Не сговариваясь с отцом, едем дальше… Отец курит папиросу за папиросой и посматривает на меня. Опытный механик рядом!.. Чего бояться? Прорвемся!
Через каждые пять-семь километров мы тормозим и пытаемся сделать тоже самое с проносящимися мимо машинами.
«Дайте во-о-о-ды, граждане!..»
Нам подают… Иногда граждане выходят из своих машин. Правда, они тут же натыкаются взглядом на свиную голову на заднем сиденье нашей машины.
«Ой, мля!..»
Кое-кто смеется. Но не все.
Я регулирую карбюратор, но это мало что дает. Я понимаю, что дырочка в прокладке головки блока довольно маленькая, иначе мы уже давно и благополучно прокипятили движок до полного «стоп-приехали». Тут же я соображаю, что если залить в систему охлаждения «минералку», у нас появится шанс, что дырку затянет солью.
Мы начинаем охотиться на «минералку»… В купе со свиной головой в салоне нашей машины это производит на граждан еще более сильное впечатление.
Мы с отцом «грабим» несколько деревень по пути. Все емкости заполняет вода. На малейшем подъеме наш движок с пробитой ПГБ снова и снова «дымит» паром. Отец сбрасывает скорость. Тем не менее, мы догоняем немного странную кавалькаду – потрепанную «фуру» и пару милицейских машин. У «фуры» гремит подвесной подшипник на кардане, и она тащится медленнее нас.
Крошечная колона тормозит, мы с отцом – тоже. Выходим, закуриваем. К нам подходят милиционеры.
– Что случилось?
Я все объясняю.
– Понятно…
– А вы кто?
– Мы – «политические», – смеется один из милиционеров. – Обкомовский обоз, можно сказать.
Я не думаю, что в охраняемой милицией «фуре» было что-то ценное. Вполне возможно там затаились всего лишь обкомовские папки с еще сталинским грифом «совершенно секретно» или еще какая-нибудь политическая ерунда, которая вдруг понадобилась кремлевским небожителям для очередной политической заварухи.
Пока мы стоим, я – то ли от злости на отцовские «Жигули», то ли просто от безделья – берусь помочь водителю «фуры». Осматриваем с водителем «подвесной» на кардане.
Я спрашиваю:
– Ремень есть?
Водителей удивленно:
– Какой ремень?
Водитель слишком молод, чтобы самому догадаться о таком простом решении проблемы. Короче, подтягиваем кое-как подшипник… Теперь будет меньше греметь.
Выползаем из-под машины. Водитель явно веселеет.
– Механик? – спрашивает меня один из милиционеров.
Я скромно:
– Да вроде бы…
Милиционер:
– Наш «Жигуль» не посмотришь?.. Бензин жрет как слон на водопое.
Да, пожалуйста!..
На регулировку карбюратора уходит пять минут. Еще пять на клапана. Водитель милицейских «Жигулей» садится за руль – на пробу так сказать. Машина сразу рвет с места так, что из-под колес шлейфом летит пыль.
Водитель тормозит и с восхищением смотрит на меня:
– Это что, елки-палки?!.. Это же теперь гоночная машина.
Мой отец самодовольно улыбается. Ему очень приятно, потому что его сын – отличный механик.
Едем дальше вместе с колонной из «фуры» и двух машин охранения. Когда останавливаемся, милиционеры помогают искать нам воду. Кстати, двое из них уже «познакомились» с нашей свиной башкой на заднем сиденье.
– Ой, мля!..
Батя мне шипит:
– Да выкинь ты ее.
Но я – против. Этой штучкой можно будет завтра кого-нибудь разыграть в гараже.
Не знаю как, но по трассе уже пошел слух, что на «хромых» «Жигулях» тащится очень хороший механик. Ко мне подходит милиционер.
– Слушай, ребята жалуются, какой-то мужик уже полдня на их посту торчит. Свой «Запор» завести не может. Помоги, а?..
Через полчаса мы доезжаем до поста ГАИ и благополучно заводим «Запор». Пока я вожусь с машиной, рядом тормозят еще две.
– Ой, мля!.. – это нашей свинской голове, а потом уже мне, – помогите, пожалуйста, товарищ механик.
Ну, я помогаю… Мой отец уже светится от гордости за сына-умельца. Он устанавливает некое подобие живой очереди.
Трогаемся… Через десять минут – шабаш! Опять стоим. К нам подкатывает милицейская «Волга». Там – грозный полковник с мужественным лицом. Но это лицо (правда, только после обязательного «Ой, мля!..») более чем простодушно улыбается мне.
