Сквозь лёд и снег. Часть III. Острота превосходства

Таким образом, среди присутствующих была разыграна очень сложная комбинация с большим количеством фигур, в результате которой американцы добились своей цели, немцы ловко воспользовались ситуацией и взяли себе сильную, скрытую позицию, Великобритания сидела и прикидывалась честной дурочкой, а вот дураком-то как раз на самом деле остался представитель из Москвы, решив поумничать над чужим монастырём.

Архип Великий в данном случае, как собственно и всегда, выступал в таких каверзных спектаклях в роли аутсайдера, которому в принципе было без разницы, лишь бы действие продолжалось. И его можно было понять, так как лезть в склоку на чью либо сторону для него было всё равно, что просто подставляться под удар. По-хорошему ему вообще не было дела ни до Америки, ни России, ни до какой-либо другой стороны, если бы он мог оперировать такими суммами денег. Но так как таких денег у Архипа не было и быть в принципе не могло, то поневоле приходилось участвовать в подобных расстановках интересов и приоритетов.

Итак, встреча уже подошла к своему окончанию, эндшпиль завершился, а хищники оттаскивали в разные стороны куски окровавленной добычи, изощрённо растерзанной острыми, как бритва клыками, и довольно урчали в предвкушении её поедания. Это была внезапная, очень быстрая и красивая охота с грациозными прыжками и безжалостным остервенением. И как всегда был тот, кому ничего не досталось, а может быть, это и была та самая жертва, которая просто ещё не успела понять, что её съели из-за скорости атаки.

ГЛАВА XII. ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ТУРНИРА.

Когда утром российская группа во главе с Купером зашла в центральный зал, где проводилось официальное открытие турнира, там уже присутствовали практически все официальные лица программы «Polar Navigation», гости и пилоты стран участниц, а также несколько репортёров, фотографов, журналистов и операторов, всего две журналистские съёмочные группы. Зал, конечно же, не мог вместить полное количество гостей, поэтому для второй половины был организован фуршетный стол в главном холле у выхода на стартовый полигон, а также в главной аудитории, куда велась основная трансляция с трасс на огромный экран. Таким образом, все присутствующие периодически менялись местоположением, переходя из одного места в другое. Это было достаточно удобно, так как гости пили шампанское и ели различные закуски, чередуя это с присутствием на официальной части. VIP-зон конечно же не было, так как все гости на станции относились к этой категории персон. Всех пилотов выстроили в длинную шеренгу с одной стороны зала. Съёмочные бригады моментально приступили к работе. Журналисты не давали покоя присутствующим, постоянно интересуясь подробностями общих впечатлений от происходящего. Фотографы то и дело производили очереди вспышек и щелчков фотокамер. Основное действие было доверено председателю американской наблюдательной комиссии по проведению турнира, которая также выполняла функцию жюри и административного комитета. Звали его Ричард Уорд (Richard Ward). Это был представительный мужчина лет пятидесяти, высокого роста, темноволосый с очень хорошо поставленной речью. Он делал в микрофон общие объявления о правилах, графике и порядке предстоящих мероприятий, о том, как будет вести свои наблюдения комиссия и о других административных формальностях проведения турнира. Затем пришла очередь ознакомления с пилотами, и он по одному начал представлять всех участников слева – направо, как они стояли, называя страну, которую они представляют, имя и позывной, если таковой был у пилота:

– Соединённые штаты Америки:

Стив Эдисон позывной «Snowman»(«Снеговик»),

Брайн Хейс позывной «Baby Hugh»(«Малыш Хью»)

Джеймс Дженкинс позывной «Joker»(«Джокер»)

Джэйси Кроус позывной «Little Coldy» («Маленькая Колди»)

Российская Федерация:

Евгений Громов позывной «Джонс»

Борис Зордин позывной «Зордакс»

Екатерина Фролова позывной «Кэтрин»

Алексей Христофоров позывной «Аксель»

Дмитрий Разгуляев позывной «Вэндэр»

Виктор Удочкин позывной «Хэлбокс»

Ольга Фреянова позывной «Фрэя»

Германия:

Ганс Майер

Йозеф Кёхлер

Япония:

Каташи Миядзаки позывной «Намахагэ»

Кен Хаттори позывной «Фризер»

Китай:

Лу Цзин позывной «Лу»

Вэй Пинг позывной «Кио»

Великобритания:

Найджел Бэйкер

Франция:

Андрэ Марсо

Швеция:

Ларс Олофсон

Финляндия:

Арвид Хулко

Пилоты в этот момент делали шаг вперёд и выходили из шеренги для лучшего обозрения присутствующими.

