49. Искариот
Во мне бушевали эмоции. Обиды не было ни на кого. Мне просто было непонятно. Вот, кстати, и все те ответы на вопросы про связь, что общего, и тесноту мира. И про скакалку. Про Вахтанга. Ведь прообразом первой скакалки был как раз кожаный шнурок, на котором повесился предавший Иисуса Христа Иуда Искариот. Я, конечно, не святой. Вахтанг не Иуда. Я желаю всем любви, добра и радости. Ведь каждого можно понять. У каждого есть мотивы. И все очень разные. Мне захотелось только одного. Взять кожаную скакалку и скакать. Я прыгал пару часов, пока на руках не появились волдыри, потом кровь. Я перемотал руки и поехал в аэропорт. Мне нужно было в Москву, к Каланяну. Я вышел из стопора и, кажется, подобрал слова, которые собирался ему сказать.
50. Генерал Бредбери
В этот момент своей жизни я почувствовал себя маленьким. Не в смысле возраста, а в смысле моих размеров по отношению к тому миру, в котором я потерялся. Все было, как тогда, в далеком детстве. Вокруг меня был лес. Темный и чужой. Я помнил, что в этот момент нельзя суетиться, бегать и мельтешить. Важно выйти на светлое и просторное место. И тогда появится шанс. Как тогда, когда мне было шесть. Человек, который увидит того, кто заблудился, и поможет ему. Такого я знал только одного. Он умел это делать, и это было его профессией. Генерал Бредбери. Я вышел на балкон. Полная луна была низко, напротив меня. Глядя на нее, я почувствовал себя еще меньше, подумал о том, что до появления космических сил на земле, по моим расчетам, еще три десятка лет, и рассчитывать можно только на местные ресурсы. Набрал генерала:
– Василий Евгеньевич? Добрый вечер.
Было ощущение, что он ждал моего звонка:
– А, Олег! Молодец. Рад звонку.
Генерал был в приподнятом настроении. Вряд ли без помощи шишечно-одуванчикового допинга:
– А мы как раз собрались. У Дугласа день рождение. Два года.
– Поздравляю Вас, и Клару, и Эльмиру, и Дугласа!
– Не, заочное поздравление не пойдет. Как неродной. Земляк же. Давай ко мне. Можно без подарка. Все свои.
Потом прокричал не в трубку:
– Эльмира, Клара, к нам Олег едет. Полянку освежите.
Снова обратился ко мне:
– Я тебе локацию скинул. Все, жду. Приказ.
Я быстро собрался, заскочил за цветами. Увидел на полке оригинальный вариант подарка для Дугласа – огромного белого плюшевого льва в тельняшке с тюбетейкой на голове. Ведь как раз Дуглас был львом по гороскопу. Подарок оказался почти в натуральную величину и не помещался ни в багажник, ни на заднее сидение. Дело плевое: я быстро сообразил, как его приспособить на крыше при помощи буксировочного троса, завязанного ПСЕВДОСТАТИЧЕСКИМ МОРСКИМ УЗЛОМ.
По дороге в машине с сидящим, связанным львом на крыше, я вспомнил, что давно не подсчитывал мои изобретения, придумки и приспособления. Для этого обычно я использовал классическую схему старой школы инноваторов. Никакого компьютера или гаджетов. Ведь одни идеи не были запатентованы, а другие нуждались в доработке. Синий блокнот. Я старательно в него все записывал и нумеровал. Последние полгода, правда, мне было не до этого, и я потерял счет. Помню, остановился на идее под номером 988 – делать валенки в полоску. Наличие черного и белого цвета в одинаковой пропорции создавало баланс между отражением холода и поглощением тепла.
51. У генерала дача. Дубль 2
Генеральская дача в Подмосковье была точной копией той, которая пала жертвой моей инновационной горелки – добротный двухэтажный сруб из кедра в стиле сказочного терема. Когда таксист проехал автоматически открывшиеся ворота и увидел дом, он так и определил:
– Сказочно, скромно.
Генерал Бредбери проповедовал кантри минимализм. Никакого мрамора и позолоченных рюшек. Все в дерево. Было видно, как на веранде горит свет, и за столом сидят люди. Я с трудом дотащил белого льва, постоянно поправляя слетающую тюбетейку, до двери. Меня не встретила миловидная женщина с косой и в белом фартуке. Никто мне не сказал:
– Добрый вечер, Олег Юрьевич! Проходите, Вас ждут.
Дверь была открыта. Я прошел сразу на шум голосов.
Знаете. Бывает так, что ты ждешь какого-то события год, месяц или два, или даже всю жизнь. И, кажется, что это должно произойти как то по-особенному. Я так школу заканчивал. Мне казалось, что это праздник всего человечества. Что на улице меня должны подбрасывать вверх. Салют. И все такое. А потом ты видишь, что все происходит очень примитивно, будней будничного. Представляете? Так вот то, что произошло потом, было еще обыденнее. Я зашел на террасу и понял, что здесь у меня не три земляка, а целых пять. Генерал, Клара, Эльмира, симпатяга рыжий карапуз Дуглас и, знаете, кто еще? Сидорчук. Генерал подошел ко мне и прервал немую сцену:
– Я так понимаю, что все знакомы. Леша.– он повернулся к Сидорчуку.– Иди, поздоровайся. Я так, Олег, понимаю, что ты с моим зятем знаком даже очень близко.