– Пожалуйста, посмотрите машину. Ни один механик в гараже с ней справиться не может.
Я справляюсь. Потому что уже привык определять причину неполадок в движке на слух.
Полковник жмет мне руку:
– Спасибо.
Если бы у него был орден в кармане, он бы с удовольствием вручил его мне.
Рядом тормозит автобус – «ЛиАЗ-677».
– Слышь, ребята, механик у вас?
У водителя простодушное лицо сельского жителя. Че, спрашивается, ему милиция и живая очередь к механику?.. Ему своих односельчан в город вести надо.
Но сначала водитель смотрит на меня с явным недоверием:
– А ты с моим «мослом» справишься?..
Я спрашиваю:
– А что случилось?
Водитель:
– Третью скорость потерял.
У «Лиаза» – гидромеханическая коробка передач. Для водителя это, может быть, и удобно, но, как и вся гидравлика, такая коробка требует качественного масла. Через десять минут мы находим «потерянную» скорость.
Водитель восхищенно:
– Не понял, а как ты?..
Ловкость рук, парень, и никакого «мошенства».
Прежде, чем тронуться дальше, мы с отцом слышим, как милиционеры говорят по радио:
– Санек, дуй сюда со своим «гробом». Ага, ждем на сто сорок пятом…
Темнеет… Конец августа. Ночь наступает довольно быстро.
На очередной остановке ко мне – «гениальному» автомеханику – уже выстраивается целая очередь и не только из милицейских машин.
– Ой, мля!!.. (это снова свинской голове) Товарищ, механик, помогите.
Мой отец сияет от счастья. К черту дорожные неприятности! Как оказалось, в жизни есть много приятных моментов. Когда отец хочет закурить, милиционеры предупредительно подносят спичку к его папиросе.
– Товарищи, не толкайтесь же.
– Ой, мля!..
– Товарищ механик!..
– Ой, мля!..
– Товарищ механик, можно вас на минуточку?..
Батя попыхивает папироской и в очередной раз начинает устанавливать живую очередь. Его авторитет непререкаем и перед ним пасуют даже милиционеры.
Потом снова приезжает полковник с мужественным лицом. За ним едва тащится «иномарка». Издерганный дорожными неприятностям зарубежный гость смотрит на меня с явным недоверием. Он что-то говорит мне через переводчика.
А-а-а, понятно!.. Недавно машина иностранца побывала в ремонте из-за неисправности системы питания. Сначала все было хорошо, а потом…
Иностранец смотрит на «Жигули» отца и громко вскрикивает:
– Мама миа!..
Все смеются… Кто-то из веселых водителей уже надел на свинскую башку старую фуражку.
Я подхожу к «иномарке». Я знаю только одно – в ее электросхему мне лучше не соваться. Ребята за бугром умеют работать с фантазией, которую нам порой очень трудно понять. Впрочем, ее трудно понять только ночью и при свете фонарика.
Я поднимаю капот и прошу водителя завести двигатель. Движок кашляет и чхает… Иностранец стоит рядом. Он что-то говорит переводчику, но тот только отмахивается. Все смотрят на меня.
Я кладу руку на воздухоочиститель и с силой давлю на него… Звук работы двигателя становится более устойчивым.
Водитель «иномарки» выскакивает из машины. На его удивленной физиономии написано: это что он там сделал?
Я снисходительно поясняю водителю:
– Под карбюратор сосет… Протяни винты и смени прокладку.
Тот болван, который ремонтировал движок, попросту не закрепил как нужно карбюратор. Возможно, «спец» спьяну промахнулся отверткой мимо головки винта.
Полковник снова жмет мне руку: не выдал, механик. Все – довольны.
Я отмахиваюсь: ладно, ребята… А вот моя прокладка… То есть ПГБ, это вам не просто ой-ой-ой… Меня понимают и мне сочувствуют.
Гордость моего отца не становится меньше: если с этой проклятой ПГБ не смог справится его сын, то уж, сами понимаете, граждане, с ней не сможет справиться никто. Разве что только «минералка»… Но и фокус с «минералкой» тоже придумал его сын.
Наше приключение уже подходит к концу… Крохотную дырочку в ПГБ все-таки затягивает солью «минералки». Даже на подъемах машина перестает парить.
– Пора, батя.
Наверное, отцу не очень хотелось отрываться от «колонны». Он уже привык командовать очередью из водителей и ему это явно нравилось.
