Переселенцы

Но по итогам всеобщего голосования было решено начинать беречь и вести учёт каждой тонны ресурсов только после окончания строительства первого города, в котором абсолютно у всех должен был быть свой большой, красивый и высокотехнологичный дом. Что ж, типичная человеческая логика: «Ведь мы же первые разумные существа на этой планете, в её недрах столько полезных ископаемых, что и за миллион лет не выкачаешь!» Но пока не будем об этом. Добавим лишь то, что само месторождение оказалось на той же равнине всего в нескольких километрах от корабля, а добывался и перевозился ценный минерал, которому пока что не было присвоено название, благодаря технике, взятой ковчеговцами с Земли. Два с половиной века она пылилась на складе и ждала своего часа, и именно ей принадлежала главная роль в строительстве первых домов. А для того, чтобы создать новые машины, нужны были ресурсы, которые ещё предстояло найти – первым в любом деле всегда тяжелее. Но энтузиазм переселенцев, наполнивший их после успешной посадки, и воздух, пьянящий своей свежестью, давали им силы на то, чтобы работать столько, сколько они ещё никогда не работали. И сменные группы рабочих, состоящие из нескольких сотен человек, трудились днём и ночью, помогая машинам превращать добытый минерал в строительный материал. Здесь же стоит остановиться на некоторых особенностях Новой Земли. Она вращалась гораздо медленнее Земли, и поэтому сутки на ней длились не 24 часа, а 40. За счёт того, что равнина была близка к экватору, день практически равнялся ночи, и они длились по 20 земных часов. Но понятно, что люди не могли спать так долго и тратить время на ожидание рассвета. Они продолжали жить по двадцатичетырёхчасовому циклу и им приходилось регулярно бодрствовать в тёмное время. Поэтому была создана специальная осветительная система вокруг Ковчега, позволяющая работать по ночам. И кстати, рассветы и закаты за счёт своей продолжительности были особенно хороши и бесконечно впечатляли объяснимо впечатлительных переселенцев. Ещё одним плюсом была температурная стабильность и относительная прохлада – несмотря на близость к экватору, температура воздуха даже в разгар дня едва превышала двадцать градусов по Цельсию. Также с первых дней бросалась в глаза малая влажность, практически полное отсутствие осадков, ясное небо и малое число любых водоёмов.

Всё было бы идеально, и их новый дом мог бы показаться раем, но одна значительная проблема всё же имелась – пропитание. Животные отказывались есть новые для них виды растений, а когда гуманные учёные вынудили их это сделать, то выяснилось, что земные организмы не усваивают эту пищу из-за несколько иного химического состава. Они не умирали, но эффект для пищеварительной системы был примерно такой же, как если бы мы съели, например, землю, то есть что-то неорганическое. Но у этой проблемы было одно очевидное решение – нужно было приручить земные растения к почве Новой Земли. И это было уже гораздо ближе к истине, ведь для растений самое главное это свет, по сравнению с которым особенности почвы отходят на второй план. Но и растения после нескольких дней жизни и роста в конце концов умирали. И недостаток влаги был не главной причиной, хотя было очевидно, что их инопланетные сородичи впитывали воду, скрытую глубоко под землёй, и поэтому у них были такие длинные и мощные корневые системы, противостоять которым нашему картофелю или капусте было весьма тяжело. Главная причина была в другом, и обнаружена она была далеко не сразу – оказалось, что в почве равнины накопилось слишком много специфического вещества неизвестного происхождения, которое и отравляет растения. Один учёный высказывал предположение, что оно является следами жизнедеятельности неведомых организмов, которые куда-то исчезли, и, собственно, по причине их отсутствия данную версию никто не принял всерьёз, да и не сказать, что ответ на этот вопрос так уж интересовал кого-либо. Для наших переселенцев, живущих в счастливом неведении, важно было другое – адаптировать земные растения, чтобы решить проблему добычи пищевых ресурсов и начать с чистой совестью расселяться, «плодиться и размножаться».

