Глава 6
Как и договаривались, трое мятежников разделились. Им предстоял долгий и сложный путь. Одним нужно было следовать указаниям Древнего бога и найти приспособление, на котором можно спуститься в Марианскую впадину. Другому же следовало преодолеть тысячи километров, чтобы найти академика и убедить его в необходимости лететь в такую даль.
Однако учёный оказался не по возрасту энтузиастом. Когда Нанук пришёл к нему, то радиобиолог его сразу же узнал и приветливо впустил в дом. Ведь в обществе каждого не так уж много образованных эскимосов, занимающих должность офицеров армии, чтобы забыть и не вспомнить такого человека. Пройдя в жилище, Нанук сразу же перешёл к делу, так как время было на исходе. Он рассказал ему, что нашёлся материал, который убивает падших ангелов. И это не просто материал, а трансурановое вещество. Эскимос увидел, как у учёного загорелся свет в глазах от его рассказа. И немудрено, ведь эти элементы очень редко встречаются в природе, да ещё и таких размеров. Академик до прихода друга его сына был в курсе о готовящемся восстании. Он только не знал, как люди станут вести бой с ангелами. И когда Нанук поведал ему о находке, то не стал задавать лишних вопросов.
В течение дня в доме радиобиолога собрались ещё трое учёных – старые коллеги, с которыми он вёл научную деятельность ещё при действующих институтах. Всех их сильно удивил рассказ эскимоса о существовании такого самородка. И как только все его выслушали, то хозяин дома предложил собраться в поездку и забрать вещество. Все гости согласились, ведь мало того, что научный интерес академиков сыграл свою роль в их заинтересованности, так ещё изучение данного предмета могло поспособствовать человечеству избавиться от тирании и рабства.
Через какое-то время все четверо уже были в небе. Они летели на самолёте, который взяли с помощью родственника одного из учёных, что служил личным телохранителем членов Лиги Наций и пилотом их летательного аппарата. Включив маскировочный режим, они добрались до Южно-Китайского моря без происшествий.
Надев защитные костюмы, академики извлекли радиоактивное вещество из-под обломков и уложили в специальный чемодан, сделанный из материала, поглощающего излучение. Погрузив в самолёт «камень» и оборудование, они пошли на взлёт. Добрались они быстро и, благодаря маскировочным системам, долетели благополучно прямо к своей старой заброшенной лаборатории.
По прилёту Нанук связался с капитаном Хансеном. Он доложил ему о происходящем и сбросил свои координаты. Командир не заставил себя ждать. Через короткое время он оказался на месте, где его встретил эскимос:
– Как проходит изучение вещества? – потребовал доклада капитан.
– Хорошо! Пройдёмте, пусть вам лучше учёные объяснят все обстоятельства.
Зайдя внутрь, академики как раз закончили свои исследования и смогли встретить командира повстанцев. Как только они познакомились, то Мортен Хансен спросил:
– Что мы можем сделать, чтобы из этой находки создать оружие против ангелов?
– Вещество является радиоактивным металлом. Это настоящее открытие, ведь в таблице Менделеева такого элемента не существует… Его излучение не может сравниться с каким-либо другим… Подобная радиоактивность является самой сильной за всю историю и никем не была зафиксирована до этих пор. Если рассматривать его как оружие против отдельного класса, то это сложнее, ведь бомбу будет сделать куда проще… Мы всё же можем поступить иначе, но это будет не так эффективно, потому что, как мне доводил Нанук, у нас мало времени. Если позволите, я буду изъясняться более понятным языком для вас.
– Конечно! – ответил Мортен Хансен.
– Мы, благодаря современному оборудованию, можем расщепить металл на атомы и поместить их в мобильные агрегаты, что облегчит нам транспортировку. Нужно это для того, чтобы ввести в боеприпасы этот радиоактивный элемент. И тогда, если, к примеру, такая пуля, выпущенная из винтовки, попадёт в тело падшего ангела, то губительная для него радиация, излучаемая в масштабах нашего вещества, начнёт убивать его изнутри. И такие боеприпасы можно сделать довольно быстро, так как присутствуют способствующие этому свойства самого металла. Я не знаю, как быстро умрёт ангел от ранения или как много мы охватим патронов и снарядов, но у нас уже есть возможность!.. И большая часть металла будет в этой лаборатории, что в дальнейшем позволит изготовить оружие.
