Сквозь лёд и снег. Часть II. Антарктический беглец

– Наши сновигаторы «HIRAN» имеют защитную систему, которая отслеживает манеру пилотирования с видео фиксацией положения тела и головы пилота и сенсорного определения присутствия руки на штурвале. Она достаточно оперативно снижает скорость до полной остановки сновигатора, если пилот перестаёт реагировать на внешние факторы вождения, то есть управлять сновигатором. Эта система уже была разработана ранее для автомобилей, чтобы исключить аварии при засыпании за рулём и проблемах со здоровьем, таких как сердечные приступы.

– Ладно, – ответил Джонс, – в целом ситуация ясна. Будем действовать по обстановке. Где он сейчас находится?

– В трёхстах милях западнее станции «Купол Фудзи», – ответила подполковник Сударева, направляясь по аудитории к месту, где она начала совещание.

Тэкэхиро Тахакаси спокойно и размеренно вернулся к своей группе с уставшим и довольно печальным видом.

– Я так понимаю, у штаба нет конкретной тактики? – продолжил Джонс.

– Вы задаёте глупые вопросы, командир Джонс, – ответила Сударева, – мы не пилоты и не проходили должного обучения как вы, откуда у нас может взяться тактика? Единственное, что мы можем вам точно сказать, так это то, что не стоит направлять погоню в зоны расположения других полярных станций и лучше всего держаться центра материка, не заводя беглеца на шельфовые ледники близко к берегу, во избежание попадания чьего-либо сновигатора в океан.

– Хорошо, а что с этими излучателями? Они готовы?

– Да, они установлены и протестированы специальными измерительными приборами в экспериментальном порядке. Специалисты с японской стороны говорят, что всё должно работать в идеале, но есть один нюанс, точнее два. Каждый излучатель весит пятьдесят килограмм, это добавит снаряженной нагрузки, плюс в активном режиме он довольно лихо потребляет электроэнергию. Компенсируется всё конечно штатным турбогенератором, но при этом общий расход турбо-ионной смеси увеличивается в разы. В общем, у вас всех чуть меньше топлива и скорости или же времени на совершение захвата с высокой скоростью движения. Ещё я вас не обрадую и тем, что погода сейчас в целом в Антарктике в этом сезоне стоит достаточно ветреная и наш дорогой друг Рей всё время находится в режиме энерго-топливного накопления.

– А эти излучатели, они для человека не опасны? Радиация там, микроволны высокой концентрации? Как они вообще работают? Их надо корректировать?

– Нет, они абсолютно безвредны и не чувствительны, – продолжила Сударева, – действуют при включении как радиальный излучатель, создавая вокруг себя направленные по сторонам векторные волны, поэтому ничего кроме мгновенной активации по факту захвата не требуют.

– А что если мы перевернём его машину?

– Ни в коем случае! Его безопасность и сохранность главная прерогатива в этой миссии, ну и ваша конечно. Поэтому никаких лишних действий, всё строго по регламенту.

– Что ж, тогда я так понимаю, мы должны сейчас выдвигаться на «Купол Фудзи»?

– Именно так, причём вы должны поторопиться, каждая минута на счету! Вам предстоит пройти восемьсот миль по прямой через горы Гамбурдцева. Протяжённость этих горных массивов составляет около шести ста миль и пересекает ваш маршрут под очень тупым углом, таким образом, что он протягивается сквозь эту область на протяжении двухсот пятидесяти миль. Чтобы обойти его, придётся делать огромный крюк, и тогда расстояние увеличивается до полутора тысяч миль, что абсолютно неприемлемо в связи с экономией времени. Вы выходите ровно в десять, причём двигаетесь очень быстро, на преодоление этой дистанции вам отводится пять часов. Старайтесь укладываться в отведённое время. Тогда по прибытию у вас будет больше времени на отдых и окончательную подготовку по выработке техники захвата. Советую и даже настоятельно рекомендую по прибытию на станцию «Купол Фудзи» выработать и отработать приёмы по окружению сновигатора на скорости в их тренировочных зонах. Перед уходом прошу всех ознакомиться с протоколами совещания и обязательно поставить свою подпись в конце. И не забывайте про неразглашение, лишние скандалы и разбирательства нам сейчас крайне не нужны. Официально мы проводим внеочередные тренировочные заезды совместно с японской стороной, не регламентированные по выбору маршрутов.

