Мой Ванька

– Я бы пошёл… Но ты – натурал.

Напоминание в виде гейской шутки заставляет меня внутренне вздрогнуть.

– Извини… Я не хотел… – смущается он, видимо, почувствовав мое состояние.

На кухне пируем. Хотя что это за пир, когда на столе разная нарезка да бутылка коньяка. Ванька пьёт очень мало, но хмелеет.

Закуриваю и открываю форточку.

– Тебе холодно не будет? – спрашиваю заботливо.

– Саш… Ты не беспокойся… Мне тепло. Мне очень тепло с тобой… – и опять этот взгляд, в котором я тону…

Снова лежим под одним одеялом. Бережно прижимаю Ваньку к себе. Ловлю себя на том, что весь исхожу на нежность. Мне чудится в нём что-то родное, очень близкое…

– Ты меня обнимаешь, а для меня это… самая лучшая ласка, – он смотрит мне в глаза. – Меня ещё никто так не обнимал… Поверь… Мне большего не нужно, – и совсем уже по-детски: – Ты меня поцелуешь перед сном? Хотя бы в лоб…

В ответ сгребаю его в охапку, прижимаю к себе, целую в лоб, а он утыкается лицом мне в плечо…

Предмет моей… привязанности – парень! Что за чувство к нему я испытываю? Любовь? Не знаю. Я действительно его воспринимаю как младшего братишку. Всегда жалел, что, из-за того что отец ушёл от матери, у меня нет младшего брата или сестры. Мне очень хотелось о ком-нибудь заботиться, кого-то любить. Не так любить, как мы любим противоположный пол. Ведь любовь бывает разной. Родительская, сыновняя, братская – это тоже любовь! Любовь как отношение к человеку, как состояние души. Желание заботиться, опекать, защищать – это тоже любовь! Те, кто называют любовью сексуальные упражнения, понятия не имеют об этом прекрасном чувстве! Любовь – в голове, в сердце, а не там, где такие люди думают.

Четыре ночи мы с Ванькой спим рядом. И мне приятно прижимать его к себе. При этом я не чувствую у него желания подвигнуть меня на секс. Вижу в нём огромную внутреннюю культуру и деликатность. Может, в детстве его недолюбили, недоласкали? Тогда все его последующие проблемы наверняка от этого. Где-то я о таком читал. Хотя там бабушка… Но бабушки бывают разными. А если всё это у него на, так сказать, генетическом уровне? Тогда что мне делать?

– Саша… Бабушке как ветерану войны дали путёвку в санаторий, – несколько смущённо сообщает Ванька, появляясь вечером.

– Значит, ты можешь пожить у меня! – буквально выпаливаю я.

– Правда? – он счастливо улыбается.

– Конечно! Хочешь, поедем за твоими шмотками?

– Да у меня, собственно, и нет ничего… Только то, что на мне… да ещё вот… нижнее бельё… – кивает на полиэтиленовый мешок в руках. – Я хотел… постирать в твоей стиралке. У нас нет…

– Не вопрос! Давай.

Ванька под моим руководством осваивает управление стиральной машиной.

– Правильно? – спрашивает, установив программу.

– Правильно. Включай.

Включает. Смотрит, как машина туда-сюда валяет бельё.

– Слушай, а давай завтра, когда ты будешь на работе, я постельное в неё закину?

– Давай. В общем, хозяйствуй!

Я очень рад тому, что эти три недели мы сможем пожить вместе. После ужина лежим уже в постели и пялимся в телик.

– Саш… Знаешь… Мне так хорошо! – шепчет он мне в ухо. – Я даже почувствовал себя дома…

– Повтори, что ты сказал, – прошу не потому, что страдаю слухом, просто мне хочется услышать это ещё раз.

– Сказал, что… чувствую себя дома, – повторяет и, видимо, смущается этого.

– Ванюха… Это так здорово! – за шею притягиваю его к себе. – Знаешь, как я этому рад?

– Теперь знаю… – улыбается и трётся об меня кудлатой головой. Во мне вдруг опять просыпается вся моя нежность. Как можно бережнее его прижимаю, глажу по непокорным волосам…

– И что мы с тобой будем делать? – вырывается у меня вопрос, который мучает уже давно.