– Отлично! Так и поступим. Вы тогда приступайте, а я подготовлю всё к вашему приезду. Нанук доставит вас в место назначения.
После этих слов командир развернулся и отправился на выход.
Выйдя из помещения, он был остановлен эскимосом:
– Постойте!
– Что ещё? – обернулся Мортен.
– Ян и Карло в скором времени сорвут последнюю из печатей. А значит, Древние восстанут. Когда они сразятся с Люцифером и вдруг начнут побеждать, то что будем делать тогда?
– Видно будет после того, как они станут вести бой. Если своим оружием, которым они воевали со Светом, то у нас таковое уже имеется. А значит, мы добьём этих тварей тем же снаряжением и техникой, с которыми вошли в Царство Небесное и которых у нас в достатке…
Глава 7
В то время пока мятежники решали задачи вооружения, Арнаутов Вадим Сергеевич находился в пустыне. Подобно бедуину, он шёл в песках, ступая под палящим солнцем. Кому-то нравится преодолевать вершины и любоваться красотою гор и их могучим видом. Но Вадим был другим человеком. В утёсе он видел лишь безжизненные скалы. Их внушительные размеры чужды были ему. И снежными вершинами не был он увлечён. Но вот бескрайние пески – напротив. Безмолвие пустыни и живописность дюн его манили. Это для остальных пейзаж барханов являлся мёртвым. А для него он был живой по-своему… Сколько тайн хранили эти дюны, сколько войн перенесли, сколько жизней забрала эта пустошь, а она всё та же… Племенные распри, деление земель, любовь, история, империи – всё проходит, словно дым. И потому пройтись в ней караваном для него была мечта, как альпинисту преодолеть снежную вершину.
Однако Арнаутов здесь не искал утешения души в восхищении прелестными дюнами. Вадим был в поисках того, кто, возможно, сможет стать союзником ему. Того, кто не уступил в бою такому, как рыцарь Раймунд Тарентский. Кто отбил желание самому Люцифугу Рофокалу представать пред ним с визитом. Ибо остался только этот неизвестный, что сумеет исправить нынешний устой. Другого просто не найти…
И вот, ступая по барханам, он увидел вдалеке маленький оазис, где виднелись десять пальм и лишь один колодец. Также там располагалась хлипкая лачуга. Вадима сильно удивило, что такой воитель живёт отшельником в забытом месте. Условиями солдата, конечно же, не напугать. Но в такой пошарпанной хижине и собака вряд ли ужилась бы. Вадим попытался на расстоянии мысленно заглянуть в душу этому человеку, но безуспешно. Он ощущал там кого-то, но мысли прочесть не мог. И тогда Арнаутов направился навстречу незнакомцу.
Когда он дошёл до оазиса, укрывшись в тени пальмы, из хижины вышел мужчина, одетый в серый балахон. Из-под его капюшона виднелись лишь губы и подбородок. Ни рук, ни ног видно не было. Всё закрывало одеяние. Вадим хотел уже представиться ему, как тот начал первым:
– Здравствуй, Гавриил!
– У меня другое имя.
– Тебя я помню именно под тем самым… Зачем пришёл ко мне в такую даль? Закончить, что так давно ты начал?
– Я тебя не помню.
– Я тот, кто вдохнул в тебя пламя с Божьей силой. Я тот, кто поднял и пронёс тебя над Римом. Я ангел, что самим Господом был приставлен к тебе. Со мной ты и сразился… И имя мне Селафиил, – сказал он, медленно сняв свой балахон.
И место то осветило белое свечение. Нимб горел подобно утренней звезде. Крылья, что белее снега, распахнулись. Давно уж Вадим таких не встречал… Узрев его, Арнаутов вспомнил рассказы о том, как Раймунд Тарентский чуть не умер после встречи с ним, что сам премьер-министр ада в бою не может с ним сравниться.