Пилоты встали со своих мест и, проходя мимо стола, возле которого стояли выступающие, по очереди расписывались в документах с гербовой символикой.

– Не простую работёнку нам подкинули, – жаловался Хэлбокс.

– Да ты подожди… Ты до «Купола Фудзи» доберись ещё, – язвительно подтрунивала над ним Кэтрин.

– Ты достала уже лезть ко мне со своими приколами! – с выраженной неприязнью отозвался Хэлбокс.

– Давайте вы ссориться не будете с самого начала! – твёрдо приказал Джонс.

– Так, а чо она ко мне лезет-то всё время? – начал возмущаться Хэл.

– Успокойся, Хэл! Ты ей просто нравишься, но она стесняется признаться первой, – начал теперь уже Вэндэр и засмеялся.

Несколько человек тоже засмеялись вместе с ним.

– Очень смешно, да! Я просто в восторге, – обиженно передразнил смеющихся Хэл.

Пилоты закончили официальные процедуры и вышли из аудитории.

– Что теперь делать будем? – поворачиваясь к Джонсу спросила Фрэя.

– Идём переодеваться и по машинам, на всё двадцать минут, встречаемся на стартовом полигоне. Посмотрим, что они нам там установили и как это выглядит, – чётко скомандовал он остальным.

Команда проследовала по коридору до жилого модуля, где находились их личные комнаты.

– А кофе-то попить не успеем что ли? – прокричал Вэндэр вдогонку Джонсу.

– Хорошо, пей кофе, только живее! Всех остальных тоже касается.

Все разошлись, хлопнув поочерёдно дверьми комнат.

ГЛАВА VIII. ГОРЫ ГАМБУРДЦЕВА.

– Ах, вот вы где все! – произнёс Джонс, заглянув в дверь, проходя мимо кафе.

Пять человек уже переодетые в лётные термо-комбинезоны сидели и спокойно пили кофе с круасанами, рассредоточившись за двумя столиками.

– Заходи Джонс, попей кофе с нами! – громко произнёс Вэндэр, делая глоток каппучино из белой чашки с чёрной символикой корпорации.

– Да ладно, не до кофе мне сейчас. Спасибо за предложение. Надо с Каташи

Миядзаки пообщаться. В общих чертах обсудить план маршрута. Давайте допивайте, я жду вас на полигоне, там всё готово.

С этими словами Джонс быстро выскочил из кафе и направился в сторону технического модуля, где находились шлюзы для выезда сновигаторов из ремонтных боксов и выход к стартовому полигону.

Проходя мимо участков технического обслуживания, он столкнулся с начальником смены, старшим механиком Глебом Пестовым по прозвищу «Мичман». Мичман шёл в свой офис с планшетом в руках, на котором были закреплены подписанные отчёты по проведённым предрейсовым испытаниям сновигаторов.

– Здарова, Глеб, как дела? Не видел тебя сто лет, – сказал Джонс.

Им с Глебом доводилось служить вместе на одном военном крейсере, к которому Джонс был временно прикомандирован пилотом прибрежного транспортника Ми-171.

– Всё путём! Ты, я слышал, поднялся в должности, – поздравляю! Очень рад за тебя! С подругой не поженились ещё?

– Так ты одним из первых и узнаешь, не сомневайся! – весело ответил Джонс товарищу, – слушай, я беспокоюсь, как там эти излучатели? Куда их нам вмонтировали? Есть ли какие-нибудь хоть малейшие риски?

– Ну что могу сказать? – продолжил Мичман, – убрали всё аварийно-спасательное снаряжение с такелажных отсеков. Места хватило вполне, по весу примерно то на то и вышло, закреплено надёжно, выдержит любые ударные нагрузки касаемо смещения корпуса внутри. Но теперь только на свой страх и риск – ни тросов, ни топоров, и уж тем более никакой аварийно-механической гидравлики, даже лопат нет. Не дай Бог что, – придётся терпеть до прибытия спасателей. Правда, эти в особом режиме сейчас находятся, вертолёты прогревают каждые два часа. Что они носятся-то с этим сумасшедшим японцем, не знаешь?

