Отдельно надо рассказать о нашем питании. На завтрак обычно давали кашу, чай и кусок хлеба. В обед: первое (обычно суп с капустой, гороховый суп, суп с консервой), второе (толченная картошка с кусочком курицы или минтая, иногда капуста опять же с курицей или минтаем, редко гороховая каша), третье (чай или какао с двумя кусочками хлеба). После сончаса полдник – чай и две печенюшки или стакан кефира и кусочек хлеба. Так как после сончаса было время посещения родственниками, то передачку можно было в это время поесть или отдать в буфет, там буфетчица подписывала продукты и убирала в холодильник или шкаф, в зависимости от продуктов. Потом в свободное время можно было подойти и взять что-нибудь пожевать, если конечно буфетчица была не занята и вообще находилась на месте.
Часто если начинал есть передачку, то тебя просто окружали больные к которых редко навещали или не навещали вовсе, и начинали выпрашивать что-нибудь поесть, неважно что, они ели всё. Обычно или не обращаешь на них внимания или посылаешь если совсем в наглую начинают лезть. Можно позвать санитара и он отгонит их, но я так никогда не делал, потому что прям конфликтных ситуаций особо не было. Да и держались мы в основном вместе: я, Пашка, Славка и ещё несколько более-менее нормальных людей.
Прием лекарств всегда принимал некоторую сумбурную форму. Все выстраивались в очередь к окошку медсестры, у каждого был свой номер, подходя к окошку называешь свой номер и медсестра дает тебе твои таблетки. Потом подходишь к санитару, открываешь рот, а он смотрит чтобы ты действительно проглотил таблетки. Один парень никак не мог запомнить свой номер, каждый раз подходя к окошку его спрашивали номер и он всегда начинал тупить, мы все давно уже выучили его номер 55 и конечно и медсестры и санитары его знали, но каждый раз начинали его донимать этим номером.
Глава 6.
Доктором у нас была женщина, она же была заведующей нашего отделения. По утрам совершала обход, подходила к каждому спрашивала как дела, шла дальше. Больше никаких действий не происходило. В остальное время она не появлялась. Я не знаю как происходит лечение, но видимо по диагнозу просто выписывают таблетки и наблюдают, есть улучшения или наоборот какие-то ухудшения, тогда меняют препарат или уменьшают дозу и наблюдают дальше. Один раз ко мне приходила девочка-интерн, она задавала общие вопросы, что-то себе записывала, потом её позвали и больше её не видел. Как-то провели группу студентов, они ни куда не заходили, просто прошли по коридору ненадолго останавливаясь у палат и смотрели на нас, мы смотрели на них. Вообщем они достаточно быстро ушли, похоже была просто ознакомительная инструкция.
Не помню когда именно, но оказывается пришел какой-то приказ и больным разрешили выдавать только по шесть сигарет в день. Нормальных людей и пациентов, которых часто навещали, это особо не коснулось, просто прятали сигареты под матрац. Каждое утро проходил санитар и проверял тумбочки на предмет запрещенных вещей и продуктов, а так особо не обыскивали. Но это нововведение с шестью сигаретами в день нас конечно очень доставало, так как появилось много больных которые клянчили сигареты, потому что они получали на складе положенные сигареты и к обеду обычно их выкуривали и весь день потом маялись.
Были такие пациенты, которые меняли сигареты на фрукты или шоколадные конфеты. Вообще шоколадные конфеты нельзя было передавать, но часто санитары не обращали внимания на это. Но бывало просматривали передачки и возвращали родственникам, то что не положено. Под запретом также был кофе, для меня лично это было проблемой, я – кофеман, чай совсем не люблю, в обычной жизни пью только кофе, а тут нельзя, но со временем привык. Из фруктов можно было передавать только груши и яблоки. Соки и напитки только в пластиковых бутылках и тетрапаках объемом не больше 0,5 литра. Виноградный сок нельзя.
Был один парнишка, он работал санитаром в обычной больнице в области, а так был на инвалидности, какой у него диагноз я не знаю. Он какое-то время держался, работал, а потом уходил взапой и начинал гонять чертей, его отправляли в психушку, он здоровье подправит и опять на работу. Так вот этот парень всем ходил и говорил что можно продукты выменять на сигареты, причем всегда объявлял это громко и всем кому надо и не надо. И постоянно говорил что это как на зоне, там тоже можно выменять всё что угодно. Потом одному пациенту это надоело и он сказал парнишке что на зоне тебя за длинный язык давно бы уже убили. Больше паренек не предлагал никому выменивать продукты.
Пол в палатах нужно было мыть каждый день, мыли его сами пациенты. По идее должны были по очереди мыть, но среди сидевших, алкашей, тех кто на комиссии по суду и более-менее адекватных людей это считалось западло. Поэтому обычно кто-нибудь из больных соглашался за две сигареты помыть пол в твоей палате. Я никогда не мыл, когда приходила моя очередь просто давал сигареты желающему, такие всегда были, и спокойно занимался своими делами.
Глава 7.
Один раз Пашке жена передала копченного судака. Вот была радость, так как такую пищу нельзя было передавать, если конечно сразу не съешь. Он пронес его в палату и мы начали есть. Судак издавал такой аромат, что стали приходить другие больные просить кусочек. Естественно им никто ни чего не дал и кто-то из них пожаловался санитару. Пришел санитар и сказал нам чтобы мы ели в столовой (в палатах никакой еды быть не должно, запрещено, только может быть бутылочка с водой), а так никаких санкций. Пришлось перейти в столовую.
Вообще санитары в целом у нас были нормальные, бывало иногда строжились, но нормальным людям делали поблажки и жестко не прессовали, если конечно не нарушаешь режим. Один раз, когда врач делала утром обход, один больной кинулся на неё и хотел ударить, что-то она ему сказала и его это разозлило. Но санитары его быстро скрутили и привязали к кровати на сутки, поставили укол, он так и мочился под себя. Ночью начал орать чтобы его развязали, но ему снова поставили укол и он опять угомонился. Потом он правда, видимо придя в себя немного, просил прощения у врача.
За едой в кухню (она была в другом здании, там готовят на всех пациентов больницы) ходили больные, которые были на хорошем счету, тихие, не нарушающие режим. Под каждое блюдо свой бачок, под чай фляга и мешок под хлеб. Они всё приносили в столовую, где справой стороны был буфет, отгороженный от общего помещения столовой стеной, в стене дверь и окошко в которое выдавали пищу.
Так как я уже находился во второй палате, то мы как одни из самых адекватных сидели во время приема пищи за вторым столом, за первым сидели пациенты первой палаты, самые благонадежные из отделения. За несколькими следующими столами сидели пациенты из других палат. За самыми дальними столами сидели совсем больные и чушки, они сами не мылись, только под принуждением.
Проведя где-то около месяца в больнице меня вызвали к психологу. В сопровождении санитара отвели в соседнее здание, где сидели специалисты, начальство и бухгалтерия. Кабинеты специалистов находились на первом этаже. Заведя к психологу в кабинет, санитар остался ждать в коридоре. Психолог была симпатичная женщина, даже веселая. Дала всякие карточки с картинками и надо было их разложить по кучкам, животные к животным, мебель к мебели, деревья к деревьям и т.д. Потом эти кучки надо было сгруппировать в более крупные, в результате в конце получилось две кучки – живое и неживое.