И с этой целью была снаряжена небольшая группа, состоящая из пятнадцати человек, которым было позволено отлучиться от грандиозной стройки и заняться другими важными делами – поисками подходящей почвы и полезных ископаемых, а также исследованием ближайших земель. Отбор в число этих избранных был серьёзным и тщательным, потому как желающих было в три раза больше – прошла всего неделя, но уже набралось достаточно людей, стремящихся сменить обстановку и отвлечься от строительства. К тому же, как ожидалось, в составе исследовательской группы работы будет значительно меньше. Да и тягу к приключениям никто не отменял. Их транспортным средством стала одна из «шлюпок», идеально подходившая для данной цели и позволившая всего за три минуты перелететь главную равнину, небольшую горную цепь, лесной массив и сесть на одном из живописных холмов. С которого открывался чудесный вид на единственное в этих краях большое озеро, позволявшее пополнять запасы воды, на ещё одну равнину, чуть поменьше той, на которой расположился Ковчег, на лес и на горную цепь, возвышавшуюся сразу за лесом и не позволявшую увидеть хотя бы очертания их родного корабля. От которого они отдалились на несколько десятков километров, что позволяло нашей группе почувствовать некоторую независимость, которая ценилась высоко даже на другой планете. Вот так и начались будни наших отважных исследователей.

Четвёртая глава

Причуды руководства

За оболочкой из скупых исторических фактов кроются судьбы обычных людей, которые, сами того не зная, и творят историю. Творят стихийно, под воздействием внешних обстоятельств, зачастую без всякой цели и толком не осознавая свою истинную роль, которую в дальнейшем сможет определить лишь историк. Это вступление было необходимо перед тем, как перейти к описанию человека, руководящего деятельностью нашей группы. Его звали Владимиром. А его жену звали Младой – к слову о популярности традиционных славянских имён среди переселенцев. Они были потомственными руководителями – уже не в первом поколении, и их наполняла искренняя вера в то, что они пришли в этот мир, чтобы руководить людьми, которые сами без них не справятся и заблудятся на этой ухабистой дороге жизни. И это самая благая и прекрасная цель, которая только может быть и всю прелесть которой никогда не смогут оценить обычные люди. Они всего лишь стадо овец, а руководитель это овцевод, которого на райское пастбище приводит сам господь бог, чтобы овцы не разбегались, не съедали лишнего, не портили свой мех и сильно не гадили. И не важно, сколько овец в стаде руководителя – десять или десять тысяч голов, его в любом случае будет распирать от собственной значимости, и он будет смело приносить в жертву время, эмоции и желания ради блага своего стада. Он будет жить и дышать синхронно со своими суетливыми овцами, радоваться их успехам и расстраиваться, когда у них что-то не получается. Он будет растить и направлять на путь истинный каждую из них, но главное, он будет готов принести в жертву и зарезать одну из овец ради всеобщего блага, а ведь оно превыше всего.

Как и любой уважающий себя руководитель, Владимир начал верховодить людьми с самого детства – лидером любой компании был именно он, и любая другая роль была противна его врождённой сущности. Сейчас ему было уже за пятьдесят, его мудрую голову украшала величественная седина, и он наконец-то получил по-настоящему значимую должность, к которой стремился всю жизнь. Теперь он чувствовал себя значимым как никогда, а именно это чувство является главным показателем счастья любого руководителя. Больше людей, больше власти, больше уважения, больше повиновения, больше значимости – вот главные цели и заповеди этих замечательных людей, достойных безграничного восхищения. Как жаль, что все люди не могут быть похожи на тех, кто стоит у власти! Иначе мир был бы гораздо лучше!

Но главная проблема руководителя в том, что он никогда не будет доволен собой и своей жизнью дольше, чем в течение одного дня, когда он, например, получает новую должность, потому что значимости никогда не бывает достаточно – её всегда мало, как ни крути. Руководитель получает истинное удовольствие от жизни лишь тогда, когда добивается нового статуса, когда под его руководством собирается ещё больше людей, и пусть он каждый день будет психовать из-за тупости и некомпетентности своих людей, каждый день будет грозиться всё бросить, но он никогда этого не сделает, потому что чувство собственной значимости это главное чувство руководителя, которым он живёт и через призму которого познаёт мир. Собственно, он даже не познаёт его, а творит, ведь он руководитель! И весь мир в его глазах понятен и легко объясним. Таким был Владимир, он искренне верил в свою значимость, а любой верящий во что-либо человек слеп, умилителен, силён и опасен одновременно. Он не мог сказать, что любит руководить, но он не мог этого не делать – и среди других детей, и в учебные годы, и в любом рабочем коллективе он набрасывался на каждую освободившуюся должность, как голодный питон на уснувшую куропатку. Просто потому, что он не мог иначе. И руководить им самим мог только один человек – его жена. Которая тоже была потомственным руководителем.