– Да…– и тут Джонс чуть было не проговорился, но вовремя поймал себя на том, что было очень непривычно соблюдать режим полнейшего неразглашения, – не знаю я… Может родственник чей? – переживают.

– А-а, тогда всё понятно, очередной мажор, а ты тут жизнью теперь рискуй!

– Ну да, ну да, – ответил Джонс, – ладно, Глеб, рад был увидеть тебя вновь. Побегу, мне надо японского пилота ещё найти, с ним пообщаться.

– А, так вон он там, в секторе «С» готовится к вылету. Их «HIRAN», должен тебе сказать, – серьёзная машина, напичкана самыми современными разработками автономного режима. Я так бегло глянул, пока техники монтажом занимались, – там у них такая прецензия и сплавы… уровень конечно наивысший ничего не скажешь: системы сверх – низкого трения скольжения и атмосферные нано-фильтры высокой скважности. Всё прострочено нано спиралями антиобледенения поверхности. Правда слышал тут одну информацию на уровне руководства, что Архип вроде как собирается у них закупать такие же узлы и агрегаты для себя, так что возможно в скором времени и ваши сновигаторы переоборудуют. Там ещё новостей много, американцы с нашими учёными какое-то новое энергоимпульсное оружие изобрели для сновигаторов, сейчас собираются тестировать на Амундсен-Скотт. Говорят, состязания нового класса будут проводить с его применением. Подробности у меня в офисе, но тебе сейчас некогда, поэтому увидишь всё, когда вернёшься. Давай! Удачи тебе и твоим ребятам!

И Мичман вразвалочку пошёл дальше, довольный тем, что повстречал бывшего товарища по службе, а Джонс направился через весь машзал к сектору «С». Подойдя ближе его взору представился красивый японский сновигатор «HIRAN», достаточно объёмный по сравнению с некоторыми отечественными моделями, но в тоже время очень эстетично концепциализированный и креативный в отношении внешнего дизайна.

Внутри сидел Каташи Миядзаки и видимо готов уже был включить привод закрытия стеклянной верхней части кабины, которая была сконфигурирована по такому же принципу, как и у всех остальных моделей сновигаторов, опускаясь сверху – вниз лобовой частью и задвигаясь немного назад при захлопывании для более чёткой герметизации и фиксации.

– Послушайте, Каташи! – прокричал Джонс на английском, – вы не могли бы спуститься и уделить мне пару минут для обсуждения деталей нашего взаимодействия в миссии?

Каташи отстегнул коммутационный шлейф от своего термо-комбинезона и спокойно слез вниз по ещё не убранному трапу. Он подошёл к Джонсу и протянул руку для приветствия.

– Я слушаю вас, капитан Джонс.

В глаза сразу бросалась расцветка и раскрой лётного комбинезона, которая отличалась резкими изогнутыми линиями, как в оригинальной каллиграфии японских иероглифов, а также яркими цветами раскраски. На спине присутствовал этнический трайбл какого-то северного демона или духа, изо рта которого дул ветер со снегом.

– Меня интересует, каким образом мы будем конфигурировать наши совместные усилия, учитывая то, что как эксперт – консультант, прикомандированный к моей группе, вы не поступаете под моё конкретное командование?

– Я понял вас, капитан. Я беру на себя роль аутсайдера с полномочиями вписываться в любую внезапно возникшую ситуацию по своему усмотрению и корректировать действия вашей команды. В свою очередь вы в любой момент можете обращаться ко мне за помощью, как в теоретическом плане, так и в практическом. Если в ходе каких-либо операций данной миссии у нас возникнут разногласия, мы будем их обсуждать и приходить к единому решению обоснованно фактами из опыта и объективными для обеих сторон информационными данными. На данный момент в условиях отсутствия оперативных задач я позволю себе следовать до станции «Купол Фудзи» свободно, без какого-либо согласованного взаимодействия с вашей группой, так как убеждён, что моя помощь вам для этого не потребуется по достаточно естественным для всех причинам.

– Хорошо, я понял вас, спасибо! – удовлетворительно ответил Джонс, – а как к вам обращаться в эфире? Какой у вас позывной?

– «Намахагэ», – ответил Каташи Миядзаки, – но вам будет лучше обращаться ко мне в эфире по имени, потому что с этимологической точки зрения вы не поймёте сути самого обращения в имени, так как она заложена на японском языке. Это всё – равно, что если бы я вас называл именем нарицательным на русском языке, не понимая перевода и сути сказанного.

– А что это значит «Намахагэ»? – переспросил Джонс с любопытством.

– Это японский северный демон, некоторый отдалённый аналог вашего Деда Мороза.

– Ага, всё понятно, – ответил Джонс в изумлении.

Эстетика, конечно, была продумана у японцев до мелочей.

– Всего доброго, капитан Джонс. Встретимся на «Купол Фудзи», – произнёс Каташи Миядзаки и, сделав вежливый поклон, полез обратно в кабину своего сновигатора.

Кабина захлопнулась. Послышался запуск ионных энергетических пульсаров и системный шум сновигатора. Сквозь стекло кабины было видно, как Каташи отдаёт оповещение в рацию о готовности к старту. С другой стороны машзала в огромном витраже диспетчерской кто-то засуетился за огромным пультом. Послышался резкий короткий звук предупреждающей сирены, после него нарастающий шум электрических двигателей привода ворот шлюза, которые поднялись вверх. Навстречу из ворот сразу повеяло ощутимой прохладой, несмотря на то, что работал обдув. «HIRAN» тронулся с места и начал движение вперёд. Он медленно выехал из шлюза технического модуля станции и начал удаляться по ровной снежной поверхности стартового полигона, оставляя за собой аккуратно закрученные вверх навстречу друг другу лёгкие вихри холодного воздуха с поднятым из под широких полозьев сновигатора снегом.

Джонс включил защитный режим шлема, чтобы не запускать холод внутрь комбинезона. Плазменное нано-стекло довольно быстро сложилось своей мозаикой от затылочной части вокруг всей головы до подбородка, образовав абсолютно герметичный прозрачный слой стекла с характерным отблеском. Оригинальной его особенностью являлось то, что к нему ничего не прилипало, его невозможно было закрасить или поцарапать, всё скользило и стекало вниз, как вода с жирной поверхности и вместе с антибликовым солнцезащитным режимом это являлось отечественной разработкой в сфере нано-технологий и применялось повсеместно всеми странами – участниками проекта «Polar Navigation». Это вселяло в Джонса гордость и уверенность перед иностранными достижениями в области развития технологий индустрии высокоскоростных полярных челноков.

Группа пилотов зашла в машзал технического модуля станции и рассредоточилась по своим машинам. Джонс проследовал до своего сновигатора «Fast Vector» и начал подниматься в кабину по трапу. Полозья сновигаторов, расположенных по машзалу параллельно друг другу с выдержанным углом к парковочной линии, были установлены на специальные роликовые платформы, которые при транспортировке в стартовый шлюз пристыковывались к специальным направляющим и позволяли сновигатору без особых усилий съезжать на снежную поверхность, полностью исключая взаимные повреждения пола машзала и рабочей поверхности полозьев сновигатора. Сам шлюз представлял из себя отдельное объёмное помещение перед воротами, стены которого были выполнены из толстого оргстекла, которое отделяло внешнее антарктическую среду от внутреннего пространства технического модуля. Такое решение было выполнено для того, чтобы не нарушать внутреннюю обстановку в машзале негативными факторами плохих погодных условий и достаточно интенсивными потоками турбо-инертной рабочей массы активных ионных двигателей. Всего в машзале было четыре сектора со стартовыми шлюзами, не считая аварийный с боковой стороны модуля, шлюз которого не использовался и был временно демонтирован для экономии места. Таким образом, в случае экстренного снежного заноса или других внезапных причин с одной стороны технического модуля имелась возможность покинуть модуль через вспомогательный аварийный шлюз с другой стороны.

До шлюзов сновигаторы транспортировались мобильными электро-тяговыми агрегатами с прицепной штангой, похожими на электрокары, которыми управлял персонал группы техобслуживания. Принцип был схожим с буксировкой самолётов на аэродромах: сновигатор выводился на линию направляющих перед шлюзом, штанга отсоединялась и присоединялась сзади. Далее сновигатор проталкивался мини тягачом в шлюз, задние ворота шлюза закрывались, открывались передние основные ворота шлюза, и сновигатор стартовал из здания технического модуля в открытое пространство Антарктики.

В кабинах пилотов включилась рация и прошла проверка радиосвязи с общей стандартной перекличкой. Два мини тягача начали буксировку «Phaeton Prince» Кэтрин и «Progressor» Хэлбокса.

– Вам как всегда везёт! – прозвучало саркастическое изречение Вэндэра в радио эфире.

– Везучая парочка! – подхватил Аксель.

Хэлбокс повернул голову в сторону кабины Кэтрин с недовольной гримасой. Кэтрин в ответ сделала тоже самое, только с довольной. Сновигаторы выдвигались и поворачивались аккуратно и параллельно друг другу в направлении старта. В эфире слышались смешки членов команды.

– Ладно, сейчас я надеру тебе одно место! – произнёс Хэлбокс с долей злорадства в голосе, – ты так давно этого просила.

– Ой, как страшно стало вдруг! Можно мне отказаться? – издевалась над ним Кэтрин.

Вэндэр не выдержал и откровенно громко рассмеялся во весь эфир.

– Хватит там ржать! – строго сказал Джонс, – у нас в эфире присутствует посторонний человек. Это не совсем этично с нашей стороны. Ты бы хоть рацию выключал.

– Всё в порядке, извините, командир! – успокоился Вэндэр.

– Так ладно, давайте соберёмся все! Мы не в турпоход направляемся. Что-то мне не нравится этот слишком весёлый настрой. Диспетчер что с погодой?

– С погодой всё в порядке, без изменений на всём протяжении пути следования.

– Хорошо, теперь так: до гор Гамбурдцева идём в разнобой, в свободном порядке, скорость старайтесь держать близкой к максимальной, боковые дистанции устанавливать с учётом безопасного маневрирования. При подходе к области гор снижаем скорость, группируемся, затем выстраиваемся друг за другом и заходим в любой первый попавшийся «коридор». За статус ведущего не спорим, без лишних там рвений и фокусов. А там дальше уже посмотрим, что будет. Всё, поехали, потихоньку! Ни пуха.

– К чёрту, командир! – послышалось сразу с нескольких передатчиков.

Машины начали запускаться и выходить. В машзале поднялся достаточно сильный свист и шум. Стенки шлюзов дрожали от скачков и смены частот энерго-импульсных пульсаров и объёмов выходящей из них турбо-инертной рабочей массы.

– У-у-у-я-я-а-ху-у! – прокричал Вэндэр, покинув шлюз и выдавливая форсаж на полную, чтобы выйти вперёд.

Сновигаторы уносились прочь, набирая скорость с визгом и хлопками от разрыва атмосферы резкими ударами форсажа позади сопел.

Пилоты начали расходиться в стороны для увеличения боковых дистанций и прибавлять темпа. Впереди простиралась огромная снежная солнечная равнина с необъемлемыми возможностями для свободного высокоскоростного полёта.

– Держитесь курсом примерно заданной диспетчером точки вхождения в зону гор, не отклоняйтесь сильно, – скомандовал Джонс в радиоэфир, – они рассчитывали её для корректировки угла вектора прохождения области гор с наименьшей дистанцией пути.

В эфире прозвучало несколько щелчков включения раций в качестве подтверждения команды.

Сновигаторы лихо неслись на двух ста узлах каждый по белоснежной пустыне, оставляя за собой далеко тянущийся снежный след в турбулентно закрученном потоке воздуха. Хэлбокс и Вэндэр не изменяли себе: у одного кабину разрывали гитарные примочки «Static-X», у второго – ломаными ритмами Drum&Base лихо наворачивал «Spor».

Все пилоты внутри кабин испытывали удовольствие от этой динамичной гонки в отличных погодных условиях по ровной поверхности с небольшими сдвигами пластов и сугробами, на которых сновигаторы очень чётко подпрыгивали и приземлялись. Такая внезапно возникшая посреди отпуска возможность добавляла драйва в происходящее с непривычки, и это в комплексе с не такими уж и печальными событиями представлялось, как достаточно приятное занятие, приправленное серьёзностью личной ответственности и важности.

– Ну и как вам это всё? – спросил Джонс в эфир после пятнадцати минут гонки, обращаясь ко всем пилотам.

– Да уж! Неплохо для начала, – отозвался Аксель.

– Посмотрим, что дальше будет, – сказала за ним Фрэя.

– Участок просто превосходный! Давно так не оттягивался, – послышался голос Хэлбокса.

– Да, мне тоже нравится, – подтвердил Вэндэр.

– Не отставайте там тоже, герои, – продолжала куражиться Кэтрин.

– Да ну тебя! – ответил Вэндэр.

Таким образом, команда, практически не сбавляя скорости, подошла через час к зоне гор Гамбурдцева. Вдали на горизонте уже показались многочисленные вершины заснеженных склонов с тёмными вкраплениями голой скалистой породы. Вся команда начала потихоньку сбавлять темп.

– Следы от Хирана видит кто-нибудь? – спросил Джонс.

– Да вот что-то нет их нигде, – ответила Кэтрин, которая шла самой первой.

– Интересно, куда японец зашёл, – сказал Вэндэр.

– Да ладно здесь места мало что ли? – возмутился Хэлбокс.

– Да я просто блуждать здесь не хочу долго, – ответил Джонс, – ультразвуковой сонар здесь бесполезен, а по следам конечно проще было бы.

– Так он может сам ещё заблудится, – с сарказмом сказал Хэлбокс.

– Ладно, давайте… – есть желающие на место ведущего? – продолжил Джонс.

– Давай ты! – ответила Кэтрин, – меньше слушать потом от всех.

– Хорошо, я иду первый, будем решать с набором скорости внутри по мере возникновения обстоятельств.

И Джонс ускорил машину. За ним начали выстраиваться остальные практически в ряд с небольшим отклонением от центра влево и вправо, чтобы иметь больше пространства для манёвров.

– А зачем нам вообще спешить, я не понимаю? – пожаловался Аксель, – шли бы да шли потихоньку.

– Сказали на максимально допустимой, – значит пойдём на максимально допустимой, – ответил Джонс, – в принципе они правы, мы здесь времени можем потерять, если вдруг упрёмся в тупик и придётся возвращаться. Ладно, давайте без разговоров, – отвлекает очень!

«Fast Vector» начал заходить в один из каньонов. Темп и манера управления гонки сменились. Сновигаторы начали совершать частые повороты с креном на бок, боковые манёвры с уходом на склон. Ситуацию очень затрудняла плохая видимость из-за обильно летящего в лобовое стекло снега от движущегося впереди сновигатора. Приходилось постоянно вилять и уходить от встречного потока то вправо – то влево, чтобы спрогнозировать предстоящие манёвры. К тому же, двигаясь такой плотной группой, периодически всё из-за той же видимости и узких коридоров создавалась

серьёзная опасность столкновения на скорости при резком торможении идущего впереди пилота с его сновигатором. При этом по цепной реакции тоже самое сразу же повторялось и со следующими позади в общей очереди, создавая опасность массовой катастрофы. Внезапность, с которой проявлялся данный негативный фактор, не позволяла продолжать гонку в таком же режиме, и пилоты начали жаловаться.

– Послушай Джонс! Надо менять тактику! – прокричал в рацию Вэндэр, – я только что чуть не въехал в Кэтрин на ста узлах. Еле-еле успел уйти в сторону. Давай что-то другое думать. Коридоры становятся слишком узкими. Совсем ничего не видно.

– Хорошо! Я понял тебя! Останавливаемся! – приказал Джонс.

– Уфф! – послышалось облегчённое вздыхание Хэлбокса, – наконец-то это прекратилось.

– Устал, малыш? – тут же всенепременно не запоздала подкинуть фразу Кэтрин.

– Да иди ты уже со своим юмором, – откликнулся он.

В эфире послышался смех команды.

– Ну, хотя бы настроение у вас хорошее, – подбодрил всех Джонс.

– Ну, как будем действовать-то дальше? – спросил Аксель.

– Да, долго стоять нельзя. Давайте разобьёмся и чтоб наверняка – на три группы, – ответил Джонс.

– Так отлично и что? – спросила Фрэя.

– Ну и каждая пойдёт своим коридором, а что? – продолжил Джонс.

– Ладно, хорошо! Кто с кем? – обратилась Фрэя к остальным.

– Ну, давайте так! – резко предложила Кэтрин, – с Хэлбоксом я не поеду!

В эфире опять засмеялись.

– С Джонсом мы поругаемся из-за скорости, – продолжила она, – с Акселем мне не интересно, поэтому я поеду с Фрэей, Вэндэр пусть как всегда наслаждается компанией своего неразлучного друга, а Аксель тогда пусть едет с Джонсом.

– Это вы партнёрами что ли поменялись? – подколол Кэтрин Хэлбокс.

Команда опять засмеялась.

– Так ладно, прекратить смех! Всё, поехали! – приказал Джонс, – время!

Группы начали разъезжаться в стороны, уходя в соседние каньоны, чтобы там опять лечь на курс и продолжить гонку уже в более свободной парной конфигурации.

Через двадцать минут в эфире послышался голос Джонса:

– Хэлбокс, Вэндэр! Вы сильно отклоняетесь от направления. Кто из вас ведущий?

– Да знаю я! – прозвучал раздражённый голос Хэлбокса, – я – ведущий, ничего поделать не могу, коридор так уходит. Одну точку выхода проскочили пять минут назад, очень высокая была, подъём слишком крутой, за перевалом неизвестно что, сугроб мог оказаться глубоким. Не захотел забираться туда. На низкой скорости подъёма на высоту большая вероятность увязнуть в снегу по уши.

– Так, давай делай что-нибудь, мне это не нравится совсем! Насколько можешь видеть впереди?

– Вообще ничего не видно! Виляем то вправо – то влево, метров пятьсот от поворота до поворота.

– Так, ну давай ещё максимум пару миль и всё, возвращайся обратно. Насколько высоко была точка выхода?

– Ну, метров тридцать точно!

– Хорошо! Поедешь обратно, остановись у подножия склона. Поднимись – посмотри что там, заодно проверишь верхний слой на плотность.

– Да знаю я это всё! Просто риск слишком большой. У нас ещё весело так в этот раз – вместо оснастки лишних пятьдесят килограмм, меня даже выдернуть нечем будет.

– Ну, значит, не будешь рисковать, если не понравится. Вернётесь до места, где мы разъехались, поедите за нами. Нагоните, если что, после выхода из зоны.

– Да замечательно вообще! Ладно, конец связи, – коротко ответил Хэл.

Они двигались с Вэндэром друг за другом на скорости восемьдесят узлов, уходя в частые очень глубокие повороты. Трасса тянулась практически как змейка, усиливая дискомфорт отставания по времени и расстоянию. Коридор был не совсем узкий около ста метров между подножиями склонов, но сами склоны были достаточно крутыми, что снижало вероятность преодоления возможных выходов с этого маршрута. Сновигаторы «Progressor» и «Gipper Scruder» продолжали безысходно удаляться в сторону от основного направления, погружаясь вглубь лабиринта гор.

– О-ё-ё-о-ой! – встревожено и печально протянул Хэлбокс, – похоже, Вэн, мы тут застрянем. Разворачиваемся.

– О´кей! – ответил, Вэндэр.

Обе машины замедлили ход с уходом вправо для манёвра на разворот. Теперь ведущим становился Вэндэр.

– Так, ну что теперь за мной поездим, да?! – с ноткой юмора произнёс он.

– Давай, только за левой стороной следи, пожалуйста, тоже внимательно. Посмотрим, можно ли уйти в том месте? – ответил Хэл.

– Ты, знаешь, я бы не стал рисковать. Ну, прошли всего-то двадцать пять миль, подумаешь! Отстанем на сорок минут, ну на час – какая разница? А так сядешь там и всё, до прибытия спасателей, лишняя суета получится.

– Ну, посмотреть, всё равно надо, понимаешь, вдруг там что интересное? Окошко-то неплохое вроде, довольно широкое. По склону так разогнаться совсем удобно будет.

Они проехали назад уже около девяти миль, когда Хэлбокс сказал:

– Слушай, где оно?! Мне начинает это не нравиться!

– Да не знаю я! Может хрен с ним? Поехали назад до конца, туда, где разошлись. Не возвращаться же второй раз? – ответил Вэндэр.

– Да ты не понял, такого быть не может! – настойчиво упирался Хэлбокс, – мы ехали от того места пять минут, до того как Джонс вышел в эфир на восьмидесяти узлах…

– Послушай, ты сейчас считать будешь?! – раздражительно перебил Вэндэр, – ты время что ли засекал? Давай начнём тут умножать время на скорость, как в школе, погрешности выделим. Проехали и проехали, бывает. Едем дальше!

– Да не могли мы проехать! – начал нервничать Хэлбокс.

– Послушайте, что там у вас случилось опять?! – внезапно вклинился в переговоры Джонс.

– Пропустили точку выхода из коридора,– да не хрен-то и потеря, а Хэлбокс теперь панику наводит, – ответил Вэндэр.

– Так, ну и что теперь?! – продолжил Джонс.

– Ну двигаемся дальше до места, откуда разошлись.

– Что у вас там плохо всё так? Давайте уже выбирайтесь оттуда! – закончил Джонс.

В этот момент в эфире послышался какой-то непонятный шум и крик Фрэи, после чего в рацию заговорила уже Кэтрин.

– Джонс у нас авария!

– Что случилось?! Фрэя, приём! – встревожено прокричал Джонс.

В эфире была тишина.

– Кэтрин – Кэтрин, что там у вас?! – уже более настойчиво и обеспокоено повторил Джонс, – что с Фрэей?! Почему не выходит на связь?!

– Подожди, сейчас развернусь! – ответила Кэтрин

Через минуту он продолжила.

– Джонс, слышишь меня?!

– Да! Что случилось?!

– Фрэю занесло на скрытом под снегом льду, и она врезалась боковой частью корпуса в обледенелый массив каких-то огромных сосулек.

– С ней всё в порядке?! Почему не отвечает?!

– Я вижу её через стекло, с ней всё нормально, наверно рация вышла из строя или сбилась. Её обильно засыпало сверху сосульками, и глыбами твёрдого снега.

– Аксель, тормози! – приказал Джонс, – я останавливаюсь.

«Spector» и «Fast Vector» по очереди замедлили ход с резким заносом в разворот и остановились.

– Что делаем, капитан? – спросил Аксель.

– Подожди! Дай, я разберусь, где мы? – ответил Джонс, и начал торопливо нажимать кнопки на панели управления мониторов штурман – локации, увеличивая масштаб спутниковой карты местоположения, чтобы лучше понять, где они находятся относительно места аварии.

– Мы не доберёмся до вас быстро, придётся тоже возвращаться! – произнёс Джонс, – как у вас там дела?!

– Я её не слышу! – ответила Кэтрин, – она мне что-то показывает, но я не понимаю.

– Сновигатор сильно повреждён?! – продолжил Джонс.

– Да вроде ничего особого не вижу, – тут засыпало всё!

В этот момент сквозь шумы и помехи пробился и восстановился канал Фрэи.

– Кэтрин, ты слышишь меня, приём – приём! – говорила она.

– Да, мы слышим тебя! Как ты? С тобой всё в порядке?! – отозвалась Кэтрин.

– Всё в порядке! Рация сбилась от удара, и я ударилась немного, шея и локоть болит, – ответила Фрэя.

– Переломов нет?! – спросил Джонс.

– Нет, всё в порядке!

– А с машиной что? Ехать можешь дальше?

– Пока ничего, запустила диагностику.

– Насколько всё плохо? Мы не сможем быстро подойти, – продолжил Джонс.

– Мне изнутри не видно, – ответила Фрэя.

– Кэтрин, ты что молчишь? Угрозы нет? Там не свисает ничего сверху?