Часть шестая
– Стоп! Макс, ты играешь этот квадрат два раза одинаково, хотя на втором повторении мелодия меняется. Уже ведь неоднократно это обсуждалось, – раздраженный голос прервал и без того рваную игру группы. Андрей оторвался от гитары и перевёл взгляд на возмущённого вокалиста.
Они находились в полуподвальном помещении репетиционной базы. Всё свободное пространство здесь, как и полагается любому поприщу репетиционных точек, было заставлено разного рода усилителями, колонками, музыкальными кабинетами и инструментами. Возмущённый возглас принадлежал вокалисту группы Лёше Архипову – худощавому стройному пареньку с густой копной волос, выкрашенных в чёрно-фиолетовый цвет, – который, отбросив микрофон, высказывал замечания соло-гитаристу. Тот с недовольным видом уставился на Лёшу и молча выслушивал его тираду. Андрей сомневался, что возмущение вокалиста возымеет положительный эффект по отношению к Максиму – гитаристу группы. Тот которую репетицию подряд приходил неподготовленным, плохо выдавал старый материал и совершенно не желал разучивать новые песни. А такое отношение к делу рано или поздно негативно сказывается на жизнеспособности музыкальной группы. Так и вышло. Закончив поносить плохую игру Макса, Лёша вскочил на ноги и, толкнув дверь, размашистым шагом покинул помещение. Андрей поднялся со своего места и последовал за ним. Выйдя на улицу, он увидел сгорбленную фигуру вокалиста, склонившуюся над сигаретой, которую мешал поджечь порывистый октябрьский ветер, барином гулявший здесь, в подворотне. Андрей подошел к Лёше, заслонив его от ветра, и сказал:
– Слышь, Лёх, не психуй. Я могу сыграть партии Макса, а он на ритм-гитару пересядет, не фатально.
Лёша сделал глубокую затяжку и, выпустив тут же развеявшееся облако дыма, печально произнес:
– Бесит просто. Группа для меня крайне важна, а когда я вижу такое наплевательское отношение к делу, то и у самого руки опускаются. Я не могу работать в таких условиях. С такой голимой игрой мы точно залажаем концерт. А он уже в следующую субботу, между прочим…
– Не стоит так переживать. Сейчас вернёмся на базу, выскажем Максу за его непрофессиональное поведение и станем репетировать усерднее. Всё наладится, поверь, – Андрей успокаивающе похлопал расстроенного вокалиста по спине и, ожидая, пока тот докурит, погрузился в воспоминания о событиях трехлетней давности.
Был такой же октябрь – ветреный, неустойчивый, то хвастающий скупым солнцем, выпуская его из-за пухлой ваты туч, то плюющийся на землю мелкой россыпью прохладного вязкого дождика. Андрей, вооруженный разрисованной акустической гитарой, играл в оживлённом подземном переходе, что располагался недалеко от центральной площади. На тот момент ему было девятнадцать, и он уже год как покинул родительский дом, стал жить здесь, в большом и вечно суетящемся городе. Невзирая на недовольства погоды и личное самочувствие, Андрей каждые выходные выбирался в самые оживленные места города и несколько часов подряд играл на гитаре свои и чужие песни. Прохожие по-разному реагировали на молодого уличного музыканта. Погружённые в свои заботы и проблемы взрослые пробегали мимо Андрея, отгораживаясь от его музыки мобильными телефонами, воротниками плащей и костюмов, широкими портфелями и сумками. Изредка кто-то на ходу бросал мелочь в лежащий у ног музыканта раскрытый чехол, кто-то на мгновение замедлял шаг, смотрел на Андрея, и его сосредоточенное замученное лицо посещала тень улыбки или облегчения. Старики, которые никуда уже не спешили, чаще всего ковыляли мимо, ворча себе под нос, даже не пытаясь вслушиваться в тексты песен и музыку. Но иногда какой-нибудь активный дедуля или молодящаяся бабушка всё же подходили к Андрею, бросали в открытый чехол пару монет и в перерывах между песнями хвалили парня, желали ему успехов. Подростки и молодежь, гуляющие компаниями, часто окружали одиноко стоящего Андрея и неровным строем подпевали знакомые слова, оставляли в чехле горсти монет и мятые купюры. Хотя чаще всего уличный музыкант оказывался лишь приятным дополнением к серости и монотонности вечно живущего города.