Когда очередь Джонса прошла, и за ним уже вышел третий участник, сзади его кто-то слегка одёрнул за форму. Джонс развернулся и увидел знакомое лицо. Это был Мичман, он приехал вслед за основной группой в качестве механика – консультанта для участия в текущем ремонте сновигаторов российской стороны вместе с основной командой технического сопровождения на станции Амундсен-Скотт. Они вдвоём со своим напарником выехали на специально оборудованном для дальних переездов гусеничном вездеходе с прицепом сразу за основной группой три дня назад и приехали только вчера поздно вечером. Вездеход представлял из себя передвижной автономный комплекс (ПАК) для жизнеобеспечения, т.е. проживания внутри как в трейлере, а в прицепе были все необходимые спец инструменты, оборудование и запасные части.

– Как вы доехали? – спросил у него Джонс приглушённым голосом, как из суфлёрной будки.

– Всё в порядке, добрались как положено, – ответил ему Мичман, – правда жить во время турнира придётся внутри ПАКа, но там довольно комфортно, а душевые у нас с техперсоналом станции будут общие в их жилом комплексе. Они ведь там тоже в коммунальных каютах живут, в ПАКе наверно даже покомфортней будет.

Когда официальное представление участников закончилось и пилоты свободно разгруппировались среди гостей и журналистов, Хэлбокс проворно пробрался сквозь кучу столпившихся людей и подошёл к «Coldy», чтобы поздороваться.

– Привет, Джейси! – произнёс он, – как дела.

– Всё хорошо, а у тебя? – дружелюбно переспросила она, посмотрев ему в глаза.

Хэлбокс сразу растаял на месте, он даже не ожидал такой взаимной реакции от неё.

– У меня всё в порядке, за исключением того, что я скучал по тебе.

– Прекрати, не надо этого, мы обо всём с тобой, по-моему, уже договорились. Меня не прельщает излишнее внимание и сумбурная романтика ни к делу особенно здесь и сейчас. Не на до киснуть всё время.

– Ладно, хорошо, я просто так сказал, думал тебе будет приятно.

– Получилось ещё хуже, как это «просто так»? Ладно, лучше совсем замолчи, пойдём выпьем шампанского.

– Да, конечно обрадовался Хэлбокс, как ребёнок, которого позвали есть торт.

Они прошли сквозь хаотично движущуюся массу гуляющего туда – сюда народа к главному холлу и взяли по бокалу.

– Тебе нравится шампанское? – спросила «Coldy», сделав глоток.

– Да, довольно неплохое, – ответил Хэлбокс.

– Ты не передумал? Я про наш прошлый разговор, – спросила она внезапно.

– Нет-нет, что ты? – ответил он.

– Ты странный конечно, ну да ладно.

В её голосе прозвучало подозрительное сомнение, которое очень напугало Хэлбокса, так как ставило его в неопределённую для него критическую позицию с точки зрения её отношения к нему. Сначала он хотел задать вопрос «почему?», чтобы разобраться, но потом сразу сообразил, что может стать ещё хуже и лучше вообще уйти в сторону от этого разговора. Чтобы придумать новую тему не ему не понадобилось долго размышлять. Он обратил внимание в самом начале официального открытия, когда их построили вместе с остальными пилотами, что Брайнс Хейс по прозвищу «Малыш Хью» был совсем не похож на малыша, но даже не поэтому он бросился ему в глаза. Он был довольно плотного и мощного сложения и внешне даже чем-то смахивал на Марка Гринуэя, хедлайнера группы «Napalm Death». Хэлбокса очень заинтриговало столь необычное сходство, поэтому он не удержался и решил спросить:

– Скажи Джейси, почему у вашего пилота Брайна Хейса такой позывной «Малыш Хью»? Ведь он не очень похож на малыша. Я бы даже сказал, что он скорее здоровяк, а не малыш.

«Coldy» хихикнула и чуть-чуть не подавилась шампанским от смеха.

– Это не совсем весёлая история, – начала объяснять она, но если ты обещаешь мне особо не распространяться по этому поводу, то я так и быть тебе расскажу, хотя секрета особого в этом нет.