Клара вскочила, кивнула мне, пристально посмотрев в глаза. Жутко как-то стало даже. Я поправил тюбетейку на голове льва и протянул его сидящему в детском стульчике Дугласу:
– Дуглас, с днем рождения! Расти большой. Расти львом.
Дуглас спустился по стульчику на пол, обхватил белого льва, уткнулся в его тельняшку, подняв вечно падающую тюбетейку, надел ее себе на макушку:
– Спасибо! Это будет мой длуг.
Дуглас не удержал огромного льва и повалился вместе с ним на пол.
Все засмеялись, и это как-то разрядило обстановку. Эльмира подбежала ко мне. Поцеловала меня, потеревшись щекой о мочку уха. Я протянул ей букет.
Сидорчук пожал мне ладонь:
– Без обид?
– Без обид!
Генерал подошел к нам, положил свои руки мне на плечи:
– Давайте по стопарику. Сначала шампанское, потом мое. Так послевкусие интереснее. Давно не видел тебя. И за Дугласа. Ну и раз такая компания в сборе, тебя ждет сюрприз. Леша, Эльмира, давайте, Дугласу спать пора. А нам поговорить нужно.
Все, что я узнал потом, не поддается ни логике, ни здравому смыслу.
52. Обретение семьи
Я бегал по комнате, отмеряя диагональ углов:
– Да бред какой-то. Любой скажет. Полный бред. Так, Василий Евгеньевич. Товарищ Генерал! Клара! Вы хотите сказать, что Вы – моя мама? Вы, Клара… Ты, Клара – моя мама? Эльмира – сестра… Сидорчук – зять… Дуглас – племянник… Ну как так то?
Клара-мама смотрела на меня с отрешенным видом:
– Олег. Ты размышляешь очень логично. Сын своего отца. Успокойся, сынок. Пойми, у меня не было выбора. И пусть в моем поступке не было логики, только эмоции. Я не умела жить по-другому. Мне едва 18 исполнилось, как я родила от Юры – твоего отца. Маленькая девочка была, всего боялась. Думала об этом чертовом проклятии и верила. Мне было просто страшно. Сказал твой дед, что проклятие рода только на двойне закончится. А я тебя одного родила.
Мне показалось, что она то ли хотела заплакать, то ли заплакала.У нее это не получилось, видимо, дело во ВСТРОЕННЫХ ДРЕНАТОРАХ СЛЕЗНЫХ ПРОТОКОВ. Модная тема в пластике сейчас.У меня их не было, поэтому я всплакнул, вспомнив про отца, который не пережил ее «потери».
Генерал подошел к Мама-Кларе. Взял за руку:
– Ты не волнуйся, пасынок. Я ведь и не знал. Когда тебя в лесу спас, тут же она появилась. Хотела меня поблагодарить. Я даже не знал, за что. А видишь, как прикипел. И дочку родила. Любовь. Она меня на эту самогонку и вдохновила
– То есть, Клара… мама… когда я появился и Эльмира… Ты была против поэтому? Ну, это ведь не самое важное. Эйнштейн вот тоже был женат после Милены Марич на двоюродной сестре Эльзе, и ничо. У инноваторов по-разному бывает. А у нас НИНИ только…
Клара подошла ко мне и погладила по голове:
– Не только поэтому. Я боялась этого дурацкого рока над женщинами Шлыковых. От чего и бежала я. И знала я все и про беременность, и про этого Сидорчука. А он женат был. Сосед же наш по даче, думала, вряд ли решится.
Генерал сложил руки на животе, который развился особенно бурно с его переездом в Москву:
– Не доглядел я за Эльмирой. Но сразу Лешку Сидорчука этого выкупил. Малец, как две капли одуванчиковой самогонки, похож на него. Говорил же, найду. А маму твою берег и спасал. Одни документы сделать что стоило. Там как раз парапланеристка в горах разбилась. Совсем ребенок. Я Веронике документы и выправил. Так Кларой Вероника и стала. Потому и пластики столько. По паспорту сейчас маме твоей на десяток годков меньше. И родинку на щеке убрали. Ну и тут, и тут.
Генерал показал на ее бюст.
– И потом еще что-то.
Я решил подсказать генералу Бредбери:
– Дренаторы слезных протоков из биопластика.
– Я уже сам запутался. Но душа у нее та же – это самое главное.
На душе дренаторы еще никто не устанавливал. Наверное, она ей все-таки плачет. Эх, мама. Ма.
В углу мы не заметили сидящей в кресле Эльмиры. Она никуда не уходила:
– У меня с Лешк