Мартин не знал, что ему делать. Несколько минут назад он мечтал поскорее покинуть Россию, но сейчас ему почему-то захотелось продолжить разговор с незнакомым человеком.
Лейтенант почувствовал смену настроения туриста и протянул руку для знакомства.
–Иван Морозов.
Мартин представился и пожал руку, на которой, судя по загару, еще недавно было обручальное кольцо.
– Так зачем вам понадобился скромный немецкий программер, Иван?
Морозов пожал плечами.
– Я обязан передавать обо всех выходящих за пределы случаях в центр. Ваш разум показался нашему руководству замечательным. Вы уникальный субъект, Мартин. Я считаю за честь сидеть с Вами на одном бревне.
Мартин удивленно посмотрел вокруг. Он совершенно не считал себя уникальным. Обычный человек с самой простой биографией.
Русский пограничник засунул руку во внутренний карман куртки и вынул бутылку сбитня.
– Немного русского алкоголя не повредит? – хитровато сощурившись, спросил Иван.
Мартин молча кивнул.
4
В русской бане все люди равны. Не так уж важно, криминальный ты авторитет, обычный клерк или министр обороны. Испокон веков в бане тебе полагается березовый веник и стандартный набор процедур: горячий пар, холодная вода в колодце и задушевные разговоры.
Прилетевший из Москвы министр обороны оказался настолько тонким дипломатом, что Мартин был завербован в сверхсекретное подразделение “Янина”, не успев переобуться в банные шлепанцы.
Его привезли в Москву на следующий день. Представили важным министрам, те пожали Мартину руку и заговорщически перемигнулись между собой. К моменту перелета Марин уже догадывался, что Россией управляет на самом деле не президент или парламент, а та самая программа Катя, советы которой для министров равносильны приказам президента.
Работа в отделе сверхсекретных разработок была довольно обыденной. Написание новейших программ для оборонной промышленности, конструирование интеллектуальных сверхлегких бронежилетов, доработка системного обеспечения дронов-наводчиков… Все как обычно, только здесь Мартин знал наверняка, что его мысли прослушиваются несколько раз на день. Постепенно программист научился контролировать мыслеобразы, возникающие в голове. Он стал мыслить двойственно: пока “на поверхности” была одна мысль, подспудно шла потайная другая, а именно та, которую хотел бы развивать Мартин. Это напоминало хорошо знакомую двоичную систему: есть сигнал – нет сигнала… Потайная мысль, тайна в нуле…
“Чтобы сделать солдата невидимым, достаточно использовать в его обмундировании систему светоотражающих технологий по принципу наносвечения”, – заверял Мартин служивых в своей голове. Параллельно, как бы шепотом, он думал о том, что делать с железным занавесом, навсегда отрезавшим его от семьи и друзей. Ему не очень хотелось в Европу, но мысль о том, что он застрял в России навсегда, казалась невыносимой. В конце-концов, в спецслужбах уловили сочившуюся из мыслей эмигранта тоску и восприняли это однозначно – инженеру пора в отпуск.
Следует сказать, что в России была еще и третья негласная столица. Севастополь был открыт исключительно для представителей элиты и бывших управленцев, а также военных в отставке, словом, людей, не имевших по политическим основаниям права на выезд за границу. Для них на месте города-героя был создан военизированный эдем, где можно было все. В городе были роскошные виллы, элитные гостиницы и многочисленные пляжи с кристально чистой, отфильтрованной и обогащенной морской водой. Каждому жителю полагался по накопительной карте специальный спектр услуг – от посещения СПА процедур до так называемой «прогулки по облакам», что было излюбленным развлечением «золотой молодежи». Не было здесь только одного – возможности покинуть пределы Гераклейского полуострова без специального разрешения. То есть, научные работники, военные и пенсионеры были своего рода заложниками рая, который создало для них правительство. Попасть в Севастополь было мечтой большей половины населения страны, на территории которой 350 дней в году наблюдались, мягко говоря, неблагоприятные погодные условия. Именно туда и был отправлен Мартин после почти года службы во благо оборонной промышленности страны.
Севастополь напоминал старую Италию. Дворики и мосты, холмы, прелестные кафе, и, главное – невероятно чистое небо над головой. Дышалось так солоно и легко, что Мартин невольно отвлекся от унылых мыслей и решил предаться романтике. Он ходил по извилистым улицам и смотрел на девушек в разноцветных платьях, мечтая закрутить с одной из них легкий курортный роман. Природная застенчивость и сильный акцент не позволяли Мартину снискать славу Дон Жуана. Он уже думал, что так и останется бобылем, как вдруг на него снизошла из пен Черного моря сама Афродита и тут же бесстыдно уселась к нему прямо на колени.
Афродиту звали Светлана. У нее были длинные смуглые ноги и серые глаза. Ей было всего двадцать три года, а ее папа оказался вице-адмиралом в отставке , что открыло перед Мартином незнакомый ранее мир элитных молодежных тусовок, запрещенные развлечения и “прогулку по облакам”. Во время одной из таких прогулок, выдохнув клуб дурманящего пара Мартину в рот, Света внезапно заявила, что хочет сбежать.
– Меня достала эта жизнь. Здесь, в городе, все очень мило, но стоит отойти немного вправо или влево – тебя прихлопнут, как муху. Папаша читает все мои мысли. Я научилась врать у себя в голове. Я думаю как шизофреник – например, о модном платье, новом любовнике или автомобильчике. И эта мысль отправляется на контроль к моему папочке. Он направляет мою визуализацию своим церберам, а те обрабатывают и исполняют мое желание в День рождения или там на праздник какой. А там, в глубине, я такое думаю… Я другое хочу… Я тебе расскажу… Потом…
Мартин в тот момент почти не слушал жаркий шепот подруги. Он старался по-своему исполнить ее сокровенные желания под ритмы джаза. Ему казалось, что кое-что у него очень даже хорошо получается, во всяком случае Света сладко постанывала в его объятиях. И в это время им обоим было решительно плевать и на папу-адмирала, и на десяток наблюдающих за ними по мониторам сотрудников тайной полиции.