– Очень интересно! – ответил Хэлбокс, – хорошо, я никому больше не скажу.

– Ну ладно, слушай тогда, – продолжила «Coldy», – Брайн Хейс вырос на ферме. Его родители плохо следили за ним, потому что и отец и мать очень много трудились по хозяйству и не вели с ним никакой воспитательной работы. Отец решил накопить огромную сумму денег на его учёбу в престижном университете, поэтому заставлял жену тоже работать с утра до ночи вместе с ним, и ребёнок с малолетства оставался на долгое время один. В результате с ним произошла странная психологическая патология, он до десяти лет сосал соску. Детскую соску, понимаешь, а родителям было всё равно, они не обращали на это внимание. Всё ухудшилось ещё тем, что соску он сосал только дома, в школе, куда его возил отец за тридцать километров, он этого не делал, поэтому люди это поздно заметили. Привычка конечно безобидная, но позже, когда с ним начал работать детский психолог, ему с большим трудом удалось переключить Брайна на компьютерные игры и жвачку. Во время наблюдений он обнаружил, что когда Брайн нервничает, он начинает интенсивно жевать, и в это время у него происходит аномальный всплеск мозговой активности. Ему поставили какой-то очень сложный вид аутизма, а спустя годы в результате успешного проведения психологом альтернативной замены Брайн стал чемпионом мира по консольным играм в гонках типа «Need for Speed» и различных шутерах. Это и была одна из причин, по которым на него и обратили внимание. Прозвище «Малыш» так и осталось из-за соски ещё со школы, а «Хью» к нему приклеили за то, что в том же возрасте он фанател с Хью Джекмана и на каждый Хэллоуин одевался Росомахой из «Люди Х». Соску эту он, кстати, до сих пор таскает с собой, как амулет. Немного смешно, правда?

Хэлбокс задумался. История действительно оставляла неоднозначные внутренние чувства.

– Послушай! – внезапно спросила «Coldy», – информация за информацию. А за что вашего бывшего капитана прозвали «Зордакс»? Что это? Я никак не могу это перевести.

– Так это просто, Джейси. У него фамилия Зордин. В армии он был сначала водителем, потом пулемётчиком, а затем командиром бронированной транспортной машины в очень жёстком подразделении ДШБ. Это десантные штурмовики, достаточно фанатичные психопаты, один из самых тяжёлых видов спецвойсковых подразделений. Он совершил пять прыжков с семьдесят шестого Ила в этом БэТэРе, а радио позывной в нём у него был «Заря». Кроме этого он прошёл несколько спецопераций в какой-то горячей точке, никто обычно не рассказывает о подробностях таких эпизодов своей жизни. Ну и вот здесь в программе, когда дело дошло до выбора позывного, он сформулировал прозвище с тем же соответствием, добавив окончание, чтобы просто звучало интереснее, как у всех. Вот так.

– Ничего себе! – удивилась «Coldy», – крутой мужик.

– Ну да есть немного, – спокойно ответил Хэлбокс, загадочно и подозрительно скосив на неё глаза.

– Ладно, мне пора, – сказала она, допивая шампанское, – встретимся на трассе. Не скучай больше.

И «Coldy» с весёлой жизнерадостной улыбкой легонько взяла Хэлбокса за руку на прощанье, оттянув её немного в сторону, а потом скрылась в толпе.

Хэлбокс опять впал в уныние, но не показывал вида. Он решил вернуться к группе, чтобы немного развеять печальное настроение из-за очередного скорого расставания, и первым, кого он повстречал на пути, оказался Зордакс.

– Кто это?! И что у вас за разговорчики по душам?! – сурово и не довольно спросил он с явным подозрением.

– Ты дурак что ли? Это Джейси Кроус из американской команды, её только что представляли, – беззаботно ответил Хэлбокс.

– Да мне плевать, хоть Синди Кроуфорд! Ты о чём с ней там трёшь посреди турнира?! – уже более злобно продолжил Зордакс.

– Я тебя что-то не понял, дружище, ты у нас что ли открыл собственный комитет по контролю внешних отношений и теперь ведешь наблюдение? Так-то я тебе вообще ни в чём отчитываться не должен, поэтому давай ка тон свой поубавь, здесь тебя никто не спрашивал! – жёстко ответил ему Хэлбокс, не позволяя нарушать границы своих личных интересов.

