– Виктор Сергеевич, вы тут служили? – спросил меня Арсен.
– Да, Арсен, но тут, видимо, уже другая семья.
И тут калитка распахнулась, и в мои объятия запорхнула Зарина. Она с ужасом смотрела на мое лицо и повторяла:
– Ван, Ван, Ван! Я же тебя похоронила, относила траур, и Фархад сделал мне предложение, я тогда была убита горем и не могла оставаться одна. И отец сказал, чтобы я забыла тебя.
– Ты поступила правильно, Зарина. Если хочешь, мы сейчас заберем всех твоих детей и уедем в Россию.
Она отстранилась от меня и испуганно сказала:
– В Россию? Зачем?
– Я русский, Зарина, я из России.
– Я не поеду в Россию, у меня тут мать, дети, муж. Ты прости меня ради бога, Ван, но я не могу тут все оставить.
Я обнял Зарину еще раз на прощание и, развернувшись, пошел не оглядываясь. Арсен молча шел рядом, он ни слова не понимал из нашего разговора, но смысл его был очевиден. Ну еще мы завернули в место, где я припрятал доллары, и забрал их. У меня был дипломатический паспорт, и мой багаж не досматривали, поэтому я беспрепятственно вывез пять миллионов долларов в Украину.
Дальше дела пошли еще лучше, большинство авторитетов Черкассов, Канева и других соседних регионов полегли кто от алкоголя, кто от наркотиков, а кто от ножей и пуль. За следующие четыре года в нашем округе остались только две влиятельные группировки – это наша и киевская. Столичные были богатыми и хорошо тренированными бойцами, видимо, руководил ими тоже кадровый офицер. Через какое-то время нам забили стрелку на разборку с киевскими. И я, соблюдая все меры предосторожности, повесил метательные ножи под лацканы пиджака и поехал на обозначенное место, то есть на Киевскую трассу. Место встречи было подготовлено заранее, снайпера были расставлены по лучшим традициям разведшколы, это была наша территория, и на ней мы чувствовали себя хорошо. Мы ждали их минут двадцать, я уже собирался сворачивать стрелку и убираться восвояси, но тут приехало четыре джипа “«Чероки”», из которых вышло несколько крупных человек в кожаных куртках. И тут я не поверил своим глазам: из заднего сидения авто вышел самый настоящий Снегирь, мой командир в академии. Я вышел из своего авто и направился к нему с улыбкой.
– Ба, да это ж Змей! Живой!
– Снегирь! Ты ли это!
– Но-но-но, щегол, а где субординация?
– Ну мы уже теперь и не на службе.
– И то верно. Так, значит, это ты Каневских-то возглавляешь?
– Ну да, а ты, значит, киевских?
– Ну я не главный, главного тебе знать не положено пока что, но это ведь отлично! А я, значит, думаю, откуда такие сводки-то идут, прямо чувствуется работа мастера.
– Стараемся, что и говорить.
Снегирь внимательно посмотрел на елки, которые были тут на окраине дороги, и усмехнулся:
– И снайперов даже поставил?
– Ну а как же без них, откуда мне было знать, что такой почетный гость пожалует.
Мы тогда с ним договорились о принципах взаимодействия, чтобы не нарушать интересы друг друга. И, пообещав заглянуть друг к другу в гости, разъехались.
Арсен, проводив их взглядом, сказал:
– А он тоже непрост, у него четыре машины тут на проселках встали, в каждой по двадцать бойцов. Если бы не добазарились, то бой бы тут нешуточный завязался.
– Ну добазарились же, – ответил я ему.
Дальше мои годы шли достаточно спокойно, я имел лучшую еду, лучших женщин и все, что только мог себе позволить. Хотя жил я все равно тихо и старался особенно не высовываться.
