– Но все знают, – добавил Макаров, что таран нужен чтобы таранить в первую очередь воду, для улучшения топливной экономичности, так что учитывать данный конструктивизм как вооружение – моветон.
– Полностью с Вами согласен, – Бурлаков сделал словесный прогиб и стал вести доклад дальше, – «Fuji», первым в японском флоте изначально оснащался сетями противолодочного заграждения. В проекте были две мачты с двойными боевыми марсами для артиллерии, но при постройке оставили только по одному на мачте. Броневой пояс был только в средней части, изготовленный из новейшей Гарвеевской брони, закрывая собой машинное и котельные отделения и основания барбетов, а вот нос и корма оставались не прикрытыми. Плоская броневая палуба в 2½-дюйма толщиной, располагалась прямо над броневым поясом и закрывала котельное и машинное отделение.
– Видимо, не забыли японцы взорванный «Люфти-Джелиль», – добавил Рожественский тоже присутствующий на совещании, и все адмиралы и капитаны по-доброму рассмеялись.
– Боевая рубка, располагавшаяся за носовым барбетом, имела броню в 14-дюймов, – продолжил Бурлаков, – главный калибр, размещавшийся в барбетах, для защиты расчетов был закрыт лобовой броней в 6-дюймов, с бортов и тыла 4-дюйма, сверху 3-дюйма. Под броней барбетов располагались поворотные и заряжающие механизмы, системы подачи снарядов и гидравлические стопоры, блокирующие платформы от разворотов при выстрелах. Снарядные погреба размещали только под броневой палубой.
– Как подается боезапас? – Макаров задал дельный вопрос.
– Боезапас подается через бронированные трубы, – Николай нисколько не стушевался, – помещения для бортовых торпедных аппаратов размещались ниже ватерлинии, и находились под защитой броневого пояса. Носовой торпедный отсек не бронировался.
– Каков на новом японском броненосце вес брони? – капитан 1-го ранга, командир броненосца береговой обороны «Первенец», Зиновий Рожественский решил задать каверзный вопрос.
– Общий вес брони 3000 тонн, что составляет от нормального водоизмещения примерно 24 процента. Причем броня новейшая Гарвеевская, используется в листах пояса и траверзов, броня палуб и крыш барбетов была обычной стальной. Угольные ямы размещались вдоль бортов, и являлись как дополнительной броневой защитой, – ответил Шотт/Бурлаков.
– Я вижу, что в центре находится каземат, непробиваемый нашими 12-дюймовками даже в упор, а барбеты башен имеют толщину в 16-дюймов и могут быть пробиты только с 2-3 кабельтовых, – Макаров на глаз рассчитал вероятное противостояние снаряда и брони.
– Напротив, пояс в 4-дюйма стальной брони пробивался 12-дюймовыми орудиями на всех дальностях возможного боя, – продолжил мысль прославленного флотоводца Бурлаков, – палуба в 2 ½-дюйма тоже, на всех дальностях, а 6-дюймовыми орудиями Кане, только если подойти на дальность пятнадцати кабельтовых, а если использовать 8-дюймовую артиллерию в качестве вспомогательной, то эта дистанция увеличиться до 35 кабельтовых, что является несомненным плюсом проекта. Причем нашу броню в 9-дюймов противник может пробить своим главным калибром с двадцати пяти кабельтовых, а вспомогательную в 2-дюйма, своим 6-дюймовымснарядомтакже с 25 кабельтовых.
– Что же делать? – поинтересовался осторожный Вирениус, уроженец Суоми.
– Напрашивается предложение, – произнес докладчик, – сделать броню цитадели 11-дюймов, а все другие части корабля, включая пояс по всей ватерлинии толщиной в 3-дюйма, второй пояс уменьшается со 6-дюймовдо 4-дюймов, а третий с 5-дюймов до 3-дюймов, или второй пояс также делаем 3-дюйма и экономим в весе порядка 60 тонн. Тем самым зону поражения нашего броненосца японским снижаем с 25 кабельтовых до 15 кабельтов, то есть японцу надо подойти поближе, причем если установить 8-дюймовые орудия в батарее, пусть и меньшим числом, то наш "Князь Потемкин-Таврический" начнет пробивать супостата уже на дистанции в 35 кабельтовых.