– Но как тогда рыцарь, что пришёл к тебе и чуть было не погиб? И Люцифуг Рофокал тоже был сражён тобой. Ведь я тебя когда-то победил…
– Не сравнивай себя с воином, что стал подобен хищному зверю, чей смысл лишь в крови, и с подручным дьявола, кого влечет лишь власть и величие. Хоть оба очень и сильны… Твоё сердце пылало за другого… Самоотверженным ты был. Потому и нет равных человеку, чьё сердце бьётся в беззаветности!
– Но почему ты здесь?! Почему не пал в бою за Царствие Небесное? Почему при дьяволе, провозгласившем себя богом, ты стал отшельником, укрывшись в жалкой хижине, что посреди пустыни?
– Когда поднялся Левиафан, я один сразился с ним, стремясь его остановить. И в битве с морским змеем был смертельно ранен. Чудо сотворилось, что я не погиб! Израненный, лежал я долго, уже прощаясь с жизнью. И как только силы стали возвращаться, я услышал возглас со скалы. И пала на меня печаль. Моих братьев не осталось, и Отец покинул нас… Так для кого мне было вступать в бой, идя на смерть против легиона Тьмы? Ради людей, за которых я Бога так молил и которые Его презрели, войдя с оружием в Царствие Его?! Ради тебя, опьянённого жаждой мести, что дьяволу на службу присягнул?!
– Не тебе меня судить! Я был семьянином, мужем и отцом. Но Бог не даровал возможностей пребывать до старости с родными. Тебе ли не знать, скольких людей я погубил страшной смертью? Сколько земель моими войсками оккупировано? За мной всегда шли лишь страдания и боль. Такова уж моя должность нести кару Господню и быть губителем человеческим. И мне она так ненавистна! Единственного почёта, которого достичь сумел на службе у царей земных, я был предательски лишён…
– Почему ты так решил, что ты кара Господня и губитель человеческий? Бог потому что сказал? Он испытывал тебя, показывая тебе же самому, что поступки исходят изнутри, а не из обстоятельств и приказаний. И ты это доказал, когда вступил в схватку с воином Божьим, постояв за друга. Ты защищал слабых и возвращал заблудших, как тебе казалось, своими жестокими делами… И во времена средневековья, когда странствовал чужак по землям мира, никто из незапятнанных пороками людей тогда не пострадал… И любимых тебя Он не лишал. Майя переродилась вслед за тобой. Ибо нет в мире той, другой, которая для тебя была бы ровней ей. Просто условия переменились… Тогда – монголы, а сейчас – сам ты.
– Но Майю же приговорили к вечным мукам. Её душа проклята была навеки. Ей нет спасения! Это невозможно.
– Для человека и кого-либо другого это невозможно. Но для Бога нет ничего невозможного! И ты это понял, потому от соплеменников и отвернулся, прознав о злонамеренье людей. Только вот Господь отказался от нас всех… Но, несмотря на это, я чувствую Его присутствие так же, как ощущаю ветер или зной. Ведь я до сих пор живой, когда считал уже, что обречён! А раз Господь следит за нами, то, значит, остались ещё те, кто может заслужить спасение. И питает Он надежду на них… – ангел на секунду замолчал. – Возможно, что Его уход был лишь для того, чтобы мы все поняли, насколько Бог нам нужен… Будь настолько Он разочарован в нас, то, думаешь, не сокрушил бы Своим гневом? Или ты и вправду помышлял, что может Люцифер сравниться с Ним по силам? Все времена были по велению Его, каждая судьба из нас написана Его рукой… А теперь вдруг Он не смог предвидеть вторжения в Эдем?.. Даже наша встреча Им уготована была, чтобы я напомнил, кто ты есть и Кем был создан.
– Кто я есть?! Губитель живых? Разрушитель миров?!
– Нет, совсем наоборот. Твои силы даны тебе, чтобы спасти этот мир. А кем пришлось быть – лишь испытание, чтобы смог выбраться и не потонуть в крови тех, которым уже не было спасения. Чтобы ты смог отделить небо от земли и свет от тьмы. Но после смерти в новой жизни ты задушил зов сердца…
– Тогда пойдём со мной и защитим слабых, освободим мир от огня и свергнем Сатану с престола в Небе!