– Саш… Я тут много думал… Я не хочу, чтоб ты себя ломал и вообще менялся. Если это произойдёт… В общем, я этого себе не прощу и поэтому не допущу. Я слишком люблю тебя такого, Саша, и не хочу потерять. А другого тебя… мне уже не нужно…

Значит, Ванька готов жертвовать!.. Но я-то чем могу ответить на эту жертву?

– За все эти дни… я многое передумал, – он буквально трудится над каждым словом. – Меняться должен я. Знаешь… мне всегда не хватало ласки… и родного тепла. Всё тогда случилось, наверно, поэтому… – и после паузы торопливо продолжает: – В детстве… Он был старше. Потом были ещё… А ты… Быть с тобой – для меня счастье. Касаюсь тебя, и уже счастлив. И ради этого… я готов… меняться.

– Ванька… Мой Ванька… – странно, почему я сказал, что мой?

– Сашка… Я твой… Совсем твой… Я, наверно, всегда был твоим, – шепчет он и прижимается. – Даже тогда, когда тебя не знал. Но… я это чувствовал…

Какие теперь у нас замечательные вечера вместе! Ванька приходит раньше меня из колледжа, поэтому я заказал ему отдельные ключи. К моему приходу он иногда даже успевает сделать очень приличный ужин. Живя раньше один, я всякими изысками, конечно, не заморачивался. Мне нравится, что человек умеет по-хозяйски и, главное, ненавязчиво быть полезным. Конечно, забота о бабушке, которая не может выходить из квартиры, его многому научила. Даже живя со мной, Ванька иногда на сутки исчезает, потому что ездит к ней в санаторий. Такие вечера становятся для меня испытанием. Я уже привык к этому тоненькому вихрастому парню, к тому, что он рядом со мной и можно опекать его, заботиться. Ясно, что моё отношение – это попытка обрести недостающего младшего братишку, более того – духовно близкого человека. С досадой думаю о том, что через несколько дней он поедет забирать бабушку из санатория и всё кончится. Снова буду ждать его прихода…

Уже заканчивается третий месяц нашей то совместной, то не очень совместной жизни. Должен сказать, Ванька хотя и младше на восемь лет, но потихонечку меня воспитывает. Замечаю, что стал мягче, обходительнее или попросту деликатнее, предупредительнее, что ли… Он про это мне не говорил ни слова, всё пришло само. А качества, выработанные в общении с одним человеком, понемногу распространяются и на других.

Жаль только, что ему приходится исчезать на пару-тройку дней по делам. Но всё правильно! Парень работает, вернее – подрабатывает в своём колледже. Не на бабушкину же пенсию ему жить! Вот опять исчез. Не приходит уже больше недели! Просил к его дому не подъезжать. Связь у нас, к сожалению, односторонняя.

Мне плохо без него!

* * *

Я в далёком от своего районе города. Заезжал в знакомый автосервис проконсультироваться. Заковыристая машинка попалась. Даже вот вечером приходится…

Взгляд вдруг выхватывает из проходящих людей знакомую фигуру. Ванька! Да, это его старые джинсы и та же старая куртка… Делаю несколько шагов к нему и… останавливаюсь. Он уже не один! Его обнимает за талию какой-то молодой мужик! Да так обнимает, будто у них это было всю жизнь! И Ванька совсем не возражает! В глазах плывёт. Неужели он… Какой же я дурак! Сопли сразу повесил… А ведь сказал, что ему надо меняться! Соврал… Мне соврал! Как это мерзко! А у самого есть любовник. Такой же, как он сам. Они садятся в машину. Тачка очень крутая. Да… Мне плохо. А ведь я ему так верил! Даже думалось, что сумею его вытащить из этого болота. Дурак!

Сижу на кухне и пью. Я не алкоголик, но… одиночество навалилось и согнуло.

В прихожей раздаётся звонок. Поднимаюсь и открываю.

– Здравствуй, Саша! – Ванька радостно улыбается в дверях.

– Я вчера вечером всё видел, – сухо говорю я вместо приветствия. – Не хочу, чтобы ты меня дальше обманывал. Уходи!

Он бледнеет, съёживается и опускает голову.

– Саш… Я объясню…

– Я не хочу тебя слушать, – и жёстко припечатываю: – С меня твоего вранья хватит. Я всё видел своими глазами. Уходи!