__________________________________________
__________________________________________
Но вот однажды моей сказке почти пришел конец. Как-то у меня сильно кольнуло под правым ребром, так сильно, что скрутило меня не по-детски. Когда врачи за серьезное бабло располосовали меня вдоль и поперек, выяснилось, что у меня рак. Врач, бледный от необходимости назвать мне сей диагноз, буквально дрожал от страха.
– Ну, говори.
– У вас-с-с рак-к.
– Ну и сколько мне осталось?
– Полгода-год, но мы еще проводим анализы, нужны дополнительные исследования.
– Да идите вы.
Лечиться я не хотел, знал, что это бесполезно, и провести остаток жизни на кровати с трубочками, которые будут сосать из моего кошелька со сверхзвуковой скоростью, тоже не хотел. И потому я начал приводить дела в порядок и делегировать свои полномочия.
Этот странный Леха
А потом вдруг появился Леха. Леха, который свел с ума всех по очереди и по порядку. В общем, за другом его, Коляном, мы присматривали давно. Но он в основном торговал и границ не нарушал, но по образованию он был химик, да еще и с красным дипломом, поэтому он был, что называется, на карандаше. И тут начались чудеса. Эти двое начали буквально исчезать на краю Канева, потом появляться в совершенно непредсказуемых местах, да еще и с каким-то новым наркотиком. Отлаженная машина моя захрустела винтиками. А Арсен просто не мог поверить донесениям.
– Куда и как они исчезают? – спрашивал он Семена.
– Да хрен их знает, там съезд с дороги, на нем «Ниссан Патруль» старенький, и вот они как-то возле него то материализуются, то исчезают.
– Что значит «материализуются»? Как это понимать?
– Ну вот так, просто выходят из-за дерева, за которым их до этого не было.
– Это технология какая-то?
– Ну наверное, не волшебная же палочка.
– Ну а на записях что?
– Да вот то же самое, шел и пропал, потом так же появился. Так-то по косвенным признакам мы можем его вычислить, где и как он появляется. Тут вся проблема в том, что они полные дилетанты. Они наружку не видят в упор, мы светились, даже ходили вокруг – по хрену. Слепые как котята. Ну или они суперпрофи, которые только делают вид, что слепые. Но что-то мне не верится, что к нам могут прибыть такие, для чего? Чтобы заманить нас?
– Все может быть, Арсен.
Я тогда реально ожил, меня появление Лехи буквально вернуло к жизни. Интересный шпион, который приходит ниоткуда и уходит в никуда, что мои бравые хлопцы никак вычислить не могут. Я вкатил себе ударную дозу обезболивающего и начал действовать. Я просмотрел все видеоматериалы и досье на обоих ребят. Пробил все их связи, кто откуда, и когда, и в чем были замешаны. Тут явно все было слишком просто и банально, и потому таинственно и интересно. Мой приказ был следующим:
– Брать живьем! Сильно не ломать. Но напугать сильно и поморозить на крюках сутки.
– Есть, шеф!
Но сутки я не выдержал, да и когда я увидел ребят, я сразу понял, что это явно не профи. Леха был парнем в себе, обычный начинающий алкоголик, который бы никогда в жизни в этом не сознался. Он был из тех, кто говорит про себя «а что, я как все». Николай, его друг, более интеллигентный персонаж, как принято говорить, «марихуанщик». В деле было сказано, что у Коляна погибли родители в автомобильной аварии, причиной которой послужил пьяный водитель. Отношение у Николая к алкоголю было строго негативное. В общем, два классических каневских пацана, которые могли бы и сделать карьеру, но тихонько погибали в местном провинциальном болоте. Один – перспективный химик, второй – программист. Но вот что с ними такого произошло?