– Зачем оно тебе? Присягнув дьяволу, тебе не стали ведомы печаль и горе. У тебя был почёт и положение. Разве не обрёл ты то, чего тебя лишили?..
– Я потерял всё, чем дорожил: дом, семью и Родину. Я это отдал и сам тому виной. Я всем сердцем сожалею и стыжусь, что последние годы одной лишь местью упивался. Что забыл про всех родных и потому впереди дьявола пошёл, чтобы обрушить наказания на всех царей и на самих людей, что вторгнуться посмели… Теперь нет будущего у моих детей, а Юлия отвернулась от меня бесповоротно. И никому вины здесь не найти, кроме самого меня. И теперь я желаю совершить, что ещё могу хотя бы попытаться. Ведь возможно всё исправить!… Раз мной, не ведая, обрушены страдания на землю, то хотя бы постараюсь от них освободить. И пусть на том пути моя погибель неизбежна, но лучше так, чем спустя время умереть, осознавая, что ничего благого я не сделал… Что не спас людей, когда были все причины…
Селафиил на время смолк. Он удивлённо обратил свой взор на стоящего пред ним Вадима. Изумление вызвано не тем, что Арнаутову не свойственно раскаяться. Ангел Божий не ожидал, что это произойдёт так скоро… И тогда он ответил:
– Пока ходит по земле тот, что жаждет искупления, то и мой Путь не окончен… Ибо я Селафиил, молитвенник Божий о душе человеческой. Покуда ты стремишься к спасению и оттого твоим примером станут тяготеть другие, то и от меня будет значение. Но понадобится нам ещё соратник. Остался тот, которого возможно призвать к совести и зову сердца, вернуть на Путь того, кто заблудился, но не до конца пропал…
Глава 8
В безжизненном краю, где холод скал и темень туч являются картиной мест пейзажа, явились двое. Они презрели ледяные ветры, и утёсов жуткий образ был им нипочём. Их привели сюда искания того, кто по силе стоит выше остальных. Того, кто обременён мучением об учинившемся. Кто жаждет, но так и не решится…
И вот искатели забрались на скалу, что была превыше прочих. И там стоял у каменного трона ангел, чьи крылья теперь уж потускнели. Он смотрел куда-то вдаль и был повёрнут к ним спиной, однако тех двоих сразу распознал. От удивления ангел развернулся и воочию увидел пред собой Селафиила и Арнаутова Вадима. И когда свечение образа Святого прекратило ему бить в глаза, то услышал он приветствие:
– Здравствуй, Феникс!
– Брат, зачем явился?
– Вернуть тебя на Путь, с которого сошёл. Напомнить, кто ты есть и для Чьей воли был ты создан?
– Не нужно проповедей, Селафиил! Тебе больше остальных известны мои заслуги перед Ним! Я никогда не смел ослушаться и всегда шел по Его велению на смерть. И за один проступок я был низвергнут в недра, что глубже и ужасней царства Люцифера. Меня лишил Он даже права умереть, чтобы мои муки были нескончаемы!
– Да, наказание было жестоко. Но разве оно не справедливо? Ты создан был, чтоб Свет Его нести земным творениям. Ты наречён Им меч держать, чтоб защищать Его владения от тварей, чьё происхождение – гордость, а долг их – искушение. А ты отдался в путы мерзости, что из человека порождает зверя. Но всё равно Он тебя не погубил! А ты же вместо искупления отдал гордыне собственное сердце и присягнул предателю на службу. И посмотри вокруг… За это ты боролся?
Чернокрылый ангел призадумался. Эти слова задели его совесть. И спустя мгновение он продолжил:
– Считаешь, мне это ранее не доходило? Я это понимание узрел, когда стал явно лицезреть, что содеял Люцифер, как он землю обращает в бездну, в которую его когда-то Михаил низверг, что опьянён он властью и порабощает волю остальных, при этом нарекая себя богом. А после вспомнил, что при захвате Юны убиты мною наши братья. И тогда уж спохватился, от Кого я отказался…
– Тогда направься с нами! Не для кого-то, для себя… Пусть Бога с нами нет. Но искупи вину и самому себе ты докажи, что всё же ещё чист…
***
В Тихом океане с корабля спускают батискаф на воду Карло Андолини и Ян Камински. За это время Карло стал замечать изменения в своем друге. У него выпали волосы на голове, побледнела кожа, даже цвет глаз стал принимать желтоватый оттенок. И такого рода перемены происходили с ним каждый день, принимая всё новые формы. Камински не стал скрывать и признался, что это последствия встречи с монстром. Но единственное, в чём Ян не признавался, так это в ритуале вскрытия печати. Вернее, не пояснял, каким он должен быть… Андолини считал его другом, но после таких явных изменений во внешности и недомолвок усомнился в надёжности своего товарища. Однако по отношению к Карло Камински не проявлял себя враждебно или в принципе как-то иначе. Он так же по-дружески, тепло был расположен к нему. Просто Ян решил немного по-другому обставить ритуал. Ведь тот процесс требовал человеческого жертвоприношения, к чему связист был негативно настроен. И потому Камински собирался в самую последнюю очередь поведать все тонкости и нюансы этого дела, если уж его друг снова будет настаивать.
И вот, спустив на воду батискаф, Ян заявляет:
– Дальше я один. Больше мы с тобой не встретимся. Это погружение станет для меня последним. Как я сяду в аппарат, уходи как можно быстрее.
– Ты объяснишь мне хотя бы сейчас, что ты должен будешь сделать?! – нервно выкрикнул Карло.
– Древний мне сказал, что нужно принести кровавую жертву. Но я не могу предаться такой мерзости, как убить человека для обряда! И, чтобы открылись замки от той тюрьмы, где пребывают эти твари, сама душа должна быть ими поглощена. Мне ужасно и отвратительно лишь при одной мысли подвергнуть человека такому! А после этого ритуала я стану одним из них, что меня тоже не радует. Потому и решил, что для этого я отдам собственную душу, пока она еще при мне, чтобы никто другой не пострадал…
– Почему ты мне этого раньше не сказал?! Мы бы за это время придумали что-нибудь! Нашли бы выход!…
– Какой?! – повысил тон Камински.
– Не знаю. Но узнай я раньше, было бы время хотя бы обдумать! А теперь нужно что-то решать в считанные минуты, пока нас никто не обнаружил.
– Я не хочу менять решение. Я должен так поступить…
– Но почему?!
– Понимаешь, вся моя жизнь была никчёмна и безнравственна. Жена меня любила, а я для неё только набирал долгов, проигрывая наши деньги в казино. Мне стыдно до боли за такое несправедливое отношение к ней. Теперь она мертва. А я даже не нажил с ней детей, которых она так хотела… Так пусть я умру сейчас и предамся забвению, отойдя в небытие, но лишь бы дать возможности другим!.. Чтобы люди, может, не моим примером, но всё же были больше озадачены проблемой, нежели я когда-то… Чтоб у них появилась возможность всё понять и исправить, пока ещё не поздно…
Карло замолчал и опустил задумчивый взгляд. Ему знакомо было это чувство стыда от необратимых последствий. И он понимал мотивы своего друга. Возможно, диверсант и сам бы так поступил, появись у него такая же ситуация, но его судьба была лишена подобного. Потому, поразмыслив с минуту, Андолини кивнул Камински в знак согласия и понимания и без слов отправился к штурвалу. Ян же, захватив с собой металлическую канистру, уселся в батискаф и стал погружаться прямиком в Марианскую впадину, когда Карло направился по обратному курсу.
Внутри аппарата было просторно настолько, что Камински мог встать в полный рост и сделать пару шагов в одну из сторон. На электронной панели отображались показания датчиков: глубина, запас воздуха, температура, давление и т. п. Он погружался всё глубже, уходя под воду настолько, что в конечном счёте лучи солнца перестали его достигать, освещая округу. Если бы не встроенные в батискаф прожекторы, то было бы ощущение, что Ян находился в космосе, ведь за иллюминаторами всё окутывала кромешная тьма. Но ему всё же был виден глубинный пейзаж благодаря искусственному свету.