Дверь закрываю прямо перед его носом. Всё! Как я хотел отпраздновать Ванькино восемнадцатилетие! Придумывал подарок… А подарок получил сам.

Оставленные им вещи собрал в мешок. На помойку вынести не хватило духа. Я всё время о нём думаю. Настолько думаю, что даже перестал обращать внимание на окружающих женщин. Хожу в «Геракл» и отчаянно качаю своё тело. Хоть там отвлекаюсь. Тоска какая-то… Пустота! Вакуум!

Увлёкся подвернувшейся под руку на развале книгой Анатолия Мартынова о биоэнергетике. Я читаю её уже несколько дней.

С тех пор как, выгнав Ваньку, я опять остался один, снова потянуло читать. Сперва перечитал пару старых книг, которые несколько лет назад вызывали у меня интерес, но убедился, что, как видно, из них уже вырос. Потом «проглотил» пару современных детективов, которые мне рекомендовали мои парни на работе. Детективы показались мне скучными. А эта книга Мартынова подвернулась случайно, и вот читаю с огромным интересом. Известно, что впитывание чужих мыслей хорошо отвлекает от своих собственных. Оказывается, биоэнергетика – чертовски интересная штука. И практически каждый человек ею обладает, но только в разной степени. Короче, сразу начал эксперименты и этим основательно измучил Димку с Лёхой на работе.

…Мартынова закончил. Нашёл ещё пару книг на эту же тему. Читаю, набираюсь ума. Много думаю об этих вещах. Анализирую свой небольшой жизненный опыт через полученные знания. Оказывается, случаи, казавшиеся мне когда-то странными, находят своё объяснение через науку о биополе человека. Даже появились тщеславные мысли о том, что у меня есть к этому способности. Может, куда-нибудь походить поучиться?

Четыре месяца я без Ваньки. Не могу ничего с собой сделать – всё время думаю о нём. Снится он мне почти каждую ночь. Недавно снился почему-то в военной форме. Может, нас с ним связывает какая-то ниточка? Связующая нить… Так, кажется, говорят? А может быть, это тоже биоэнергетика? И эта самая связующая нить – какое-нибудь совпадение полей или их связь? А если наши поля связаны или совпадают, то…

* * *

Обычный день на работе.

– Здравствуйте! Кто тут главный?

– Я главный. Здравствуйте.

Передо мной стоит изящная женщина лет тридцати и откровенно рассматривает!

– Вы что-то хотели? – прерываю этот процесс.

– Да. У вас можно поменять передние колодки? У меня «Гольф».

– Если приедете часа через два, то поменяем. Вон – подъёмник пока занят.

– Хорошо. Я обязательно приеду.

Смотрю ей вслед. Симпатичная тёлка… Может, я на пути к «оживлению»?

– Вот и я! – уже знакомая клиентка улыбается, снова меня рассматривая.

– Заезжайте! – командую, распахивая ворота бокса.

– Ой… А не могли бы вы сами заехать на моей машине? – смущённо просит она. – Я ещё слишком малоопытный водитель…

Её «Гольф» на подъёмнике. Димка с Лёхой меняют колодки. Я в такие ремонты не вмешиваюсь из-за их простоты.

– Простите, а как вас зовут? – маленькая ручка ложится на мою.

– Саша.

– А я – Наташа… Будем знакомы. Саша, вы не могли бы… ещё проверить и общее состояние моей машины? А то я купила – сама не знаю что. С рук же…

– Конечно, посмотрим, – пожимаю я плечами. Уверен, что там всё в порядке.

…Опять эта Наташа нарисовалась! Уже, наверное, четвёртый раз приезжает со всякими безделицами. Только отрывает от настоящей работы.

– Саша, вы не посмотрите машинку ещё раз? – просит она с выражением подчёркнутой наивности на личике. – Что-то там постукивает… при движении.

В общем, мне всё понятно. Дело не в машине, а ездит эта дамочка сюда из-за меня. И это совсем не потому, что я слишком высокого мнения о своих достоинствах. Наверняка это просто скучающая баба, желающая очередного приключения!

– Ну давайте проедемся, – соглашаюсь без особого желания. – Только поведу я.

Катаюсь уже пятнадцать минут, но ничего услышать не могу.

– Вы так виртуозно водите!.. – тихонько оценивает пассажирка-хозяйка.