– Сколько времени это потребует? – осведомился Рожественский, имперского духа человек, но по происхождению был из ляхов.
– При скорости сближения в пару узлов на прохождение двадцати кабельтовых потребуется час. За это время наш броненосец выпустит в корабль противника из четырех 12-дюймовых и пяти 8-дюймовых орудий одного борта, примерно полторы сотни снарядов крупного калибра и тремя сотнями среднего. Если в цель попадет хоть десять процентов снарядов, а это на такой дистанции вполне реально, то от японца останется мокрое место.
Никогда еще в истории МТК члены комиссии не вставали и не аплодировали докладчику».
Прошу прощения, что утомил Вас столь длинным описанием проектирования, но все характеристики имеют отношение к происходящим далее событиям.
Познакомил я читателей с личностью командира корабля «Князь Потемкин-Таврический», а также воспроизвел его диалог с генерал-адмиралом Русского императорского флота Алексеем Александровичем: «Прямо как в Московии, – Николай опять произнес глупость, – София Августа Фредерика, принцесса Ангальт-Цербстская построила сиротский дом и на беспризорниках выращивала оспу, из которой делалась вакцина и продавалась по 50 копеек.
– Что Вы хотите от моей бабки? – Генерал-адмирал побагровел, – вся земля принадлежит ей по Салическому праву, а живут на ней люди по своим правилам родовой общины, соблюдают свои правила Кона, как не начать их травить, а потом лечить только тех, кто будет платить.
– Но это же бесчеловечно! – Бурлаков в ответ поглядел на зажравшегося аристократа.
– В том мире, котором она жила, да и сейчас, либо ты съел, либо тебя, – словно оправдываясь, проговорил Великий князь. Затем, расчувствовавшись от воспоминаний, произнес, – Когда мне было двадцать лет, меня разлучили с моей настоящей любовью – Сашенькой Жуковской. С тех пор, я словно с цепи сорвался, ища утешения в других женщинах, но так и не найдя никого, кто бы был хотя бы отдаленно похож на мою ту первую любовь, которая словно паровым катком прошла через мою душу, сердце и оставила неизгладимый след.
– Куда направились после истребления бизонов? – Николай вспомнил, что он всего лишь капитан 1-ранга и рассуждать о предках или любовницах Великого князя не только неприлично, но и не по рангу.
– Да весь мир объездил: Китай, Япония, Владивосток, вся Сибирь, занесенная катаклизмом, там не было особо что смотреть, стал шефом 39-го австро-венгерского пехотного полка.
– Разве такое возможно? – Бурлаков удивился, и это передалось его персонажу, – другая же страна, а вдруг война, и полк, где Вы шеф воюет с полком Русской армии.
– Вы Голиков, вероятно, часто в трюмах своего броненосца бывали и голову перегрели, – к Алексею Александровичу вернулись его властные нотки, – мы же одна страна, глобальная и большая. Ну осуществляет судебные дела Франц Иосиф и что с того, полк просто расквартирован там, набран из местного населения, но волю то он одного императора выполняет, еще один такой пассаж и я прикажу признать Вас больным».
Перейдем от расстановки фигур на шахматной доске, непосредственно к партии. В первом акте сконструированный главным героем броненосец перехватывает японские покупки в Италии – «Ниссин» и «Кассуга»:
«Телеграмма была адресована посланнику в Генуе, но он по русскому обычаю прошляпил её и переслал сюда, адресовав капитану первого корабля 1-го ранга, который прибудет в Суэц. Пришла она уже тогда, когда отряд Андрей Андреевича Вирениуса уже прошел узость и вышел в глубокое, красивое и соленое Красное море.
Туда же и прошел через небольшое время и русский броненосец «Князь Потемкин Таврический», но теперь помимо задачи встретиться с русской эскадрой, добавив ей существенной боевой мощи, позволявшей не только совершать крейсерские операции, но и отбиться в случае необходимости при встрече с отрядом броненосных кораблей.