В конце концов, мы все-таки уходим в отрыв…
На следующий день я рассказываю о наших приключениях бригадиру «второго» маршрута.
Витек только жмет плечами:
– А зачем «минералка»? – спрашивает он. – Нужно было просто выкрутить свечу в нерабочем цилиндре.
Меня словно бьет током. Ой, мля!.. Если выкрутить свечу, в цилиндре не будет давления. А значит сгоревшая смесь не будет протискиваться через дыру-«игольное ушко» в систему охлаждения. Движок не будет кипеть, а без свечи в одном цилиндре можно проехать хоть тысячу километров. Перерасход бензина не страшен – мои карманы забиты талонами на дармовой бензин.
И все?!.. Так все просто?!
Я иду на улицу… Меня почему-то тошнит. Мне плохо, а еще мне ужасно стыдно. Решение моей проблемы с ПГБ вдруг оказалось настолько чудовищно простым, что с ней смог бы справиться даже умный пятиклассник.
А те люди на дороге?.. Наверное, они все-таки тоже узнают об этом простейшем решении «проблемы ПГБ». Они будут расхваливать знакомым «гениального» механика, а среди слушателей, вполне возможно, найдется опытный водитель.
Боже!.. Какой позор!
Я тру лоб и пытаюсь понять, почему я не догадался о таком решении сам? Наверное, потому что я не был водителем-дальнобойщиком. Кстати, как выяснилось позже, почти никто из водителей нашей пассажирской автоколонны не смог решить проблему «прогоревшего ПГБ в полевых условиях». А зачем им было это знать?.. Если пробило прокладку ГБ в движке – просто вызови тягач. В более легких случаях, можно и самому дотянуть до гаража… Город – не чисто поле.
Прошло восемь лет… Мы с отцом снова возвращались из «набега» на деревню, и у нас снова пробило прокладку головки блока двигателя. Батя было заволновался, но я молча взял ключи, молча вышел из машины и молча вывернул свечу.
Тронулись дальше… Движок, конечно, чуть капризничал, но путешествовать дальше можно без особых проблем. Движок не кипел.
Потом отец понял все. В сущности, как я уже говорил, «загадка ПГБ» на удивление проста.
Отец нахмурил брови и спросил:
– Когда, узнал про свечу, сынок?
– На следующий день.
Наверное, отец тут же вспомнил свою «отцовскую гордость» восьмилетней давности там, на августовской дороге. И я вдруг увидел, как краска стыда залила его лицо.
Я отвел глаза.
– Ды, ладно тебе, пап…
Отец кричит:
– Сволочь ты, а не механик, понял?!.. На хрена, спрашивается, я тебя в институте учил?
Он бушует еще минут пять. Но я молчу. Отец вспоминает мои первые, недавние, публикации в газетах… Его сын вдруг решил из механиков переквалифицироваться в писатели.
– Ты и писателем таким же будешь, как и механиком, – шипит отец. – Халтурщик!..
Я снова молчу, потому что мне нечего возразить.
Прошло еще пятнадцать лет… Отца уже нет. Я не знаю, каким я стал писателем, не мне судить. Но я очень часто повторяю про себя три «волшебных» слога: «ПА-ГЭ-БЭ!..»
И знаете, иногда все-таки это помогает.
Возвращение Европы
Озеро Пушистое – бывшая пойма реки. Оно длинное, узкое и очень симпатичное. Особенно вечером… Я имею в виду не только вид на озеро, но и коктейль из дыма костра, женского смеха и легкого ощущения воскресного счастья.
Я, Людочка и Света сидим у костра. Я травлю веселые байки и молодые женщины задорно смеются. Мужья Люды и Светы – Колька и Мишка – пытаются разобраться с сетью. Они там, ближе к берегу… Ребята в состоянии легкого подпития и им нелегко напрягать мозги, переключенные в режим выходного дня.
– Чертова сеть, – шипит Колька.
Сеть довольно длинная и она никак не хочет разматываться.
– Муж! – громко зовет Людочка.
– Шо?..
– Рыба где?
– Ща-а-а…
Света и Люда громко хихикают. Мои друзья недоверчиво косятся на своих женушек: очаровательные женщины что-то уж слишком веселы. Мужская – нет, не ревность – а, скорее, настороженность скукоживается между их бровей. Коля и Мишка хмурятся так, словно у них чешется чуть выше переносицы.
Света плетет что-то из соломы, ромашек и жесткой осоки.