В один из вечеров, когда Андрей, уже порядком измученный долгой игрой и продрогший на сквозняке, собирался домой, рядом с окружающей его маленькой толпой остановился худощавый паренёк, с виду немного старше самого Андрея. Парень был одет в мешковатую толстовку с логотипом группы KoRn, широкие камуфлированные штаны с массивной стальной цепью, свисавшей с пояса, и ношенные измятые кроссовки. На голове паренька коротким ежиком топорщились ярко-жёлтые волосы, а левое ухо украшала серьга в виде миниатюрной руки скелета. Андрей доиграл песню и, поблагодарив стоящих перед ним людей, собрался было снять гитару с плеча. Желтоволосый парень подал голос:
– Хорошо играешь, друг. Можно тебя попросить исполнить еще одну песню?
Андрей сказал парню «спасибо» и, подкрутив пару колков, принялся играть. Всё это время парень в толстовке внимательно слушал, периодически кивая головой в такт композиции. По завершении песни он похлопал и подошёл к Андрею ближе.
– Слушай, здорово! Давно играешь? – спросил он музыканта.
– Два года, как начал. Но более-менее профессионально занимаюсь чуть больше года, – ответил Андрей, промочив горло глотком воды из бутылки.
– Играешь в какой-нибудь группе? – поинтересовался парень.
– Нет, я в этом городе не так давно, еще не успел влиться в музыкальные круги. Да и с таким минимальным опытом игры вряд ли какая-нибудь группа захочет включить меня в свой состав.
Желтоволосый улыбнулся. Затем протянул руку и представился:
– Лёша. Будем знакомы.
Андрей представился в ответ и пожал протянутую руку.
– Если бы тебе предложили поиграть в группе, ты согласился бы? – продолжил Леша и его интонации приобрели деловой тон.
– Смотря, что играть, – со смешком ответил Андрей, – Да и не предлагал пока никто.
– Послушай, друг мой, есть предложение. Группа называется ДНК Души и играет альтернативный метал. Устраивает такое направление? – Лёша испытующе глянул на Андрея.
– Неплохо. Хотелось бы, конечно, материал послушать. Но на первый взгляд вполне катит.
– Они как раз сейчас ищут второго гитариста. В ближайших планах к концу года начать запись мини-альбома, – поделился Лёша.
– Это хорошо, – сказал Андрей, подозревая, к чему клонит паренёк, – А я чем могу помочь?
– Ну как же? – немного удивлённо ответил Лёша, – Будешь вторым гитаристом. Согласен?
Андрей почувствовал, как в груди шевельнулся восторг. Но чтобы не выглядеть в глазах Лёши чересчур воодушевленным, он спокойно спросил:
– А ты кто-то вроде директора этой группы? Или просто ярый фанат?
– Обижаешь, друг, – возмутился Лёша, – Я вокалист. Фронтмен, если хочешь. Благодаря мне группа образовалась и существует.
Андрей подавил смешок, вызванный минуткой самовосхваления в речи Лёши, и понимающе кивнул. Желтоволосый вокалист, фронтмен и основатель группы всё же располагал к себе и вызывал положительное отношение. Андрей спрятал гитару в чехол, предварительно выгреб оттуда небольшую сумму денег, и закинул её на плечо. Лёша, закончив перечислять все свои заслуги перед группой, вопросительно взглянул на Андрея:
– Так что, дружище, принимаешь мое предложение? Давай к нам в группу!
– Предложение годное. Можно и попробовать, – ответил Андрей, – Но опыта игры в группе у меня нет, так что не факт, что я впишусь.
– Да впишешься, куда ты денешься? Нюх на людей у меня то, что надо! – мигом утратив свою деловитость, сказал Лёша и стал быстро тараторить, намереваясь за короткий срок рассказать Андрею полную историю группы ДНК Души.
Пока они выходили из перехода, направляясь к автобусной остановке по влажной от недавно прошедшего дождя улице, Андрей узнал состав группы и услышал названия основных музыкальных банд, творчество которых повлияло на направление музыки группы, в которую ему предстояло влиться. На остановке парни распрощались – Лёше нужно было в другую сторону. Перед уходом он записал на клочке бумаги свой номер телефона и восторженно попрощался:
– Благодаря тебе наша команда станет ещё более непробиваемой и мощной. До скорой встречи, дружище! Будем бомбить рок двадцать четыре на семь.
С того самого октября Андрей стал полноценным членом и ныне существующей группы с запоминающимся названием ДНК Души. Группа, на первых этапах воспринимаемая парнем как хобби, стала для него практически главным делом жизни. Сейчас моменты недомолвок и разногласий между Максом и Лёшей воспринимались Андреем так же болезненно, как и самим вокалистом. Он очень хотел, чтобы группа продолжала жить, поэтому, вернувшись на репетиционную точку, Андрей, опередив Лёшу, обратился к соло-гитаристу:
– Макс, расскажи нам, пожалуйста, о своих целях в группе. Тебе вообще важно её развитие и дальнейшее существование?
Максим потупился и что-то невнятно пробурчал. Он насуплено смотрел перед собой, избегая встречи взглядами с Андреем и Лёшей.
– Напомню всем, кто может быть не в курсе или по каким-то неведомым причинам забыл, – выразительно и чётко заговорил Лёша, обращаясь к участникам группы, – В следующую субботу в клубе «Ракушка» состоится фестиваль альтернативной музыки. И мы играем на нем сорокаминутный сет. Поэтому если кто-то не желает впахивать во имя музыки двадцать четыре на семь, путь этот кто-то валит вон и не доставляет мне лишнего эмоционального дискомфорта!
Макс наконец перестал морщить брови и глядеть перед собой. Он вскочил на ноги и разразился ответной тирадой:
– Вы думаете вы такие крутые музыканты? Думаете, ваша группа нужна кому-то, кроме вас? Не смешите меня. Насмотрелись концертов Slipknot и мечтаете стать рок-звёздами? Не в этом городе, не в этой жизни. Меня это всё достало! И да, спасибо, что предложил, Лёха, – я ухожу. А вы и дальше играйте в музыкантов, мечтатели херовы.
Максим резким движением запихнул гитару в чехол и быстро, опасаясь рукоприкладства со стороны Лёши, покинул помещение репбазы. Оставшиеся парни застыли в недоумении и с осознанием возможного конца группы.
Часть седьмая
Порыв ветра взметнул рыжую копну волос Лисы, тем самым закрыв её грустное лицо. Здесь, на окраине города и на высоте в девять этажей, серое ноябрьское уныние вперемешку с порывистым ветром ощущалось максимально естественно. Были осенние каникулы. Лиса всегда с большим нетерпением ждала их – этого маленького праздника, дающего возможность всю неделю ничего не делать и не выслушивать за это упреки матери. Всегда, но не этой осенью. Сейчас Лиса страшилась любого, даже короткого момента одиночества. Её часто стали посещать пугающие мысли: то в голове возникал образ Святослава, то снились кошмары, в которых её преследовал черный джип, из-за чего девочка часто просыпалась в поту и с гулко бьющимся сердцем. Одно радовало Лису, что Милка с начала каникул ни на день не оставляла её одну – девочки либо гуляли по городу, выбирая для прогулок безлюдные места и неоживленные улицы, либо часами сидели на Бетонке, то разговаривая обо всём, или же просто молча обнявшись. Именно благодаря поддержке Милки Лиса не закрывалась в себе. Хоть страхи её были более чем пугающими, постоянно находящаяся рядом Милка не давала Лисе с головой погрузиться в чёрный, булькающий навязчивыми мыслями, омут депрессии.
Сегодня девочки решили никуда не идти, а забраться на крышу многоэтажки, в которой жила Милка, и оттуда, с высоты, понаблюдать за тем, как ноябрьский вечер завладевает городом. По правде говоря, идея сидеть на крыше девятиэтажного дома принадлежала Лисе, авантюристские задумки которой часто являлись небезопасными, однако ради хорошего самочувствия подруги, Милка переборола свой страх высоты и вслед за Лисой полезла по ржавой металлической лестнице, ведущей прямо на просмоленную крышу её дома. Оказавшись наверху Милка ощутила, как у неё подкосились ноги, а внутри стал собираться вязкий комок. Лиса, однако, чувствовала себя комфортно. Она побродила по крыше, пару раз пнув валявшиеся здесь куски проржавевшей арматуры, обошла крышу по периметру, после чего приблизилась к самому её краю и бесстрашно посмотрела вниз. Дыхание перехватило, но вместе с этим внутри дёрнулся восторг. Высота затуманивала разум, Лиса с огромным наслаждением смотрела то вниз, то вперёд, впитывая в себя эту безграничность и широту свободного пространства.
Милка, справившись с первым приступом страха, боязливо сделала пару шагов к Лисе. Та стояла у самого края крыши, будто собираясь прыгнуть вниз. Милка сделал ещё несколько шагов в направлении края, не говоря ни слова, потому что боялась, что любое слово сейчас может испугать подругу и та ненароком сорвётся вниз. Наконец, спустя минуту, Милка оказалась рядом с Лисой. Лицо её подруги было умиротворенным и спокойным. Глаза медленно блуждали по объектам открывающегося пейзажа городской окраины.
– Знаешь, в такие моменты я понимаю, что свобода рядом, – загадочно произнесла она, закрывая глаза, – Равно как и смерть.
Её лёгкое тело подалось вперед, и руки потянулись в сторону пустого пространства, находящегося впереди. Милка вскрикнула и схватила Лису за плечо, резко дёрнув назад. Лиса, разом утратив всю свою умиротворенность и загадочность, рассмеялась.
– Ты думаешь, я смогла бы спрыгнуть прямо сейчас? – громко спросила Лиса, поворачиваясь к Милке. В её глазах плясали какие-то неведомые доселе искорки безумия. Одновременно с этим, на лице Лисы читалась растерянность, а во всей ее фигуре – некая болезненная слабость.
– Для того чтобы на такое решиться, нужна подготовка. Спонтанности в таких делах не существует.
– Лиса, о чём ты говоришь? Ты меня пугаешь. Давай отойдем подальше, – полушепотом произнесла Милка, чувствуя, как колотится внутри её беспокойное сердце.
– Ну ты трусишка, Милка, – рассмеялась Лиса, но всё же отступила на пару шагов назад, уводя за собой подругу.
Они подошли к круглой телевизионной антенне и, укрывшись от порывов ветра за её широким основанием, присели там. Лиса молча достала из рюкзака помятую пачку сигарет, подержала её в руках, после чего спрятала обратно. Курить ей не хотелось. Девочки несколько минут сидели молча, после чего Лиса заговорила:
– Он написал мне вчера. Святослав. С фейковой страницы – ту его я заблокировала – но несложно было догадалась, что это он.
Милка смотрела на подругу, не решаясь её перебивать.
– Он подписался Мартином. Был чертовски вежлив, остроумен и очень много знал обо мне. Пугающе много. Потом я попросила его поделиться любимой музыкой. Тут-то он и спалился – скинул мой любимый трек, который играл тогда в квартире у Святослава.
Милка охнула и подалась вперёд, заключая подругу в объятия. В глазах у неё заблестели слёзы, однако Лиса казалась невозмутимой. После короткой паузы, она продолжила говорить:
– Позже он настоял на встрече, но я отказала. И тогда он… сказал, что знает, где я живу, и будет меня там ждать.
После этих слов голос Лисы дрогнул, но потом опять приобрел ровную, хоть и слегка надрывную, интонацию:
– Он маньяк, Милка. И не отстанет, пока не завершит то, что собирался сделать. Зачем я вообще с ним связалась?!
Лиса бессильно опустила голову. Она не плакала, не билась в рыданиях, но её опустошенное выражение лица пугало Милку больше истерики. Милка стала гладить подругу по спине, нашёптывать ей утешительные слова. Лиса благодарно уткнулась ей лбом в плечо и прикрыла веки. Внезапно едва установившееся спокойствие разрушил резкий звук мобильного рингтона Милки. Девочка спохватилась и стала лихорадочно шарить в рюкзаке в поисках телефона. Звонил Ник. Едва Милка нажала кнопку ответа, звонкий голос Ника возвестил:
– Эй, Милка, не знаю, чем ты занимаешься, но бросай все свои дела, хватай Лису и тащите свои задницы в «Ракушку!» Сегодня здесь будет фестиваль альтернативной музыки. Вы не можете пропустить это мощное мероприятие! Подходите к восьми.
Не дожидаясь ответа, Ник отключился, предварительно крикнув кому-то громкое «Хей!». Милка обратилась к Лисе, озвучив ей предложение Ника.
Опустошенные глаза Лисы медленно приобрели подростковый задор, девочка несильно улыбнулась и одобрительно кивнула. Музыка всегда была для неё сильнейшим стимулятором жизни, а возможность попасть на концерт живой музыки вдвойне радовала её. Милка тоже была не прочь оторваться на альтернативном фестивале, но ещё больше её обрадовало то, что хорошая новость позволила Лисе вырваться из своих пугающих мыслей, невесёлых умозаключений и опустошающего бессилья.
Времени на сборы у девочек оставалось не так много, поэтому подруги быстро спустились с крыши и забежали к Милке домой. Там они, усевшись друг напротив друга, сделали себе макияж, после чего запечатлели свой эмоциональный подъём на камеру телефона. До концерта оставался час. Девочки были собраны и готовы выходить, как вдруг Лиса лукаво взглянула на Милку и загадочно спросила:
– Знаешь, чего нам не хватает перед походом на концерт?
Милка удивлённо пожала плечами.
– Вот если бы немного выпить для разогрева и правильного настроения, было бы вообще супер!
– Ну-у-у, – потянула Милка, – можно, наверное. Правда, денег у меня не так много, а ещё и входной билет покупать…
– У меня тоже бабок нет, подруга. Да и в магазин зайти мы уже не успеваем. А дома ничего нет? – Лиса заговорщицки понизила голос, – Ну, в смысле, выпить. Может быть, у отца где-то запрятано?
Милка почувствовала лёгкое смущение, однако, поманив подругу за собой, проводила её на балкон. Там, среди кучи дачного инструментария, сломанных детских санок и запчастей от различных средств перемещения, стоял, прислонившись к стене, старый кухонный шкафчик с покосившимися дверцами. Милка не раз видела, как отец закрывался на балконе и, склонившись над этим шкафчиком, ковырялся внутри, после чего выходил оттуда с блестящими глазами и приподнятым настроением. Лиса, аккуратно переступая через хлам, приблизилась к шкафчику и с небольшим усилием открыла его дверцы. Внутри находилось по меньшей мере два десятка равнообъемных стеклянных бутылок, большая часть которых была пуста, однако острый взгляд Лисы приметил в сумеречном свете одну, заполненную прозрачной жидкостью, бутылку. С лёгким позвякиванием бутылка покинула свое укрытие, оказавшись в цепких руках Лисы. Подмигнув стоящей за спиной подруге, Лиса ловко выскользнула из балкона и водрузила добытую бутылку на кухонный стол.
– Вот залог хорошего настроения!
– Блин, это же водка, – недоверчиво глядя на бутылку, произнесла Милка.
– Ну да, продукт, не имеющий срока годности. Не зря же твой батя только такие напитки и хранит на балконе, – рассмеялась Лиса, откупоривая бутылку.
– Лис, а может не надо? Это крепкий напиток, если учуют на входе, то нас могут не пустить. Да и отец заметит, потом нагоняя получу, – сказала Милка, чувствуя, как совесть начинает покусывать её изнутри своими острыми, с крепкой эмалью, зубами.
– Спокойно, подруга, не парься, – успокоила ее Лиса, – Мы же не будем всю бутылку пить. Так, для задора по две стопки закинем и пойдём тусить. Тем более, мне со всей этой ситуацией, такого рода релаксация не помешает. Давай, неси рюмки.
Понимая, что спорить с Лисой в такой ситуации равносильно попаданию камнем в Луну, Милка со вздохом достала две рюмки и начатую банку компота из холодильника.
– О, запивка – то, что нужно! – тоном бывалого алкоголика произнесла Лиса и разлила водку по рюмкам.
Одну она взяла себе, вторую протянула Милке, которая с большим нежеланием приняла такой презент.
– Ну, за великолепный рок-концерт и жизнь без тревог! – произнеся тост, Лиса резко опрокинула рюмку себе в рот, мигом скорчив гримасу. – Ух, печётся, зараза!
Милка поднесла свою рюмку к ноздрям и тут же закашлялась. Лиса укоризненно посмотрела на неё и зацокала языком.
– Да чего её нюхать-то? Вдохнула – затаила дыхание – выпила. Делов-то, – посоветовала Лиса, наливая себе повторно.
Глядя, как её подруга заливает вторую стопку, Милка решительно сжала рюмку так, что побелели кончики пальцев, и, не дыша, проглотила неприятную жидкость. Она опалила ей горло, Милка от неожиданности глубоко вдохнула и сразу же закашлялась. Тут же в лицо ей уткнулся стакан компота, заботливо протянутый Лисой, который Милка опустошила до дна с превеликим удовольствием. Всё ещё покашливая, она посмотрела на Лису слезящимися глазами, и сдавленно произнесла:
– Иди ты к чёрту, Лис, со своим разогревом!
– Спокойно, Милка. В первый раз всегда противно. Но потом нормально. Повторим! – легкомысленно ответила Лиса, наливая ещё по рюмке себе и Милке.
Девочка тяжело вздохнула и, комично зажав пальцами ноздри, выпила вторую рюмку. Приятнее напиток от этого ритуала не стал, но зато Милка хотя бы не кашляла и ощутила, как в желудке разливается тепло. Лиса игриво посмотрела на неё и спросила:
– Лучше? Вижу, что лучше! Ещё по одной и пойдём.
Опустошив треть бутылки, Лиса вернула её на место, а Милка замела за собой следы их пребывания на кухне. После этого девочки, заметно повеселев, отправились к бывшей библиотеке на набережной, где ныне находился рок-клуб «Ракушка».
Само здание выглядело довольно эффектно – как-никак образец архитектуры XIX века. Кладка из тёмно-красного, местами крошащегося кирпича, арочные окна, большинство из которых сохранило в себе витражные стекла, невысокие колонны, поддерживающие черепичную крышу над крыльцом – такое здание чрезвычайно подходило для библиотеки, которая и находилась здесь до недавнего времени. Но около двух лет назад администрация города выделила под помещения библиотеки новое отреставрированное здание, а это собиралась отдать под склад продовольствия. Благо, один затейливый бизнесмен вовремя выкупил его и в короткие сроки перепланировал, отремонтировал и приспособил для клуба, который в последний год стал активно обживаться рок-музыкантами и неформальной молодёжью, в связи с чем приобрел неотрывную уже приставку «рок».
Оказавшись около «Ракушки», девочки увидели небольшую группу людей примерно своего возраста. Большинство их составляли приверженцы разных субкультур с разноцветными волосами, пирсингом во всевозможных местах, разномастной одеждой, с рюкзаками за плечами и в тяжёлых ботинках. Попав внутрь рок-клуба, девочки оказались в большом помещении. На противоположной от входа стороне располагалась сцена, занятая на данный момент музыкальными инструментами и оборудованием, перед ней толпилось большое количество рокеров, альтернативщиков, металлистов, эмо и других неформалов города. Вдоль стен помещения протягивались барные стойки, за которыми бойкие пареньки мастерски вращали бутылки и шейкеры, делая коктейли, и не успевая наполнять бокалы пивом, очередь за которым тянулась почти от самого входа.
Лиса хотела вклиниться в очередь между парнями и попросить их купить ей пива, но освещение в клубе медленно приглушилось, зал погрузился в полумрак, замелькали софиты, а из колонок вырвался утробный низкий бас и грубые ускоренные биты. Толпа, находившаяся перед сценой, взорвалась аплодисментами и приветственными ликованиями. На сцене появился атлетически сложенный мужчина с блестящей бритой головой и шикарной русой бородой, взял татуированными руками микрофон и прорычал в него:
– Добрый вечер, рок-детки! Я рад, что вы добрались сюда в целости и сохранности. Сегодняшний вечер будет адски горяч, даже несмотря на ужасную погоду на улице! Вы готовы драть глотки, мотать хаерами и разбивать тела в безумном круговороте слэма?!
Собравшиеся перед сценой фанаты рок-музыки многоголосо ответили, обрушив на зал шквал аплодисментов, свиста и рёва. Бородатый ведущий одобрительно хмыкнул, на секунду оглянулся назад и взревел:
– Тогда встречайте таким же эмоциональным потоком группу ДНК Души!
Он отодвинулся, передавая микрофон невысокому пареньку с копной чёрно-фиолетовых волос, за спиной которого уже занимали свои места барабанщик, бас-гитарист и гитарист. Милка восторженно всплеснула руками и подхватила волну рукоплесканий, едва её взгляд упал на длинноволосого гитариста. Это был Андрей – её недавний защитник и случайный знакомый.