– Вопрос, сможем ли мы догнать отряд из двух броненосных крейсеров? – задал Бурлаков устами Голикова вопрос младшему штурманскому офицеру, – разглядывая барханы и дюны с верблюдами по обе стороны канала, которые уже успели весьма поднадоесть в момент его прохождения.
– Дальность действия кораблей итальянской постройки всегда была очень скромна и хотя макаронники и пишут 5500 миль, но это если все отсеки судна загрузить углем, а на практике составляет, как я читал в испанской прессе, где тоже эксплуатируются подобные корабли до 3000 миль, так как их крейсер «Кристобаль Колон» прошел от островов Зеленого мыса до Сантьяго де Куба с пустыми угольными ямами, так что "Roca" и "Mitra" должны определенно зайти в Джибути пополнить запас угля, – ответил Ливинцев, несмотря на свои двадцать шесть лет облазавший весь корабль и знавший на что он способен, – мы же благодаря использованию нефти, которой в месторождениях Каспия до праха, разбрызгиваемой через специальные форсунки на уголь, повышаем температуру горения данного вида топлива, и тем самым повышаем экономичность, что позволит нам дойти и до Цейлона без бункеровки».
Представляю непосредственно, часть первого сражения: «Выстрел 10-дюймового орудия, оно у японцев одно и очень дальнобойное, успел сказать только Иван Августович на прощанье и быстрым шагом направился в боевую рубку, где находился капитан броненосца.
– И вы здесь? – Голиков обратился к Шульцу, – Вы не обязаны вступать в бой, боевая рубка, несмотря на прикрытие очень опасное место.
– Моя честь офицера приказывает мне быть на своём посту и делать то, что я к своим сорока шести годам делаю лучше всего, а именно вести огонь по противнику из орудий крупного калибра. Иван Августович был похож в этот миг на Дон Кихота. – А старший артиллерийский офицер направился командовать батареей 8-дюймовых орудий, там без наблюдения нельзя.
Николай Бурлаков был рад такому стечению обстоятельств, чтобы никто другой, а самый опытный полковник корпуса морской артиллерии, подготовивший множество курсантов, сейчас стоял за постом приборов центральной наводки, так трудной в освоении не только матросами, но и офицерами. Но на всякий случай связался с Козловым, который сидел на связи, и попросил просканировать личность Шульца и помочь ему советом, так как на хронокомпьютере имелась возможность опередить дистанцию между японскими крейсерами, и их преследователем, с которым они решили разделаться, так как убегать более не могли. Уголь кончался со страшной быстротой, и кочегары валились с ног от усталости, а итальянцы даже под дулами револьверов отказывались обслуживать перегретые машины и требовали сиесты.
Часы, находившиеся на руке Голикова, показывали 8.20 и столп воды, от вражеского крупнокалиберного снаряда встал слишком близко. Евгения Николаевича, слегка обрызгало и чуть оглушило, но голову его занимали следующие мысли: «Что случиться если он, пользуясь своими более крупными орудиями, потопит один корабль противника? Он будет зачинщиком войны, хотя нет, самураи стреляли первыми, а если он кого-либо из них повредит, то наоборот, поможет нашему флоту на Дальнем востоке. Пока японцы будут ждать подкреплений пройдет время, за которое корабли будут стоять у стенки. Просто для него война начнется здесь и сейчас. Что будут говорить матросы, которых лишили заслуженного развлечения в виде рыбной ловли в Красном море, традиционной забавы после прохождения Суэцкого канала, а вместо этого сунули в бронированном корпусе под японские снаряды. Да, в сущности, плевать, ведь он капитан здесь первый после Бога, противников двое и честь Андреевского флага посрамить в любом случае нельзя».
«На горизонте всё явственнее выделялись японские крейсера и вот они дали залпы уже из 8-дюймовых орудий.
Бурлаков представил, как было в реальности крейсеру «Варяг» или «Рюрику», ведь он, то вступает в бой на броненосце, а они-то фактически грудью стояли против осколков этих мощных снарядов, первый был бронепалубный, второй нес броневой пояс, но лишь на ватерлинии, с начинкой из десяти килограмм мелинита.
