18
Лень. Ключевое слово нашего покоЛЕНИя.
Я собираюсь написать этот текст, но мне невероятно лень это делать. Лень нажимать на кнопки компьютера. Лень думать, записывать и расставлять знаки препинания.
Лень – это вообще уникальная штука. Она парадоксальным образом меняет человеческую жизнь. Я не буду утверждать, что лень – это двигатель прогресса, как это делают некоторые. Но и не буду отрицать. Если иметь в виду прогресс технический – то да, конечно. Но если иметь в виду развитие человека как создания природы – то тут возникает очень много вопросов.
Лень существовала с самого момента появления вида Человек Разумный. Никогда работа не была убегающим в лес волком и всегда от работы дохли кони. Но многие века лень была чем-то вроде знака отличия. Символа аристократизма. Подобно перьям страуса вокруг шеи или собственного парикмахера. Позволить себе лениться могли только привилегированные слои населения: монархи, феодалы, буржуазия. Только последние несколько десятков лет лень стала доступной для всех. Как избирательное право. Как медицинская помощь.
На протяжении всех веков человеческой истории люди стремились к лени как к вершине своего существования. Им было лень ходить пешком – и они придумали множество устройств для более быстрого перемещения в пространстве. Велосипеды, кареты, автомобили. Им было лень стирать и мыть посуду руками – и они придумали стиральные и посудомоечные машины. Им было лень писать друг другу письма – и они придумали телефон и интернет. Они напрягали свои извилины, чтобы больше не напрягать свои ноги или руки.
Кто-то возразит и скажет, что я путаю лень и удобство. Конечно, машины, химчистки и средства коммуникации сделали жизнь удобнее. Следовательно, проще. Следовательно, ленивее. Мы закидываем одежду в стиралку и садимся смотреть телевизор, дабы нихрена больше не делать.
Сейчас люди достигли такого уровня развития собственной лени, что они перестают воспринимать информацию. Им лень даже тыкать по кнопкам – вот как мне сейчас. Люди целыми днями сидят на жопе и прокручивают ленту новостей в социальных сетях. Просто прокручивают. Поскольку им лень щелкать по сердечкам в углах постов.
Умная техника делает тупыми людей. Все, что будет требоваться от них в ближайшей перспективе, – это включить свой умный пылесос и смотреть, как он умело маневрирует по комнатам, вбирая в свое нутро отходы их жизнедеятельности.
Ноги и руки человека, которые он путем мозговой активности от работы избавил, атрофируются и больше не будут способны на какие-либо активные действия. Животы вырастут от синтетической еды, приготовленной заботливыми роботами. Жирный живот с тоненькими руками и ногами по краям будет кричать в свои умные часы, призывая их опубликовать злостный комментарий по поводу возмутившего его клипа, залитого в недра видеохостинга пару часов назад.
И это будет сбывшейся мечтой человечества. Венцом развития цивилизации. Воплощенной в жизнь утопией.
Лени поют гимны, и она продолжает свой завоевательный поход. К примеру, сейчас лень добралась до такой совсем не ленивой сферы, как мода. К примеру, мужчинам стало лень бриться, и они придумали опускать бороды. Попутно составили отговорку – так они якобы выглядят мужественнее и солиднее. Женщинам стало лень надевать бюстгальтеры, и теперь они ходят с торчащими из-под блузок сосками, объясняя это тем, что таким образом они выражают свой протест против неравноправия полов.
Печатать текст, конечно, не мешки ворочать, но что-то я притомился. Устал. Пойду полежу, предварительно закинув в микроволновую печь попкорн. Я мог бы еще многое сказать, но мне лень писать дальше – лучше посмотрю, что там сегодня по телеку.
Короче говоря, вы меня поняли. Если что, домыслите сами. Если, конечно, не обленились и дочитали до конца.
А вот и он.
19
Планете – четыре с половиной миллиарда лет. Примерно восемьсот миллионов лет назад на Земле зародилась жизнь. Восемьсот миллионов лет процесс эволюции не давал сбоев. До момента зарождения вида Homo Sapiens. Да, это вершина развития живых организмов. Да, это единственный вид, обладающий сознанием и познающий окружающий мир. Но это прекрасное создание было награждено… глупейшей репродуктивной системой.
Человек – единственное существо, сделавшее из процесса размножения способ получения наслаждения (возможно, еще дельфины, но это под вопросом), форму досуга и общественный культ. Секс – такое наименование получил этот способ, эта форма и этот культ. И из-за этого культа возникло множество проблем. Различного рода: этических, социальных и даже биологических.
Человек, сверх-умное, обладающее огромным потенциалом существо, не думает совершенно ни о чем, кроме секса. С момента начала полового созревания парни только и мечтают о заталкивании своих штуковин в девушек, а девушки тем временем соображают, как бы принять в себя эти штуковины с наибольшей выгодой и наименьшими последствиями.
Вывод: девушки и парни, мужчины и женщины не понимают друг друга. Не разделяют мотиваций противоположного пола. Отсюда все мужики – козлы и хотят только одного, а все бабы – стервы или шлюхи.
От такого рода позиций страдает институт семьи, а институт семьи заодно является единственным этически принятым способом размножения в обществе. Получается, что, как бы парадоксально это ни звучало, секс мешает размножению.
Культ секса породил новые формы семьи (которые семьями, по факту, не являются) и распространил смертельные заболевания, передающиеся половым путем.
Но при этом культ секса, при поддержке научно-технической революции, обещает через три-четыре десятка лет избавить мир от большинства возникших из-за него же проблем. Дети будут выращиваться в пробирках, а люди – стерилизоваться. Чтобы заниматься сексом и не думать о таких неприятных вещах, как, например, нежелательная беременность. А с этим решится проблема абортов и брошенных младенцев.
То есть человек наступает природе на горло, чтобы избавить общество от проблем, которые возникли из-за глупейшей репродуктивной системы, данной самой природой.
Запутанный такой крюк получается. А ведь природа могла поступить гораздо проще. Дать человеку форму размножения, которая соответствовала бы его статусу сверхсущества. Примеров подобных форм из биологии – множество.
Представьте, что было бы, если бы человек размножался делением. Дорастает парень или девушка до определенного возраста, и от него или от нее «откалывается» новый организм. На удивление просто. Никаких проблем с противоположным полом. Не мешает карьере. И никакой ВИЧ-инфекции и прочего дерьма под аббревиатурой ЗППП.
Представьте, что было бы, если бы человек мог размножаться вегетативным способом, подобно растениям. Отрезал у себя пять пальцев на руке, а из них со временем развились пять сыновей или дочерей. Не нужно будет беспокоиться о их генофонде. Не нужно будет беспокоиться, что старший вышел умным детиной, а младший – Иванушкой-дурачком. Дети будут вашими полными копиями. Ими можно будет гордиться, по крайней мере внешне, ровно в той степени, в которой вы гордитесь самим собой.
Представьте, что было бы, если бы человек мог размножаться спорами, как грибы и папоротники. Невтерпеж тебе – выбросил споры и пошел по своим делам. Дальше – не твоя забота. Авось прорастут.
Представьте, что было бы, если бы человек размножался подобно тому, как это делают покрытосеменные растения. Мы бы ходили абсолютно голые, к нашим половым органам подлетали бы пчелы и бабочки, терлись бы там как следует, а потом переносили семя. На наших половых органах появлялись бы цветочки, а потом и плоды. А в плодах были бы семена, из которых бы прорастали новые люди.
Даже формы размножения представителей мира животных не выглядят столь проигрышно, как человеческая. После совокупления девушки могли бы метать икру в воду. После совокупления девушки могли бы нести яйца, а мужики сидели бы на них и грели их теплом своего тела. Пол зародышей определялся бы температурой окружающего пространства. Хочешь мальчика – грей воздух, хочешь девочку – врубай кондиционер. Удобно. Практично.
Даже формы размножения других млекопитающих выглядят привлекательнее. Было бы здорово, если бы у людей был брачный сезон. Парни бы дрались за лучших красавиц, а потом совокуплялись бы с ними. Было бы точно известно, когда дети родятся. Было бы точно известно, когда выдавать декретные отпуска.
Но у людей нет даже этого. Мы ни в чем не можем быть уверенными.
С одной из перечисленных выше форм мы действительно могли бы быть лучшими созданиями. Мы бы не задумывались о сексе. Мы просто размножались бы, когда приходит нужное время. А остальное время мы тратили бы на дела поважнее, те, которые соответствовали бы статусу сверхчеловека. Но…
Природа, как же ты жестока.
20
Говорят, что интернет – безграничный источник информации. Наверное, поэтому вся молодежь в нем и сидит. Просвещается. А не стоило бы.
Скажите, чего полезного вы выудили из интернета за последнюю неделю? Подумайте. Вероятно, ничего. Ну, может быть, пару забавных, сомнительной правдивости, фактоидов. Что кошки могут какать стоя, а Земля делает полный оборот вокруг своей оси за несколько другое время, чем ровные двадцать четыре часа.
Сомневаюсь, что эти факты вам где-то пригодятся. Даже в кроссворд их не влепишь.
За просиживанием задниц на стульях перед компьютером мы забыли о главном источнике информации – практике. В какой угодно сфере.
Практика не обладает точностью теории и всегда субъективна, но и теория далеко не всегда удачно применима. Есть один неоспоримый плюс практики – она лучше, гораздо лучше воспринимается и запоминается.
Скажите, как давно вы занимались чем-то абсолютно новым для себя? Находили себе новое хобби? Разбирали автомобильный мотор? Пробовали рисовать в одном из модернистских стилей? Брали в руки музыкальный инструмент? Пробовали поиграть в спортивную игру, в которую до этого момента никогда не играли?
Почувствовали? С интернетом и его безграничной информацией мы, оказывается, стали очень даже консервативными. Наши мозги загустели. Мы не впускаем в свою жизнь ничего нового, отчаянно держась за ценность старого. А так, представьте себе, мы, дополнительно почитав информацию в интернете, запомнили бы схему двигателя внутреннего сгорания, могли бы отличить импрессионизм от экспрессионизма, однажды удивили бы друзей игрой на губной гармошке и знали бы, как правильно ткнуть кием в бильярдный шар.
География – это уж тем более практическая наука. Вы можете сколь угодно долго учить по картам названия вулканов Исландии или столицу Мадагаскара, но это ничего не даст вам до того момента, пока вы не соберетесь в путь и не увидите всё своими глазами.
Но для подобного рода практики совсем не обязательно ломиться к черту на кулички. Даже ваш родной край, кажущийся скучным, скрывает (на самом деле, не скрывает – это мы где-то скрываемся) множество крайне интересных вещей. Шаг влево или шаг вправо от железной дороги – и уже обнаруживается нечто захватывающее. «Черные» озера или горы, над которыми постоянно бьют молнии.
И такое – сплошь и рядом, повсюду, если покинуть бетонную клетку города. Вам это не нужно? Хорошо. В следующий раз не говорите, что вы живете скучно.
Мир и знания, им накопленные, – это гигантская мозаика. Каждый ее элемент соответствует определенной сфере теории и практики. Каждый элемент также связан с десятком других. И нет ничего увлекательнее, чем эту мозаику собирать, а не просто на нее смотреть. Конечно, сложить ее полностью невозможно – уж слишком она большая. Но ведь чем больше соберешь – тем красивее получившаяся картинка.
21
Помнится, мы были детьми. А дети всегда очень любопытны. Для нас, детей сельских, единственным методом познания было увидеть что-либо своими глазами. Если получится, провести эксперимент. И сделать соответствующие выводы.
Мы ловили насекомых: жуков, пауков, кузнечиков. Мы рассаживали их в банки и бутылки с листьями и травой внутри и смотрели на них в жестко ограниченной стеклянными стенками среде обитания. Мы подкармливали их, попутно выясняя, что тот или иной вид предпочитает. Мы стравливали их и наслаждались их битвами. Мы их убивали и наблюдали за их агониями. Мы разоряли муравейники, желая заполучить их королеву, и тыкали палками в паучьи гнезда.
Однажды летом, после нескольких дней дождей, мы направились к гаражам неподалёку от лесопилки. Мы шли по отсыревшим щепкам, а из-под них десятками выбегали черные паучки, неравнодушные, как мы выяснили, к древесине. Они нас больше не интересовали.
Почему-то мы остановились именно здесь. Самый старший из нас троих решил сдвинуть с места небольшую корягу. Он вгляделся в отсыревшую землю с примятой травой, бывшую скрытой от внешнего мира куском дерева, и вдруг, с каким-то страхом в голосе, прошипел:
– ПАУК!
Мы еще с одним мальчиком вгляделись в отсыревшую землю с примятой травой вслед за старшим. Я абсолютно нихрена не видел. Второй мальчик, через несколько секунд, тоже начал со страхом шипеть, обнаружив этого, видимо очень страшного, паука, и только я, напряженно выпучив глаза, по-прежнему нихрена не видел.
– Да вот же! – шипели ребята с двух сторон, аккуратно, как будто побаиваясь, тыкая пальцами куда-то в сторону отсыревшей земли с примятой травой.
Наконец, мои глаза распознали сначала конечности, потом коричневое брюшко с белым овальным пятном, а затем и головогрудь паука. Я был ошарашен не меньше своих товарищей. Не помню, матерился ли я в том возрасте, но я точно тогда прошипел нечто несуразное.
Потому что этот паук был не просто большим. Он был огромным. Он был гигантским. Его лапы были толстыми, как нитки мулине. В целом, он напоминал откормленного, заплывшего борова из мира членистоногих – из его брюха, казалось, вот-вот потечет жир. А еще он довольно неплохо маскировался: его коричневый окрас отлично сочетался с отсыревшей землей.
Мы с ребятами, будучи уже не профанами в отлове мелкой живности, никогда не видели ничего хотя бы близко схожего по размерам с этим чудовищем. Мы, не сговариваясь, решили, что это тарантул. Ну, какой-нибудь там. Севернорусский, к примеру.
– Давайте его ловить, – сказал самый старший из нас. – Такого нельзя упускать.
Поблизости мы нашли пустую прозрачную бутылку из-под водки, пока один из нас внимательно следил, чтобы паук никуда не убежал. Впрочем, тарантул и не хотел проявлять никакой активности. Он был инертен даже тогда, когда мы начали щепками (трогать его руками ни у кого из нас смелости не хватило) загонять его внутрь бутылки.
Его жирная жопа не могла протиснуться в горлышко бутылки, и мы протолкнули его внутрь палкой.
Мы были необыкновенно рады и счастливы. Мы поймали настоящее сокровище. Демона из мира насекомых. Гордость класса паукообразных.
Конечно, мы окружили паука невероятной заботой и вниманием. Мы накидали ему в бутылку землицы, листьев и травы. Тарантул, кажется, легко свыкся со своей неволей. Уже на второй день он сплел в листве прекрасную овальную паутину. Мы начали подкидывать ему в бутылку насекомых. Он без каких-либо усилий расправлялся с ними. А затем поедал. Он уплетал даже длинноногих травоядных комаров и дождевых червей. Всем своим видом и поведением он показывал: я – король. Что на свободе, что в плену. Я – дар природы, и я – ее краса.
Паук никогда не суетился. Любые действия он выполнял размеренно и спокойно. Он не был ленив – он совершал столько движений, сколько ему было необходимо. Он был силен и велик, и он это знал. Он не боялся нас, людей. Это мы чуть не писались со страха, когда он смотрел на нас сквозь призму бутылки.
Мы рассказывали своим домашним о нашей потрясающей находке. Они отказывались верить нам, что мы поймали «тарантула» величиной в две фаланги пальца взрослого человека. Но когда мы показывали им бутылку с колоссальным пауком внутри, они меняли свое мнение. Да, вероятно, это был все же не тарантул. Но размер паука поражал всех без исключения. Таких тварей прежде не видели в наших краях. Мы даже хотели отнести пленного в класс биологии. Но никто из нас не желал идти в школу во время летних каникул.
Паук пропал. И очень трагичным образом.
Однажды мы оставили бутылку с тарантулом на попечительство самого младшего из нас. И он, по обыкновению, спрятал ее за сараями. Вероятно, где-то в дровах. Быть может, в каком-либо месте под забором. Мы всегда помнили места, куда мы прятали своих «питомцев». А самый младший из нас место того злополучного дня забыл.
Мы долго искали бутылку, но так и не нашли ее. Шансов на то, что паук выбрался бы из стеклянного плена, не было никаких. Он попросту умер там, внутри бутылки, под пробкой, без кислорода, который мы «обновляли» ему каждый день.
Чудо природы. Колосс. Живой, плетущий паутину страх. Погиб. Жуткой смертью клаустрофоба.
Прошло уже больше десятка лет, а я всё никак не могу позабыть эту историю. Не могу простить себе нашего хладнокровного убийства членистоногого суперхищника, монстра, грандиозного существа. На самом деле, паук умер не от недостатка кислорода в закрытой наглухо бутылке. Он умер потому, что мы увидели его, великого и пугающего, и захотели им владеть.
Такова уж людская сущность. Мы стремимся уничтожать уникальное, самое крупное, самое сильное, самое величественное. То, что внушает нам страх, то, что может нас побороть. Легендарное, гигантское – подвергается бесконечным атакам и нападкам.
Посмотрим в Красную Книгу. Среди вымирающих видов – самые крупные. Африканские и индийские слоны. Белые и черные носороги. Они уничтожаются не потому, что их кость или рога настолько ценные. Они уничтожаются потому, что они большие и сильные. А ценными их сделали люди. Убивать слонов и носорогов гораздо труднее, чем лис или волков. Цена кости или рога прямо пропорциональна затратам сил и ресурсов в процессе кровавого промысла.
Осетр – на грани уничтожения. Страус – на грани уничтожения. Веками охотников на крупнейших млекопитающих планеты – китов – чуть ли не боготворили. Секвойи и австралийские эвкалипты вырубаются потому, что, по мнению людей, негоже деревьям вырастать до сотни метров.
А сколько уже безвозвратно уничтожено? Крупнейшие нелетающие птицы планеты – Моа – и крупнейшие летающие птицы – Хааст – уже несколько веков живут только на страницах книжек по зоологии.
Морские коровы вымерли не потому, что их мясо было настолько вкусным и питательным. Их истребили потому, что они были большими и уверенными в своей безопасности.
Мифическим существам, если таковые существуют, лучше не показываться человечеству на глаза. Если Джеба Фофи и Мокеле Мбембе из африканских джунглей или плезиозавры из озер типа Лох-Несс будут обнаружены, то к ним придут совсем не для того, чтобы погладить.
Фильмы ясно дают понять, что люди делают с уникальными существами. Кинг-Конг, Годзилла или динозавры на не отмеченных на картах островах. Их убивали, когда не могли смириться с их силой и величием. А они всего лишь хотели сохранить свое место в экосистеме.
Как и все другие виды. Как и все другие особи. Как и все мы.