В общем, они нашли друг друга, и наша прекрасная пара была буквально создана для этого союза – они романтично встретились, как два стервятника, поедающие газель, как две страны, разделяющие третью более слабую, как два человека, любящих кричать на всех вокруг. Их взгляды встретились, и незаметно они слились воедино благодаря общим интересам, общим недостаткам и взаимному умилению от соприкосновения утончённых руководительских душ. На первый взгляд они очень милые, на второй очень отзывчивые, на третий очень требовательные, на четвёртый очень несдержанные, а на пятый и на все последующие вообще очень непредсказуемые и малоприятные люди, дрейфующие на волнах своего настроения, и эти волны зачастую превращаются в шторм, беспощадно уничтожающий все малоприметные суда, не готовые к подобному. Причём сам шторм этого даже не заметит, потому что такова его сущность и такого его предназначение. И важно понимать, что не должность делает человека таким, а человек выбирает должность потому, что он такой. Не образ жизни делает человека таким, а человек выбирает свой образ жизни потому, что он такой, – и это не просто игра слов. Или, если ещё точнее, они взаимно обуславливают друг друга – здесь нет причины и следствия, это части одного закономерного процесса, составляющие системы.

Владимир и Млада были типичными представителями особой породы людей – они всегда уверены в том, что правы, и не допускают того, чтобы с ними спорили даже тогда, когда очевидно, что истина далеко не так очевидна, как может показаться, исходя из их слов. Что же было их истиной? Их истиной была вера в собственную значимость, во всё общепринятое и в священную силу всевозможных правил жизни, которые установили не они, которые являются на сто процентов верными и для защиты которых они и пришли в этот мир. И это были не просто люди с каким-то своим мнением – это были люди, готовые отстаивать его в спорах, в борьбе и даже в бою. Печальный парадокс истории – именно люди, слепо верящие в свои выдуманные идеалы, наиболее отчаянно боролись за власть, и потому они зачастую побеждали в этой борьбе, что приводило к трагическим последствиям. А где же в это время находились умные люди? Правильно, они умничали! И говорили о том, что никаких всеобщих идеалов не существует – вот одна из тысяч причин, почему люди никогда не будут жить хорошо! Но для утончённых руководительских душ всё это, конечно же, ересь и примитивная философия, потому что по их мнению действовать и даже думать не по общепризнанным правилам это и есть проявление глупости.

– О чём задумался? – однажды спросила Млада, в которой причудливым образом мог сочетаться даже слишком милый голос с властным и гордым внешним видом, зайдя в комнату к своему мужу, который уже готовился ко сну после длинного рабочего дня.

– Всё о том же, – с неохотой ответил он.

– Тебе нужно побольше отдыхать и поменьше думать обо всём, что связано с этими исследованиями и отчётами о них, – настойчиво заметила она тоном человека, знающего всё обо всём и успевшего экспериментально доказать правоту каждой своей мысли, то есть своим обычным тоном.

– Как я могу не думать об этом?! Столько поколений принесли себя в жертву ради этой великой цели, ради того, чтобы оказаться на этой планете. И разве я могу всё испортить? Разве я могу так надругаться над памятью своих предков? Я должен сделать всё возможное, чтобы наш род процветал.

– Так и будет, дорогой, не волнуйся.

– Ты помнишь день нашего прилёта? То, как приземлился Ковчег? Знай, это был самый великий день в истории человечества! Ты видела, как все радовались? На нас возложена великая ответственность, ты понимаешь? И я не могу всё испортить, не могу.