Сейчас бронированный исполин мобилизовался, все стали на свои места, даже пораженные социалистической пропагандой, как самым страшным оружием, она проникает в мозг и разъедает его с виду не видимая, но очень опасная. Гордый корабль, разрезая форштевнем соленую воду Красного моря, шел на противника, чтобы боем связать два корабля врага, еще не дошедших до основного флота и не усиливших его своим орудиями и броней».
Бой протекал по моей методе описанной выше. Выявлялись и недочеты в конструировании: «В броненосец «Князь Потемкин-Таврический» попал один 10-дюймовый снаряд в кормовую рубку. Её почему-то сделали не бронированной, и снаряд не только сгреб 3-дюймовое орудие с тремя матросиками, но и рубку с двумя мичманами и тремя матросами.
«Вот она цена человеческой невнимательности, – подумал Николай, когда ему сообщили о произошедшем. В душе он стал всячески терзаться и проклинать себя, – а я мог бы поставить и бронированную туда, но не поставил и пять человек, по моему желанию сэкономить, отправились в мир Слави».
8-дюймовых попаданий было восемь, а японцы стреляли не броненосными, к тому же качественных бронебойных снарядов, аналогичных Макаровским, они не имели, а фугасами, которые были начинены пикриновой кислотой, весьма привередливым химическим соединением. Участок верхней палубы в корме засыпало осколками, фугас попал в кормовую башню и ранил одного матроса осколками, в носовой каземат на верхней палубе, орудия в 6-дюймов отсюда убрали, но каземат оставили, вот он и пригодился, а заряжающий матрос Смирнов трижды перекрестился и сказал: «Спасибо Николаю угоднику, что уберег».
Закончился бой новейшего броненосца и двух броненосных крейсеров следующим образом: «Около 9.09 – очередной снаряд сбил половину носовой дымовой трубы, а второй в эту минуту опять попал в носовую часть крейсера, поднырнув под бронепояс. У всего есть свой предел, правда дойти до него может не каждый. Но, "Кассуга" его достиг.
Возможно, поступив на вооружение объединенного флота и пройдя все положенные учения, корабль бы справился с подобными повреждениями, а возможно просто их бы не допустил, но здесь и сейчас он с креном на нос тонул, а как только это увидели на "Ниссине", то англичане и итальянцы наведя револьверы на японцев ощетинившихся у кого были самурайскими мечами выкинули белый флаг, и оставшееся время с него, в русский броненосец, почти не стреляли.
Лицо Голикова озарилось улыбкой, в душе Бурлакова тоже всё ликовало, и он отдал приказ ложиться в дрейф, спускать свои не многочисленные шлюпки, на тонущую "Кассугу" спасать экипаж, а броненосный крейсер "Ниссин" зачислить в строй кораблей русского флота и изъять замки орудий. Матросы русского броненосца ликовали, офицеры обнимались. Все поздравляли Шульца и Неупокоева с блестящим ведением артиллерийского огня.
Призовая команда, для захвата крейсера «Ниссин», собралась быстро. Возглавил её, старший офицер, капитан 2-го ранга Гиляровский, так как дисциплина, умноженная на победные действия, работала безукоризненно. С не стреляющего борта спустили два паровых катера, взявшие на буксир еще два 18-весельных баркаса. Всего загрузилось около сотни человек вооруженных винтовками и револьверами у четырех офицеров, и словно древние корсары направились захватывать крейсер.
Русский броненосец подошел на пять кабельтовых и навел орудия прямо на «Ниссин», который без двух башен и с торчащими в разные стороны орудиями среднего калибра, смотрелся разбитым и разрушенным».
