– Прошу прощения, – промямлил грифон, поправляя одежду, смущаясь не менее, чем Эмиллия. – Я был на задании и вот, как видите, Сонорх выдернул не в то время.
Отчасти Данц юлил и тем часом говорил правду. Там, где он находился, действительно выполнено задание, но вот то, что он не сразу вернулся и запал на одну ведьму, не давало ему оправдания. Хорошо хоть тайплейс вовремя вытащил порталом, а то кто знает, чем бы потом всё закончилось. Жениться Данц не планировал, но ведьмы никогда своего не упустят, и живи потом, как хочешь.
– Ничего, – пролепетала Эмиллия, представив в таком же виде Сонорха и закашлявшись.
– Всё в порядке? – обеспокоенно произнёс глава экспериментального факультета, подлетев к ней и похлопав по спине. Знал бы, почему элементалию стало плохо, усмехнулся бы про себя и не более. Постепенно он начинал привыкать к элементалию, понимая, что глупо считать девушку сгустком или чем-то отвратительным. Она же не виновата в том, что там, где жил грифон, их учат другому об элементалиях.
В поселении грифонов почти каждый ненавидит расу элементалиев. Ещё живя в другом мире, которого больше нет, им приходилось прислуживать тем заносчивым выскочкам. А в этом они обрели свободу, и лишаться её никто не хочет. Хотя были ли они рабами? Нет, эта присказка пошла позже, после исчезновения Эмиллии. Но тех, кто помнил те события, осталось немного, и делиться знаниями им не хотелось, по двум причинам: одни желали в живых, а другим данный факт был невыгодным по личным причинам.
– Да, – держа руки у щёк, проговорила Эмиллия стараясь скрыть свои эмоции. Как она только могла вообразить тайплейса в таком виде. Немыслимо и непристойно для леди. А предательское сердце билось быстрее и быстрее, разгоняя неведомые чувства в грудной клетке. Стихия на выкрутасы хозяйки лишь фыркнула, цокнув клювом в воздухе, растворяясь в пространстве. Новая форма для ветра казалась непривычной, а значит, пора отправляться спать, что бы в случае опасности помочь своей хозяйке.
– Отлично, – облегченно вздохнул Данц Льинов, разводя руки в стороны. – А то бы Сонорх мне не простил, если бы с тобой что-то стряслось. Я за тебя головой отвечаю.
– Думаете? – удивилась такому Эмиллия. Пусть они и целовались с тайплейсом, а внутри бушевали чувства, но ей сложно сложить их в одно и назвать одним словом. Всё что происходило, слишком быстро развивалось и пугало элементалия.
– Отвечаю, – шуточно отдал честь грифон, поклонившись, после чего уже серьёзным тоном поинтересовался. – Так что же опять стряслось в стенах академии, пока я отлучался?
– Я мало что могу рассказать, – помотала головой Эмиллия, погружаясь в себя. – Наверное, стоит спросить об этом Сонорха Фейла.
Прищурившись Данц наблюдал за элементалием пытаясь найти намеки на ложь, но не найдя их, кивнул, соглашаясь с её словами. Действительно тайплейс разъяснит всё лучше, чем молодая девушка. А вопросов с каждым разом становилось больше, чем самих ответов. Такое грифон не любил.
Глава двенадцатая
Время шло слишком медленно, как и всегда. Ожидание тянулось, а работа Эмиллии подходила к завершению. Благодаря помощи тайплейса, ей удалось выполнить остальную часть самостоятельно, поняв, как и где нужно отвечать. А то, что ректор академии на автоответчике, давало понять родителям чад, что и другие могут позволить себе отдых.
Данц Льинов не мешал процессу, наблюдая за девушкой. В мыслях возникла идея: оживить расу элементалиев. Но как это сделать? Загадка. Вот только прежде, чем что-то такое совершить, ему хотелось узнать то, что терзало. Недолго думая он спросил:
– Правда ли, что нас использовали как ездовых животных в том мире?
– Что? – Эмиллия удивлённо посмотрела на Данца, пытаясь понять, шутит ли он. Только лицо мужчины оставалось за маской. Почти спокойная поза, рука прикрывала глаза, без слов можно понять о напряжении мужчины.
– К сожалению или благу я плохо помню жизнь тогда, – грустно поведал грифон, уплывая в воспоминания. – Помню момент, когда все очутились в новом мире. Смутно запомнил, как погиб единорог, хотя, точнее, стал умертвием, и его запечатали. После всего этого пошли истории про нас…
Данц не сразу увидел побледневшее лицо Эмиллии. Дрожь витала в воздухе и становилась осязаемая на рецепторах нюха. А расширенные зрачки девушки помутнели от чувств.
– Умертвием… – одними губами прошептала Эмиллия, вспоминая, что заметила перед уходом Сонорха и Акитцу Фейла. Место, где тайплейсы сейчас, походило на склеп или… да это ИЛИ и врезалось в сознание, раскалённым железом причиняя боль.
Запечатанное место – склеп. Как бы существа не желали запечатать единорога, то ничего не получится. Даже если сам хранитель выбрал такую судьбу, то просто все глупцы.
– Неужели все забыли об этом? – прижимая чистый лист лаваша, проговорила Эмиллия. В памяти возникли когда-то вычитанные слова про спасение. Его ещё можно спасти. Только оставалось вспомнить как.
Лаваш заискрился, превращаясь в лист бумаги из книги. Комната затряслась от неведомой магии, прорвавшейся через защиту. Что-то тёмное заволокло всё пространство, закрывая обзор. Запах сладко-кислый оповещал, что к ним наведалось умертвие.
Мёртвый единорог стоял посредине творившегося безобразия. Когда-то белый и красивый, он превратился в оголённое в некоторых местах мясо и скелет. Красные огни на месте глазниц неотрывно смотрели на элементалия. Рог, покрытый чёрной эрозией, слабо сиял, удерживая от убийства.
Данц Льинов хотел помочь Эмиллии, но не мог двинуться с места. Он вдруг оказался прикованный чёрными цепями, возникшими вместе с хранителем того мира.
Два вымерших существа, Эмиллия и единорог, неотрывно смотрели друг на друга. От них потянулись лианы, образующие кокон, закрывавший от посторонних глаз. Ветер, не успевший отдохнуть после получения новой ступени, вырвался собираясь напасть на угрозу хозяйки, но остановился поняв всю ситуацию.
Помощь.
Ему нужна их помощь.
Иначе и этот мир может рухнуть, только в этот раз никто не выживет. Но сможет ли элементалий справиться с тем, что дарует ей хранитель? К сожалению, стихия мало думала о таких нюансах, понимая, что сейчас его хозяйку никто не остановит. Она приняла решение. И теперь всё зависит только от неё.
Эмиллия стойко стояла на ногах, вместо отвращения и жалости в душе разливалась надежда. Пальцы недоверчиво сжимали вырванный лист из гримуара, того самого, который находился под семью печатями у мачехи. Лишь однажды элементалию удалось прочесть его, когда тот был в отцовской библиотеке. И то, что сохранилось в памяти, может помочь прямо сейчас.
Набрав в лёгкие воздух, Эмиллия посмотрела на текст и начала читать:
Ты пришёл в наш мир
Всеми кинутый, совсем один,
Но мы пригласили на пир
Ведь ты наш вечный сир.
И зацвела тогда сирень
Вновь мы ждали перемен
И даже в тот печальный день
Мы спасли тебя – поверь
Чтоб изгнать ту тень…
Слова превращались в песню, древнюю, как сама жизнь. Воздух поднимался ввысь, чтобы обрушиться на единорога россыпью очищающего дождя и освободить пленённого от проклятия, полученного так глупо. Сил Эмиллии хватило только на это. Но этого оказалось достаточно, чтобы выполнить часть пророчества прошлого мира, о котором вряд ли кто вспомнит теперь.
Священное существо сделало шаг, не позволяя элементалию рухнуть на пол. Тьма, испугавшись гасла, с неохотой отпуская пленников. Новый мир принял единорога, превращая того в перевёртыша или, как сказали бы в прошлом, оборотня. Коим теперь и стал он, наделённый второй ипостасью.
В благодарность единорог подарил дар Эмиллии, и тому рухнувшему грифону перепала доля признательности. Изменения дадут знать о себе не сразу, потом, когда придёт их время. А пока никто их не заметит. Так решил мужчина, сжимавший в своих руках последнего элементалия.
Именно эту картину и застал Сонорх Фейл, со своим дедушкой по возвращению.
В первую секунду Сонорх застыл как вкопанный. Его друг Данц валялся на полу без сознания. Эмиллия в руках неизвестного мужчины, который по сравнению с ним приторно красив собой. Белые волосы, длиною ниже талии, с переливами серебра играли на свету от лампы. Лицо идеальной формы с челкой, расходившейся из-за рога, удивляло своей необычностью. Глаза большие, миндалевидной формы, с опущенными уголками вниз, чёрного цвета смотрели на пришедших с укором. И так тонкие губы сжались в узкую полоску от недовольства. Незнакомец впадал в ярость, как и младший из тайплейсов.
Неведомо, что могло бы произойти дальше, если бы Акитцу не встал между ними, нахмурившись. В отличие от внука он сразу понял, кто стоит перед ними. Но такого не могло случиться. Все талмуды с этим ритуалом давно сожжены, ещё в том мире, первыми из древних по одной причине – опасность. В не тех руках они могли принести в мир разрушение. Что-то проскользнуло в воспоминании старшего тайплейса и затухло, не позволив мысли родиться. Но об этом он подумает потом, не сейчас, когда обстановка накалена до предела из-за молодой крови игравшей рядом.
– Так вы встречаете священного единорога? – разнёсся голос бывшего умертвия по всему миру, но услышали его единицы. Те, кто встречал его однажды. А император вздрогнул, ощутив посторонний гнев, заставивший задуматься: присмирить свою демоницу и наконец-то дать потомка этому миру. Хотя много ли правителей государств? Нет, их мало, у каждой расы свой. И каждый по-своему понял происходящее.
– Единорог? – недоверие промелькнуло в нотках Сонорха, белая пелена ревности затмевала здравый смысл не только из-за того, что Эмиллия в чужих объятиях, а ещё потому что мужчина был обнажён. Стоял, красуясь прелестями, и даже не думал прикрыться.
– Твоя кровь глупеет с годами, хроновщик, – по старинке выразился единорог и за спиной услышал смех грифона.
Не каждый день священное животное будет задом стоять и говорить, как деревенщина. Данц впервые видел перевоплощение такой живности, с точки зрения экспериментов. Да и очнулся быстро, словно переключатель щёлкнул. Конечно не застал самого момента перевоплощения, зато сам эффект поражал. Таким образом, можно воскресить сгустки. Хотя. Наверное, нет, лист бумаги испарился, вновь вернувшись в исходный лаваш, коим являлся изначально.
– Невежа! – топнул ногой единорог, замерев на месте. Осознание пришло с воспоминаниями. Теперь, став двуликим, кровь единорога смешанная с двуногими передала знания стёртые с лица их мира. И те знания укололи прямо в сердце. Не только талмуд хранил тайное, но теперь часть их в нём, как клеймо за проведённый ритуал.
– Вы даже не смогли ничего сделать со мной, – стал распыляться единорог. – А в нашем мире? Уничтожили все талмуды, тогда почему я в этом противном образе стою перед вами спасённый? Глупцы! Надо наказать вас всех. И в первую очередь тебя, —младший.
На последнем слове сорвалась едва заметная дымка. Ранее могущественное облако являлось в мир, закрывая синий небосвод. Но не в этот раз. Мир не принадлежал единорогу и словно назло искривил недобрую магию. Призвав своё существо на помощь к выбранному хозяину. Белка появилась мгновенно, отбрасывая гадость точно в обидчика. К сожалению, ей пришлось отстать от Сонорха и Акитцу из-за важных мстительных дел одному дракону, так что того ждал очень «милый» сюрприз в комнате.
Трезво оценив ситуацию, виверна показала язык мужчине и хвостом скинула накидку, намекая о наготе. Факт, что Эмиллия в руках незнакомца, в первую секунду напряг её, но поняв связь долга, Белка успокоилась. Не тронет, а попытается, сам уничтожит себя и доброту подаренную элементалием.
– Что? – опешил единорог, всё же укладывая девушку на диван, с неохотой натягивая странно прилегающую ткань на тело. – Почему магия разрыва не сработала.
Сонорх метнулся к Эмиллии, прижимая ту к себе. Благо, как только единорог положил элементалия, тайплейс отвлёкся и пропустил мимо ушей сказанное. Иначе случилось бы непоправимое, с той магией, которая появилась, шутки плохи. Даже притом, что мир и атмосфера регулировали практически всё.
Хотя!
Наблюдавшая богиня гоняла вишню в креманке от растаявшего мороженого. Желала зрелища – получила! Только не такое как предполагалось. Не по плану сменялись ситуации и если бы не её вмешательство, пришлось бы переписывать. А ей лень, слишком устала от всего. Хотелось уйти в мир, как и той, из-за которой и заварилась вся эта каша. Только никто не отпустит. Правила стали строги, а споры карались заключением на много лет.
***
Казалось, что находившиеся в помещение смирились с произошедшим. Императору отправили весть о воскреснувшем единороге. Расследование последовало дальнейшему изучению. Но каждого гложило своё. Чувство напряжения и недосказанности летало рядом. Что-то не так, и это не давало покоя никому.
В ожидании, когда Эмиллия очнётся, Сонорх Фейл нервно перебирал куски хлеба и лаваши, но ни строчки на них не читал. Мысленно мужчина пытался вспомнить, когда же всё началось? Точнее не так, как кому-то удалось провернуть такие злодеяния под носом всех, чтобы остаться чистым. Должно было быть что-то, что не заметил он и ректор. Только ведьма далеко и вряд ли захочет открывать своё место так называемого отдыха.
Рядом на принесённых пнях сидели Акитцу, единорог представившийся именем Юлий, и Данц Льинов, внимательно слушавший их шёпот. Мужчины вспоминали последние моменты в том мире. Как вдруг каждый из них понял одну простую вещь – потеря памяти, не всей, а лишь малых частей, словно их стёрли специально или заблокировали. И таких пробелов оказалось довольно много.
– Да быть такого не может! – не выдержал Данц. – Никто не способен память заблокировать незаметно, ко всему прочему ещё и без согласия. А я точно бы не дал на такую процедуру разрешение. И все, не только мы не помним моментов, но и остальные.
– Что ты сказал? – вскочил с места Сонорх, ударяя ладонями о стол. – Память?
Сонорх задумался, привлекая внимание всех. Как бы ни был умён и ловок его дедушка, но порой молодая кровь могла помочь намного лучше. Давая посмотреть на ситуацию совсем под другим углом и точкой зрения.
– Не только память, – схватился за голову Сонорх. – Но записи начали пропадать ещё раньше. Кто-нибудь из вас помнит первые записи о элементалиях, то что они из себя представляют и как должны выглядеть? Но ладно это, но кто знает, почему мы все оказались в этом мире? Хоть немного? А не то, что мы рассказываем новому поколению из крох памяти о том злосчастном дне?
Никто из присутствующих не мог вспомнить ничего. А если точнее, то почти. Старший тайплейс прикрыл глаза, вспоминая встречу с отцом Эмиллии Грант. Чёткое воспоминание, сделай шаг, и ты там, только сейчас это недоступно. После разрушения того мира вернуться в прошлое нереально.
Пока каждый погружался в думы. Эмиллию утягивала сила в прошлое. Это не её сила, не её дар, и девушка понимала это как никогда раньше. Теперь элементалию удалось увидеть, то чего не замечала. Момент, когда покидала тело и шла по тропе, освещенной миллиардами свечений, какие-то были огромными и яркими, другие, напротив, посеревшими и маленькими. Некоторые из них походили на хлопья снега, превращающиеся в воду и в ту же секунду испарявшиеся и вновь превращающиеся в облака, из которых и сыпались горстями вокруг.
Место времени являлось не многим, только тем, кто в нём нуждался, и если принятый увидит моменты в свечении, то тому позволено попасть туда духовно. Хотя порой бывали исключения, если нужно спасти и то не запросто так, а за жертву, которую выберет само время.
Сейчас Эмиллию не беспокоил обряд или ритуал, можно называть как угодно произошедшее. Ей дано право увидеть всё со стороны, и элементалий застыла с открытым ртом от изумления.
– Увидела…
– Видит…
– Истинная…
– Его избранная…
– Спаси их…
Со всех сторон доносились голоса. Мелькали различные существа, люди, священные животные. Но это не их мольбы, само время просило о помощи. Только истинная тайплейса сможет раскрыть дар Сонорха и спасти множество жизней.
Пусть сейчас Эмиллия не понимала происходящего, но в нужное время поймёт. Сможет преодолеть трудности, которые ей готовит судьба. А они будут и не пожалеют никого, кто встанет на их пути. Даже если станут людьми в наказание своё, сделают предначертанное любой ценой, так им велели, так было всегда, так и будет вовеки. Ведь без трудностей нельзя, они даны, чтобы их превозмочь. И награда за них одна из самых лучших – счастье.
А мы все знаем, что счастье не даётся просто так. Его нужно строить, как дом, и без проблем никогда не получится. Но в этом и есть смысл существования.
Чем дальше шла девушка тем, чётче становился виден силуэт мужчины, ходившего взад-вперёд на окраине запретного леса. Тёмный, не пускающий в свои угодья лес отпугивал всю живность. Тот, кто стоял сейчас на перепутье, не боялся ничего. Только твёрдая решимость и малая часть сомнений: стоит ли дело выгоды? Мужчина не знал, лишь помнил поручение господина. Элементалий, поручивший важное дело, остался дома. Вновь не выходя на свет. После встречи с дочерью, о которой он поведал, главный замкнулся в себе и снова допустил ту, что разрушила его жизнь к себе.
– Кай? – неуверенно позвала незнакомца Эмиллия, до последнего не веря в то, что вот-вот существо обернётся и окажется тем, кто всегда защищал её в детстве.
Тёмной тенью обернулся на знакомый голос окликнутый. Капюшон слетел с головы мужчины. Когда-то красивое лицо слуги матери Эмиллии украшали уродливые шрамы рассекающие нос, губы и часть брови. Вороные волосы, поднятые в высокий хвост, развевались на ветру, играя мелкими иглами на их кончиках с самым опасным ядом на земле. Один зелёный, а другой красный глаз смотрели прямо в душу, его взору неважно, дух ты, существо или человек. Существо, стоящее перед элементалием имело могущество видеть всё, что дозволено в близком кругу. И Кай видел, чувствовал все эмоции молодой госпожи.
Ком горечи застрял в горле слуги. Как же давно было то время, когда ему довелось служить самой богине и её семье, а после случилось несчастье. Он знал и мог спасти, но она не позволила, решила, как всегда сама справиться с трудностями. Вредная богиня, которую он так любил и ради которой пошёл на жертвы, преклоняясь перед всем миром. А что теперь? Остался только изменник, тот, кому приходится служить, и скоро мир поплатится за то, что не заметил изменения, происходящие прямо сейчас.
– Эмиллия, – улыбка озарила лик Кая, а дурёха подбежала к нему, обнимая.
Мужчина закружил молодую госпожу, забывая время вдали, не позволяя девушке увидеть горечь и боль. Пусть она спустилась к нему как дух, но сапфир мог прикоснуться к ней. Их раса считалась особенной из-за дара знаний каждого вещества и состава. Ни одной молекуле не деться от их взора и прикосновения. Самые странные и преданные существа своих богов покинувшие тот мир лишь из-за одной богини.
– Я… – всхлипнула Эмиллия. – Думала, что никогда тебя не увижу…
– Ну что же ты, – вытер непрошеную слезу Кай, меняя своё решение о поручение отца девушки. Теперь его дочери решать, что делать сапфиру.
– Я соскучилась, правда, – призналась Эмиллия, забываясь о том, что в новом мире его может и не быть. – Столько лет прошло с последней нашей встречи.
– Много, – глядя на небесную гладь, произнёс Кай и отпустил девушку на землю.
– Ты видел отца? Как он? В мами…
– Нет, – прервал тираду Кай, ощущая метку подчинения. – Тебе не стоит волноваться. Сейчас господин отрёкся от затеи и решил сделать непоправимое деяние.
Эмиллия удивлённо уставилась на слугу. Пыталась понять врёт он или нет, но лжи в его словах ни грамма. Как и всегда Сапфиры не врут, прямолинейны и честны.
– Что ты хочешь этим сказать? – делая шаг назад, спросила Эмиллия.
Кай долго смотрел на Эмиллию, знак подчинения не позволит признаться. Только намекнуть, но даже такой опрометчивый шаг погубит его. Как только он решил так поступить, сила молодой госпожи вырвалась, взлетая ввысь на крыльях. После чего прекрасная птица полетела прямо на мужчину, который стоял, не ожидая того, что стихия элементалия спасёт его.
Искры озарили местность, если бы кто-то жил рядом с лесом, то явно обратил бы внимание на чудеса. А так только голодные звери взвыли вдали. Ухнула сова, да луна осветила сапфира отпуская того из оков. Освещая лик мужчины и даруя тому обещание, что больше никогда не потревожит того.
Эмиллия всё это время стояла раскрыв рот. Что ни день, то чьё-то спасение или гибель. Конечно она не понимала, почему сила помогла слуге, ведь девушка только подумала о свободе того и не более. Неужели ветер может слышать? Хотя кто знает, никто и никогда не спрашивал об этом силу, та просто была с каждым существом. А неуправляемый дар? Или напротив маленький потенциал к нему? Может все они ошибались и всё намного глубже, чем кажется на первый взгляд?
– Хотел бы сказать, – ухмыльнулся Кай, скидывая невидимую пыль с плеча. – Но после её проделок понял, что стоит молчать.
– А-а-а?
– Первородная сила сама знает что делать, ты же уже смогла об этом догадаться? – подмигнул Кай Эмиллии, держась рядом с ней из последних сил. Ему нужно уходить, и чем быстрее, тем лучше. К сожалению, свобода – это не всегда хорошо, особенно когда чувствуешь поблизости ищеек той дряни, которая упивается силой бывшего хозяина. А тот… на того элементалия слов нет.
– Да, но… – Эмиллия совсем запуталась. Почему-то жизнь не давала ей ответов на происходящее. Вопросы не решались, а только грузили. Вот как теперь с этим всем быть? Либо сдаться, либо, напротив, бороться до последнего и разрешить все проблемы.
– Ты справишься! – сжал в последний раз в объятиях Сапфир и прошептал. – Будь осторожна. Он больше не тот, кого ты знала.
Резко Эмиллию вырывает из прошлого. На этот раз это выглядит как лассо, окутавшее девушку за талию и тащащее назад в своё время и тело. Она делает безуспешную попытку ухватиться за один из огоньков. И вместо этого слышит шипение и ругательства, которые не покидают элементалия до последнего, а злые слова отпечатываются в памяти как клеймо.
– Эта мерзкая девчонка всё ещё жива? Как вы допустили такое? Столько сил потрачено. Оболтусы! Ненавижу…
Тишина наступает неожиданно. Тело ломит, а голова раскалывается. Безумно клонит в сон. Рядом кто-то заботливо гладит и шепчет ласковые слова. Эмиллию трогают такие секунды, но царство Морфея забирает в свои чертоги, чтобы дитя отдохнуло, на этот раз по-настоящему.
– Ты думаешь, нам стоит втягивать Эмиллию во всё это? – спрашивает Сонорх Фейл, поднимаясь с постели.
– Если бы был другой вариант, я бы предложил его внук, – после долгих дум отвечает Акитцу. Уходя к себе в контору телепорталом, чтобы записать всё, что узнал за последние часы расследования.
Глава тринадцатая
– Знаешь, ты и без силы отлично справляешься с работой! – восхищённо отметила Санни, каждый раз поражаясь работе элементалия. Конечно, они мало знакомы, но в тоже время буквально все нашли общий язык с Эмиллией.