– Так уже почти десять лет за рулём, – бурчу и торможу около боксов. – Короче, Наташа, ничего криминального я в вашей машине не услышал.

– Простите… Мне, наверно, приглючилось, – и заглядывает мне в глаза. – Саша, у меня ещё одна просьба… Вы не могли бы мне дать несколько уроков езды? Вы же сами, наверное, знаете, как сейчас учат в автошколах…

– Час моего времени стоит дорого, – предупреждаю, надеясь, что это её отрезвит.

– Ой, Саша, я женщина состоятельная! Ну пожалуйста… Меня всё устроит!

Что ж, раз устроит – значит, будет заработок. Покатаюсь с ней! Да, эта Наташа, похоже, на всё согласна, а слово «всё», как известно, есть понятие многогранное. Ежедневно вечером она подъезжает к нашим боксам, я сажусь в машину, и мы едем кататься по городу. Как настоящий инструктор, делаю замечания по её езде, советую, рассказываю про особенности вождения в зимний период. Надо сказать, такое общение меня неплохо развлекает, ведь наши отношения сильно напоминают игру в кошки-мышки. Причём мышкой назначен я. Но поскольку скучаю, мне хочется дать себя поймать, и потому надо играть роль недалёкого парня, который, увидев роскошную женщину, потихоньку вязнет в её сетях. Ясно, что с её стороны это – стремление получить для себя новую игрушку. Вообще, давно стал за собой замечать интуитивное распознавание ситуации «правда – ложь», и обман, даже утончённый, чувствую сразу. Странно только, что в случае с Ванькой я этого не почувствовал… Да чёрт с ним, с Ванькой! Не могу же я всё время себя грызть! В конце концов, он сам виноват. Короче, прочь тоску и самобичевание! Вперёд, к новым приключениям! Пусть Наташа считает меня тупым мужланом, раз природа требует – подчинюсь. Поиграю с ней в её игру.

…С Наташей всё случилось в её загородном доме. Теперь мы с ней часто туда ездим и неплохо проводим время. Она может быть собой довольна, поскольку новую игрушку всё-таки заполучила. Уверяя меня в своей одинокости, моя новая подружка явно врёт. То ли действительно считает меня законченным идиотом, то ли сама такая, но в этом доме я, сам того не желая, заметил достаточно следов другого мужчины. Полагаю, что она замужем, а сюда ездит для того, чтобы провести время с любовником. Ну что ж! Буду играть до тех пор, пока это меня занимает, хотя абсолютно точно знаю, чем всё закончится.

– Сашенька, а Сашенька… – лёжа в моих руках, Наташа кокетливо дует губки.

– Что случилось, моя зайка? – спрашиваю заботливо до тошноты.

– Ты завтра опять поедешь на работу в свой грёбаный автосервис?

– Ну конечно, моё солнышко… Ведь на жизнь надо зарабатывать!

– На жизнь… Я же говорила тебе, что я – состоятельная женщина и могу содержать моего любимого мужчину.

– Но что же я буду за мужчина, если меня будет содержать женщина?

– Да продай ты свои боксы! Съездим в Черногорию… Там так классно!

Да… С логикой у неё явно не в порядке. Продай и поедем! Это называется «содержать». Да и в Черногорию её уже наверняка кто-то катал, раз ей там было «так классно».

– Что ты, зайка… Я должен работать.

– Единственное, что ты должен, – это ублажать меня! – со смехом заявляет она.

Конечно, это шутка, но в каждой шутке, как известно, только доля шутки.

– Я что, с этим плохо справляюсь?

– Ты прекрасно с этим справляешься! Ты великолепен и жаль, что не мой муж.

– Так в чём же дело? – поддерживаю я её игру. – Давай поженимся?

– Ох, Сашенька… – Наташа картинно вздыхает. – Как ты ни хорош, но лучше пока побудем свободными. Разве я похожа на ветреную девчонку, которая выскакивает замуж после четырёх месяцев знакомства?

– Ну вот… – разыгрываю обиду, и, кажется, не очень натурально.

– Сашенька… Ты обиделся, котик?

– Ладно… Проехали…

Ой! Что это? Наташа отчаянно трясёт меня за плечо и даже лупит по щекам.

– Сашка! Сашка! Быстро просыпайся! Да просыпайся же ты!

– Что такое? – сперва не понимаю я. – Что случилось?

