Сквозь лёд и снег. Часть II. Антарктический беглец

– Наконец-то, – произнёс Хэлбокс, – ты как там Джонс, всё в порядке? Не переживай, за то, что сорвался, мне было абсолютно всё равно.

И Хэлбокс засмеялся в своей привычной манере. Джонс ничего не ответил, реплику продолжила Кэтрин.

– Аксель, ты там как?

– Всё в порядке, любимая, не волнуйся. Сижу с ногами на основном пульте, читаю справочник по полярной навигации, – ответил он, – вы, я так понимаю, выбрались уже?

– Да, Солнце ещё существует, – ответил Вэндэр.

– Диспетчер, какое направление и скорость смещения бури? – спросил Джонс.

– В текущих параметрах она полностью покинет область, в которой остался ваш пилот примерно через шесть часов не раньше, но направление постоянно меняется, – ответил диспетчер.

– Продолжаем движение по заданному маршруту, – скомандовал Джонс.

До « Амундсен-Скотт» оставалось чуть больше двухсот миль. Команда легко и быстро следовала на высокой скорости по абсолютно безветренным и прекрасным снежным просторам, освещённым ярким солнцем, что добавляло расстройства и досады за Акселя, который не дотянул вместе с ними до всей этой красоты и необычайного после бури спокойствия, а остался там один в глубине занесённой снегом кабины.

Джонс испытывал некоторое чувство вины за своего товарища и подчинённого, которому он не смог помочь в сложившейся ситуации. Его переполняли смешанные мысли о том, насколько трудно ему было перевести подозрения и агрессию пилотов команды с синоптиков и диспетчерской службы станции в экстремальный момент гонки, и правильно ли он это сделал, чтобы не допустить ненужного дополнительного скандала с персоналом американской стороны. К нему опять подступили те самые мысли о разговоре с Фрэей в Крыму, о том, что нужно быть максимально осторожным, поэтому он и поступил так, чтобы снизить риск возникновения скандала, на который их могли спровоцировать специально. Но вот чего он точно не знал, так это правды, насколько в действительности эта буря была случайно возникшей или же это всё было спланировано скрытыми недоброжелателями. Но всё же, несмотря ни на что, он осознавал, что благодаря своей настойчивости в принятии решений и отдачи приказов группа в своём большинстве прошла через тяжёлое испытание самым коротким прямым путём, не пострадав и не повредив дорогостоящие машины, всего с одной потерей.

Через полтора часа сновигаторы начали подходить к тренировочным полигонам станции «Амундсен-Скотт». На часах было начало девятого. Таким образом, расстояние в семьсот восемьдесят миль они прошли за шесть часов, потеряв один час внутри снежной бури.

ГЛАВА XVIII. В ПОИСКАХ ЛЖИ.

(все реплики в данной главе происходят на английском языке)

На полигоне рядом со станцией были припаркованы в ряд пять американских сновигаторов двух типов различной расцветки, из которых явно выделялись две броские модели «Antarctic Fantom» с характерным преобладанием никелированного блеска большей части поверхности фюзеляжа. Спереди по бокам они были укомплектованы орудиями внушительного вида с тянущимися от задних оснований стволов толстыми гофрированными трубками, уходящими внутрь корпуса. Орудия были трёх видов: с двумя одиночными длинными стволами по бокам корпуса; с двумя двойными вертикальными спаренными стволами меньшей длины, также расположенными по бокам и одиночное пятиствольное радиально-осевое орудие, которое крепилось на специальной дуговой балке, расположенной над задней частью фюзеляжа между крышкой кабины и задним антикрылом. Таким образом, оно имело две основные боевые позиции над кабиной, перемещаясь с одной стороны на другую с помощью привода и получая свободную зону обстрела с каждой из сторон сновигатора.

На станции их встретил контролёр пребывания или, как они назывались у американцев, «хостес менеджер» (hostess) по имени Дэймон Холл и директор программы модернизации сновигаторов под незаурядным названием «Snow Battle» Эштон Сандерс.

– Приветствую вас на нашей станции! – восторженно встретил гостей Холл, – мы очень рады видеть вас и хотим поскорее представить вам наш общий новый проект «Snow Battle»! Это Эштон Сандерс, директор этой программы! – и Холл указал на стоящего рядом высокого человека в джинсах рубашке и больших жёлтых ботинках для туризма, который широко улыбался привычной американской улыбкой.