А бывало, после очередных криков на своих подчинённых и эмоциональных разборок он, словно раненый зверь, возвращался к жене и начинал возвышенно зализывать раны:

– Ну как же они не понимают?! Ведь я же хочу как лучше! Такое впечатление, что они не видят, как сильно я переживаю за всё, что происходит здесь, как я психую каждый раз, когда возвращаюсь к себе в комнату?! Но ведь я же за них отвечаю! Я и никто другой! Они не думают о том, что даже если я и требую что-то, то это не потому, что я так хочу, а потому, что так надо ради всеобщего блага, чтобы всем стало лучше! Я хочу только, чтобы мы все работали и работали как можно лучше. Как же они не понимают?

– Не волнуйся, дорогой, я во всём разберусь!

И она действительно разбиралась! Можно сказать, что она руководила происходящим в группе даже в большей степени, чем её муж, хотя формально была лишь его помощницей. И излишне говорить о том, какое отношение к ним было у окружающих – руководители, которыми довольно большинство подчинённых, это даже не вымирающий вид. Это мифический вид, о котором ходят легенды, представителей которого кто-то периодически видит, которых где-то ищут, но задокументировать существование которых почему-то не удаётся. Прямо как снежный человек! Также излишне говорить и о том, что такая семья пребывала в состоянии непрерывного скандала, который был главной формой их существования и основным видом диалога. Им обоим было за пятьдесят, и почти половину этого срока они прожили вместе – треть времени проводя во сне, треть руководя людьми и треть скандаля друг с другом. Но у этих скандалов никогда не было по-настоящему серьёзных последствий. Просто для утончённых руководительских душ, слившихся воедино, это было абсолютно нормально:

– Сколько раз я говорил, чтобы ты не передавала моим людям какие-то послания без моего ведома?!

– Но я думала, что ты занят, а нам срочно нужно было что-то решать!

– Ты думала?! А спросить меня была не судьба перед тем, как думать?!

– А что, я уже не имею права на собственное мнение?!

– Имеешь, но зато ты не имеешь права говорить за меня! И распоряжаться моей группой вот таким образом! Это уже никуда не годится, так нельзя продолжать!

– Ну и зачем ты говоришь всё это?!

– Хочу тебя просветить!

– А я не хочу просвещаться! Я и сама знаю, что и как надо делать!

По ходу данной главы у читателя резонно мог возникнуть вопрос – а чем же, собственно, они занимались? И если серьёзно, то они действительно контролировали и руководители всем, что происходило на их небольшом корабле, а также докладывали об этом на Ковчег своему «совету старейшин». Они ничего не делали, но всюду совали свой нос, раздавали советы, устанавливали правила и мешали что-либо творить вне общепризнанных норм. Рабочие, повара, учёные и даже пилоты не могли расслабиться и начать делать что-то по-своему. И каждый день король и королева делали многочасовой обход по своему непокорному королевству. Как уже говорилось, оно являлось маленькой копией большого Ковчега. В нём точно так же было разделение на комнаты, в которых можно было уединиться, но далеко не всегда, потому что комнат было всего лишь семь, следовательно в каждой жило как минимум по два человека. В одной из таких комнат, как нетрудно догадаться, жили Владимир и Млада. Кроме того, на корабле была просторная столовая, соединённая с кухней, где во время трапез собиралась абсолютно вся группа, кабина пилота, склад, душевая кабинка, два туалета, а также большой научный отдел, в котором обитали учёные и всё, что эти учёные исследовали. Попасть в любую из частей корабля, а также покинуть его можно было с помощью просторного коридора, проходившего точно посередине и соединявшего с одной стороны кабину пилота и с другой огромный люк, по совместительству, если так можно выразиться, являвшийся задней стеной корабля, которая опускалась, как люк самолёта, образуя тем самым единственный выход. А по сторонам были входы в другие отделы – рядом с кабиной слева располагалась лаборатория, а справа столовая. Далее располагались пять комнат с одной стороны и две оставшихся вместе со складом, душем и туалетами с другой. Не стоит также забывать о том, что это был корабль, приспособленный к выходу в космос, а значит, его защитная оболочка была достаточно толстой, прочной и способной впитывать звёздный свет, чтобы накапливать энергию.

И вся деятельность наших героев была завязана на научных исследованиях – учёные составляли план, говорили, что им необходимо для работы, все их мелкие поручения выполняли рабочие, которые постоянно куда-то бегали и что-то таскали. Но также по ходу дня был отрезок, длившийся несколько часов, когда почти вся группа покидала корабль и располагалась где-то в окрестностях озера, а сам корабль благодаря, конечно же, усилиям опытного пилота, команды которому отдавал главный учёный, отправлялся на исследование ближайших земель. Шлюпка медленно парила над каждым сантиметром зелёной поверхности, а специальные датчики передавали информацию обо всём, что находилось под землёй на определённой глубине. В первую очередь они надеялись обнаружить новые полезные ископаемые, но это оказалось сложнее, чем планировалось изначально. Также малопродуктивно проходило выполнение главной миссии – адаптации растений в инопланетной почве. Даже несмотря на то, что данный участок земли был выбран не случайно, ведь здесь концентрация того самого загадочного вещества была снижена в десятки раз. И это, конечно же, безумно огорчало нашу пару руководителей, которая надзирала за всеми процессами, связанными с жизнью исследовательской группы. И их не волновали причины, их волновало лишь отсутствие результата, в котором им приходилось каждый день отчитываться, а это самое страшное для хрупкой руководительской души – отчитываться в неудачах перед своим руководителем. И они каждый день подходили ко всем и постоянно говорили, что все мало и плохо работают и что это обязательно надо исправлять! Но работали наши доблестные исследователи, по правде сказать, действительно мало – всего по несколько часов в день, за исключением самих учёных, большую часть времени не требовавших дополнительной помощи и позволявших остальным спокойно отдыхать и созерцать красоты нового мира, вместо того, чтобы работать. На этом, собственно, вся роль наших дорогих руководителей, их умения, таланты и обязанности исчерпывались – овцеводы пасли своё стадо, и понятно, что им было очень нелегко.

Пятая Глава

О тех, для кого всё так просто

Но пришло время перейти к принципиально иной разновидности людей, которой как раз таки были неведомы подобные причуды и надуманные проблемы – в какой-то степени можно сказать, что для них вообще не существовало проблем, хотя и это тоже можно назвать проблемой. В числе пятнадцати исследователей была четвёрка близких друзей, половина из которой являлась механиками, а вторая половина рабочими. Как уже было сказано, именно они выполняли на корабле всю черновую работу, которой, кстати, они совсем не гнушались и даже по-своему любили её. Ведь разве для физически сильного человека может быть более простая работа, чем та, на которой всего лишь необходимо в течение нескольких часов перетаскивать какие-то предметы, многие из которых не были тяжёлыми? Здесь даже думать не надо! А для данной категории людей это самое главное. И это вовсе не упрёк – кто сказал, что много думать это хорошо? Он явно плохо подумал перед тем, как сказать это. Нам – бессовестным лентяям, у которых единственный полноценно работающий орган это мозг, нещадно эксплуатируемый для выполнения самых извращённых и бессмысленных задач, таких как поиск ответов на вопросы о природе добра и зла, смысла жизни, абсолютной истины, решение математических гипотез, парадоксов формальной логики и, конечно, сочинение фантастических сюжетов, посвящённых покорению земными переселенцами других планет, – следовало бы поучиться у этих замечательных людей, которые меньше думают, но больше делают. А всех людей можно условно разделить именно на эти две категории. И одни несчастны потому, что думают много, а другие потому, что думают мало. Простота ещё не означает счастье. Эти люди, которые больше делают, чем думают, вполне возможно и были бы счастливы, но они не могут осознать своего счастья, потому что для этого надо больше думать! Как вам такой парадокс?

В центре этой небольшой компании находился Святослав, который, между прочим, если кто-то не знает, был сыном нашей замечательной пары – Владимира и Млады, и это, кстати, объясняет и то, почему он оказался среди исследователей. Но, к его счастью, он имел с ними только внешнее сходство – желание быть овцеводом было ему неведомо так же как и желание хорошо учиться или много думать о собственном самосовершенствовании. В его случае можно сказать, что яблоко не просто упало далеко от яблони, – эта яблоня явно стояла на берегу бурной реки, которая унесла её пышущий здоровьем плод куда-то в далёкие страны, где неведомы заботы и желание подчинить себе всё существующее. Несмотря на наличие таких статусных родителей, он в свои двадцать лет оставался простым рабочим, и его вполне устраивала данная должность. В меньшей степени она устраивала его родителей, но, как уже говорилось, данный сорт людей ничто не может устраивать в принципе. И было бы странно, если бы ради своего единственного сына наши дорогие руководители решили позабыть про своё жизненное призвание, отказаться от работы или хотя бы снизить её объёмы, чтобы посвятить время просвещению Святослава и развитию его духовных качеств.

Святослав был человеком, которому некоторый недостаток красоты с лихвой замещал избыток дерзости и уверенности в себе. Человеком, которому некоторый недостаток ума с лихвой замещал избыток дерзости и уверенности в себе. Человеком, которому некоторый недостаток красноречия с лихвой замещал избыток дерзости и уверенности в себе. Собственно, он был человеком, которому абсолютно всё замещал избыток дерзости и уверенности в себе. И людям вокруг, конечно же, нравилось это! Ведь если человек уверен в себе, то это не просто так – такова подсознательная логика многих, особенно той странной категории людей, которую принято называть «женщинами». Он был высокого роста, мощного телосложения и во всех его повадках сквозила какая-та завораживающая разнузданность. Его речь не отличалась изяществом и особой красотой, но зато она отличалась тотальным свободомыслием – он всегда говорил, что думал, в любой ситуации и кому угодно. Но после этого продолжительного перечисления его достоинств мы плавно перейдём к его единственному недостатку – он нуждался в дружбе. Ведь, как известно, один из признаков человеческой неполноценности – это потребность в других людях. Если человеку интересно говорить с самим собой, то зачем ему нужны другие люди, которые всё равно никогда его не поймут? Ведь подлинное «понимание» это совокупность состояний сознания, которая не может быть тождественна совокупностям состояний сознаний и ощущениям других людей. Лишь в диалоге с самим собой ты можешь достичь истинной гармонии, тождественности и понимания всех ключевых тайн, если не Вселенной, то, по крайней мере, своей маленькой, жалкой и бессмысленной жизни, которая появилась в той самой Вселенной случайно и без всякой цели. Но Святославу не было интересно говорить с собой на эти замечательные темы, поэтому окружающие волей-неволей были вынуждены реагировать на ментальные и электрохимические процессы, протекающие в его мозгу и преобразовывающиеся по средствам голосовых связок в знаковую систему, транслирующую общезначимые смыслы, а, как известно, слово это символ, который передаёт из сознания одного человека в сознание другого какую-то «значимую» информацию. А говорил он много и всегда первое, что приходило в голову, и любая мысль была настолько самоуверенной, что тут же посылала сигнал остальным отделам мозга, убеждала их в своей значимости, условный рефлекс срабатывал, и мысль преобразовывалась в звуковой сигнал, который нещадно сотрясал воздух и мозги окружающих людей пышностью своей формы и пустотой содержания.

Всем этим я хотел сказать лишь одно – у такого человека, как Святослав, обязательно должен был быть лучший друг, с которым он в любой момент мог с присущей данной породе людей глубиной обсуждать все хитросплетения бытия. Ради его описания я мог бы скопировать большую часть вышеизложенного текста, посвящённого Святославу, но, пожалуй, ограничусь лишь этими словами о том, что для его характеристики действительно можно было скопировать большую часть вышеизложенного текста, посвящённого Святославу, – короче, они были очень похожи. И они тоже нашли друг друга – как два грабителя, организовавшие нападение на случайного прохожего, как два сатирика, объединившиеся ради совместных насмешек над окружающими, как два пошляка, готовых опорочить абсолютно всё, даже сам порок. И поверьте, подобная образность шокирует даже её автора.