Только студенты и преподаватели до сих пор не ведали, что их завхоз тайно является инвентарём столовой, хотя стоп. Уже не инвентарь, а работник. Сонорх Фейл со скрипом в зубах добился, чтобы документы заменили. Потому что выяснилось, что горгулья не только тщательно следит за деньгами, но и охраняет их от бессмысленных трат, а замена документа, трата ценных академических денег.
Только почему-то академия до сих пор не смогла стать самой обеспеченной, не смотря на все манипуляции горгулии. Зато из неё выходили лучшие адепты и профессионалы своего дела. Может, и благо всё, что есть, большего по идее и не нужно. А то чем легче, тем разнеженнее становятся адепты. И происходят после такого всякие казусы.
Но.
К сожалению, сейчас навалилось всё остальное в плане зачётов и экзаменов. Помимо этого об убийстве человека пришлось огласить и сделать защитные амулеты людям. Без магического вмешательства в смерти Кристины не обошлось, и это понимали все.
– Спасибо, – от всей души поблагодарила Эмиллия сетуя про себя, что один тайплейс никак не находит времени с ней позаниматься. А ведь он обещал и ни разу не сдержал слово. Но она отлично его понимала, потому что происходящее в этом мире не выходило из головы элементалия так же, как и у Сонорха Фейла.
После утренней работы в столовой Эмиллия направилась к себе в кабинет. Рядом шла раздосадованная демоница. После появления единорога, император не давал той проходу, и обычная умеренная жизнь покатилась к чертям собачьим. В такие секунды Лина хотела поведать Эмиллии секрет, скрываемый ото всех, но в тоже время боялась реакции той. Конечно, много времени прошло с тех событий, но не для элементалия, и она осознавала это. Поэтому ждала подходящего момента, чтобы передать кое-что значимое и в то же время уже не нужное девушке.
– Тебе не зачем меня провожать, – робко обратилась Эмиллия к Лине. Иначе к императрице элементалий обращаться не решалась. Заученный этикет никак не выходил из головы. Поэтому ей казалось, что такая особа не должна провожать незначимую пылинку как она.
– Шутишь? – недовольно буркнула Лина, нарочно запрокинув голову назад, чтобы капюшон упал, и можно было распустить закрепленные шпильками волосы. – Ты хоть знаешь, что со мной потом твой Сонорх сделает?
– Он не мой! – выпалила Эмиллия, густо краснея. Комнату ей до сих пор не выделили. Она, конечно, могла сделать всё сама, но подписанная бумага, постоянно пропадала таинственным образом. Куда элементалий только не прятала лаваш, но по возвращению его не было на месте. Можно взять с собой, только тот был слишком хрупким и дорогим. Такими темпами все заработанные деньги за несколько дней можно потерять. Да это не лаваш прямо, а слойка какая-то!
– Совсем-совсем? – начала дразнить демоница элементалия поймав смену настроения.
– Да!
– Тогда я его себе заберу?
– У вас император есть!
– Сегодня есть, а завтра уже нет, – шутки ради сказала Лина, не замечавшая уже ничего вокруг, кроме пыхтящей Эмиллии.
– Вот значит как? – разнёсся неожиданно голос рядом с девушками, от чего демоница вздрогнула.
– Упс, – как-то вся сжалась Лина, сразу узнав голос своего мужа. Ну как мужа, если бы он не был истинным для неё, то послала бы его далеко и надолго. Не то чтобы демонице противен император, нет, просто судьба любит шутить злые шутки с теми, кто однажды очень сильно напортачил. А она напортачила и сожалела потом о тех поступках каждый прожитый миг. Только уже не исправить ничего. Время не позволит такого деяния грешным существам, а боги проследят, чтобы никто не вмешался в механизм времени.
Эмиллия остановилась как вкопанная, не веря своим ушам. Они только пару дней назад разговаривали друг с другом. А теперь он рядом. Обернувшись, элементалий рванула к сапфиру, который не только не постарел, так ещё и свёл пару шрамов с лица. Хотя те его не устрашали, а наоборот, красили. Да и какая разница как выглядит человек. Самое главное в каждом – это душа. Потому что человек может быть красив снаружи, зато внутри гнилой и мерзкий тип, с которым не то что говорить неприятно, так от него ещё несёт фальшью за версту.
– Госпожа? – ничуть не удивляясь, Кай обнял Эмиллию. Пусть уже свободный от оков и прожил мужчина множество лет, но юла в виде элементалия всегда останется госпожой.
– Ты жив! – слёзы полились из глаз Эмиллии, благо никто не проходил по коридорам и не видел трогательную встречу давних друзей. Но скоро могло всё измениться, близилось время завтрака, позднего, если вспомнить, что накрывали они на столы после первого занятия.
Память, которую сам себе блокировал Кай, стала возвращаться, причиняя боль. Сапфир осел бы, если бы не помощь недоумевавшей Эмиллии и решившей загладить свою вину Лины. Теперь мужчина понимал своё отношение к жене и в тоже время принимал факт, что демоница изменилась. Простить не сложно, если ты готов пойти на такой шаг, сложнее пытаться найти поводы ненавидеть, сгорая с каждым днём и убивая себя жаждой мести.
– А теперь ещё и с памятью, – хватаясь за голову, простонал император.
– Память памятью, но не лучше ли нам отсюда убраться? – порядком напрягаясь, предложила Лина. Оставалось мало времени, вот-вот хлынут потоки адептов и преподавателей, а идти до кабинета завхоза далеко.
– Не успеете, – усмехнулся Сонорх Фейл, который ждал элементалия и забеспокоился, когда той долго не было.
Закукарекали петухи, аналог старинных колоколов, только вместо того чтобы в них бить, теперь приходилось сыпать горсти фиолетового гороха и те начинали издавать звуки.
– Ну что величественная чета, через портал пройдёте или спортом займётесь? – создавая дверь, бросил шпильку тайплейс семье императора, Сонорх успел услышать, как Кай назвал Эмиллию госпожой и теперь у него имелись вопросы, особенно в плане памяти, которую тот каким-то образом смог вернуть.
Проведя опрос близких и знакомых, Сонорх Фейл узнал, что у многих такие потери, его дедушка копнул дальше и сообщил, что большинство древних страдают от этого недуга. Но самое главное, что каждый из них косвенно был связан с семьёй Эмиллии. Либо служил высшей знати. Чего стоят только воспоминания грифонов, многие отказались говорить правду и наотрез не пускали на порог. Даже письмо от императора оказалось им неважно. Один ответ: «Пусть сам явится и спросит!». Сапфир бы и кинулся, но положение не позволяло, а обижать свой народ он не намерен. Не так его воспитывала богиня.
– Ирод ты! – констатировал факт император, давно привыкший к выходкам тайплейса.
Они успели как раз вовремя. Но за дверью их ждал неприятный подарок. Кто-то нарочно совершил новое злодеяние.
– А-а-а! – заверещала Эмиллия, впервые увидев попытку убийства вживую. Лина прикрыла рот ладошками, а мужчины кинулись спасать вояку.
Кичинэ Даске из последних сил старался не умереть. Его шею сжимала толстая лиана, служившая прочным металлом в их мире. Такую не то что не разрубишь, её и не каждый зверь зубами возьмёт. Такие использовались лишь в тюрьме для особо буйных преступников, которые, к сожалению, были и будут. Но надежда жила, что когда-нибудь наступит полное благополучие, и другие перестанут совершать опрометчивые поступки.
Сонорх Фейл знал, что ничем не сможет помочь, кроме как встать на колени и стать подставкой для болтавшихся из стороны в сторону ног. Лучше бы Даске ими и вовсе не болтал, но что не сделаешь, когда жить хочется. А вот императору пришлось сложнее. Слишком давно Кай не призывал свой артефакт, меч стихии воды. Тот возник из воздуха, призванный своим хозяином, с виду самый обычный железный меч с рукояткой, усыпанной кристальными всполохами внутри стеклянной полости. Но как только Сапфир влил в него свою силу, тот заискрился, преображаясь в водный клинок, который может менять свою форму, независимо от конструкции меча, и становиться как пластичным, так и превращаться в кусок непробиваемого льда. Лишь раз стоило полоснуть по лиане, как та со скрежетом разломалась надвое, отпуская пленённого дракона на свободу и рассыпаясь в пыльцу, из которой состояла.