Все пилоты по очереди сделали рукопожатие, сначала с Холлом, а потом с Сандерсом.

– О том, как добрались, – продолжил Холл, – не спрашиваю – наслышан, примите мои искренние сопереживания по поводу вашего друга. Не волнуйтесь, его доставят сюда как можно быстрее, у нас очень профессиональная команда спасателей! И он обязательно сможет присоединиться к вам в программе испытаний, а пока пройдёмте – я вам покажу ваши комнаты.

– Скажите, – спросил Джонс по пути, – а я могу поговорить с диспетчером?

– Конечно! – в том же настроении воскликнул Холл, – вы прямо сейчас хотите это сделать или лучше дождёмся утра? Смена меняется через двадцать минут, я не уверен, что это будет удобно для вас обоих.

– А завтра с утра заступает та же смена, что и сегодня? – переспросил Джонс.

– Да, – улыбаясь, ответил Холл, – смены меняются ровно в девять и заступают на двенадцать часов, практически, как и везде.

– Хорошо, – сказал Джонс, – я обязательно напомню вам с утра об этом.

– Нет проблем! – коротко ответил Холл, – вот здесь по коридору располагаются ваши комнаты, вы можете занимать их в любом порядке, на этот раз протоколы программы не регламентируют, кто и где будет располагаться, кроме комнаты капитана. Через пол часа я жду всех вас в начале коридора, мы пройдём столовую на ужин, если кто-то не хочет есть на ночь – присутствие не обязательно. В любом случае, в столовой круглосуточно работает холодильник, где есть сэндвичи, хотдоги и пицца, а также кофе машина. В каждой комнате есть микроволновка и холодильный шкаф с прохладительными напитками, но это стандарт – вы знаете.

– Похоже, от голода мы здесь точно не помрём, – шутливо сказала Фрэя Джонсу, обняв его руку и прислонившись к плечу щекой.

– О´кей! А теперь вы все свободны, у вас сорок минут на то, чтобы принять душ и переодеться.

Пилоты со своими вещевыми рюкзаками начали расходиться по комнатам. А Джонс нашёл дверь с никелированной табличкой, на которой гордо красовалась надпись «Captain», и скрылся за ней.

После ужина в начале одиннадцатого Джонс лежал на кровати у себя в комнате и пытался выстроить приблизительную структуру завтрашнего разговора с диспетчером. Он попрощался с Фрэей ещё в столовой, объяснив это очень сильной усталостью после тяжёлого маршрута, и теперь собирал мысли в кучу и концентрировал их на основной сути, упорно борясь со сном. В армии его учили не упускать из вида подозрительные неясности в происходящем и не откладывать их выяснение на потом, а сразу же по- возможности делать все шаги к выявлению всех причин и факторов их возникновения. Это необходимо было делать для того, чтобы в последствии исключить ещё более серьёзные и фатальные ошибки, которые могли обладать структурой «снежного кома», постепенно накапливая мелочи и накатывая их друг на друга. Поэтому в принятии решения поговорить с диспетчером и службой синоптиков он абсолютно не колебался, а ставил для себя эту задачу, как автоматическую по уставу. Сейчас его больше волновал способ, при котором необходимо было учесть в первую очередь уход от возможного провокационного скандала с персоналом, а во вторую – точное определение причин и выяснение правды. В следующем случае ухода от прямого ответа, необходимо было установить приблизительные мотивы, по которым это происшествие могло быть совершено намеренно. К дополнению всех этих его раздумий, в башку навязчиво и невыносимо лезли ассоциации всего происходящего с фрагментами из фильма «Семнадцать мгновений весны» про Штирлица, который также сложно планировал предстоящий диалог на допросе, сидя в пыточных подвалах «СС» у Мюллера. Больше всего Джонса напрягало то, что все эти мысли, как и тактика его психологического поведения в последнее время начались после разговора с Фрэей, отдалённо напоминающего шизофренические и паранойяльные подозрения утомлённого к ночи головного мозга и сознания. Но, опять же из своего армейского опыта, он хорошо знал, что в таких случаях лучше сделать лишнее, а потом извиниться, чем не сделать и потом серьёзно пожалеть. К тому же из курса по психологии в высшем лётном училище он помнил одно высказывание, гласящее о том, что хороший руководитель должен быть немного параноиком и находиться в постоянном подозрении к каждому своему подчинённому и окружающей ситуации в целом. С этими мыслями Джонс не заметил, как заснул.