– Вставай! Вставай скорее! И уходи!

У неё такой вид, какого я ни разу не видел. Что-то требовательное, жёсткое в лице.

– В чём дело, зайка? – задаю вопрос, но догадка сразу меня осеняет.

– Какая зайка! Кончилась зайка! Уматывай! – и злая гримаса на лице.

– Ты хоть кофе мне сделай на дорожку! – провокационно прошу я, придя в себя и понимая: игра вступает в финальную фазу. Приятно разыгрывать влюблённого тюфяка!

– Иди ты в жопу со своим кофе! Вали отсюда! Муж приедет, от нас мокрого места не оставит! – раздражённо кричит она.

– Так ты же свободная женщина?

– Ты ещё и кретин! Одевайся! А то выкину твои шмотки. Голым пойдёшь!

Смотрю в её лицо. Вот так выглядит лицо его превосходительства Обмана. Всё без прикрас. Специально не спеша одеваюсь, деловито проверяю карманы. Всё на месте.

– Ну прощай, зайка! – хмыкаю и добавляю: – Приятно было поиграть!

– Козёл неотёсанный! – слышу вслед, выпрыгивая в окно.

До железнодорожной станции километров пять. Сюда я приехал на Наташиной машине. Придётся идти пешком. Сколько времени? Шесть утра! Вот и хорошо – значит, электрички уже ходят. Апрельская грязь чавкает под ногами. Моросит холодный дождь… Господи! Какое же у меня хорошее настроение! Будто гора с плеч! Иду и смеюсь. Мне весело! Навстречу мчатся фары. Наверное, это благоверный едет к милой жёнушке…

А вот когда я расстался с Ванькой, у меня веселья не было. Ванька… Где он сейчас? Что с ним? Настроение катастрофически падает.

На первых электричках не бывает много пассажиров, и в этом вагоне их наверное с десяток. Напротив меня сидит молодая женщина и читает. Без всякой задней мысли её разглядываю. Довольно миловидна, но ничего особенного… Кольцо на пальце. Значит, не одна… Поднимаю воротник промокшей куртки и съёживаюсь в ожидании тепла.

Почувствовав взгляд, женщина поднимает на меня глаза от книги. Кажется, из-за нахлынувших мыслей по щеке побежала слеза, но всё равно мы достаточно долго смотрим друг на друга.

– Простите… У вас что-нибудь случилось? – вдруг спрашивает она участливо.

– Почему вы так решили? – вздрогнув, смущённо бурчу я. Надо же!

– У вас какой-то потерянный взгляд, несмотря на то что вы меня изучаете, – попутчица мягко улыбается.

– Есть немного… – вздыхаю, интуитивно чувствуя в ней участие.

– Знаете… У меня тоже не всегда всё хорошо складывается, но поверьте, все неприятности проходят и жизнь налаживается…

Сказанное, конечно, банальность, но желание моей невольной спутницы успокоить и как-то поддержать дорогого стоит.

– Вы, конечно, правы… Я знаю, что жизнь полосатая, но как её дождаться – белой полосы?

– Главное – верить, что белая полоса обязательно наступит! – она даже книгу прикрыла, разговаривая со мной.

– Вашими бы устами… Но почему вы так запросто со мной? Всё-таки незнакомый мужчина…

– Ну что вы… Вы совсем не тот человек, которого надо бояться. Вы не страшный. Думаю, вы сильный, а потому – добрый. Только какой-то потерянный…

– Неужели это так видно?

– Мне видно. Другим – не знаю. Извините, вас как зовут?

– Александр. Саша.

– А я – Лена. Вы не подумайте, что я клеюсь к симпатичному парню. Просто мне кажется, что вам сейчас нужно человеческое участие.

– Наверное, вы правы. Именно человеческое участие мне и нужно. Я привык всегда быть сильным, служить опорой… А получается, что опора сейчас нужна мне самому.

– Мне всегда казалось, что некоторые сильные люди как раз в пиковых ситуациях и нуждаются в поддержке. Они оказываются морально не готовы к серьёзным потрясениям, поскольку привыкли всегда повелевать ситуацией.

– Вы, наверное, психолог? – улавливаю в своём тоне лёгкую иронию.