Один корабль врага утоплен, второй сдался. По-моему, отличный результат, но главные сражения еще впереди. Обследовал главные герой с товарищем и снаряды Русского императорского флота, которые обладали недостаточной боевой мощью. Встретился корабль-победитель, со всей эскадрой контр-адмирала Вирениуса:
«Но вышло все наоборот, как только броненосец «Князь Потемкин-Таврический» достиг долгожданного африканского порта 10 февраля 1904 года, он сразу заметил среди множества транспортов приходящих и уходящих в порт и из порта, громадный русский броненосец «Ослябя» на котором опытный флотоводец и держал свой флаг. Рядом располагался бронепалубный крейсер «Аврора», долго и мучительно строившийся и теперь, наконец-то, направлявшийся на Дальний восток, совместно с рядом стоящим уже старичком крейсером «Дмитрий Донской». Последний, не мог похвастаться большой скоростью хода, но артиллерия на нем заменена на шесть 6-дюймовых орудий и четыре 4,7-дюймовых, что не сильно отличалось от восьми 6-дюймовых орудий «Авроры». Рядом притаилась крейсер-яхта наместника, его императорского величества на дальнем востоке Алексеева «Алмаз». Стояли семь больших миноносцев новейшей конструкции типа «Буйный» и четыре более мелких номерных, а также три транспорта Русского общества пароходства и торговли, который по факту был подразделением датской транспортной компании, и никто не задавал вопросов, кто же выгодоприобретатель данного проекта: «Орел», «Саратов» и «Смоленск», чьи грузы как воздух были необходимы в Порт-Артуре, но задерживало продвижение отряда томительное ожидания развития событий на театре военных действий».
После немногочисленных манипуляций, уже главный герой, на «Потемкине», повел отряд из «Осляби» и «Авроры» с миноносцами на Дальний Восток, а болезненный контр-адмирал отправился сопровождать трофей на «Дмитрии Донском» в Санкт-Петербург.
Японцы тоже не дремали, и строили козни: «На другом конце планеты. На стене в кабинете висел календарь с датой 15 марта 1904 года, а на полу на циновках, в традиционной японской одежде, проходило заседание Морского генерального штаба Японской империи. Маркиз Ито, разговаривает с адмиралами Того и Камимура, так как остальные были тесно заняты на море, как блокируя русские силы, так и обеспечивая перевозку японских дивизий в Корею в основном уже через занятый Чемульпо.
– Господа, – произнес торжественно и с пафосом премьер-министр, – война, навязанная нам Россией своей интервенцией в принадлежащий нам по праву более культурной нации регион, правда как мы знаем с нашей подачи, мы сами хотели ее, и этот момент настал, началась удачно. Эскадра в Артуре ослаблена на два самых сильных броненосца и на один крейсер 1-го ранга. Сейчас она располагает всего тремя броненосцами: "Петропавловск", "Севастополь" и "Полтава", которые находятся на техническом уровне нашего «Фудзи», а также броненосными крейсерами "Пересвет", "Победа" и "Баян", из которых лишь первые два представляют определенную угрозу нашим броненосным крейсерам и чуть их превосходят. Командующий эскадрой Старк, который свой род ведет от шотландцев Робертсонов, лишен инициативы, и был смещен деятельным адмиралом Макаровым, но и он успел лишь к шапочному разбору, как говорят русские и ему со своей энергией придется воевать на устаревших кораблях с людьми подавленными прошлыми неудачами.
– Все так и есть, – молчаливо кивнул Того, человек на котором лежала громадная ответственность за исход этой войны.
– Доложите нам, какие корабли находятся во Владивостоке, ведь Вы только что прибыли оттуда, сломали весь лед и сделали жену полковника Жукова героиней обороны русского славного порта, о ней пишут в газетах, да сломали русским весь лед, так что им не придется заводить свой старый ледокол, которому данная работа в тягость».
«Их надо раздавить первыми, – подытожил свою речь маркиз Ито, – мести требуют семьи всех погибших моряков нашего флота.
– Да и весь флот Микадо, – произнес адмирал Того, – я выделю два лучших броненосца в нашем флота "Хацусэ" и "Ясима", остальные четыре будут блокировать артурскую эскадру, – сказал адмирал, так как совсем из расчётов её убирать нельзя.
– Я тоже выделю два своих лучших корабля, для выполнения подобной благородной задачи. Ими будут "Якумо" – германской постройки и "Адзума"– французской, – гордо доложил Камимура, – крейсер "Асама" будет находиться в ремонте месяца на два, ей тяжело досталась победа над "Варягом", а три других корабля моего отряда: "Ивате", "Идзумо" и "Токива", надежно заблокируют отряд Владивостокских крейсеров. Да помогут нам Боги!
– Кого порекомендуете на должность флотоводца нашей особой эскадры? – Ито пристально взглянул в каменные лица моряков, не дававшие политику возможность их просчитать, «Кадры решают всё», – знал маркиз.
– Я предлагаю, назначить на столь ответственный пост контр-адмирала Мису, который не только привел в Японию броненосец «Асахи», но и контролировал постройку броненосного крейсера «Идзумо». Он командовал крейсером «Асама», в перерыв между войнами, заведовал бюро кадров Объединенного флота и прекрасно знает всех своих подчинённых на выделенных для этой задачи кораблях».
После такой расстановки сил, не могло ни начаться сражение главных сил, которое я разделил на два. В первом сражался «Потемкин» с двумя японскими броненосцами, а во втором броненосец «Ослябя» с крейсером «Аврора», против двух японских броненосных крейсеров.
«Капитан 1-го ранга Сакамото Хадзиме, стоя на палубе своего эскадренного броненосца "Ясима", командовать которым ему поручил сам император, разглядывал в английский бинокль русский броненосец "Князь Потемкин-Таврический" и думал: «Как этот тихоходный утюг смог уничтожить два новейших броненосных крейсера? Банальное везение или все-таки профессионализм. Может эффект внезапности? Или же русские все предусмотрели, просчитали и подготовились? Нее эти варвары не англичане и не немцы, так просчитывать ситуацию наперед они не могут».
Контр-адмирал Сотаро Мису, находясь палубе эскадренного броненосца "Хацусэ", выполнявшего роль флагмана, смотрел тоже в бинокль на русский броненосец и размышлял:«В чем его сила? Орудий на нем, сколько, сколько есть на каждом из его кораблей. В боевом духе? Возможно. Но и у японцев он был очень высок. В качестве снарядов? Так Артурская эскадра наглядно показала, на что способна. Чугунные, 12-дюймовые снаряды, с 1,3 килограммами сырого пироксилина, не способны нанести фатальных повреждений, крупному, бронированному кораблю. Они способны лишь вызвать улыбку у опытного моряка»,– к каким относил себя Мису.
Но русский броненосец шел наперерез курса двух кораблей противника. Он не думал отворачивать и бежать, закрывая от вражеских броненосцев уход своих боевых товарищей, а дорога ему была, как и крейсеру "Варяг" в бессмертие. Позади него шел крейсер-яхта "Алмаз", в окружении спущенных с броненосца шлюпок и четыре эскадренных миноносца.
– Надо держать ухо востро, – произнес контр-адмирал Мису капитану «Хацусэ» Накао Юи, – но два наших бронепалубных крейсера смогут достойно встретить этих молокососов, в случае если они вздумают на нас напасть.
– Дальность семьдесят кабельтов адмирал, – уважительно произнес капитан броненосца, – но с пристрелкой стоит подождать, не тратить зря снаряды, этот подранок от нас никуда не денется, он и сейчас идет со скоростью пятнадцать узлов, это, наверное, предел, на что он способен, ведь корабли Черноморского флота Российской империи скоростью похвастаться не могут.
– Артиллеристам навести орудия, и начать пристрелку, – распорядился японский контр-адмирал, – и пусть нам поможет Аматэрасу.
– Надо их разделать под орех, – уже в боевой рубке Голиков произнес на ухо Шульцу.
– Я не хочу их спугнуть их преждевременной частой стрельбой, сперва пристреляемся чугунными болванками с обычной размеренной скорострельностью для наших орудий, – Шульц не отрывал глаз от дальномера, оказавшись мужиком с хитрецой, а сам приказал стрелять холостыми для прогрева ствола, а затем чугунными болванками и не чаще чем выстрела в полторы-две минуты.
Броненосцы сходились не спеша, как боксеры тяжеловесы на ринге. Русский корабль представлял собой отечественную кораблестроительную школу. Он словно витязь, вышедший на бой. Японцы были похожи на двух матерых головорезов, вооруженных до зубов и привыкших убивать. Грациозные и стремительные, где все подчинено главной цели – догнать и уничтожить противника.
Первые выстрелы прогремели с японских кораблей в 9.47 на дальности, как показали их дальномеры конструкции «Barr&Stroud»первоначально 67 кабельтовых. Выстрелы были пристрелочные, и вел её пока только флагманский броненосец контр-адмирала Мису примерно минут пять, так как его орудия после каждого выстрела не было необходимости разворачивать в диаметральную плоскость для заряжания».
Весь бой подробно приводить здесь не буду. Но даже в обычном, пусть и интересном артиллерийском поединке, есть место удивлению: «Во временной промежуток с 9 часов 55 минут до 58 минут, японцы тоже дело своё разумели, недаром на каждом корабле присутствовали английские инструкторы, фактически командовавшие мощными кораблями. Низкорослые артиллеристы за это время выпустили сорок фугасов в "Потемкин", и количество переросло в качество, в цель попали три: первый громыхнул над кормовой надстройкой, обдав осколками сигнальщиков и тех матросов, кто по долгу службы вынужден был находиться на верхней палубе; второй ударил в главный 10-дюймовый бронепояс, но лишь содрал краску с основательной защиты, третий тоже угодил, на счастье Бурлакова и всей нашей команды, в бронепояс напротив кормовой башни.
– Как-то много они снарядов выпускают, – позволил отвлечь Шульца от своего дела Голиков, мандраж первых минут боя прошел, – если «Ясима» ведет себе вполне нормальный огонь, разворачивая свои орудия в диаметральную плоскость после каждого выстрела, а орудия среднего калибра лишь готовятся открыть огонь, то Вы поглядите на «Хацусэ».
– Да перехитрили нас англичане с японцами, – Иван Августович раздосадованный топнул ногой, – мы-то все думали новым кораблям нужно мощное вооружение, чтобы нести дополнительную броневую защиту и тем самым сделали наши новые корабли банально компактнее. Ведь «Цесаревич» легче того корабля, что противостоит нам, на две тысячи тонн и короче на двенадцать с половиной метров. Он строился по мерам измерения принятых в республике, а они использовали дополнительный объем водоизмещения и размеров корабля, для установки по две с каждого борта башен с 9,2-дюймовыми орудиями, подобными установленными на «Кинг Альфреде».
– Получается, у борта «Хацусэ» притаился, еще, образно выражаясь, целый броненосный крейсер! – Николай сглотнул слюну, зная великолепные баллистические характеристики подобных орудий, – каково оно коварство самураев, проявляется во всём.
– Ладно, против нас один подобный экземпляр, – Шульц опять прильнул к дальномеру, – а против эскадры в Артуре ещё три таких корабля и значит на один борт стреляют дополнительно шесть 9,2-дюймовых орудий, которые за десять минут выпустят шесть десятков снарядов, в то время как орудия главного калибра немногим больше.
У Голикова впервые промелькнула мысль согласованная совестью, а совесть и есть совместная весть, прорываться не во Владивосток, а именно Артур, чтобы, во-первых, рассказать о своей догадке, а во-вторых, банально усилить эскадру».
Для «Потемкина» бой окончился благополучно. Его канониры взорвали один корабль врага: «Бронебойный снаряд образца 1911 года с чертовой дюжиной килограммов флегматезированного тротила, а это равнялось примерно десяти обычным снарядам, которые ранее применялись по броненосным крейсерам, врезался под носовую башню главного калибра японского линкора, а второй по иронии судьбы под кормовую, и раздался оглушительный взрыв над морем. Остатки корабля не продержались на воде и трех секунд. Мощный крик «Ура!» раздался по всему эскадренному броненосцу "Князь Потемкин – Таврический"».
Второй японский броненосец затопили миноносцы. Но вот «Ослябе» и «Авроре» пришлось попотеть:
«Детище германской верфи и тевтонской судостроительной школы – "Якумо" был хорошо бронирован, разделен на множество водонепроницаемых отсеков и даже боезапаса в башне не имел, что послужило гибелью «Касуги».Но без полубака, что обуславливало его отвратительную мореходность, будь погода посвежее, половина его орудий не могла бы стрелять, и в целом он был как крепкий рыцарь в стальных латах.
Утончённый и технологичный француз "Адзума" был воплощением галльского духа, мореходный, но гораздо хуже бронированный, словно пренебрегающий этими, если можно так сказать красивее и более мореходные.
Благо на «Ослябе» установлены упрочненные 10-дюймовые орудия способные, выпустить 225,2-килограммовый снаряд с 2,9-килограммами пироксилина, с дульной энергией в 68 мегаджоулей, что было неплохим показателем, причем башни, впрочем, как и независимые водоотливные средства в каждом отсеке, были полностью электрифицированы.
Следом за броненосцем шел бронепалубный крейсер "Аврора", хотя пока её строили, могли бы целый броненосец построить, а он бы сейчас куда более бы пригодился. Пять её 6-дюймовок в бортовом залпе могли оказать неоценимую помощь в предстоящем бою».
Весь бой также приводить не буду, но интересные моменты пожалуйста: «В четыре последующие минуты до 9 часов и 50 минут включительно, русские корабли выпустили около сотни 6-дюймовых фугасных снарядов и дюжину 10-дюймовых, стреляя по "Адзуме". Море вокруг француза-японца закипело. Крупнокалиберный стальной 10-дюймовый снаряд уничтожил палубное 6-дюймовое орудие, установленное за щитом, ухнув 6-килограммами взрывчатки. Среднекалиберные снаряды поразили противника четырнадцать раз: в бронепояс под кормовой надстройкой; в главную палубу под кормовой надстройкой два раза; первый раз прошил снаряд оба борта, проделав аккуратно круглые 6-дюймовые отверстия, которые японские матросы стали заделывать чепиками специально подготовленными для такого случая, будто зная о скверно разрывающихся русских снарядах, но уж если взрывающимися, то пробивающими переборки своими крупными осколками, что с японскими снарядами случалось не часто, а второй рванул на палубе немногочисленными, но увесистыми осколками, которые и пробили переборки во все стороны. Четвертый снаряд вызвал течь в отеке с носовым подводным аппаратом, пятый и шестой опять в бронепояс, седьмой 6-дюймовый был снайперский и как бритвой отрезал у «Адзумы» грот мачту. В век парового флота мачта вроде бы мелочь, но порвалась антенна радиосвязи, перестала работать кран-балка, да и зашибленные матросики голосили под ней в количестве пяти душ, слышал капитан 1-ранга Фудзи Коити. Восьмой подарочек русских ударил в верхний бронепояс, затем еще один ткнулся как карп из его пруда в кормовую часть красавицы «Адзумы», так же, не принеся вреда как большая рыба, а рядом еще один также бесполезно. Одиннадцатый снаряд, который насчитали японские штабные офицеры, слегка толкнул крейсер в корму под водой, дистанция все же еще была далека, следующий угодил в нос крейсера, где был установлен 3 ½– дюймовый бронепояс, который становился пробиваемый русскими снарядами только с пятнадцати кабельтовых, а сейчас бой велся лишь с сорока, но дистанция сокращалась. Тринадцатый снаряд просто перелетел корму крейсера, лишь порвав леера и не взорвался. Четырнадцатый снаряд был «золотым», из возможных. Он пробил кусок небронированного борта «Адзумы» на уровне главной палубы и пролетев через весь корабль на сквозь силой своей энергии в 13 мегаджоулей, взорвался в каземате 6-дюймового орудия силой в пару мегаджоулей. Он не только воспламенил несколько снарядов, но и впечатал японскую 6-дюймовку в броневую щель, а также отправив к Аматерасу весь расчет. Пятнадцатый снаряд угодил опять в бронепояс, всё-таки две тысячи тонн брони закаленной по методу Круппа, хоть и изготовленных на французских металлургических заводах, надежно прикрывали корабль, а шестнадцатый снаряд попал в кормовую надстройку на площадку с сигнальщиками и расчетом кормового 12-фунтового орудия. Взорвавшись, он сделал их навсегда героями».