Подводные гейзеры, после того как восстал Левиафан, больше не бурлили, что являлось следствием вымирания большей части местной фауны. Ян это ощущал своими новоприобретёнными чувствами, но ему не было интереса до этого. Его теперь совсем ничего не беспокоило, ведь он уже смирился со своей участью и был готов к концу. Он чувствовал себя спокойно и безмятежно настолько, что его дыхание стало реже, а сердце, порой казалось, и вовсе остановилось.
Спустя несколько часов Камински достиг дна. Батискаф с трудом сдерживал давление воды. Датчики забили тревогу, доводя о том, что такое плавание не может быть долгосрочным. Но связист, не пугаясь того, продолжал свой путь.
Пейзаж поначалу был мёртвый и пустой. Но после исследования ещё нескольких метров дна картина преобразилась.
На месте, где поднялся гигантский змей, было всё разбито и расколото, будто в Марианскую впадину сбрасывали бомбы. Вырванные каменные глыбы размером с автобус лежали повсюду, покоясь в темноте глубин. Трещины, разрастающиеся по стенам желоба, тянулись к поверхности. И вот огромная яма, на дне которой находилась металлическая плита. «Судя по всему, это и есть дверь в тюрьму…» – сказал вслух сам себе связист.
Корпус батискафа начал деформироваться от давления: стали появляться вмятины, затрещала обшивка аппарата. Тогда Ян встал и открыл канистру, которую захватил с собой. В нос ударил резкий запах бензина. Подняв ёмкость кверху, Камински облил всего себя топливом. После, взяв в одну руку зажигалку, а в другую нож, что нашёл во льдах, Ян нажал на кнопку и зажёг огонь. Его взгляд затуманил жёлтый свет пламени, а спокойствие задавило резкой обжигающей болью. В батискафе разразился его дикий вопль. Он чуть было не отключился… Но всё же, на мгновение удержав сознание, Камински выпустил зажигалку, взял обеими руками нож и начал его остриём бить себя в грудь. Затуманенный рассудок, мучимый болью, не мог дать координацию действиям. Из-за этого Ян не смог попасть в сердце с первого раза. Потому, горя в огне и издавая крики, резкими движениями он нанёс второй, третий удары. Мучения, испытываемые от пламени, перебивали боль от ножа. Потому Ян Камински смог сделать четвёртую попытку, и на этот раз клинок настиг сердце…
К тому времени Карло Андолини только причалил к берегу. Его не интересовал корабль, потому, сойдя по трапу, он ступил на песок и направился по своему пути. Но только он сделал пару шагов по берегу, как земля задрожала под ногами, и Карло упал. А когда поднялся, то увидел, как вода разбушевалась и из неё восстала гигантская тварь, которую видел на горельефе во льдах. Прямоходящее чудовище с зелёной, покрытой чешуёй кожей расправило свои перепончатые крылья после долгой спячки, показав своё величие. Монстр, что был размером с гору, поднял кверху свою уродливую, усеянную щупальцами голову и издал звериный крик, что не походил на любой другой. Карло всякое видел в своей жизни, в особенности на службе, но даже его охватил ужас от зрелища.
Мерзкая тварь внезапно стала излучать зелёное свечение. Чудовище подняло свои когтистые руки к небу и извергло зелёный луч, который в доли секунды достиг края Вселенной и угодил прямо в ледяную темницу, сдерживавшую остальных Древних, разрушив сковывающие стены. И тогда разразились страшные катаклизмы: ураганы и цунами рушили всё, до чего только добирались, а вулканы покрывали землю огнём и пеплом.
Увидев луч в небе, повстанцы по команде Мортена Хансена открыли залп из орудий по чудищу. Множество ракет на невероятной скорости неслись с разных континентов к этой твари. Но только ей стоило махнуть лапой, как реактивные двигатели самонаводящихся снарядов угасали, а боеголовки, подобно камням, падали с неба.
