Юп согласился. Вернул платье на место. Сказал, что остаётся только голубятня.
Жеран встревожился.
– В двух кварталах, я обнаружил голубятню, – пояснил Юп. – Мне не удалось поговорить с хозяином, поскольку вчера он праздновал день своего рождения и порядочно нализался. Насосался вина настолько, что увидел дно бочки. Он налимонился, шеф.
– Хватит! – дю Жеран вскинул ладони. – Я всё понял! Голубятня остаётся у вас в резерве. Что со стиральной машиной и несессером?
– Они не встречались, – ответил Юп. – Эми Кано нас обманула, она не стреляла в Ушара.
– Так я и полагал, – махнул Жеран. – Не пойму, какого чёрта она себя оговорила?
– Поводов много. Когда вы молодая и красивая девушка, вас окружают соблазны. Она могла выгораживать любимчика Алена… вы заметили, что старик Фрессон вылитый Ален Делон? Её могли подкупить, наконец, запугать.
– Кто?
– А хотя бы мадам Фрессон. Судя по всему, дело затягивается, время уходит. Пора посыпать круассаны сахарной пудрой – они остывают, но из-за судебных проволочек, права на кулинарный справочник ещё не перешли к Фрессону. Хозяйка надавила на сиделку… быть может, посредством компромата в виде интимных фото, или посулила кругленькую сумму, чтобы Эми взяла вину на себя. Это не так глупо, учитывая, что мадемуазель Кано наследница и денежки, в конце пути, достанутся ей.
Дю Жеран сосредоточенно молчал, слова напарника заставили его задуматься. Прошла минута, наконец, сыщик проговорил, что беседа с мадам Фрессон неминуема, уверил, что проведёт её сам:
– Пожалуйста, не встревайте. Я почти разгадал загадку, и только нюансы не сходятся. Поэтому я весь на нервах, и если вы станете мешать…
– Я – само молчание! – обещал Юп. – Могила! Каменный склеп на заброшенном еврейском кладбище!
Мадам Фрессон была полной противоположностью своего мужа. Невысокая, напористая, деловитая.
"Такая запросто могла подкупить", – подумал Юп.
"Или запугать", – подумал Жеран.
Жюли Фрессон заявила, что она знает о свих правах и упрекнула полицию в бездействии. На лице женщины доминировал выразительный нос – слегка крючком, – и подвижные губы. Мадам красила губы алым и пудрила бледно нос.
Жюли имела увесистую грудь – на зависть многим женщинам, тонкую талию и широкие бёдра. В сущности, было понятно, на какие прелести клюнул в молодости Ален Делон. То есть месье Фрессон.
Юп подумал, что кабы не железное алиби, он бы заподозрил, что заварушку устроила Жюли: "А что? пальнула в лобешину Ушару… быть может, у них были шашни, расстреляла дверь… муж был под кайфом, а сиделку запугала".
Но мадам Фрессон рисовала. В тот вечер она, по многолетней привычке, отправилась в студию и провела там шесть часов. Тонкий запах скипидара и показания свидетелей подтверждали слова Жюли.
Дю Жеран спросил о кухарке, получил ответ, что "старая хрычовка давно порывалась сбежать", но это так просто не удастся: "я верну её на место в два счёта! у неё не осталось совести и мозгов, но готовит она великолепно", – сказала Жюли.
Вопрос о серебре. Мадам Фрессон в деталях описала вилки, ножи и ложки, натурально пожалела о пропаже.
– А вино? – спросил дю Жеран, как будто между прочего. – На кухне затерялась бутылочка розового "монмейрана".
Жюли посмотрела на сыщика подозрительно, не разыгрывает ли? Жеран повторил:
– Мы нашли бутылку сухого вина, – он обрисовал в воздухе бутылочный контур. – Розовое "монмейран".
Мадам Фрессон ответила, что никогда в жизни в её доме не было подобной бурды, и никогда не будет.
– За кого вы меня принимаете? – она вспыхнула очами, и…
…и дю Жеран (быть может впервые в жизни) подумал, что вот было бы неплохо проснуться утром и обнаружить в своей постели такую решительную женщину. Он даже тряхнул головой, чтобы избавиться от морока.
– Как вы относитесь к мадемуазель Кано? – задал последний вопрос.
Жюли ответила искренно, сказала, что сиделка – минимальное необходимое зло:
– Чтобы держать маленького жеребчика моего седого жеребца под контролем, я позволила Эми жить в доме. И даже включила её в завещание.
– Понимаю вас! – дю Жеран поцеловал мадам Фрессон руку, и ещё раз позавидовал счастливчику Алену Делону. – Как это мудро!
Меж тем, расследование выходило на финишную прямую. Дю Жеран выбрался на улицу (беседа происходила в доме Фрессонов) и набрал полные лёгкие воздуху. Сыщику показалось, что атмосфера пропахла озоном и электрические искорки мелькают меж молекул О-2. Напряжение возросло до неимоверных высот, кончики пальцев Жерана зудели. "Лямур-тужур", – проговорил он под нос, чем озадачил напарника.
"Эвон, как! – ухмыльнулся Юп. – Жеран втюрился!"
Пускай, Юп ошибся… но только отчасти. Маленькая крупица души дю Жерана симпатизировала мадам Фрессон, львиная же доля неслась в полицейское управление, дабы закончить замысловатое расследование.
– Знаете, Юп, – проговорил Жеран, – это дело мне напоминает футбольный мяч, упавший на цветочную клумбу. Он такой же грубый и неуместный, как…
– Как кто? – спросил Юп.
– Как Преступник, конечно! – вспылил инспектор. – О чём вы думаете?
Дю Жеран осведомился, где машина, ему не терпелось мчаться.
Доступных машин не оказалось, все они разъехались. Юп накрутил полицейское управление, ему ответили, что в городе объявлена облава, и все автомобили задействованы в ней.
– Пойдём пешком! – скомандовал Жеран. – В пути, я проговорю вам отгадку, а вы попытаетесь поразить стройную цепь моих безупречных логических напластований своими беззубыми сомнениями.
Юп кивнул, давая понять, что его "беззубые сомнения" будут неистовствовать.
– Прежде всего, отметим, что преступление было совершено спонтанно… именно поэтому оно взвинтило мои нервы и мыслительные мощности до самого высокого предела. Когда преступление спланировано заранее, Преступник и Сыщик находятся в равном положении, с той только разницей, что один предполагает, а другой располагает. Это же убийство произошло случайно, и помимо воли Преступника, мы состязались с волею Рока, мой незатейливый напарник.
Преступник знал дом Фрессонов, бывал в нём. Не в мелочах, конечно, но отличал кухню от бильярдной, спальню от уборной. Он открыл дверь, вошел. Обнаружил, что в доме он не один… если говорить точнее, он ждал, что в доме присутствуют хозяин и мадемуазель Эми, но оказалось, что есть кто-то третий. Это несколько путало карты, но… не мешало.
Он осмотрелся, оставил на столе подарок, прикрыв его кухонным полотенцем. Бутылку вина поставил на пол, поскольку… – дю Жеран пошевелил пальцами, будто разминал сигару, – тут вступает в игру любовная философия, мой друг. Он тянулся к Эми Кано, как цветок тянется к солнцу, девушка отвечала взаимностью, но денег на приличное вино не оставалось. – Сыщик улыбнулся.
– Преступник решил откупорить бутылку и дать вину подышать… что характеризует его с лучшей стороны, я говорю о Преступнике, не о вине… вино – дрянь.
Отыскивая штопор, молодой человек (а мы выяснили, что он молодой) наткнулся на кухонные перчатки… приметил столовое серебро, и подумал… нет, он ещё не понимал и даже не помышлял о преступлении, но подумал, что… хорошо бы прибрать серебро к рукам. Старикам Фрессонам оно уже ни к чему, а ему и Эми может облегчить жизнь.
Тогда он сходил в гардеробную за несессером, аккуратно сложил в него добычу. Прикинул вес благородного металла, и взалкал. А когда обнаружил в кабинете хозяина револьвер с патронами, шило в юной заднице заиграло на полную мощность. "Чего ради я тушуюсь? – подумал он. – Припугну стариков и Эми… чтобы она не догадалась".
Молодой человек надевает на лицо повязку и нахально обыскивает спальню мадам Фрессон. Затем он поднимается по лестнице, помахивая тридцать вторым полновесным калибром и сталкивается нос к носу с Ушаром. От неожиданности Преступник стреляет, притом, исполняет выстрел художественно красиво – в середину лба, так что жертва отлетает, киношно хлопнув в воздухе каблуками.