– Да ты что?! Сейчас посмотрим должен ты кому-то или нет!

И Зордакс немедленно направился искать Джонса.

– Капитан! – требовательно окликнул он его, спустя несколько минут.

Джонс неприятно посмотрел в сторону Зордакса, но не без должного внимания.

– Что случилось? – серьёзно спросил он.

Рядом с ним стояла Фрэя и Вэндэр. Их втроём только что отпустил журналист, после ряда вопросов перед камерой. Зордакс подошёл ближе.

– Я хочу доложить вам о неуставных связях нашего пилота Хэлбокса с пилотом «Little Coldy» из враждебной нам американской команды.

Джонс ненадолго задумался, переваривая сказанное. А потом переспросил:

– Вы, пилот, Зордакс хотите сказать, что видели, как Хэлбокс разговаривает с ней и, скорее всего, спросили его об этом, но он вас послал и вы пришли ко мне, не так ли?

– Да именно так! Это нарушение местного регламента проведения турнира и возможная попытка шпионажа с их стороны.

– Хорошо, я буду иметь в виду. Спасибо, что сказали. Вы свободны, сухо ответил Джонс.

– В смысле свободен? – спросил Зодакс.

– Ну, молодец – молодец, Зордакс, что ты ещё хочешь от меня, чтобы я его подверг пыткам, а затем расстрелял? Я же сказал, я буду иметь в виду, что он с ней о чём-то общается. При необходимости мы выясним, о чём. А пока всё. Вы правильно всё сделали.

Зордакс развернулся и ушёл нахмурившись от сожаления, что не добился желаемого результата.

– Так, это что за новость, я не понял? – начал говорить стоявшим рядом Джонс с некоторым подозрительным удивлением.

Вэндэр молчал. А Джонс тем временем уже начал подробно сканировать его реакцию.

– А ты что замолчал, а? – спросил он у Вэндэра.

– А что, я ничего не знаю, – ответил он.

– А спорим, что ты врёшь? – продолжил Джонс.

– С чего вдруг мне врать? – начал оправдываться Вэндэр.

– А с того что вы с ним не разлей вода, и ты бы не отреагировал молчанкой, если бы внезапно узнал что твой кореш трётся с какой-то тёлкой, а тебе ничего не говорит. Хочешь сказать, что это нет так? Давай говори, что знаешь! – начал психологически давить на него Джонс.

Фрэя стояла рядом и мгновенно взяла ту же тактику подозрительного и пронзающего насквозь взгляда в сторону подозреваемого в предательстве и других особо тяжких и опасных грехах преступника.

– Нуу, он мне сказал только, что он её любит и всё, – я больше ничего не знаю.

– Кого любит? – уже с некоторым юмором в голосе, собираясь рассмеяться, переспросил Джонс.

– Ну, эту, как её? «Coldy», американскую гонщицу, – растерянно объяснил Вэндэр.

– Когда он успел в неё влюбиться то?! – удивился Джонс, вопросительно обращаясь к Фрэе в тоне обсуждения данного вопроса.

– В общем, мы шли в бильярдную, а они – на полигон, он её увидел и влюбился, типа с первого взгляда что ли, – затараторил Вэндэр.

– А когда это было? – продолжил Джонс свой допрос.

– Два дня назад, ну то есть в первый день приезда, то есть на следующий день, после того, как мы приехали, – запутался Вэндэр.

– Да понял я! Что ты так волнуешься?

И Джонс пристально посмотрел на Вэндэра исподлобья с некоторым подозрением.

– С первого взгляда… – задумчиво пробубнил он себе под нос, – надо бы поговорить с ним, как он вышел на неё? Это нарушения, почему до сих пор безопасники молчат и Купер тоже? Он что только сейчас с ней познакомился? Здесь что-то не то. Пойду ка я найду его, как бы не случилось у нас неприятностей из-за этого прямо под открытие турнира. Ну, Хэлбокс – Хэлбокс… нашёл время для романтики.

И Джонс с тем же видом медленно двинулся на поиски Хэлбокса в толпе.

– Послушай, – одёрнул он его, спустя десять минут, – давай ка отойдём, надо поговорить!

– Начинается! – протянул Хэлбокс, – вот ещё проблему нашли.

– Щас тебе будет проблема, – спокойно и очень серьёзно ответил Джонс.

Они отошли в сторону от общей толпы под какую-то нишу.

– Ну ка расскажи ка мне, что там за дела у тебя с американкой, – спокойно спросил Джонс.

– А что такого? – начал упираться Хэлбокс, – мы познакомились и общаемся. Она мне нравится, я ей может быть тоже. Может я её люблю, кому какое дело до этого. Это моя личная жизнь и она никого не касается.

– Да успокойся ты, мне нет вообще никакого дела до твоих девок, – перебил его Джонс, – меня интересует, почему вас не напрягает служба безопасности? Вы оба из двух команд с самым острым конкурирующим противостоянием, ты что не понимаешь этого? Купера за яйца подвесят за твои шуры-муры.

– Да не подвесит его никто! Я сам его попросил, чтобы он меня познакомил. Ты думаешь, я дурак что ли, чтобы так вас подставлять?

– Так, ещё интересней стало! Значит безопасники всё знают, – на ходу изменил Джонс направление своих мыслей и тон голоса, – да уж, Хэл, умеешь ты говна подкинуть. Мне как бы вообще сейчас не до вот таких приключений.

– А что случилось то такого серьёзного? Это что запрещено что ли? То есть, если они разрешили сами, почему я не могу с ней общаться?

– Ты не строй из себя дурака, хорошо? Ситуация не простая, ты сюда не знакомиться приехал, а бороться за победу, и они твои основные враги, а ты мне сейчас говоришь тут, что жениться собрался. Какая красота, Хэл! Ты молодец! Может мне надо было тебя сразу поздравить?! А я тут зачем-то в подозрения впал! Короче, ты с ней ни о чём не договаривался надеюсь?! Ну типа заезд там проиграть или ещё что?

Тут Хэлбокс не на шутку струсил. Он остро осознал, что влип в очень плохую историю, потому что вопрос Джонса был настолько серьёзный и задевал ценности всей группы, всех тех, с кем он так долго работал рука об руку, что было невозможно просто так отовраться, как будто это ничего не стоило. Но Хэлбокс соврал и соврал очень профессионально, что ещё можно было говорить о человеке выросшем в Санкт-Петербурге, хотя и Джонс сам был оттуда же.

– Ладно, это твои дела, я понял, – сухо ответил Джонс, – только смотри без глупостей всяких, чтобы она тебя не развела там ни на что, и осторожней будь, ещё чего-нибудь там не придумай.

– Конечно, не вопрос, ты знаешь меня, Джонс. Спасибо за понимание!

– Да уж знаю… – недовольно проворчал Джонс, удаляясь.

Хэлбокс стоял с ощущением самой тяжёлой катастрофы за всю свою жизнь. Он старался не показывать вида, насколько ему было омерзительно и невыносимо, ведь только что он предал своих друзей и даже свою Родину. Или не предал? Вот в чём вопрос! Теперь он осознавал, что с каждым часом он приближается к развязке этой адской дилеммы. И всё решит заезд. Но как понять? Если он просто проиграет, будет ли это выглядеть для остальных, как намеренный проигрыш? Тем более, что Джейси предупредила его, что всё решится в её секторе один на один вместе с ней. Да это была серьёзная загадка. Но вот ещё один вопрос, – если кто-нибудь выиграет заезд до него, то ведь станет не так уж критично именно его поражение, а значит, не будет уже ничего страшного в том, что он поставил свои любовные чувства и честь страны на противоположные чаши весов. Ведь должны, наконец, остальные понять и его, может это его судьба, и он будет страдать всю жизнь из-за этого. С каждым разом перед ним открывались всё новые и новые врата того дьявольского лабиринта. Теперь он думал о том, когда наступит его очередь выступать в гонке, и сколько пилотов его команды смогут удачно выступить до этого времени, если такое вообще случится. Например, если победит Джонс или Кэтрин, а может быть и Зордакс, ведь у него очень большие шансы на победу. Надо только, чтобы все они выступили вначале и конечно, если они пройдут сектора, тогда за его стараниями и победой остаётся совсем мало ценности и их можно с лёгкостью перевесить личными интересами. Ну, подумаешь, проиграл, – с кем не бывает? Остальные выиграли и команда забрала свои победы, а значит честь и престиж не потеряны. Что ж, теперь остаётся ждать и надеяться, как всегда только на удачу. А если все проиграют, тогда что? Что он будет делать в этом случае? Дойдёт до «Карусели Дяди Сэма» и вдруг нарушит договорённости с Джейси? Что будет после этого? Он навсегда потеряет её? Это будет конец всему! А что если он и не выиграет при этом и она поймёт, что он пытался сопротивляться и обманул её, тогда он потеряет вообще всё, и его ещё могут обвинить в сговоре. «Вот это я вляпался!» – подумал с тяжёлой тоской Хэлбокс, – «Ладно, главное не убиваться раньше времени. Надо всё держать под контролем. Как-нибудь выкручусь. Всегда выкручивался!»

