Не очень-то приятно такое слышать. Особенно если речь идёт о тебе. Мун знала, что она и есть этот самый ужас, кошмар и мрак. Она, действительно, отличалась от остальных жителей парка. И спала вверх ногами, и разговаривала непонятно, и летала с открытым ртом. И была слишком чёрная. И видела не так, как другие. А ещё она любила разные странные звуки. Она умела скрипеть, визжать, громыхать. Это было не хуже, чем та музыка, которая иногда доносилась из центра парка.

Жила Мун в старом парке. Она тихо висела весь день в самой верхней части горки, под куполом в виде ракеты. А в сумерках выбиралась наружу, чтобы поиграть со звуками.

Иногда Мун беседовала с хорьком. Всё же они были соседями. Разговор был короткий:

– Не трогай больше мои ловушки, добычу спугнёшь! – ворчал Шнурок.

– Ладно, – соглашалась Мун. Она просто изучала, как звучат натянутые между ветками верёвочки и шнурки, которые привязывал хорёк.

– Не долби ты в эти железки, мучных червей распугаешь! – ворчал Шнурок.

– Ладно, – вздыхала Мун. Стучать по разным брошенным в парке железякам было интересно – они отвечали по разному.

Вечер, когда Шнурок и Бум испортили экскаватор, изменил жизнь Мун. Прожектора, крики, аплодисменты… Даже «браво» кто-то крикнул. Это было так здорово! Она впервые исполняла что-то для зрителей, которые собрались в старом парке.

И Мун решила показать своё искусство миру. Хватит прятать талант под старой горкой! Впрочем, и горка упала. Словно мир дал ей знак: пора менять жизнь.

Мун, захватив несколько своих железок и скрипелок, сразу же отправилась в центральную часть парка. Ночью над летней эстрадой горела всего одна слабая лампочка. Но для первого выступления и так пойдёт. Микрофон, динамики – всё на месте.

– Сейчас вы услышите мой новый хит «Ночная срамота»!!! Ой, нет, не срамота, ошиблась. А что? Красота? Совсем нет. А, вот. Я спою вам песню «Ночная страхота»!!!

Мун ударила в свою гремелку и крикнула. В песне были скрипы, писк, тиканье похожее на бомбу, свист. Собаки из ближайших домов завыли. Охранник парка выскочил из своей будки. В соседней двадцатиэтажке включился свет. Всё же начать первое выступление с оговорки было, наверное, плохой приметой.

– В парке ночью нельзя так шшуметь! – услышала Мун чей-то голос из-под сцены.

– Это что за кошмар! – кричали люди.

Мун быстро метнулась со сцены. Опять её обозвали кошмаром.

Летучая мышь до утра пряталась в мусорном баке.

Утром на летней эстраде проводили конкурс талантов. Дети визжали, свистели, рычали, некоторые пели и танцевали. Оказывается, при свете шуметь в парке было очень даже можно. Мун внимательно рассмотрела артистов. Все они были одинаково разноцветные, украшенные блёстками.

«Наверное, всё дело в цвете. Мне надо стать ярче,» – подумала Мун. Тут она увидела, как юннаты красят деревья вдоль главной дорожки. Серые и чёрные стволы быстро превращались в белые. Мун подкралась к одному из вёдер с краской. Краска странно пузырилась. Верный знак, что что-то не так! Но Мун не обратила внимания. Главное: краска была белой! Мун макнула в ведро сначала одно крыло, потом другое. Крылья стали белыми! Но они ужасно зачесались. На белых крыльях от солнечных лучей начали появляться пузырьки.

– В темноту! Мне нужно в мою любимую темноту! – Мун взлетела, но крылья очень плохо слушались. Мун пыталась подняться выше, но крылья заклинивало, сводило судорогой. Летучая мышь двигалась рывками, пока не свалилась вниз. Прямо на Чубчика. Мун схватилась острыми коготками за гриву пони, запуталась. Пони испугался и начал трясти головой.

– Вампир! Уберите с меня вампира! – закричал он. Но когда Мун сползла по его чёлке до самого носа, Чубчик замер и пробухтел:

– А, нет. Вампиры другого цвета.

– Да, я никакой не вампир! Я обычный кошмар и ужас, – пропищала Мун.

– Из комнаты страха улетела? – спросил Чубчик, стараясь не шевелиться.

Мун не знала ни про какую комнату страха.

– Там темно и разные страшные звуки. Но это так специально делается. Чтобы потом стало весело. Я слышал, дети в тележке у меня рассказывали, – объяснил пони, пока Мун пыталась выпутаться.

– Ты в чём-то вымазалась, – заметил пони, когда Мун выбралась из гривы и поползла на своих коротких ножках в тень. Белые крылья Мун все были в пузырях.

– Надо в фонтан или в пруд.

– Ладно, – согласилась Мун.

До фонтана было недалеко. Чубчик оставил свою тележку и помог летучей мыши добраться до него так, чтобы дети её не увидели.

– Выдумает же природа такое. Непонятно для чего, – едва слышно удивлялся пони, пока Мун пыталась смыть краску. – Ну вот какая от такого существа польза? Только пугать.

А Мун думала про Комнату страха. Темно, страшно, но весело. Кажется, это как раз для неё. И как только с крыльев исчезло последнее белое пятно, Мун, даже не попрощавшись, взлетела.

– Счастливого пути! – всё же крикнул ей вслед Чубчик.

Казалось, весь парк только и ждал, чтобы Мун отправилась в комнату страха. Она спокойно пролетела вдоль дорожки, не наткнувшись на спортсменов или пенсионеров. Брошенные ночью инструменты Мун аккуратно лежали на скамейке. Дверь в комнату страха была открыта. Над ней загорелась табличка «Добро пожаловать!» Внутри было темно и множество говорящих вещей. Скрипелки, звоночки, свистки и молоточки. Ещё там были скелет и пауки. Скелет оказался механический, а пауки вполне себе живые.

– Наконец-то, – сказал самый большой паук, увидев Мун. – Давно уже просим расширить штат и обновить оборудование. А то комната страха в комнату смеха стала превращаться. Дети не пугаются.

Через минуту в комнату страха пришли первые любители страшилок. И Мун не подвела!

– Это супер как страшно! Какой классный кошмар! Жуть, какой прекрасный ужас! А ты слышал этот звук – мурашки по коже! Ух ты, здорово, я чуть со страха не умер! – наперебой делились впечатлениями посетители.

А Мун с тех пор внимательней стала относиться к знакам. Ведь кому как не ей знать, что всё вокруг разговаривает с тобой. И всё вокруг может дать подсказку – на верном ты пути или нет.

История 8
Карманов готовится к войне

Парк не сразу заметил, что его начальство сменилось. Потому что начальство не высовывало крючковатого носа из кабинета. Новый директор, лысоватый, суховатый, сутуловатый, сидел за столом. На столе было много техники. И деревянная табличка с золочёной надписью: «К.К. Карманов».

Сам Карманов быстро заполнял на экране ноутбука таблицу с заглавием: «Кармашкино. План перемен».

– Скосить траву. Убрать старые аттракционы. Зверей разогнать. Заасфальтировать тропинки. Расставить везде скамейки и столики, провести электрику, розеток побольше. У нас будет парк виртуальной реальности! Подогнать технику. Снести старую часть парка. Построить на её месте мини-отель. А может, и не мини, чего мелочиться? Размах нужен! Гм… Сложно, сложно по картам ориентироваться.

Карманов нажал на кнопку и сказал в микрофон:

– Эй, подчинённые! Есть там кто? Я требую организовать мне немедленную экскурсию по парку!

В кабинет робко заглянула женщина в костюме белки. Это была мама Макса и Юны.

– Здравствуйте! Я – художественный руководитель. А сегодня по совместительству аниматором была.

– Хочу оценить фронт работ, – Карманов не улыбался и всё время щурил глаза. Как будто смотрел на мелкое насекомое.

– Фронт? – удивилась мама. – Вы что, на войну идёте? Кто противник?

Карманов стукнул кулаком по столу. Табличка с его фамилией подпрыгнула.

– Противник у нас один – тормоз. Отстаём от научного прогресса. Я сделаю Кармашкино лучшим парком страны. И даже планеты. Чтобы со всего мира люди к нам ехали! Здесь будет виртуальная реальность, новейшие технологии и ничего лишнего! Идём, белка!

– Подождите минуточку, я переоденусь, – мама смущенно кивнула на пушистый мех у себя на животе.

– Нет у нас минуточки! – Карманов яростно тыкал пальцами в планшете. – У нас график! Да вы не волнуйтесь, дел по горло, надо будет вертеться, как белка в колесе. Ваш наряд очень кстати!

Мама вздохнула и повела Карманова на экскурсию по парку.

Пробегая по берегу пруда, Бум заметил, что у воды стоит сутуловатый мужчина, от которого пахнет чем-то совсем незнакомым (это был запах больших перемен), и гигантская белка, от которой пахло Юной и Максом. Бум затаился в зарослях рогоза и подслушивал.

– Так! Болото осушить. Развели сырость и, – Карманов хлопнул себя по лбу, – комаров!

– А как же утки? – растерялась гигантская белка.

Лира обеспокоенно захлопала крыльями по воде. Бум рыкнул.

– Спокойно, – шепнула ему утка.

– Но этот дядька хочет осушить наш пруд! – возмутился Бум. – Я его укушу! Или испорчу ботинок… Есть у меня один способ…

Утка подплыла поближе к месту, где затаился Бум.

– Ну укусишь ты его. И что дальше? Он вызовет службу отлова собак. Тебя отправят в приют. Чего ты добьёшься? Лучше его удивить. Смотри!

Утка три раза красиво проплыла перед директором, по-лебединому вытягивая шею и время от времени ударяя крыльями по воде. В воздух взмывали брызги, в которых переливались солнечные лучи. Мама засмотрелась. Даже Карманов на минуту забыл о своих планах и открыл рот. Но закрыл, когда его опять укусил комар.

– Белка, почему они тебя не кусают?! – спросил Карманов, отбиваясь от насекомых.

Мама хотела ответить, что директор вторгся на территорию комаров, задумал разрушить их дом, вот они и устроили битву. Но не ответила. Это же начальник. И характер у него, похоже, железный. Уволит, чего доброго… Лучше прислушаться к нему. Понять, чего он вообще хочет.

– Я ведь в костюме белки. Они меня приняли за свою. Живая природа, у неё свои законы.

Директора это не впечатлило:

– Живая природа? Свои законы? В этом парке закон – это я!

– А пойдёмте на центральную площадь? Там у нас фонтан и экран двенадцать на пять метров! – попыталась отвлечь директора мама.

Карманов поджал губы:

– Маловат экран. Но мы над этим поработаем. Усилим. Увеличим. Скоро тут будет порядок. Асфальт. Стриженные налысо деревья. Люди в наушниках и шлемах будут тихо сидеть на скамеечках за столиками. Природа не будет больше отвлекать их от отдыха!

Мама Юны и Макса уже вела директора к старому парку.

– Природа никому не помешает. Она, в основном, вся здесь! Птицы, зверушки, бабочки. Моя дочь их обожает!

Тут же рядом появилась Юна. У неё на плече сидела белочка и грызла орех. Увидев гигантскую белку, белочка выронила угощение и метнулась на макушку ближайшей сосны.

Директор заметил экскаватор рядом со старой поваленной горкой-ракетой.

– Техника уже пришла. Ставлю галочку. Снесём, выкорчуем, облагородим. Скоро здесь будут прогуливаться иностранцы. А там что?

Карманов ткнул пальцем в сторону холма неподалёку. Мама повела его по тропинке в гору. Юна побежала за ними.

– Тут у нас Большое Дерево – древний дуб. Говорят, ему сто лет. Или тысячу. Никто точно не знает. Вы тут будьте внимательнее. В корнях иногда замечали змею!

Карманов прислонился было к дубу, чтобы восстановить дыхание. Но, услышав про змею, отшатнулся.

– Тут опасно находиться! Пресмыкающиеся кругом. Дерево в любой момент рухнет. Срубим. Холм сровняем с землёй. Будет ровная бетонная площадка для битв роботов.

– Битву он устроит, – шепнул Бурун Буруныч на ухо белке Теу. Они наблюдали за новым директором из укрытия на сосне. – Да что он знает про битвы, человек из кабинета! Как-то дедушка мне рассказывал о войне тигра и медведя. Оба погибли. Я потом неделю уснуть не мог, кошмары снились.

– Совсем не ми-мим-ми, – белка покачала головой.

А Юна, услышав про роботов, обрадовалась:

– Расскажу Максу! А то его ничем не удивишь!

Карманов водил рукой по воздуху, как будто уже был в виртуальной реальности. Что-то прикидывал, считал в уме. Потом быстро вносил в таблицу на планшете.

– Так. А это что там белеет? – он ткнул пальцем в сторону полянки на склоне холма.

– Это поляна волшебных ромашек. Их предсказания всегда сбываются! А можно загадать желание и понюхать цветок.

– Ух ты! Я знаю, что загадать! – обрадовалась Юна и побежала к цветам. Карманов тоже направился на поляну. Он вырвал с корнем первую попавшуюся ромашку. Поднёс жёлтую сердцевину к носу. И тут же начал чихать. Глаза его покраснели. По щекам потекли слёзы.

– Чёрт! Муравей! Муравей укусил меня прямо в нос!

Карманов вычихнул насекомое и придавил его пальцами. А потом брезгливо вытер руку о штанину.

– Просто муравей жил в этой ромашке, – объяснила Юна. – А вы её сорвали.

– Ромашки выполем. Это дикие цветы. По типу сорняков. Муравьёв вытравим. Это дикие насекомые. По типу комаров. Я не потерплю дикости в моём парке. Сюда родители не должны бояться отпускать детей!

Юна смотрела на Карманова с открытым ртом. Её мама кивала так, что, казалось, скоро потеряет беличью голову.

– Белка! – рявкнул Карманов Юниной маме. – Хватит болтаться без дела. За работу! Я понял, что территория у нас большая, за день не обойти. Изучу её в деталях по карте.

– А ты, девочка, – Карманов зацепился взглядом за Юну. – Шла бы домой, уроки делать.

– Какие уроки? – удивилась Юна. – Каникулы же!

Но директор не слышал её. Он шёл к краю холма. По пути зацепился за корень дуба и скатился вниз, порвав брюки на лодыжке.

– Встретимся около фонтана! Там Макс сидит, с телефоном, – успела шепнуть Юне мама перед тем, как повести Карманова обратно, в здание администрации парка.

В спины им внимательно смотрели пары глаз. Очень много пар глаз! Белки, лягушонок, бурундук, утка и даже маленький Бум чувствовали, как внутри у них всё рычит и бушует. Они готовы были разорвать чужака на части, чтобы спасти свой парк и Большое Дерево. Но листва на дубе зашелестела. И все, кроме Юны, услышали голос Мудрой Зэ:

– Не сссспешшите! Лучшшая война – не начатая война!

Бурундук Бурун Буруныч пять раз глубоко вздохнул и подтвердил:

– Нельзя, чтобы кто-то пострадал! Давайте сохранять спокойствие. Директор только объявил о переменах, но ничего ещё не сделал. Люди часто бросают слова на ветер. Может, всё и обойдётся. Давайте вместо того, чтобы воевать, покажем Карманову, что мы вовсе не дикая природа, что мы – очень дисциплинированные звери!