Мне было плохо, я чувствовал, что уже скоро распрощаюсь с этим светом и пойду на тот. Страха как такового не было, была досада, что я тоже утонул в этом провинциальном болоте. Столько всего я мог бы успеть и не успел. Не успел доехать еще раз до Пакистана, чтобы пообщаться со своими детьми. Я жалел и корил себя, что так бездарно уехал в прошлый раз, обидевшись на Зарину. Ну вышла она второй раз замуж и ладно, что я бычку-то включил? Дети-то тут при чем? Это же мои дети, мое продолжение. А я повернулся, бросил и ушел, ничего им не сказав, не обняв и не поговорив с ними. Вот самое главное, о чем я жалел. Моя главная проблема в жизни, что я не умел жить. Я не умел тратить деньги и кутить. Несмотря на то что, по сути, я был самым богатым человеком в ближайшей местности и одним из богатейших людей Украины, я жил по-простому и скромно. Может, это было и неправильно. Я все ждал какого-то большого события, которое потребует от меня максимум моих знаний и умений, но это событие так и не наступило. А вот рак печени наступил, и он сейчас утаскивал меня в могилу. Тащил быстро и уверенно, с необратимостью. Дыхание смерти я уже чувствовал, она стояла уже около моего плеча и нежно дышала ледяным дыханием в мое плечо. Теперь у меня была на счету каждая минута, поэтому я отменил свой приказ морозить ребят на крюках в течение суток, а приказал доставить ко мне Леху, как только он очнется, а Николаем сказал заняться Арсену.
Когда я сидел в кабинете и разговаривал с Алексеем, я все больше недоумевал, тут явно не было и тени скрытности, Леха был простым и прямым парнем. Я смотрел в его глаза и видел, что там нет никакой хитрости. Я таких колол на раз-два, и поэтому я решил не торопиться. Я все еще не верил в мистику и не думал о каких-то супервозможностях Алексея, поэтому я решил выбрать тактику мирную и не давить его по полной. Но это оказалось моим просчетом. Когда я отвел его в туалет, чтобы он привел себя в порядок, он сбежал. И не просто сбежал, а реально прошел сквозь стены. Пока мы бегали вокруг дома, пытаясь понять, как он это сделал, он вытащил своего друга. И они испарились вдвоем. Но все-таки старый боевой офицер, коммунист и атеист, я не мог поверить в мистику и до последнего пытался найти рациональные объяснения происходящему.
Мы выстроили план “«Перехват”» до города, остановили автобус, который шел в Канев. Водитель автобуса нас клятвенно уверил, что в автобус сели двое ребят, по описанию похожих на тех, что мы искали. Но куда они пропали из автобуса, он не видел. Тут уже даже Арсен занервничал:
– Кто это такие, Змей? Как они это делают? Что за приемы? Они же явно дилетанты, всюду следят, все делают невнимательно. Но как они это делают? У них какое-то устройство есть? Но я ведь обыскал их обоих, нет у них ничего.
Мне возразить было нечего. Но сейчас меня взял такой азарт, что даже болезнь моя ушла на второй план. Я как будто получил новый заряд к жизни. Огромный, большой заряд, и этот заряд меня куда-то толкал. Я даже забыл принять очередную дозу обезболивающего, но при этом мог ходить и внятно отдавать приказы. Мой план был прост: у Алексея была девушка, а это его слабое место. Местоположение входа на их базу нам было известно, поэтому я дал приказ написать объявление на щите большими буквами, чтобы завтра с утра он выходил без оружия, если хочет увидеть свою девушку живой. Что ему ничего не угрожает. Ну а девушку мы этим же вечером привезли ко мне домой и, стараясь особенно не пугать, поселили ее в лучшие апартаменты. Но девушка есть девушка. Слезы и ужас в глазах. Арсен, для которого Лиля была ровесницей его дочери, пытался успокоить ее как мог:
– Ты не бойся, тебе ничего не угрожает, нам просто нужно поговорить с твоими ребятами, и им тоже ничего не угрожает, если они будут себя правильно вести. Ты расскажи, что ты про них знаешь?
– Я ничего про них не знаю. Я просто встречаюсь с Алешей, а Коля мой клиент.