– Я бы сказала – любитель психологии, – серьёзно отвечает Лена и улыбается: – Признаюсь, мои подруги часто приходят ко мне поделиться своими проблемами. Мы разговариваем, и им становится легче. Даже находятся выходы из сложных ситуаций.

– Знаете, в своей жизни я ещё ни разу ни с кем не делился своими проблемами. Как-то не получалось. Может, не находилось подходящего человека…

– Предположу, что вы сами этого не хотели или поводы были незначительными.

Она права! Если проанализировать мою жизнь последних лет, то скорее всего я не попадал в ситуации, которые поглощали бы меня полностью. А сейчас все мысли только о Ваньке. Почему я пошёл на эту авантюру с Наташей? Мне показалось, что, заполнив своё время, перестану о нём думать. Не получилось! Всё вернулось на круги своя.

Сосредоточенно молчу, углубившись в свои мысли, а Лена только смотрит на меня с участием.

– А можно, я вам всё расскажу? – задаю вопрос и сам себе удивляюсь.

До города ехать ещё почти полчаса, а поездные попутчики тем и хороши, что с ними можно, как у Розенбаума, «душой раздеться».

– Конечно! – очень спокойно соглашается она и прячет книгу. …Я уже выговорился. Рассказал всё. Моя слушательница молча смотрит на меня, будто вынашивает свой приговор. Наконец начинает говорить.

– Знаете, Саша, то, что вы мне рассказали, конечно, грустная история. Вы мне простите мою оценку происшедшего? Увы, она будет нелицеприятна для вас.

– Я за этим к вам и обратился. Помогите мне понять всё, а главное – себя самого.

– Понимаете… Главный-то виновник – вы. Если вы воспринимаете Ваню как младшего брата, любите, как младшего брата, то не лишайте его права на объяснение своих поступков. А вы даже не дали ему оправдаться, объяснить вам что-либо. С чего вы взяли, что сумели во всём разобраться? Судя по всему, в вашей истории, как в старой песне, «встретились два одиночества». А внутреннее одиночество куда хуже внешнего. Тут человек вроде и среди людей, но у него нет возможности к кому-то прислониться в тяжёлый момент. Даже если это сильный человек! По правде говоря, внутреннее одиночество – это зачастую следствие внутренней силы человека, а значит, его слабость. В природе всё должно быть в гармонии. Где-то выигрываем, значит, где-то должны и проиграть. Думаю, вы с Ваней взаимно нужны друг другу. Жизнь вас свела наверняка не напрасно. Вы потянулись друг к другу и стали дополнять друг друга эмоционально и интеллектуально. Причём он ради отношений с вами сам захотел изменить свою природу. Если это, конечно, природа, а не последствие всех его потерь. Это дорогого стоит! Вы же сейчас, я бы сказала, взбадриваете в себе чувство сомнения и даже обиды, а значит – любуетесь собой в этой истории. А любоваться-то нечем, да и некем. Вы – виновник. Парень хотел вам что-то объяснить, а вы его взяли и выгнали, не дав сказать ни слова. Если бы Ваня был вам по-настоящему дорог, то вас не интересовала бы ваша роль в ваших отношениях.

Сижу, слушаю и понимаю, что Лена во всём права.

– Саша! Вы обязаны найти Ваню и поговорить с ним. Не сомневаюсь, что у него были веские причины.

Поезд подходит к вокзалу. Жаль… Ловлю себя на том, что даже от её взгляда мне стало легче и спокойнее. Ещё бы с ней поговорил. Но не навязываться же!

– Жаль, что быстро приехали, – выдавливаю я тихо.

– Знаете, Саша, если у вас опять возникнет необходимость выговориться, то мы можем встретиться. Мне хочется вам помочь. Уверена, что не пожалею об этом. Только учтите, живу я в области, а работаю в городе, поэтому приходится рано вставать. Вообще-то я по профессии юрист и работаю юрисконсультом в строительной фирме. А нам, юристам, иногда случается быть и психологами.

Лена мне дружески улыбается, и я улыбаюсь ей в ответ.

– Я вам очень благодарен… Только, насколько понимаю, вы замужем, и боюсь, что ваш муж может это неправильно понять.

– А вы не бойтесь! Мы с Павликом очень любим друг друга и поэтому доверяем друг другу. Живём мы в посёлке Чистые Озёра. Это километрах в сорока от города. Только он в стороне от железной дороги, и до станции приходится добираться автобусом или маршруткой. Запишите на всякий случай мой телефон.

…Как она сказала? «Мы очень любим друг друга и поэтому доверяем друг другу». А я хорош, если из-за увиденного один раз вскипел и даже не дал Ваньке ничего сказать в оправдание. Сам себе рассказывал, что люблю его, как младшего братишку, а на деле выходит – и не люблю вовсе? Но ведь это не так! Если бы не любил, не думал бы о нём постоянно! Я же не дал ему оправдаться. Я должен с ним объясниться! Завтра же поеду к его дому и дождусь, ведь знаю, где он живёт. В квартире не был, а дом-то помню!

* * *

Больше недели вечерами дежурил у Ванькиного дома. Уезжал где-то в четыре утра… Май, ночи светлые – всё видно. А Ваньки нет! Где же он может быть? Беда…

Воскресенье. Набираю номер телефона с бумажки.

– Я вас слушаю, – звучит мужской голос в трубке.

– Здравствуйте… Можно Лену?

– Это, наверное, Александр?

Значит, действительно у них полное доверие, если он знает про наш разговор.

– Да… Это я…

– Знаете, Леночки сейчас нет дома, она к подруге пошла. А вы, если хотите, то прямо сейчас и приезжайте. Она скоро вернётся. Записывайте, куда ехать.

…Дверь мне открывает мужик лет тридцати пяти. Высокий, выше меня. Совершенно седой… и на протезе.

– Здравствуйте. Я – Саша… – представляюсь тихо, поскольку в этот момент меня буквально пронзает мысль о том, что он, наверное, хлебнул Чечни.

– А я – Паша! Заходите!

Переступаю порог. Пашино рукопожатие очень крепкое и тёплое.

– Пойдёмте в комнату, – приглашает он.

Снимаю в прихожей кроссовки и иду за ним.

– Вот так мы и живём! – хозяин разводит руками. – Садитесь. Честно говоря, я ещё ни разу не видел такого уюта и… такой бедности. Однако так всё аккуратно и с такой любовью устроено!

– Леночка сейчас уже придёт. Вы подождите, а я тем временем кофе сварю.

Почти сразу клацает замок входной двери.

– Вот и я, – слышится голос Лены, и Паша стучит протезом в сторону прихожей.

– Саша пришёл к тебе. Займись им, а я, раз ты пришла, схожу в гараж, чтоб вам не мешать беседовать, – доносится из передней.

– Здравствуйте, Саша! Правильно сделали, что приехали! Только давайте на кухне поговорим и заодно кофе попьём. Не возражаете?

– Нет, конечно! С удовольствием! – проходя через прихожую, вижу одевающегося Павла и не удерживаюсь от вопроса: – А что у вас за машина?

– «Нива» с инвалидным управлением. Только вот никак не могу её пристроить на ремонт ходовой. Не берут нигде! – с воодушевлением жалуется он.

Меня сразу же охватывает желание помочь этим милым людям.

– Запчасти купили?

– Да лежат уже два месяца! Пристроиться бы хоть куда-нибудь на ремонт!

Телефон здесь же, в прихожей на стене. Набираю через межгород номер Димки.

– Димон, мы завтра когда «семерку» отпускаем?

– В двенадцать где-нибудь, а что?

– У нас «Нива» на двенадцать будет.

– Большего геморроя ты придумать не мог? – мрачно издевается он, но потом вздыхает и неохотно соглашается. – Есть, шеф.

Поворачиваюсь к Паше. Немного неудобно, ведь голос в трубке звучал громко.

– Завтра в двенадцать становитесь на ремонт. Доедете?

– Так вы уже всё решили, – улыбается он. – Так что: «Есть, шеф!» Везёт тебе, Ленка, на хороших людей!

– У меня есть свой маленький автосервис, – решаю пояснить я.

– Только понимаете, Саша… Мы не сможем заплатить больше тысячи рублей… – осторожно предупреждает будущий клиент.

– Это будет вам совершенно бесплатно, – обещаю максимально твёрдо.

Сидим на кухне, пьём кофе. Как-то очень спокойно и уютно у них. Душой отдыхаю. Вот что значит любовь между людьми! И самим тепло, и другие могут погреться.

…Довольно потрёпанная «Нива» подъезжает к боксу. Ну слава богу! Я очень боялся, что Павел не найдёт. Открывается дверь, сначала появляется палка, а затем тяжело вылезает сам хозяин. При виде его протеза парни перестают зубоскалить.

– Заезжайте! – командует Димка, но вдруг осекается. – Товарищ капитан?

– Дима! – вскрикивает Паша и быстро ковыляет навстречу.

Я, не успев поздороваться, стою в сторонке и смотрю, как они тискают друг друга в объятиях. Димка очень неохотно рассказывал про первую чеченскую войну, которая его тоже зацепила, и то только тогда, когда дело касалось ранения. А тут такая встреча…

– Шеф! – поворачивается он ко мне: – Я с этой машиной буду работать бесплатно. Это мой командир, это он меня раненого вытаскивал.

– Дима, – улыбается Паша, – Саша сказал, что за ремонт с меня не возьмёт.

– Шеф, а у тебя, оказывается, бывают светлые мысли! – и это зубоскальство звучит как одобрение.

* * *

Ваньку я увидел давно и сейчас иду за ним. Вернее, ноги несут сами. Надо бы окликнуть! Только что-то мне мешает это сделать. Вышагивает… Те же старые джинсы и старые кроссовки с высунутыми языками. Одежда всё та же… А-а! Вот и цель. Какой-то мужик… Обнимает его. Хорошо хоть не целует при всех. Что-то говорит… Ванька улыбается. Насколько я вижу издали, как-то неестественно улыбается… Может, и ему плохо? А может, мне это показалось?

Конечно, показалось! Вон – опять улыбается! Ему, видно, хорошо, и у него нет проблем! Я ведь опять всё видел! Зря мне Лена тогда говорила! Я обязательно ей про увиденное расскажу. Тем более что теперь у них бываю.

За окном конец августа. Вечер. Как всегда, я дома один. Читаю свои книги…

Звонок в дверь. Кто это может быть на ночь глядя? Открываю… Ванька?!

– Здравствуй, Саша… – выдавливает он и опускает глаза.

Вернулся – блудный сын! Действительно, вся одежда та же… Всё то же! Глухое раздражение просыпается во мне. То с тем мужиком… А теперь сюда припёрся!

– Заходи. Забирай свои шмотки… и вали. Здесь не камера хранения, – угрюмо командую я и сторонюсь, давая ему дорогу. Его оставленные вещи так и лежат у меня.

Понуро проходит в комнату. Иду за ним.

– Держи и вали отсюда! – приказываю, повысив голос и подавая ему мешок, куда всё сложил ещё тогда. А так хочется его обнять, прижать к себе!..

– Саш… Я хотел тебе сказать… – бормочет Ванька, не глядя на меня.

– Сваливай! Слышишь? – сил терпеть у меня уже почти нет.

– Саш… Прости, но…

Всё! Терпение моё, видно, закончилось. Открытой ладонью со всей силой бью по этому дорогому мне лицу. Ванькины зубы лязгают. Сам он отлетает в угол, и слышу глухой звук удара о стену головы. Медленно и неуклюже оседает на пол… Тишина…

Отрезвление приходит сразу. Что же я натворил!

– Вань, – зову тихо, – Вань…

Он молчит, и глаза закрыты!

– Вань… – падаю на колени, подсовываю руку под голову, кладу её себе на согнутую ногу. – Ванюха, ответь… Прости меня, скота, – бормочу, гладя его по волосам.

Наверное, при этом напоминаю Ивана Грозного с известной картины.

Ох-х… Открывает глаза… Смотрит на меня, как с того света…

– Сашка, – звучит тихий шёпот разбитых губ. – Сашка… Прости меня… за всё… У меня, кроме тебя, никого нет… Поверь…

– Ладно… Давай вставать, – и пытаюсь ему помочь.

Беда… Встать он не может. Ловит воздух руками и пытается упасть. Беру его на руки и укладываю на тахту. Подкладываю под голову все подушки.

– Вот так… Лежи, я сейчас!

Весь лёд из морозилки, заготовленный для охлаждения соков, высыпаю в полиэтиленовый мешок. Почему-то мне кажется, что ему сейчас нужен холод. Возвращаюсь и пристраиваю эту холодную грелку на Ванькиной голове.

– Саш, – тихо произносит он, – ты не волнуйся… Я немного полежу и пойду… Я всё понимаю…

– