Ах, чья ты, дева-красота?
Твои уста, твои ланиты
Такою прелестью покрыты!
И в ком чудесная мечта
Груди б младой не взволновала,
Когда б ты на скале крутой,
Одна, над бездною морской,
Как дева Пушкина, стояла
Под белым флагом покрывала?..
И вкруг тебя одеждой снежной
Зефир приветливо б играл;
По сгибу плеч, по шее нежной
Свитые кудри развивал?..
Когда б, качаяся, дремало
Перо на шляпке голубой;
И грудь лебяжия вздыхала
Любовью девственной, святой?..
Тогда б, в сердечном упоеньи
Склонив колена пред тобой,
В избытке чувства, в исступленьи,
Сгорел бы весь, как огнь степной!..

Пьянюгину (Козьма, говорят, хвор)

Козьма, говорят, хвор,
Ай, вздор!
Так разве с пуншу заболел;
И вправду, как не околел!

1827 г.

Послание Н… П… (И вы на нас грозой хотите)

И вы на нас грозой хотите?
И вы, и вы кинжал острите
Отцу на старческую грудь!
Накажет бог когда-нибудь!
Припомните, что прежде были.
Притом не вы ль мне говорили:
«Я б мог давно – но не хочу;
Нет, я и извергу не мщу,
Нет, я не с варварской душою, —
За зло плачу я добротою».
Враги ль мы вам? Пусть бог сразит,
Кто черный замысел таит!
Злодеи ль мы? За что хотите
Полуубитого добить?
Его старайтесь защитить!..
Я знаю: сильному удобно
Невинных ранить, – даже сродно…
Но тот не человек – злодей!
Вы ж покровитель, друг людей, —
Держите ж слово – и не мстите,
Прошу, кинжала не острите
Отцы на старческую грудь:
Ей время в жизни отдохнуть.

1830 г.

Письмо к Д.А. Кашкину (Давно, за суетой бессрочной)

Давно, за суетой бессрочной,
К тебе я, милый, не писал
И в тихий край земли полночной
Докучных строк не посылал;
Давно на лире я для друга
В часы свободы и досуга
Сердечных чувств не изливал.
Теперь, освободясь душою
От беспрерывных бурь мирских
И от забот и дел моих,
Хочу порадовать игрою
Тебя, о милый друг! И ты,
Взамену хладной пустоты,
С улыбкой, дружеству пристойной,
Глас лиры тихой и нестройной
Прочтешь и скажешь про себя:
«Его трудов – виновник я!»
Так точно, друг, мечты младые,
И незавидливый фиал,
И чувств волненье ты впервые
Во мне, как ангел, разгадал,
Ты, помнишь, раз сказал: «Рассей
С души туман непросвященья
И на крылах воображенья
Лети к Парнасу поскорей!»
Совету милого послушный,
Я дух изящностью питал;
Потом, с подругою воздушной
Нашедши лиру, петь начал;
Потом в час лени молчаливой
Я рано полюбил покой,
Приют избушки некрасивой
И разноцветный садик мой,
Где я свободой упиваюсь
Иль славой гибельной горю,
Где долго в думы погружаюсь
И, друг, тебя благодарю
За те нельстивые советы,
Какими хвалятся поэты.

Размолвка (Редакция)

Бывало, ты —
Мне друг и брат;
А нынче – грех
И вымолвить,
Как ты ко мне
Суров, угрюм!
Молчанье, взор,
Движенье, вид
Как бы твердят:
Незванный гость.

Прямое счастие Стансы

Лишь тот один счастливый,
Кто истину почтил,
Блеск света и порывы
Лишь долгу посвятил;
Реками ливший слёзы,
Томился и вздыхал, —
За все мечты и грёзы
Достоин тот похвал.
И в жизни кто волнистой
Под тихим кровом жил
Всегда с душою чистой,
Тот долгу заплатил;
Кто в чувствиях сердечных
Злой страстию томим,
В печали, в скуке вечной, —
Любовь в союзе с ним.

* * *

Лишь честь свою хранил,
Стезей прямой идущий, —
Тот долгу заплатил;
И в роскоши богатства —
В пороки не впадал,
Но честно без препятства,
Их храбро отражал.
Кто, бедностью гонимый,
От бурей защитил
И, участью томимый,
Себя лишь охранил;
Сирых под кров собравший,
От бурей-непогод
Приют им давший, —
Вечно счастлив тот…

Умолкший поэт (редакция)

Тебе уступил
Раб случая? – Да,
Жди, будет от скуки
Он брататься с чернью
И тешить ее!
Жди этого, жди!
Тебе незаметна
Высокая дума,
Огонь благодатный
Во взоре его…

Послание С… З… (Когда в груди твоей булатной)

Когда в груди твоей булатной
Хранится вместо сердца лёд,
Когда в нём искры чувства нет,
Когда душе твоей приятно
Так жалко надо мной шутить,
Так много равнодушной быть, —
То не скажи улыбкой страстной,
Не мучь надеждою напрасной
И чувств моих не горячи:
Прошу, молю! при мне молчи;
Будь больше мною недовольна,
Будь больше, больше хладнокровна;
Прошу! так нежно не гляди,
Со мной речей не заводи;
В беседах с злобою немою,
Как недруга пренебрегай,
Меня порочь, меня ругай.
И ты холодностью такою
Меня, быть может, охладишь
И все надежды истребишь.