– Да, мы знаем все, что он покупал. К тебе и к нему сейчас вопросы не по вашей деятельности, хотя и не все, что ты ему продавала, законно.
– Ну мне нужно как-то жить.
Лиля хоть и боялась нас до глубины души, все-таки не боялась настолько, чтобы ее парализовало страхом. Я наблюдал за разговором Арсена с ней по видеонаблюдению и не вмешивался. Арсен вытащил из нее все, что в ней было, без особенного нажима. В общем-то, Лилю можно было посадить года на три, но у нас не было такой цели. Ломать жизнь молодой девочке за то, что она время от времени торговала рецептурными препаратами без рецепта и доставляла под заказ фармацевтическую упаковку и некоторое самое простое оборудование. Мы ведь в конце концов и не милиция. Я для себя точно решил, что при любом раскладе Лилю мы отпустим. Но загадочного в этом деле становилось все больше.
К делу Алексея приобщились еще загадочные самоубийства алкоголиков из его микрорайона и буквально невероятные сопровождающие их истории. Семен притащил мне материалы, которые я просматривал всю ночь. Трое алкоголиков решили покончить с собой в течение недели, и все со двора Алексея и Николая. По опросам местных, на них снизошло проклятье и перестал действовать алкоголь. Чего они только не пытались пить, и политуру, и метиловый спирт, но на них это почему-то не действовало. Вряд ли это было совпадением, но как это было связать, я не имел ни малейшего понятия. Милиция, само собой, не придала ни малейшего значения загадочному тройному самоубийству и дело не открыла. А я вот тогда сказал своей болезни, чтобы дала мне еще пару дней, чтобы я разобрался с этим, иначе я просто не мог бы умереть. И что удивительно, болезнь тогда отошла на второй план. Даже Арсен обратил на это внимание:
– Вы как будто ожили, Виктор Сергеевич.
– Да такое дело, я с Пакистана таких интересных дел не имел, если и там хоть что-то похожее было. Если меня кто и вытащит с того света, так это будет вот этот Леха, а не все наши мудрые врачи.
Ох как я тогда оказался прав, ведь Леха и вытащил меня с того света. Но это чуть позже. Я на том заряде интереса проработал почти сутки, я пообщался с Натальей Петровной и выслушал историю про Алексея, которая полностью подтвердила мою оценку этой самой личности. Она сильно переживала за него, и я заверил, что с ним будет все в порядке. Я поговорил с соседями Алексея и Николая. Я знал про этих двух ребят теперь все от самого их рождения до текущего момента времени. Я могу сказать тебе, Алексей, если ты будешь читать эти строки, убивать тебя я не хотел, как не хотел нанести вреда твоей девушке Лиле или Николаю. Просто ты должен понять, как мне было к тебе относиться? Я ведь все-таки был злодеем, а ты стал моим врагом на тот момент времени. Хотя ты тогда работал на моем поле, и в моей роли ты же ведь тоже стал наркобароном и торговал наркотиками, не думая о том, кто их покупает и для чего? Поэтому если бы тебя и грохнули после первой же продажи тобой наркоты, то для населения нашего города это было бы благо. Я вот все думал, сколько бы человек поступило так же на вашем месте, как поступили вы, а кто бы поступил по-другому? И думаю я, что, наверное, все…
Мы готовились к операции по выманиванию вас из той местности, где вы прятались. Мы провели съемку леса с квадрокоптеров и определили места подходов снайперов. Вооружение снайперов было смешанным, по пять парализующих пуль и две боевых в магазине. Весь лес от Канева вдоль Днепра – мы изучили практически каждый пенек и каждый сантиметр. Лучшие из лучших моих бойцов вышли на операцию практически за двенадцать часов, и они залегли на точках. Как ты их выкупил, Леха, я не мог понять. Это было невообразимо, но ты и не дал мне тогда времени на раздумье, ты втолкнул меня в другую вселенную и оставил там умирать. Я тогда мог бы положить вас голыми руками, несмотря