Этого друга звали Дмитрием. Его отличало крепкое телосложение, высокий рост, светлые волосы и весьма приятные черты лица. Нельзя сказать, что он был точной копией Святослава и они являлись «братьями по разуму». А это страшное заблуждение, что все простейшие организмы очень похожи друг на друга. Но, несмотря на некоторые принципиальные различия, у них были три важнейших причины для дружбы – это максимально простой взгляд на жизнь, то есть они оба больше делали, чем думали, а также то, что они оба были рабочими и жили в одной комнате, что гораздо важнее. Дмитрий тоже был выдающейся личностью, и в чём именно она выдавалась мы сейчас разберёмся. Для начала скажем, что он встревал абсолютно во все разговоры и считал своим долгом принять участие во всех делах, происходящих в зоне восприятия его органов чувств, а если кто-то проявлял недовольство этим, то он в крайне убедительной и доходчивой форме объяснял этому человеку, в чём состоит его неправота. Он яростно защищал одних и ещё яростнее осмеивал других. На полном серьёзе считая себя этаким героем без страха и упрёка, который всегда готов действовать нестандартно, дерзко и эффектно. Мог ли он претендовать на столь возвышенную роль? В какой-то степени, да. В нём действительно было что-то такое, что резко выделяло его на фоне всех остальных, но в зависимости от обстоятельств и настроения это выделение могло происходить и в резко положительную сторону и в резко отрицательную. В общем, Дмитрий был предсказуем лишь в своей непредсказуемости. И в любой самой неприметной ситуации, когда сильные мира сего справедливо унижали какого-нибудь бездарного неудачника, он мог ни с того ни с сего взорваться и начать проявлять свой героизм, причём не ради того самого неудачника, которого он сам мог начать унижать на следующий день, а ради героизма самого по себе. И подводя итог и сравнивая его со Святославом, можно сказать, что он был ещё наглее, ещё разнузданнее, ещё непредсказуемее, и разве что говорил он поменьше, что, конечно же, было его главным плюсом.

И наконец, третьего мушкетёра звали Семёном. Он был на год младше своих лучших друзей, и, возможно, поэтому был наименее заметной и яркой частью этого союза. Но зато он был ярым эгоистом, то есть человеком, ставящим свои интересы и желания значительно выше интересов других, считающим, что имеет право шутить о ком и о чём угодно, и не позволяющим ставить перед собой какие-либо границы. Чего он не скрывал и чем совершенно заслуженно гордился. Собственно, я даже не знаю, что ещё о нём можно сказать, кроме того, что он был младшим механиком, и того, что он был немного спокойнее и оригинальнее Святослава и Дмитрия, а его чувство юмора было более изысканным и едким, что свидетельствовало о том, что он был чуточку умнее их, самую малость. Но не настолько, чтобы тяготиться их компанией, – наоборот, пообщаться с ними на какую-нибудь пошлую тему во время очередного перерыва было для него главной радостью в жизни. И это трио всегда находило повод собраться и начать веселиться.

Но помимо этого их объединял ещё один большой интерес. Этот интерес звали Марией. Именно Марии посчастливилось стать главным объектом желания большей части исследовательской группы, потому как все прочие особи женского пола были либо уже заняты, либо не вызывали никакого другого желания, кроме как желания отвернуться. И как настоящая актриса она хорошо играла свою роль, на каком-то подсознательном уровне чувствуя собственную значимость и ответственность перед мужскими взглядами. Она была бойкой, весёлой и неугомонной, она никому не отказывала в общении и всем уделяла достаточно внимания – даже тем, кто буквально пожирал её взглядом и не мог спокойно говорить на какие-то отвлечённые темы. Но всё-таки главной её отличительной чертой была любовь к весьма открытым майкам, которые она носила почти всегда и которые хорошо подчёркивали главную тему для мыслей окружающих мужчин – её грудь четвёртого размера. Её грудь четвёртого размера, безусловно, была лучшей и самой интересной частью её образа, хотя и не единственной. Поэтому давайте наконец-то дружно отвлечёмся от её груди четвёртого размера и поговорим о ней в целом, ведь она была очень даже интересной и многогранной личностью. Её вполне можно было назвать нетипичной девушкой, и в этом одновременно состояло её счастье и её несчастье. И, конечно же, беден духовно тот человек, который не сумел разглядеть за этой грудью четвёртого размера гордое, чувственное и пылкое сердце. Но мы не будем бедными и поэтому обратимся к её истории. Хотя грудь, безусловно, главное – это без вопросов.