Проснувшись утром в восемь часов, Джонс, как обычно умылся, почистил зубы, сделал пятьдесят отжиманий от пола, пятьдесят качков прессом живота, пятьдесят приседаний, принял освежающий душ и, выпив маленькую бутылку апельсинового фрэша, нажал на кнопку вызова хостес менеджера на информационной сенсорной панели интеллектуального компьютера, который был встроен в стену перед выходом из комнаты в коридор. В ответ на экране появился видеосигнал с камеры.

– Вы уже проснулись, капитан Джонс? Доброе утро! – поприветствовал его Холл с монитора всё с той же неизменной воодушевлённой улыбкой на лице, – я помню наш уговор, ждите меня в начале коридора, я сейчас к вам подойду!

Монитор тот час же погас, вернувшись в стандартный интерфейс. Джонс вышел из своей комнаты и направился вдоль по коридору, рассматривая исключительно оригинальную отделку стен, на которую, видимо, он не обратил вчера своё внимание по причине чрезвычайной усталости. На стенах были объёмные голографические фотографии с видами американского мегаполиса с высоты птичьего полёта.

Холл подошёл к назначенному месту примерно минут через пять.

– Пойдёмте, – легко пригласил он.

– Скажите, Холл, – спросил Джонс по пути их следования до административного модуля, – у меня такое чувство, что с голографией на стенах коридора, где расположены наши комнаты, что-то не так.

– Что именно вам не понравилось, капитан Джонс? – спокойно переспросил его Холл.

– Мне кажется, что вчера их не было? – ответил он.

– Кого их? – переспросил Холл ещё раз с улыбкой.

– Этих небоскрёбов, – ответил тот.

– Скажу вам больше, – продолжал Холл, – когда вы вернётесь, их тоже не будет. Голограмма меняется каждые пол часа, а на ночь полностью выключается в целях экономии ресурса оптических нано частиц на микроэлектронной матрице, из которых она выполнена. Вы были на станции «Моусон» в первой своей миссии, наверняка вы обратили внимание на 3D-проекции, из которых были выполнены стены.

– Да, я хорошо их помню, – утвердительно ответил Джонс.

– Именно! Мы пошли чуть дальше и сделали проекции управляемыми, – продолжал объяснять Холл без доли эмоций в голосе, – там есть очень красивые виды Гранд Каньона в пустыне Колорадо штата Аризона, они мне нравятся больше всего.

Холл довёл его до рубки диспетчера в центре спутникового мониторинга и радиосвязи административного модуля станции.

– Знакомьтесь, это наш диспетчер Итан Ричардсон! – сказал Холл Джонсу, указывая на человека, сидящего в большом глубоком кожаном чёрном кресле перед множеством мониторов и таких же больших и чёрных наушниках с микрофоном, – именно он вчера вёл вас по маршруту со станции «Купол Фудзи».

Человек развернулся в кресле на сто восемьдесят градусов, лицом к вошедшим и приспустил один наушник.

– Я слушаю вас, – произнёс он со спокойной заинтересованностью.

– Это Джонс, капитан команды российских пилотов, – представил его Ричардсону Холл, – у него есть к тебе какие-то вопросы. Я оставлю вас наедине, думаю, вы разберётесь здесь без моего участия.

С этими словами Холл вышел за прозрачную дверь диспетчерской рубки.

– Я внимательно слушаю вас, капитан Джонс? – обратился к нему Ричардсон.

– Как капитану команды, мне необходимо уточнить ситуацию с одним из моих пилотов, который вчера не смог выйти из бури. На каком этапе находится спасательная операция и как его самочувствие в данный момент? – начал издалека Джонс, чтобы отвести внимание.

– Что ж, прекрасно, – ответил ему Ричардсон, – ваш пилот сейчас находится там же, проверка связи была произведена при передаче смены пятнадцать минут назад. Его состояние в норме, всю ночь он спал. Буря на данный момент ушла дальше на северо-запад. Спасательная группа ещё не достигла координат его местонахождения и предположительно это произойдёт сегодня к полудню. Тогда будут известны подробности. По описаниям сновигатор вашего пилота полностью занесён снегом. Мы попросили его не предпринимать никаких действий, в том числе не пытаться открыть кабину во избежание ухудшения ситуации и возникновении дополнительных проблем. Что-нибудь ещё, капитан?

Джонс сделал паузу, задумавшись на секунду, а затем снова спросил.

– Скажите, а каков был прогноз синоптиков в данной области на вчерашний рейс?

– Вы задаёте странные вопросы, капитан, – с явным подозрением и недовольством начал Ричардсон, – вы получили от меня этот прогноз вчера перед выходом на маршрут, и уверяю вас, со вчерашнего дня по сегодняшний момент он не изменился и не мог измениться. Мы все, также как и вы несём здесь персональную и очень высокую ответственность за свои действия. У вас возникают какие-то сомнения?

– Нет-нет, что вы? – галантно и очень осторожно начал ретироваться от явных намёков в диалоге Джонс, – вы должны понять меня. Я капитан, и несу ответственность не только за подкомандных мне людей, но и перед вышестоящими начальниками, при этом я действую в соответствии с протоколами, которые требуют от меня всех необходимых подробностей в моих отчётах.

– Я читал ваш протокол, капитан, и хорошо знаю всё его содержание, – отвечал ему Ричардсон, – однако не припомню конкретных статей или пунктов, где бы точно упоминалось о такого рода подробностях в отчётах при выяснении обстоятельств происшествий. Однако если вы так просите и абсолютно в этом уверены, то я готов по возможности ответить вам на все интересующие вас вопросы. Что конкретно вы ещё хотите знать?

– Я хотел бы взглянуть на вчерашний прогноз погоды ваших синоптиков, – уверенно продолжил Джонс, – мне необходимо убедиться во всём самому, чтобы на будущее знать ситуацию, при которой возможны такие внезапные климатические катаклизмы в центре Антарктиды.

– Что ж, я готов вам предоставить любые отчёты в письменном и графическом виде, только уже в соответствии с моими протоколами мне будет необходимо для этого устное разрешение начальника станции, который в свою очередь потребует от вас подтверждение ваших требований от представителей вашего руководства. Если, хочу здесь всё-таки подчеркнуть, вас действительно интересует данная информация, то, для того чтобы обойтись без лишних процессуальных проволочек и сократить время, вам лучше всего обратиться за подтверждением к Архипу Великому, непосредственно в приёмную «Big Father House». Лучше всего это сделать после обеда, записавшись заранее. Архип не любит ранних посетителей.

Джонс немного оторопел, но не смутился и также корректно завершил дискуссию.

– Хорошо, я понял вас, Ричардсон. Именно так я и поступлю. Спасибо за предоставленную информацию.

– Всего доброго, капитан Джонс, – равнодушно ответил он, и, поправив снятый наушник, плавно и спокойно развернулся вместе с креслом в обратную сторону.

Джонс возвращался обратно с ещё более спорными мыслями в голове. С одной стороны всё происходило вроде бы, как и должно было происходить. С другой – присутствовала явная недораскрытость фактов, которые уводили всё его расследование в какую-то непонятную сторону. Естественно он однозначно решил пойти в приёмную «Big Father House», чтобы записаться на приём, но для начала ему нужно было выяснить общее расписание новой программы испытаний, поэтому он вернулся в свою комнату, чтобы вновь пообщаться с Дэймоном Холлом по видеосвязи.

ГЛАВА XIX. РАЗГОВОР С АРХИПОМ ВЕЛИКИМ.

(все диалоги в данной главе происходят на английском языке)

Возвращаясь по коридору в номер, Джонс обратил внимание на великолепные пляжи Майями, очередь которых, по-видимому, теперь наступила красоваться на стене. Повторив ту же самую процедуру, что и сорока минутами ранее, он опять связался с Холлом, который явно был чем-то занят, но с той воодушевлённой непосредственностью ответил ему.

– Я слушаю вас, капитан Джонс.

– Подскажите, Холл, где я могу ознакомиться с графиком проведения программы испытаний?

– Сегодня для вашей команды разгрузочный день. Руководство предписало всем отдохнуть и хорошо выспаться после тяжёлого маршрута, чтобы не перегружать свой организм, поэтому до обеда все абсолютно свободны. Обед ровно в час как обычно. До этого времени вы можете лишь проследить, чтобы ваши пилоты вовремя проснулись и проследовали в столовую, хотя в принципе это моя задача, и я однозначно прослежу за этим. После обеда я соберу вас в аудитории, и мы вместе обсудим все дальнейшие действия по программе, включая расписание, а пока вы можете быть свободны. У вас есть ещё ко мне какие-то вопросы?

– Нет, спасибо, – ответил Джонс.

– Всего доброго, капитан.

Джонс посмотрел на время, на его массивных часах марки «Полёт» с хронографом было ровно десять. Ранее он был уже в офисе «Big Father House», когда получал повышение до капитана группы от Архипа Великого, поэтому как пройти туда из жилого корпуса, он знал. Выбрав опцию «расписание» на сенсорной панели, он без труда нашёл искомый объект в общем списке. Приёмная открывалась в десять часов в будние дни. Джонс опять взглянул на свои часы, внизу на общем циферблате маленькими буковками многосложный автономный механизм информировал обозревателя о том, что сегодня был четверг. Джонс посмотрел на себя в зеркало, после чего вышел и направился по множественным переходам в приёмную. Никого из своих пилотов за это время он пока ещё не встретил. Все спали, как и предполагалось местной администрацией.

В приёмной за стойкой рецепшн сидел молодой человек, референт в навороченном комбинезоне высшего управления корпорации без знаков отличия, но с маленьким круглым золотым значком офиса управления на воротнике в виде оригинального символа корпорации «Polar Navigation». Своим поведением он напоминал таможенника на пропускном терминале, который постоянно куда-то прямо смотрел, как бы не обращая внимание на происходящее вокруг. При этом создавалось такое ощущение, что он начинает пристально вглядываться в вошедшего в приёмную человека именно в тот момент, когда тот отводит от него свой взгляд, и вновь быстро возвращается в прежнюю равнодушную позицию, как только на него обратно переводят внимание.

Джонс подошёл ближе и обратился к нему.

– Здравствуйте, я капитан российской группы пилотов, Евгений Громов, позывной «Джонс». Мне необходимо встретиться с Архипом Великим по поводу подтверждения моего запроса в диспетчерскую службу станции, связанного со вчерашним происшествием во время маршрута.

Ответа не последовало. Джонс сделал паузу, и начал уже было переспрашивать, успев сказать только слово «простите», но референт резко перебил его:

– Пождите!

Джонс простоял ещё около минуты, после чего референт продолжил:

– Вас ожидают, пройдите.

Джонс был крайне удивлён происходящему. Единственное, что до него дошло в момент, пока он заходил в дверь, так это то, что информация о том, кто он и зачем пришёл, была каким-то образом оперативно передана в офис, а оттуда на неё в свою очередь последовало разрешение.

Зайдя внутрь, Джонс моментально погрузился в резко напомнившую ему своей низкочастотной глубиной атмосферу полумрака, кожаных стен и кресел, лакированного дуба и блеска нержавеющей стали.

Архип Великий стоял на верхнем ярусе перед ступеньками, лицом к Джонсу. На нём были серые костюмные брюки, серые лёгкие туфли – макасины из тонкой кожи, хорошая дорогая рубашка в широкую атласную вертикальную полоску, сверху была одета лёгкая кофта на пуговицах из серой шерсти с длинным вырезом, руки он держал в карманах брюк. Выражение лица было очень непонятным, скорее недопонимающее весёлым, чем недовольно вопрошающим. Прошла некоторая пауза, пока Джонс осознал, что просто молча стоит, хотя первая реплика по логике вещей ожидалась как раз от него. Архип, поражая своим ведением ситуации, весело усмехнулся и начал разговор первым, поставив Джонса в ещё более неловкое положение:

– Я с утра обычно никому не предлагаю, но может, вы будете? Есть хороший американский коньяк, не отказывайтесь.

– Спасибо, – сказал Джонс, – не дополнив свою фразу смыслом, так как сам в этот момент не смог быстро определиться, отказаться ему или нет.

Архип быстро спустился лёгкой походкой вниз, подошёл к бару и ловко плеснул янтарную жидкость из хрустального круглого графина в два коньячных бокала, наполнив их чуть меньше половины. После этого он взял бокалы в разные руки, подошёл к Джонсу и протянул ему один с левой руки.

– Ваше здоровье, капитан!

Затем он пригубил свой бокал, отошёл к изголовью стола и сел в своё кресло.

– Садитесь, Джонс.

Джонс сел в одно из кресел, находящихся рядом, и тоже сделал маленький глоток. Коньяк, конечно же, оказался превосходным, в чём было бессмысленно здесь сомневаться.

– За вашу, успешную победу в последней миссии, Джонс! – произнёс ещё один тост Архип, подняв свой бокал вверх, и снова сделал глоток.

– За победу! – поддержал тост Джонс и тоже выпил.

– Как там ваш подопечный пилот, Аксель? – продолжил Архип как бы невзначай.

– С ним всё в порядке. Я собственно по этому поводу и пришёл. Мне нужно ваше подтверждение запроса для диспетчера станции по вчерашней погоде.

– Хорошо, – ответил Архип, – а что там такое с погодой?

На этом месте Джонс понял, что его очень ловко поймали со всех сторон, так как существовало всего два варианта событий: или он просто не прав в своих подозрениях и погода являлась обычной случайностью или ему сейчас придётся выкладывать все свои карты на стол перед основным игроком по версии Фрэи. Мысль пронеслась довольно быстро, но вот как правильно ответить в данной ситуации Джонс понять не мог, и в этот момент начала возникать та неловкая пауза, которая обычно рушит всю внешнюю гармонию прикрывающую внутреннее состояние.

– Дело в том, – продолжил Джонс, – что в рамках произошедшего события я считаю необходимым для себя ознакомиться со всеми подробностями, которые его сопровождали, в том числе картой погоды и прогнозом синоптиков на вчерашний день.

– Зачем? – коротко спросил Архип.

– В целях повышения опыта ведения прогнозов на предстоящие рейсы в будущем.

– Вы сами решили этим заняться или вам кто-то посоветовал? – спросил Архип.

Тут Джонс ещё больше впал в панику, но вида конечно не показал.

– Я подумал, что это является естественной процедурой для капитана команды в данной ситуации.

– А как капитан команды, вы чем регламентируете эти действия? – спокойно продолжил Архип.

Джонс понял, что конкретно ответить ему нечем, мямлить было ещё хуже, поэтому он решил выйти из этого тупика проще:

– Я просто посчитал это нужным для себя, вот и всё.

– Хорошо, – с лёгкостью ответил Архип, – тогда вернёмся назад. Вы сказали, что вам нужно подтверждение. Кто сказал вам, что оно нужно?

– Диспетчер Итан Ричардсон.

– Вы разговаривали с Ричардсоном?

– Да, я зашёл к нему в начале смены выяснить, как проходит спасательная операция.

– А до этого он вам не сообщал о погоде на текущий маршрут?

– В том-то и дело, что в прогнозе какие-либо предупреждения о буре отсутствовали.

– И это вызвало у вас подозрение?

Здесь Джонс понял, что его заводят в ловушку, и решил соврать:

– Нет, я же говорил уже, я просто хотел взглянуть на карту погоды, чтобы ознакомиться с подробностями.

– Скажите, Джонс, вы, являясь лётчиком морской авиации, знакомы с таким субполярным явлением, как «внезапный метеорологический сдвиг высокой шквальности»?

Здесь Джонс напрягся не на шутку. Он совершенно не ожидал от Архипа Великого таких глубоких познаний в метеорологии.

– Собственно я понимаю, о чём идёт речь, – ответил он задумчиво.

– Тогда вы должны понимать природу возникновения таких бурь в полярных округах, близких к полюсу.

– Да я знаком с теорией возникновения спонтанных метеокатаклизмов.

– Тогда каким образом вы собираетесь структурировать опытную статистику такого явления, да ещё и на основе одной погодной карты?

Тут Джонс понял, что вести дальнейший разговор бесполезно, так как его просто «взяли за шиворот» и он решил ретироваться по-хорошему.

– Наверное, вы правы, господин президент, я действительно переусердствовал в своих намерениях, поэтому оставим эту тему. Возможно, это произошло от остаточного напряжения после тяжёлого рейса.

Архип ещё раз весело усмехнулся и, допив свой бокал, поставил его на стол. Джонс сделал тоже самое и с невозмутимым спокойствием закончил беседу:

– Знаете, я очень доволен, что зашёл к вам и ситуация разрешилась сама собой. Спасибо вам большое, за то что приняли меня и за коньяк конечно, он действительно очень хорош!

– Заходите ещё Джонс! Общение – это неизменный путь к успеху.

– До свидания, господин президент!

– Всего доброго, Джонс!

И Джонс с явным чувством внутреннего идиотизма удалился за дверь.

Возвращаясь к себе в комнату, чтобы уйти от депрессивного стресса после разговора в офисе «Big Father House», Джонс составлял стандартную схему плюсов и минусов для каждого из подавляющих его состояние психологических факторов. Он однозначно проиграл эту дуэль, но зато не подал виду и не был полностью раскрыт в своих действительных подозрениях и недоверии к управлению. Он не получил никаких подтверждений своих подозрений, но зато, благодаря разговору с Архипом у него появился прекрасный вариант считать все эти мысли надуманными, а ситуацию просто случайным стечением обстоятельств без какого-либо заговора или тайных деяний за его спиной. Оставалось только одно – это то, что, в конце концов, карту погоды он так и не получил, а противопоставить ей тосты за рюмкой коньяка с Архипом Великим было бы всё-таки глуповато. Поэтому Джонс решил на этом месте просто расслабиться и забыть про данную ситуацию. Он даже не подозревал, что в скором времени он будет очень сильно поражён тому, как сейчас ошибался в абсолютно всех своих доводах.

ГЛАВА XX. НОВОЕ ОРУЖИЕ.

После обеда вся команда во главе с Дэймоном Холлом направилась в аудиторию, где их уже ждали двое: один уже знакомый им директор программы испытаний Эштон Сандерс и специалист по новому оружию, инженер Харпер Беннетт, который был незамедлительно представлен окружающим, как только пилоты расселись по местам.

– Что ж, начнём, пожалуй, нашу вводную ознакомительную часть, – начал Сандерс, – на сегодняшний день предполагается проведение соревнований по гонкам на сновигаторах в трёх основных видах состязаний: спринт – дистанция, гонка с препятствиями и так называемый «Snow Battle». В первых двух сновигаторы комплектуются стандартно, а вот в третьем на внешнем корпусе монтируется оружие, спроектированное на сегодняшний день в трёх модификациях, которые вы наверняка уже видели на наших сновигаторах. О них вам более подробно позже расскажет мой коллега Харпер Беннетт, а пока остановимся на структуре проведения вашего обучения и испытаний.

На этом месте Сандерс привстал с края стола, на котором сидел, упёршись вытянутыми руками в столешницу, и, сделав глоток воды из маленькой пластиковой бутылки, которая стояла рядом, продолжил:

– Ваша программа будет состоять из теоретической части, которую будет вести Беннетт, и практической, в которой на последних этапах вместе с вами также будут принимать участие три наших пилота: Стив Эдисон позывной «Snowman»(«Снеговик»), Брайн Хейс позывной «Baby Hugh»(«Малыш Хью») и Джеймс Дженкинс позывной «Joker»(«Джокер»). Практическая часть в свою очередь состоит из стрельбы по целям в неподвижном положении, то есть когда вы ведёте стрельбу из своего сновигатора, который стоит на месте. Далее задача усложняется, вы вдвоём с напарником преследуете друг друга по очереди, обстреливая с разных ракурсов и позиций. При этом в тренировку также входит выполнение и отработка уходов от обстрела. И в заключении вам предстоит пройти реальное состязание с нашими пилотами, где вы уже будете соревноваться по-настоящему со всей серьёзностью и азартом. При этом все упражнения будут выполняться на наших машинах, так как ваши, извините, пока ещё не оборудованы, с этим не всё так просто. В связи с чем вам придётся ко всему прочему освоить ещё и новое управление нашей американской моделью сновигатора «Антарктический фантом».

– Скажите, а что за вторая модель сновигатора стоит у вас на полигоне? – спросил Вэндэр.

– Она у нас, к сожалению, экспериментальная, доступ к ней строго ограничен, и названия пока ещё не имеет. Наши люди понемногу обкатывают её сейчас, но этапы ещё слишком ранние, чтобы о чём-то говорить.

Сандерс сделал небольшую паузу, чтобы дать время для новых вопросов, а затем продолжил:

– Для проведения данной программы комиссией не было установлено чётких временных регламентов, но были сформулированы критерии, которых мы с вами должны придерживаться. Так, например, мы не преследуем цели добиться от вас за время практических тренировок какого-то определённого уровня профессионализма, поэтому не обязательно тратить на это много времени. Для нас достаточно, чтобы вы просто могли выполнять те или иные действия. Однако нам необходимо, чтобы вы достигли понимания сути происходящего, то есть, как бы прочувствовали ситуацию и выработали соответствующие эмоции. Этого будет достаточно, профессионализм вы наработаете позже спустя время. Также для нас будет очень важно ваше мнение о том, как вы сами воспринимаете происходящее: что вам нравится, а что нет? Может быть, вы захотите что-нибудь изменить или дополнить, так как из таких мелочей и состоит вся картина в целом, которую мы потом будем предлагать потребителю в виде зрелища или попросту шоу. Я закончил свою часть. Теперь моё место займёт Харпер Беннетт, который предложит вам небольшой теоретический курс, касаемо оружия, о котором мы говорили. Беннетт, прошу тебя…

И Сандерс отошёл в сторону, после чего прошёл между рядами и сел в конце аудитории позади всех. Его место незамедлительно занял Харпер Беннетт, человек среднего роста, аккуратного сложения, одетый в спокойной офисной манере и в очках.

– Здравствуйте, – начал он, – я являюсь одним из научных руководителей, курировавших проектирование того самого оружия, о котором идёт речь. Это оружие представляет собой довольно сложные по конструкции энерго- импульсные бластеры, смодулированные в пушки различного типа, в зависимости от скорости генерации заряда, от дальности его распространения и соответственно мощности, то есть силы удара. Я не буду вдаваться в сложную физическую природу принципа их работы, а просто разъясню формулу отличия их видов друг от друга. Две одиночные пушки являются самыми дальнобойными, но обладают низкой скорострельностью, стволы стреляют поочерёдно. Две двойные пушки с вертикально-спаренными стволами имеют среднюю скорострельность, среднюю дальность и меньшую ударную силу каждого ствола, чем у предыдущей модели. И, наконец, любимый всеми «Пулемёт Гатлинга», – шестиствольное радиально-осевое орудие, обладает высокой скорострельностью, небольшой дальностью стрельбы и малой ударно-боевой способностью каждого ствола в отдельности. Я специально вынес за общие рамки показателей кучность стрельбы, так как в нашем случае здесь имеет место суммарная мощь, то есть на один выстрел одиночной дальнобойной пушки по мощности приходится десять выстрелов из пулемёта. Это важно понимать, так как если цель находится вдалеке, и в неё прошло попадание одиночного заряда, то на близком расстоянии это будет эквивалентно десяти выстрелам из пулемёта. Технически при поражении цели эти заряды тоже отличаются. Если в первом случае происходит мгновенный атмосферный разрыв в области цели, то во втором он имеет нарастающий характер и достигает своего максимума в самом конце, поэтому стрелять нужно длинными очередями. Отсюда возникают плюсы и минусы в технике стрельбы. При стрельбе очередями очень удобно вести преследующий огонь на небольших расстояниях, так как цель не может резко оторваться от вас, уйдя в сторону из-за того, что вы всё время тянете за ней «хвост» из многочисленных зарядов. А в первом случае вам необходимо будет только хорошо прицелиться издалека, и цель получит достаточный поражающий удар для потери своей курсовой стабильности. «Двойка», так мы между собой называем пушку с двумя вертикально спаренными стволами, по всем вышеописанным факторам стрельбы имеет усреднённое значение между одиночной пушкой и пулемётом. Теперь коснёмся критериев выбора.