Происходящее приковало к себе внимание нового бога и отвлекло его от созерцания красот космоса. Узрев, что люди не смогли причинить Древнему вреда, Люцифер достал меч из ножен. Подойдя к краю белой плиты, он метнул его прямо с небес в эту тварь, словно копьё. Это выглядело, будто звезда падает на землю.
Клинок на лету разрастался, становясь огромным. Меч, словно комета, горя в огне, на большой скорости обрушился на Землю, попав в исполинское зелёное тело. Оружие пробило Древнего насквозь, выйдя через спину вместе с рукоятью, и вонзилось в землю.
В то мгновение многие подумали, что от удара сама планета сошла с орбиты, ведь землетрясение, которое началось тогда, обрушило множество городов. Но эта атака не сломила монстра, так как его смертельная рана у всех на глазах тут же затянулась. И тогда чудовище мыслями обратилось ко всем: «Я исцелился и не погиб от меча Люцифера! Кто может быть подобен мне? И кто теперь сможет устоять? Поклонитесь мне, земные твари, ибо даже ваш новый бог не властен надо мною!»
И большая часть людей склонилась в страхе. И у каждого переметнувшегося появилась отметина на руке, которая была у Яна Камински.
А следом из земли вырвался громадный червь с огромными жвалами. И пожирал он тех, кто не склонился, заставляя других покориться чудовищу. И на помощь Древнему богу вышла из моря целая армия мелких монстров, чтобы терзать и мучить людей. Они были размером со взрослого человека. Образ их мерзок и походил на рептилий. Своими острыми зубами они рвали на части всех, кто был без отметины. Сила их невероятна. Люди отбивались, как могли, но тщетным оказалось сопротивление, ибо слишком мало было непокорных…
Спокойно наблюдая за этим, новый бог вызвал Люцифуга Рофокала. Недолго тот заставил себя ждать и вскоре, прилетев, обратился к своему правителю:
– Владыка, что же ты бездействуешь?! Обрушь на эту мерзость свой гнев. Испепели огнём эту тварь!
– На что же тогда ты мне? Всех ангелов и бесов приказываю направить на битву!
И тогда адское войско вступило в схватку с древним ужасом. Демоны сражались с мелкими монстрами на равных. Но чудищ было слишком много… Ангелы бездны бессчетно осыпали ударами гигантов, но не могли они сокрушить их, ибо исцелялись те быстро. Наблюдая за битвой, Люцифер заметил, что силы его войска равны с восставшей мерзостью. Но с края космоса подходят остальные твари… Тогда, воссев на трон, что выше звёзд, князь Тьмы и новый бог в одном лице стал вбирать в себя всю мощь престола. Всё, чем он был преисполнен, всё, чем завладел за последние годы от трона Божьего, – всё выпустил наружу. Представ во всём величии, он изверг разрушительную энергию, от которой сама Вселенная пошатнулась.
Орда древнего ужаса подступала пугающим легионом. Словно яд по жилам, растекалась она в его владениях. И потому он отдал все вновь приобретённые силы, чтобы испепелить тварей, не оставив от них и следа. От подобной бури разрушительной энергии и от неумения в полной мере обладать престолом треснула белоснежная лестница. Трещина от основания устремилась ввысь и в конце настигла трон.
Разрушено нерадивым сыном строение Отца. Встав выше всех, он не вникал в происходящее, а лишь упивался честолюбием. И теперь, утратив свою благодать, имел при себе лишь собственные силы, которыми он наделён с тех самых пор, когда его троном была скала…. Дьявол от такой нагрузки на несколько минут потерял сознание и пал с просторов космоса на площадь в Царствие Небесное. Теперь его облик не был так величественен, как тогда, когда он восседал на троне Божьем. Он принял своё обычное обличье: чёрные крылья и доспехи, нимб, оплетенный змеями.
Как только архангел пробудился, он встал посреди площади и узрел, как к нему идут трое: Селафиил, Феникс и Арнаутов Вадим Сергеевич. И от увиденного Люцифер ухмыльнулся: «Безумец, что служит пропавшему Хозяину. Воитель, который перебегает от одного Господина к другому. И благодетель, от чьих рук веет смертью… Эти судьи мне отведены?..» Все трое отчётливо услышали сказанное, но никто не придал этому значения. Не дожидаясь, когда дьявол наступит первый, они устремились на Люцифера.
Феникс, обратившись огненною птицей, ринулся на врага. Извергая пламя в архангела, он приближался и когтями своих ног уже был готов пронзить его. Но князь Тьмы выставил руку вперёд, и огонь обходил его по сторонам. Когда Феникс надеялся, что уже сейчас вонзит в него когти, дьявол одним махом своего клинка отсёк ему ноги, а следом испустил молнию, сразив того наповал. Феникс от этого возгорелся в собственном огне и обратился в пепел, из которого через недолгое время должен был воскреснуть.
Тут же, когда с падшим ангелом было на короткий срок покончено, подоспел Селафиил. Святой приложил все свои умения и вложил всю силу в нападение, пытаясь увести, отвлечь, применить силу огня и молнии. Но всё же не смог справиться с архангелом. Люцифер пронзил своим мечом его в живот и, взяв за латы на груди, отбросил раненого в сторону.
Тут приблизился и Арнаутов и разверз под дьяволом землю. Нога того угодила в расщелину, которая вмиг захлопнулась, зажав её. Тут же замах топора, в попытке расколоть князю Тьмы голову, но Люцифер выставил меч, поставив блок, и свободной рукой нанёс прямой удар кулаком в грудь Вадима, отчего тот отлетел. Когда Арнаутов всё же настиг землю, то увидел, насколько дьявол силён, ибо щиты, которые никто и ничем не мог пробить, были вмяты и треснули…
Вырвав ногу из земли, архангел решил добить Селафиила. И как только он сделал шаг, то почувствовал, что за его спиной кто-то есть. Обернувшись, Люцифер увидел атакующего Феникса, но и это нападение было отведено. Тогда князь Тьмы ударом кулака пробивает падшему ангелу грудь и обхватывает пальцами его сердце. От такого Феникс стал иссыхать на глазах. Он почувствовал, что силы начали покидать его и что он умирает теперь в последний раз… Видя, как встревожился поверженный, дьявол горделиво произнёс: «Решил, что на тебя управы не найдётся? Я был любимцем Бога. Мне поведаны такие тайны и секреты, что и помышлять о них таким, как ты, опасно… На что надеялся, когда отважился на бой со мной?!» И снова он что-то почувствовал сзади. Не выпуская Феникса, он обернулся и увидел Арнаутова с занесённым для удара топором. В доли секунды Люцифер свободной рукой выбивает у него орудие и в мгновение хватает того за глотку. Он так сильно сдавил ему горло, что Вадим почувствовал, как пальцы проминают ему щиты. Приподняв одного, чтобы тот не мог коснуться земли, сдавливая шею в удушающей хватке, другого схватив за сердце, дьявол самодовольно возгласил, обратив голову кверху: «Бессмертный пал, герой сражён, а неуязвимый повержен. Кто теперь посмеет оспаривать моё величие? Кто осмелится не признать меня господином?»
Задыхаясь, Арнаутов обратил свой взгляд в сторону и увидел истекающего кровью Селафиила. Он лежал смертельно раненный, держа в руках топор. Ангел приложил последние силы и бросил Вадиму оружие. Арнаутов завёл руку за спину и, ловя оружие за рукоять, заводит его по инерции так, что топорище было обращено кверху, и вонзает его дьяволу в живот с такой силой, что лезвие вышло у того из спины.
Люцифер недоумевающе распахнул глаза. Опустив голову, он увидел, как из него торчит топор. Теряя силы, князь Тьмы выпустил из хватки своих врагов. Арнаутов с трудом устоял на ногах, внимательно следя за архангелом. Поначалу адмирал видел, как дьявол смотрит в пустоту, будто задумавшись. А после взгляд у Люцифера изменился, подобно тому, когда снисходит прозрение. И тогда он пристально вгляделся в Вадима и сказал: «Воистину Он не оставляет даже проклятых и печётся о падших, находя им применение… Как же ты изменился, мой милый Каин».