И он направился, чтобы выпить ещё один бокал и походить между гостями, как будто всё хорошо и ничего не происходит. «Скоро должны были объявить имена участников первого заезда», – подумал он, – «Ещё с шампанским накосячил, вдруг меня выберут. Да нет, меня точно не выберут, это было бы слишком просто».

ГЛАВА XIII. СОН АРВИДА ХУЛКО.

Высокие сосны над головой прорезали солнечный свет как сито. Оранжевая песочная поверхность почвы сменялась болотными кочками с можжевельником. Было тепло, в лицо порывами дул прохладный ветерок. Там вдалеке виднелась синяя манящая к себе гладь огромного озера. Что это? Лахнавеси или Пуула? Звонкий девичий смех доносился со стороны.

– Хелка! – крикнул Арвид, – пойдём купаться!

Хелка бежала рядом и радостно смеялась. Она была весела и беззаботно перепрыгивала через маленькие кочки, на которых уже зацвела брусника.

Арвид не мог понять убегает она от него или нет. Он всё время пытался сосредоточиться на этом, но нужно было постоянно двигаться дальше. Она не отвечала ему, а просто смеялась.

Вот уже показался край воды. По поверхности проходила небольшая рябь. Было видно противоположный берег, а там лес, и сопка вдали. Небо было голубое и чистое. Всё сверкало на солнце. Арвид хотел привлечь внимание Хелки. Он увидел в воде плавающие брёвна.

– Хелка, хочешь, я покажу тебе, как я умею держаться на брёвнах?

Хелка продолжала звонко смеяться. Арвид шагнул на одно из брёвен. Оно сразу заметно ушло под воду, но он не испугался, а быстро перебежал дальше на ещё большее бревно. Внезапно бревно начало вращаться под усилием его ног. Арвид держал равновесие, как мог. Он вскинул руки вверх и начал быстро перебирать ногами. Бревно завращалось быстрее, а Хелка не прекращала смеяться над ним. Внезапно Арвид оступился и плюхнулся в воду со всего маху. Резкая холодная вода обескуражила его, он зацепился двумя руками за ствол, но ствол был очень скользкий и не позволял вылезти. Арвид так и держался за него в воде, глядя, как Хелка стоит и смеётся на берегу. Внезапно Арвиду тоже стало смешно, и он засмеялся вместе с ней. Он поднял голову вверх и увидел в огромном светло-голубом пространстве неба яркое жёлтое ослепительное солнце, но не такое, как обычно, а в виде языческого символа, похожего на колесо с Г-образными спицами в виде лучей, которые медленно вращались по кругу. Оно было неимоверно красивое и завораживало своим действом. Всё вокруг было умиротворённо и прекрасно, как лицо Хелки. Арвид почувствовал себя счастливым в этот момент и проснулся.

Проснувшись, он впал в некоторое приятное состояние от внутренних переживаний во время сна. Ему стало невыносимо интересно поскорее познакомиться с Хелкой, ведь он видел её только на фотографии. Она однозначно понравилась ему, и он посчитал, что если он видит её во сне, значит её образ очень сильно отпечатался в его подсознании. «Интересно» – подумал он, – «такой же ли у неё приятный, замечательный голос?»

Арвид встал с постели и пошёл в ванну. Потом он оделся и посмотрел на часы. На электронном табло в массивном спортивном корпусе от Casio была половина первого дня. Утренний заезд, после которого Арвид обычно отдыхал, уже состоялся, до обеда было ещё полтора часа. «Пойду выпью кофе» – подумал он, – «и надо чем-то себя занять, а то за эти два дня можно просто умереть от скуки».

После нескольких глотков капучино с корицей, не придумав ничего занимательного на оставшееся время до обеда, Арвид решил просто пройтись по станции. Перейдя в гостевой корпус, Арвид увидел в холле, соединяющем коридоры большой аквариум с рыбками. «Ой, какая красота!» – подумал он. Он подошёл ближе и начал рассматривать их. Рыбок было много, они были разные и очень смешные на его взгляд. У некоторых были очень выпучены глаза, другие постоянно жевали, будто разговаривали. «Бу-бу-бу», – говорил вслух Арвид и тыкал пальцем в толстую надутую и по внешнему виду чем-то недовольную чёрную рыбку. Арвид так увлёкся, что уже не замечал проходящих рядом людей. В основном к ним относились гости, приехавшие на турнир. Они неоднозначно посматривали в его сторону, как на довольно странного и чудаковатого человека, который как маленький ребёнок стучал, тыкал и водил пальцем по стеклу аквариума, озвучивая разных рыбок по-разному какими-то неестественными голосами. Шоу было настолько занимательное, что неподалёку даже остановилась молодая пара. Девушка постоянно держала руку у рта, тихо давясь от смеха. Арвид отвлёкся, увидев, что за ним наблюдают. Но он не обратил на это особого внимания, а очень приятно улыбнулся такой доброй и душевной улыбкой, затем кивнул головой в знак приветствия, сказал «хэллоу», помахал кистью руки и спокойно удалился прочь.

ГЛАВА XIV. ПЕРВЫЙ ЗАЕЗД.      

Когда Джонс услышал своё имя среди участников первого заезда, он резко изменился в лице.

– Так, я пошёл к себе! – резко и взволнованно сказал он стоявшим рядом с ним пилотам из его команды.

Вместе с ним в первый заезд Ричард Уорд объявил в микрофон ещё двух пилотов: шведа Ларса Олофсона и француза Андрэ Марсо на его сновигаторе «Супплантэр»(«Supplanter»), что переводилось с французского как «Вытеснитель».

Джонс сразу почувствовал неладное, его выход в первый заезд был как внезапный удар под дых. Это означало, что команда практически наверняка сразу теряла свой основной козырь. Джонс всерьёз очень рассчитывал на то, что выступит если не в конце турнира, то хотя бы где-то в середине, чтобы в достаточной степени изучить манеру ведения гонки каждого из охотников и быть максимально подготовленным к ней. И вот теперь всё это выглядело, как какая-то дьявольская подстава, вновь резко взвинчивающая и закручивающая смерч всех тех негативных факторов, которые уже были известны и вроде как улеглись в его сознании и успокоились как зубная боль.

Придя к себе в номер, он сразу кинулся к картам, составленным схемам и списку придуманных методов, которые должны были, по его мнению, помочь в прохождении трассы.

Через минуту в комнату постучал Купер и позвал голосом:

– Капитан Джонс, вы у себя?

– Да, войдите! – коротко отозвался он.

– Вы должны быть готовы ровно через час! Я зайду за вами, а сейчас я отправляюсь в машзал технического комплекса, чтобы проследить за подготовкой вашей машины к старту. Какое оружие вам поставить на этот заезд?

– «Двойку», – не задумываясь, ответил Джонс.

Особо подбирать можно было только исходя из определённых условий, а в данный момент у Джонса была абсолютная неопределённость, поэтому он сразу выбрал золотую середину.

Купер вышел за дверь, а Джонс напряжённо продолжил повторять уже изученные материалы.

Наконец, наступил тот долгожданный всеми момент на станции, когда пилоты собрались у главного входа для того, чтобы отправиться на полигон, занять места в кабинах своих сновигаторов и выйти на старт. Публика ликовала, фотографы и операторы продолжали усердно трудиться. На полигоне в этот момент уже отправлялась в путь первая пара американских пилотов к своим базовым местам сектора «Карусель Дяди Сэма», это были «Снеговик» и «Литл Колди». На хромовой краске крыльев рулевой аэродинамики даже издалека были хорошо видны бортовые символики, соответствующие их позывным. Сновигаторы были разогреты и ждали своих хозяев на полигоне с подготовленными трапами, возле каждого в ожидании стоял сотрудник группы техсопровождения.

Наконец, пилоты вышли на стартовую прямую. Диспетчер в эфире попросил всех приготовиться и начал обратный отсчёт с десяти. Три пилота вышли вперёд и сразу рассредоточились, набирая скорость. Первые две мили были абсолютно свободными от каких-либо препятствий для набора скорости и психологической адаптации пилотов. Этот подсектор в самом секторе «Carcass» назывался сектор «А» и делился по ширине трассы на три уровня: «А1», «А2» и А3» соответственно. Вся трасса у американцев была поделена для удобства определения местонахождения на множество подсекторов по буквам алфавита от «А» до «Z», исключая буквы «О» и «Y». В ширину же трасса делилась на три уровня, каждый по триста метров: «1», «2», «3», итого пол мили общей ширины трассы. Когда пилоты – «жертвы» подходили к подсектору «В», где уже начинались препятствия, за ними со старта выдвигались «охотники» и начиналась так называемая «охота за жертвой». При движении в секторах с препятствиями скорость значительно падала, и это использовалось «охотниками», чтобы нагнать своих «жертв» на более высокой скорости при движении в подсекторе «А». Первые двенадцать миль, начиная с подсектора «В» до подсектора «Е» по всем уровням встречались наиболее простые препятствия, такие как «Small cube», «Average cube», «Small pyramid», «Average pyramid», между которыми в случайном порядке встречались «Small, Average и Big sloping hillock», а также «Small и Big sloping pothole». Здесь, в каждом подсекторе для защитного ухода от атак сзади был расположен так называемый «Barrel», куда можно было запросто заехать, как в огромную трубу, в которой на середине менялся угол по отношению к горизонту, и она как бы падала вниз, заставляя пилота резко менять технику управления с въезда вверх на съезд вниз. Этот манёвр и был той самой платой за возможное укрытие от преследующего обстрела. При этом, выезжая на скорости из трубы, было ограничено видно пространство спереди, и это тоже толкало на определённый риск столкновения с каким-либо следующим препятствием.

Все три пилота шли практически нос в нос, распределившись по уровням трассы. Джонс уже начал расслабляться, так как препятствия проходились нормально и особых сложностей не вызывали, пока вдруг, проходя подсектор «D», в мониторе заднего вида он не увидел выравнивающийся по его курсу сновигатор «охотника». Чей он было не видно, но первые залпы импульсных орудий дали серьёзный толчок в сторону. Машину сбило с курса, Джонс немного струхнул, но сразу же собрался и произвёл резкий манёвр влево – вправо, чтобы сбить преследователя с линии прицеливания. Вторые залпы прошли по сторонам. Стреляли с одиночных пушек, это было видно сразу и по характеру залпов и по силе первого лёгкого попадания. Джонс решил не увеличивать скорости, а продолжить гонку в таком же темпе, так как ожидаемого им второго охотника не было, а с первым получалось неплохо справляться и даже «Бугры» с «Ухабами» добавляли дополнительной манёвренности, что явно дистабилизировало наводку преследователя. Через несколько миль начинался лабиринт, это Джонс хорошо запомнил по тренировочным заездам. «Лабиринтов» было всего пять по всей ширине трассы, и въездов в них тоже соответственно было пять. По сути «Лабиринтом» назывался длинный изогнутый коридор, шириной всего десять метров и длиной три мили. В некоторых местах ширина сужалась до пяти метров. В таком узком пространстве на высокой скорости было очень тяжело управлять машиной, чтобы правильно входить в повороты и не задевать стены. Все «Лабиринты» были разные и некоторые Джонс вообще не знал, так как тренировочных заездов было всего три, но он специально прошёл три основных по середине и позже, просматривая съёмку их прохождения, останавливался, чтобы запомнить места на более сложных моментах. Он въехал в один из них и прибавил скорости, рассчитывая на свой прежний опыт. «Охотник» шёл от него на расстоянии около семидесяти метров, с хорошо поставленной скоростью, но не мог нагнать, так как Джонсу удавалось удерживать скорость, не смотря на преграды, а «охотник» не мог прицелиться, чтобы попасть и хоть как-то сбить её. Так же и в лабиринте, надеясь на то, что он сможет настигнуть цель на прямых коротких участках для выстрела, «охотник» заметно прибавил скорости, но Джонс уходил вперёд с той же интенсивностью и ни разу не попадался в прицел. Так продолжалось все три мили и Джонса даже забавляло то, что его опыт военного вертолётчика в горных прибрежных районах как нельзя лучше способствовал его абсолютной недосягаемости на данном участке.