– Все, – говорит она.
Итог женской работы довольно оригинален: это две шапочки с большими, явно чертенячьими рожками. Мужей зовут к костру. Через минуту спора шапочки с рожками оказываются у них на головах.
– Это у вас проросли мужские, частнособственнические мысли, – весело поясняет Света.
– Отеллы-ы-ы! – смеется Людочка.
Ни Коля, ни Мишка не решаются снять шапочки потому что следующая порция пива надежно спрятана женщинами.
Коля и Мишка покорно возвращаются на свое прежнее рабочее место.
… А еще через пять минут появляется Она. Кто Она?.. Европа, елки-палки!
Я уже говорил, что Пушистое довольно большое озеро. Рядом с нами – метров сто, не больше, – располагается шумный табор, прибывший на семи свеженьких «иномарках». Там два десятка парней и девчонок.
Она, девушка-Европа, пришла оттуда… Это маленькая и миленькая девушка в более чем скромном купальном костюме. Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, свежеет, и на плечах девушки лежит легенькое одеяльце. Она держит в руках бокал с чем-то прозрачным.
Девушка легко смеется и о чем-то спрашивает Мишку по-французски.
Мишка удивленно:
– Че?..
Коля шипит другу:
– Умолкни, балбес, – он подхалимски улыбается француженке: – Бонжур, мадам!.. Паркуа па?
– Кюи? – удивляется гостья.
Коля знает чуть больше десятка слов по-французски. Тем не менее, он завязывает непринужденный разговор с очаровательной гостьей.
Женский смех у нашего костра тут же стихает. Люда и Света пренебрежительно рассматривают гостью: мол, па-а-адумаешь цаца какая пришла. Да она к тому же и пьяная, кажется?!
Коля преувеличенно ласково обращается к девушке:
– Простите, вы нам не поможете?
– Кюи?
– Мы сеть распутываем. Но вдвоем не справляемся. (Вообще-то Коля больше объясняется жестами) Сеть подержите, пожалуйста.
Француженка снова непринужденно смеется. Она послушно берет край сети одной рукой и одновременно пьет из бокала. Мне кажется, что ее уже слегка пошатывает.
– Ты что сеть дергаешь?! – кричит Коля Мишке.
Нет, Мишка не дергал сеть. Он только слегка потянул ее, но хмельная француженка едва не валится с ног и снова хихикает.
Довольно быстро темнеет, потому что набегают легкие облака. Из темноты, со стороны берега, до нашего костра доносится непринужденная русско-французская болтовня.
Коля декламирует Маяковского:
– Я хотел бы жить и умереть в Париже…
Люда ревниво кричит в темноту:
– Я тебя ща-а тут, на Пушистом, убью, черт ты такой!
Мы – я и две дамы – уже почти не видим того, что происходит у берега. На фоне чуть светлого пространства озера мелькает Колина рука. Коля поправляет шапочку с чертенячьими рожками и надевает поверх ее «фонарик электрика». Хилый лучик света тут же принимается метаться из стороны в сторону.
– Мишка, лапы убери!.. Ты вот тут бери и тяни.
– Кого тяни?
– Сеть. Сзади девушки зайди. Пошла сеть, пошла, родимая!
– Коля, это не сеть идет, а она.
– Кто она?!
– Кюи?
Колькин вопль:
– Что вы меня в сети запутываете?! Стойте оба!
– Кюи?..
– Коля, она сейчас упадет.
– Кто, сеть, что ли?!
Проходит еще минута… Говор в темноте стихает.
Людочке и Светочке очень хочется подойти к мужьям. Женщины ерзают от нетерпения, но неимоверным усилием воли они все-таки справляются с любопытством.
Наконец из темноты доносится Колин голос:
– Ребята, идите сюда.
Мы подходим. В слабом луче света фонарика мы видим на земле аккуратно упакованную в сеть милую француженку. Девушка спит.
Мишка громко и трагически спрашивает:
– Ребята, что делать, а?!.. Честное слово, это она сама так запуталась.
Света иронично:
– Начал красть – кради дальше, абрек.
Я говорю:
– А если ее разбудить?
Коля:
– Она крик поднимет. Она же ничего не соображает.
Неожиданно издалека до нас доносится зов:
– Жю-ю-ли-и!.. А-ал-ло-о-о!..
Мишка выдает свистящим шепотом:
– Все!.. Ее уже ищут.
Люда смеется:
– А вот когда вашу, – она с удовольствием подчеркивает последнее слово, – вашу гостью найдут…
Света быстро вставляет:
– … В сети, как Золотую рыбку….
Люда:
– … Вот тогда вам и будет все.
Коля:
– Кончай базар. Ребята, серьезно, что делать?
Мы, все пятеро, склоняемся над француженкой. Она и в самом деле спит. Спит, как ребенок!
Через полминуты я – как наиболее трезвый – констатирую:
– Нужно резать сеть.
Мишка тут же начинает ныть:
– Жалко же…
На него шикают сразу три голоса:
– Не жужжи!
Коля встает на колени и осторожно режет сеть перочинным ножиком.
Вдруг:
– Ой, ма!
Хор голосов:
– Что?!
Коля:
– Ребята, я ей бретельку лифчика перерезал.
Я:
– Уф-ф-ф!.. Я уж подумал, ты ей ногу оттяпал.
Мишка раздражено:
– Дай сюда нож!.. Тоже мне, раскройщик женских купальников нашелся.
Сопение в двенадцать ноздрей… Мы склоняемся все ниже и ниже над нашей невольной «жертвой» и едва ли не лежим на спинах друг друга.
Как темно!.. Луч света фонарика слабеет прямо на глазах.
Мишка азартно прикусывает нижнюю губу:
– Больше света и ближе.
Света возмущенно:
– Тебя что, еще и обнять, что ли?
Коля:
– Ды слезьте же с меня!.. Руку со спины уберите.
Люда:
– Это уже моя нога, муженек.
Мишка неожиданно и очень громко выдает:
– А-а-а, елки!
Хор голосов:
– Что?!
Мишка еле слышно:
– Трусики…
Короткое молчание.
Трагический хор голосов:
– Какие трусики, идиот?!
Мишка:
– Ее… Французские. Перерезал. Ребята, как мы ее голой возвращать будем?
Люда:
– Теперь, как честный человек, Мишка, ты должен на ней жениться.
Света:
– А я как же?!..
Люда:
– А тебе мы украдем здешнего француза.
Коля:
– Я тут видел одного, он коров неподалеку пасет.
Смех. И снова возня, сопение…
Мишка стонет:
– Ребята, я, кажется, и вторую бретельку перерезал.
– Да что ты делаешь?!.. Ты же доктор физико-математических наук, что ты пристал к этим трусикам?
– Да их же тут почти нет… Одна видимость.
– Видимость чего? Режь дальше сеть, Левша! И больше ничего не трогай.
– А тут больше ничего и нет уже…
В нашу сторону движется цепь из десятка фонарей.
Крик на весь берег:
– Жу-у-ули-и-и!.. Жу-у-ули-и-и!
Наконец с сетью покончено. Голая француженка улыбается и кладет под щеку кулачок.
Коля шипит:
– Потащили ее вон в тот стог, справа. Мол, гуляла девушка, сомлела от шампанского и уснула в стожку. А купальник она, конечно, без нас потеряла.
На фоне чуть бледного неба возникают две рослые тени с рогами на головах. Тени оглядываются по сторонам и поднимают с земли третью.
– Пошли!
Рогатые тени крадутся в противоположенную от озера сторону.
Мишка тихо стонет:
– Ай!
Колька сдавлено:
– Че?!..
Мишка:
– Чуть не упал… Я на твой хвост наступил.
Колька оглядывается:
– Офигел?.. На чей хвост?!
Света и Люда начинают хохотать. Мишка имел в виду «хвост» одеяла, в которое мы укутали француженку. Но тени с рожками на фоне неба настолько выразительны, что это не может не вызвать улыбки.
– Ха-ха!.. Гы-гы!
Женщины зажимают ладонями свои рты. Мы идем, точнее говоря, крадемся дальше.
Издалека, но все-таки уже ближе, снова доносится:
– Жу-у-ули-и-и!..
Мишка едва ли не стонет от досады:
– Шерлоки холмсы! Ребята, нас справа обходят.
Мы сворачиваем налево.
Чужое «…у-у-ули-и-и!..» отдаляется.
Мишка спотыкается второй раз и громко шепчет в спину Коле:
– Ты все-таки «хвост» подбери.
Света и Люда в очередной раз топят смех в ладошках.
Коля злится:
– Хочешь, по рогам дам, юморист?!
Коля:
– Чем?.. У тебя копыта заняты.
Через пару минут мы уже отдыхаем возле стога сена. Цель достигнута. У-ф-ф!..
Ночь вокруг. Звезды… Удивительно сильно пахнет свежей травой. Ночь торжественна и бесконечна, как звездное небо над головой.
Коля склоняется над завернутой в одеяло француженкой. Он улыбается и рассматривает ее красивое, тонкое лицо.
Люда грозно шипит на мужа:
– Ты че там делаешь, хам?
Коля фальшиво-нежно:
– Я только ей одеяло поправлю…
Он нерешительно поднимает руку.
Люда:
– Я тебе сейчас нос на бок поправлю. Убери лапу!
Теперь смеется уже Мишка.
Он почесывает чертенячьи рожки на голове и говорит:
– А вот я ее сейчас поцелую.
Света:
– Ребята, отойдите в сторону, не мешайте. Я пинка мужу дам.
Возвращаемся.
Люда и Света снова смеются.
– Вот черти!.. Козлы вернули капусту. Нет, Европу в Европу!
…Утром мы находим возле разрезанной сети серебряный медальончик. Открываем… Внутри фотография: черт с блондинкой на руках. Разумеется, мы, мужчины, рассматриваем фото значительно дольше женщин. А пока я, Мишка и Коля глазеем на очаровательное личико нашей вчерашней гостьи, Люда и Света ухитряются снова навесить мужьям сзади «хвосты» из обрезков искромсанной вечером сети.
Мишка вздыхает и говорит
– Да, зря я все-таки вчера ее не поцеловал. Она бы не против была…
Коля:
– Точно. Европа – прежде всего эротическая культура. Например, если сделал человек доброе дело – изволь тут же получить презент.
Мишка продолжает с чувством горькой потери:
– А у нас не так… У нас – все даром.
Коля:
– Ага, для этого наши женщины и замужество придумали. А вот чтобы по-настоящему…
Я подсказываю:
– … По-чертенячьи…
Мишка снова вздыхает:
– … Этого – ни-ни.
Люда поднимает «чертенячью» шапочку с рожками и нахлобучивает ее на голову мужа.
Мы вешаем медальон на воткнутую в землю палку. Потом идем к машине… Мишка тут же наступает на «хвост» Коли, а я – Мишке.
Женский смех звучит на все озеро.
Люда весело говорит:
– Все!.. Домой, чертики, домой!
Короче говоря, в общем и целом, возвращение Европы прошло успешно…
Дураки и дороги
Раннее утро… Где-то в тумане загадочно квакают лягушки. Запахом тины пропитан даже тусклый восход. Мы сидим на раскисшем после дождя берегу пруда и тупо смотрим на неподвижные поплавки.
– Идиоты вы, – ругается Сашка. – Писатели, понимаешь… Рыбалка называется – заманили человека жрать водку в болоте! Я сейчас сдохну от похмелья.
Костик вяло улыбается и смотрит на меня.
– Леш, расскажи анекдот…
– В гробу я видел ваши анекдоты, – рычит Сашка.
– Леха их сам придумывает, – хихикает Костик. – Он – остряк-самоучка.
– Я вчера к врачу ходил, – Сашка прогибается и чешет широченную спину большим пальцем. – Он мне говорит: «Плюньте на все и забудьте». Вот анекдот, а?..
– Значит, так, – быстро начинаю я. – Пришел мужик к врачу. Тот его выслушал и говорит: «Плюньте на все и забудьте». Мужик: «Тьфу!» Врач орет: «Мне в лицо?!» Пауза. Мужик удивленно: «Когда, доктор?»
Сашка думает, снова чешет спину и только потом говорит:
– Я ничего не понял.
Я:
– Врач сказал, мол, плюньте и забудьте. Мужик плюнул и забыл.
– Ты философ-одиночка, Леха, – снова оживает Костик. – Твои анекдоты поражены молью и скучной моралью. Ты – эстетический пораженец.
– Обоих бы вас, гадов, в этом болоте утопить, – мечтательно говорит Сашка.
Я натыкаюсь рукой на пустую бутылку. Бутылка летит в озеро… Там, в тумане, раздается глухое «плюх».
– Костик, знаешь, почему поединок «мужик – бутылка водки» всегда заканчивается вничью?
Мой друг молчит.
– Потому что и бутылка пустая и мужик – лежит.
– Ты – эпикуреец-алкоголик, – выдает Костик. – Саш, скажи ему!..
– Не знаю… – вздыхает Сашка. – Кстати, вы оба похожи на Му-Му. Купаться пойду – вас с собой захвачу.
Я смеюсь.
– Заплаканный Колобок прикатился в магазин канцтоваров. Колобок немного поглазел на витрину, потом спрашивает продавщицу: «Скажите, тетя, в вашем магазине ручки есть?» Продавщица: «Есть, малыш…». Колобок всхлипывая: «А ножки?»
– Садист! – констатирует Костик.
– Ага, – соглашается Сашка. – Кстати, Леша, на Му-Му ты похож значительно больше Костика.
Я продолжаю:
– Здоровенный мужик в рабочей спецовке несет по улице дверь. Дверь очень тяжелая, в коробке. Мужик остановился перекурить и прислонил дверь к стене магазина, как раз рядом с табличкой «Часы работы». Вдруг откуда ни возьмись – алкаш. Алкаш «открыл» дверь… А там кирпичная кладка! Кандидат в посетители долго рассматривал стену, потом перевел изумленный взгляд на покуривающего мужика в спецовке и выдавил: «Да ты че, мужик?.. Там же люди!»
– Ну и очень глупо, – уверенно заявляет Костя.
– Глупо то, что, например, вчера я мог отдохнуть в ресторане с красивыми женщинами, – говорит Сашка.
– И я бы мог с тобой! – поддерживает нашего богатого друга Костик. – Но теперь мы вынуждены слушать этого идиота. В Леше нет радости жизни. Он смотрит на людей как импотент-академик на амеб под микроскопом. Наш друг лепит анекдотических гомункулов и думает, что это смешно.
Пока Костик разглагольствует, я незаметно вытаскиваю из его рюкзака тетрадку. Когда вчера вечером мы с Сашкой пили водку у костра и ржали во всю глотку, Костик сидел на берегу и что-то быстро записывал в тетрадку. Он даже не смотрел на поплавки.
Я раскрываю тетрадь… Так и есть!
– …Иногда мне кажется, что человек рожден только для счастья, – начинаю читать я с первой попавшейся страницы. – Потому что у человека просто нет другого выхода. Сейчас я смотрю по сторонам и готов смеяться от радости. Как дивно и чарующе просто жить!..
Мой громкий голос, наверное, слышно на другом берегу озера.
– Гад, отдай! – кричит мне Костик. – Сейчас убью!
Мы в обнимку катимся по берегу. Костик рычит мне в ухо и слепо нашаривает мою руку с зажатой в ней тетрадкой.
– Нет, кто философ?! – ору я. – Кто эпикуреец, а?
– Ты!
– По сторонам он смотрел!.. Да ты самого себя не видел. Такого карася упустил, что…
– Все равно убью тебя теперь!
Сашка зевает и смотрит на часы. В следующую секунду он уже на ногах.
– У меня же самолет в десять! – кричит он. – В машину, живо.
Сашка швыряет в багажник все, что попадается под руку. Потом он тащит нас с Костиком к машине. Мы продолжаем борьбу в могучих руках бизнесмена. Сашка заталкивает Костика на переднее сиденье, меня – на заднее. Мы пытаемся возобновить схватку, но мощный джип так швыряет на ухабах, что больше всего достается Сашке.
– Сделка на «пол-лимона» горит сивушным пламенем, – стонет Сашка, не отрывая взгляда от дороги. – Надо же, связался с двумя дурачками-интеллигентами. Тихо, машину перевернете!
Наша схватка с Костиком стихает лишь после того, как он завладевает своей тетрадкой. Костик прижимает ее к груди и всхлипывает как ребенок.
– Рыболовы!.. Писатели идиотские! – Сашкин джип выписывает такой крутой вираж, что меня чуть не выбрасывает в окошко. – Да что вы в жизни-то понимаете?!
Мы с Костиком молчим.
Джип вырывается на шоссе. За окном с ревом, как оторванный в бурю парус, поласкается ветер.
– Я сразу в аэропорт, – говорит Сашка. – Кто машину отгонит?
– Я!.. – хором говорим мы с Костиком и тянем руки как школьники.
Получается довольно смешно.
– Сволочи вы, – улыбается Сашка. – Кстати и я тоже. Леха, запиши рассказ, только что придумал… Первый и последний в жизни. Дарю.
– Тетрадка у Костика, – напоминаю я.
– Буду я еще всякую ерунду записывать, – ворчит Костик.
– Пиши-пиши, писатель!.. – Сашка морщит лоб. – Значит так… В иностранном кабаке, уронив голову на стойку, спит пьяный мужик. Его будит бармен и спрашивает: «Мсье собирается платить по счету?» Мужик с трудом фокусирует взгляд и отвечает: «Нет». Официант: «Почему?» Мужик коротко бросает: «Я русский писатель, сволочь!» Через час бармен снова разбудил мужика и спрашивает: «Мсье, я долго думал, но так и не смог понять, почему русский писатель не должен платить по счету?» – «Значит, ты все-таки думал?» – «Думал, мсье» – «Долго?» – «Долго, мсье» – «Вот и запомни, сволочь, что я разбудил в тебе человека!»
Костик снисходительно усмехается и все-таки делает пометки в тетради.
Я смотрю на дорогу и думаю… Как относительна дорога! Если смотреть на деревья возле нее, то мы стремительно летим вперед, а если дальше – на деревню – мы еле-еле движемся.
Костик оглядывается. Он бросает на меня быстрый взгляд и спрашивает:
– Что улыбаешься?.. Следующий анекдот придумываешь, сволочь?
…Если же смотреть на облака, то мы практически стоим на месте.
– Та-ра-ра!.. – очень громко, чтобы сбить меня с мысли, поет Костик. – Пум-пу-рум!.. Бум-бум!
Я затыкаю уши. Мысль о дороге настолько неожиданная, что мне кажется, что там, за ней, стоит что-то гораздо большее, чем ее простенькое начало.
– А-а-а, две гитары за стеной!.. Чавелла-брахмапута-а-а! – что есть силы, орет Костик. – Давай-давай, черноголовый!
– Все интеллигенты – настоящие сволочи, – замечает Сашка. – Друг друга сожрать ни за что готовы. У нас в бизнесе честнее – грохнут и все. Больше не трогают.
Костик переходит на откровенный визг:
– Поговори со мной, гитара семиструнная!!.. И-и-и!.. Бам!!
…Почему дорога всегда добрее человека? И почему она готова простить нас за маленькое, даже совсем крохотное усилие? И дело даже не в том идем ли мы по ней неторопливым шагом или стремительно мчимся на машине.
– Шурум-бурум! – ревет Костик. – Я убью тебя, лодочник! А-а!!
…Почему так? И что объединяет человека и дорогу? Может быть то, что дорога начинается в самом человеке, едва лишь он появляется на свет?..
– Тили-тили, трали-вали, это мы не проходили!.. Па-ра, пам-па!
– Заткнись, идиот! – кричит Сашка.
…А что дает человеку дорога: свободу или судьбу независимую от его личной воли? Наверное, все-таки свободу. Потому что дорога – добра… Она огромна! И только дорога, только она, никогда не устает.
Наша машина стремительно летит вперед. Костик замолкает… Мы смотрим на дорогу.
И каждый думает о своем…
Девушка с веслом
… Берег речушки средней полосы России. Я лежу на спине и рассматриваю «слонышко» через прикрытые, мокрые ресницы. Пляж гудит множеством голосов, смехом и веселыми вскриками. Народ на пляже «пасется» самым активным образом: волейбол, лодки, карты и ни к чему не обязывающий флирт. Этот флирт удивительно невесом: «Здравствуйте!» – «До свидания» – «Ну и ладно!..»
Наконец, мне надоедает рассматривать солнце через ресницы. В воду!.. Там, справа когда-то был мосток, но теперь от него остались только сваи. Если стать на одну из них, то вода отступит до пояса. Я встаю и, улыбаясь по сторонам, жду. Чего?.. Иногда мимо проплывают лодки с женщинами и девушками.
– Скажите, молодой человек, а тут действительно мелко?
– Ага!..
– А чему вы улыбаетесь?
– Не обращайте внимания. Это от одиночества.
Иногда мне верят, и девушки-женщины решаются сойти с лодки неподалеку от меня.
Бульк!.. И девушки-женщины уже нет. Но тут же появляюсь я. О, нет, я веду себя как истинный джентльмен. Я имею в виду свои руки… Иначе, даже спасая даму, можно запросто схлопотать по физиономии. Почти всегда мои «жертвы» смеются над собственной доверчивостью. Кстати, спаситель имеет полное право узнать имя спасенной.
Итак, я стою и поджидаю очередную лодку.
Ага, плывет!.. В лодке четыре полуголые красавицы. Правда, им уже за тридцать… Самой «старой», наверное, все тридцать пять. Женщины внимательно смотрят на меня и тоже чему-то улыбаются.
Самая «старая» и удивительно симпатичная, кивает на меня и говорит своим подругам: