившись, что вокруг никого нет, мы стали пробираться сквозь заросли в сторону желтых. Вскоре кусты кончились, перед нами раскинулись грядки.
Несколько минут мы стояли, внимательно прислушиваясь.
– За грядками будет открытая площадка. Пересечем ее и окажемся у компостных ям. Слева от них будет стена, – объяснил я Мидии. – Идем по одному, держимся возле крупных объектов. Переходим от одного к другому только убедившись, что рядом никого нет. Я иду первый, буду подавать сигналы. Махну рукой – путь свободен. Не двигаюсь – ждите.
Яшма раздраженно закатила глаза, Мидия кивнула.
Началось.
Я вышел из кустов и, быстро проскочив открытое место, спрятался у грядки с горохом. Его стебли обвивали специальные рамы из прутьев, так что я мог спрятать на их фоне, присев на корточки.
Оказавшись на новом месте, я осмотрел открывшиеся участки. Похоже, здесь никого нет… Махнув рукой, я перебежал к следующей грядке, затем еще к одной. Нам предстояло пройти не меньше, чем через сотню рядов. Перескакивая от куста к кусту, от растения к растению, мы приближались к жилой территории.
Вдруг, перебегая на новое место, я услышал позади громкий треск. Прыгнув, я как можно тише приземлился на четвереньки у зарослей перца. Обернувшись, я увидел, что куст прямо за мной словно ожил: его ветки хрустели, листья летели во все стороны!
– В чем дело!? – прошипел я, поняв, что это не оранжевые. Ни один из них не обошелся бы так с растением!