на все ваши пистолеты. Но я был настолько потрясен открытием того, куда вы ходите и куда вы уходите, что я просто потерялся. И эти плоды, ах, как же сладка тогда мне казалась моя смерть. После того как я съел первый плод, я почувствовал себя властелином мира. Я человек, который не пил всю свою жизнь, который к наркотикам относился с глубоким негативом. Я сел у этого куста и ел плод за плодом, когда приходил в себя. Мне показалось, что я умер и нахожусь или в раю, или в аду. В голове тогда был полный сумбур, я потерял счет времени. Я только помню, как, когда я пришел в себя в очередной раз, я очень разозлился на себя, что так бездарно закончил свою жизнь, и пошел крушить ваш лагерь. Я отломал стойку от вашей палатки и крушил оборудование и все, что мне попадалось под руку. Я нашел бензин и хотел уже все тут поджечь. Но дальше я провалился во мрак, из которого я уже не смог выбраться…
Техно – Змея
Мрак отпускал меня долго, вязко цепляя темными лапами мою душу. То ли наркотическое отравление плодами, то ли видения уже того мира. Мне показалось, что прошло очень много времени, пока я вернулся в реальность. Хотя когда я открыл глаза, мне все-таки показалось, что видения еще продолжаются. Тяжело писать про Пакистан или Афганистан, так как события тех дней от меня уже удалены на тридцать лет, там я цеплялся только за яркие события, которые навсегда остались в моей памяти. Но написать про них не так уж и просто, там прошла целая моя жизнь. А вот события в Техно, куда я попал, описывать все-таки существенно проще, потому что они произошли совсем недавно.
Когда я открыл глаза в медицинской палате, я не мог поверить своим глазам: надо мной стоял робот с лицом человека, из тела которого выходило множество щупалец медицинского назначения. Одно из них, в виде иглы, входило в мою вену на правой руке, второе, точно такое же, входило в вену на левой руке. Еще два других держали меня за запястья. Несколько щупалец были на моей груди, видимо, снимая показания биения сердца. Еще некоторые не прикасались к телу, а были над ним. Назначение большинства из них я себе не мог даже представить. Лицо этого существа было человеческим, оно висело недалеко от моего лица, над ним, и как только я открыл глаза, оно мило со мной поздоровалось:
– Добрый день, как вы себя чувствуете?
Возможно, тогда во мне была убойная доза успокоительного, потому что я не смог ни испугаться, ни удивиться, мозг просто фиксировал то, что происходило вокруг меня, и все. Даже пульс мой остался без изменений. Видимо, показатели моего тела передавались непосредственно роботу, потому что он даже улыбнулся.
– Показатели вашего тела не могут не радовать, вы идете на поправку, думаю, что 100 % восстановления всех функций возможны в течении двенадцати часов. Вы желаете оставаться в сознании в это время или вас погрузить в сон?
– Где я?
– Вы в дополнительной больнице города Табул, вы тут находитесь уже двадцать четыре часа. Вам проведена восстановительная операция и произведена регенерация большинства ваших органов. К сожалению, вам пришлось синтезировать новую печень, так как ваша печень восстановлению не подлежала.
– Синтезирована? А почему к сожалению?
– Ну если бы нам удалось восстановить вашу старую печень, она бы проработала не меньше сорока лет, но синтезированная печень не сможет прослужить больше двадцати лет, так как изнашивается чуть быстрей. Но это не так страшно, просто, когда придет время, мы вам опять сделаем операцию, и вы будете прекрасно функционировать весь отведенный вам срок.
Даже несмотря на успокоительные, которые подавляли мои эмоции, я не смог не рассмеяться. Этот робот был юмористом, он мне говорил, что у меня есть целых двадцать лет, с некоторым сожалением.
– Ха-ха-ха, двадцать лет! Да еще вчера я собирался уже умирать, а ты говоришь “«двадцать лет”».
Но роботу не был понятен мой смех, хотя, видимо, по программе мое веселое настроение не вызвало у него никаких неправильных реакций, и он продолжил отвечать так, как будто я только что задал ему вопрос, а не просто говорил сам с собой, как было на самом деле.
– Да, совокупность ваших диагнозов неминуемо привела бы вас к летальному исходу в течение еще нескольких часов. То, что вас смогли доставить до запасного госпиталя живым, можно назвать чудом. Вы первый пациент с таким количеством болезней одновременно, да еще и сильной интоксикацией организма за, наверное, всю историю фиксации историй болезней в протоколе.
– В каком таком протоколе?
– Протоколом называется центральное программное обеспечение, которое управляет всеми основными автономными модулями.
– А люди где?
– А кто вас конкретно интересует?
– Да даже и не знаю, а где я все-таки?
– Вы в запасном госпитале города Табула.
– Это я уже слышал, а почему в запасном?
– После изменений в протоколе около шестидесяти лет назад в каждом городе было решено оставить два госпиталя – основной и запасной, на случай перегрузки основного госпиталя. Вчера произошло внесение изменения в протокол по общему голосованию, и основной госпиталь прекратил свое существование. Сейчас идет поиск и выбор места для строительства основного госпиталя, а наш госпиталь является запасным. Но вы не переживайте, качество оказанных вам услуг является приемлемым, ваше здоровье восстановлено, и вы будете выписаны, как только таймер на вашем внутреннем экране достигнет показателя “«0”».
Тут я понял, что у меня есть внутренний экран, на котором, оказывается, есть таймер. В мою голову было вмонтировано какое-то устройство, которое передавало мне определенную информацию. Одним из них был как раз этот самый таймер, который отсчитывал время до моего полного выздоровления. Хочу сказать, на поправку я шел очень быстро. На этом же экране я увидел все препараты, которые мне сейчас подавались в вену, их назначение и действие. Также прочитал историю болезни и историю моего лечения. Судя по всему, меня не просто вылечили, меня практически разобрали и собрали заново. Кроме рака печени, оказывается, у меня уже были микрометастазы во всех органах: и в легких, и в мозге, и где только не было. Кроме этого основные мышцы сердца уже были основательно изношены. В отчете было обоснование остановки моего сердца для необходимости его регенерации. Сейчас в отчете говорилось, что миокард и перикард восстановлены полностью из своих же тканей и готовы функционировать еще не менее сорока лет, если не будет механических повреждений. То есть о чем говорил модуль, гарантия моего нового старого тела была двадцать лет из-за того, что ткани моей печени не удалось восстановить, и печень мою собирали из полностью синтезированных материалов, что не гарантировало ей правильную работу на весь срок службы.
Офигеть можно, у нас бы за пять лет многие душу продали, а тут двадцать лет. Где я, интересно? Это явно не наша страна и, я боюсь, даже не наша планета. Таких технологий у нас нет даже в самых секретных технологиях. Если бы и были, я бы точно про них знал. Когда мне поставили диагноз – рак печени, я отдал очень много денег за разведданные по этой теме. И, к сожалению, пришел к выводу, что даже если обещают очень хороший результат за очень большие деньги, статистика излечений моего диагноза если и не ноль, то близка к нему. И практически каждое такое излечение скорей можно трактовать как чудо, которому врачи не смогли помешать, несмотря на все деньги, которые им за это заплатили. Поэтому я и выбрал только поддерживающую терапию и готовился уже умирать. А тут вот такое странное исцеление. Я тогда еще не верил, что я жив. Я вот думал, а может я все-таки умер и по какой-то великой божией милости я попал в рай? Конечно, никакого рая я не заслужил в принципе, моих грехов на семь жизней хватит, но вдруг?
Я даже вычислил тот момент, когда я умер. Когда Леха спасал свою Лилю, видимо, когда он подошел ко мне сзади и приставил пистолет. Он спустил курок, и я отправился на тот свет. А все эти видения в Радужном с плодами, это все уже посмертный опыт. Вот сейчас явится архангел Михаил и отправит меня в ад. Хотя в тот момент я ловил кайф от того, что у меня ничего не болело. Последний год моей жизни – вот это был настоящий и стопроцентный ад.
– Дальше ваше исцеление будет производиться при помощи вашего индивидуального сканера, вы можете наблюдать за этим на вашем внутреннем экране, но вам необходимо оставаться под наблюдением. А я, если вы не имеете возражений, удалюсь.
Робот собрал все свои щупальца и встал на ноги. Когда щупальца скрылись в его теле, он одел сверху белый халат и стал выглядеть как обычный человек, с руками и ногами. Особенно возражений к тому, чтобы он удалился, у меня не было, хотя у меня было огромное число вопросов, на которые мне нужны были ответы.
– Я бы вам сейчас рекомендовал очень плотно покушать, так как ваш желудок абсолютно пустой, после этого поспать несколько часов для того, чтобы организм освоился с новыми тканями, после этого пройти обучение в образовательном модуле, и вы можете быть выписаны.
– Покушать это хорошая идея.
Как только робот сказал про пустой желудок, я это почувствовал, что он не просто пустой, а действительно стерильно пустой.
– Блюда из рекомендованного питания, чтобы запустить ваш желудок без минимального чувства дискомфорта, у вас сейчас на внутреннем экране, завтра уже сможете выбирать еду без ограничений.
На внутреннем экране засветился достаточно большой выбор блюд, в основном это были кисломолочные блюда и каши. Я радовался такому выбору, хотя странно, что внешний вид не всегда соответствовал названию, о котором там упоминалось, но я не придал этому значения и выбрал большой кувшин кефира, который был чуть темней, чем я привык, и большую чашку овсяной каши. Я сделал выбор, и через несколько минут в палату въехала тележка, на которой стояли и кефир, и каша. На экране высветилась рекомендация сначала выпить полный стакан кефира, потом спустя одну-две минуты приступить к каше. Я выполнил рекомендацию, налил себе стакан и с жадностью проглотил его. Одновременно с тем, как кефир плотной массой достиг желудка, до мозга дошел уже ничем не сдерживаемый сигнал о том, насколько я голоден. И тарелка каши оказалась у меня внутри до того, как я понял, что съел ее. Как всегда бывает в таких моментах, мозг с ликованием передавал ощущения вкуса и сообщал мне, что это самая вкусная каша и самый прекрасный кефир в моей жизни. Волны дофамина и эндорфина накрывали мое тело. Я живой, и я буду жить еще не меньше двадцати лет. Причем это жизнь далеко не старика, который еле передвигает ноги, а самого настоящего мужчины в полном расцвете сил. Я все-таки попал в рай, а не куда-либо еще.
Проглотив тарелку каши, я понял, что все так же голоден и что мне нужно еще. Но в рекомендациях значилось, что пока что есть нельзя, могу пить сок или кефир. Но тоже с определенной периодичностью. Мне рекомендовалось спать еще в течение шести-восьми часов. Но спать мне не хотелось, у меня открылась новая жизнь, и сейчас терять время на сон было непростительно. И я погрузился в изучение внутреннего устройства, которое было мне установлено. Взаимодействие с ним было достаточно простым и удобным, нужно было сфокусироваться и послать команду либо представляя буквы, либо представляя финальный результат, и коммуникатор выполнял мои требования. Я прочитал инструкцию про то, что это за устройство, почему оно стало обязательным для всех людей этого измерения, и что такое сканер. Это действительно были замечательные устройства. Сканер был установлен на левой руке на запястье, он был чуть меньше фитнес-браслета, которые стали модны в последнее время. В нем были датчики, которые постоянно следили за моим здоровьем, за уровнем сахара в крови, и даже моим настроением. Кроме этого он умел генерировать достаточно широкий объем веществ, которые позволяли ускорять регенерацию тканей, снять температуру. В общем, 95 % болезней сканер мог вылечить самостоятельно. Кроме того у него была возможность излечения еще кого-то, при необходимости, так как были встроенные иглы для анализа и генерации веществ для внешних организмов. Так было сказано в инструкции. Коммуникатор – это вообще квинтэссенция комбинирующих устройств, изобретенных человечеством. Он был вмонтирован за ухом и связан с глазным и слуховым нервом. В нем было огромное количество встроенного программного обеспечения, которое позволяло коммуницировать на любом языке, то есть я мог понимать любой язык как родной. Правда, чтобы научиться на нем говорить, мне было достаточно запустить специальное приложение, которое бы в несколько дней передало мне разговорную особенность любого языка. Кроме этого был доступ к местному интернету, в котором я без труда нашел и исторические, и технологические данные на любой интересующий меня вопрос. И я погрузился в чтение и просмотр роликов. Не знаю, есть ли смысл описывать историю этого мира, так как материала там было столько, что мне, наверное, не хватит оставшихся двадцати лет, чтобы переписать это. Но если коротко, то правительство этого мира после самой разрушительной войны, которая тут произошла, кони называют ее Второй кровавой, смогли-таки сесть за стол переговоров и сформировать не просто ООН, как у нас, а реально действующее мировое правительство, которое при помощи церкви и единой религии смогло добиться устойчивого мира на очень длительный период. И человечество смогло выйти на очень высокие рубежи развития. Но что-то пошло не так, человечество даже не смогло понять, что же случилось, но по какой-то причине оно вдруг начало вымирать. Я прочитал огромное количество статей и рассуждений по этому поводу и призывы от насильственного метода, как заставлять рожать женщин. Так и научные требования разрешить искусственное осеменение. Но что удивительно, в этом измерении победила толерантность. То есть все сводилось к тому, что человечество имеет право выбора, и нужно его уважать, и рожать или не рожать это выбор самих людей. К тому же это обосновывалось существенно увеличившимся уровнем продолжительности жизни. И женщина могла родить, при желании, и в шестьдесят, и даже в восемьдесят лет. Но они не хотели рожать, они продолжали жить для себя. И где-то сто лет тому назад число жителей достигло критической массы и после исчезло совсем. Единственное место, где еще жили люди в этом мире, был некий остров Элизы, где двести лет тому назад была создана Церковь Мати. Точней не церковь, а секта, возглавляла которую сама Элиза, которая, вроде как, и не была человеком вовсе. В общем, план у меня созрел практически сразу: я построил маршрут, как добраться до этого острова, и заказал билеты на завтра. Я, конечно, потом жалел, что не выделил хотя бы несколько дней для того, чтобы поизучать историю местных достопримечательностей. Даже Леха вон побывал на Мезру и еще где. Но мне тогда было интересней двигаться как можно быстрей к цели. Да и сами цели мне теперь хотелось как можно быстрей определить новые. Есть одно преимущество в моем положении: я закончил все земные дела, ну, по крайней мере, мне так казалось, что я их закончил. А теперь у меня появилось новых двадцать лет, которые теперь нужно было как-то занять. И тот остров Элизы меня интересовал больше всего, в этом, пожалуй, крайне интересном месте. И потому туда я решил попасть в самом начале.
Наступил вечер, и я все-таки разрешил погрузить себя в сон, так как голова моя точно требовала отдыха, в отличие от тела, которое рвалось в бой. Билет на поезд до Мезру, там пересадка через четыре часа до поезда до города Катилу. И в течение суток я должен был добраться до береговой линии, а там уже на месте нужно было решить, как добираться дальше, так как интернет отказывался выдавать мне сообщения о том, как же туда попасть, так как это опасно для моего здоровья и жизни. Меня это еще больше убедило в том, что мне туда очень даже надо.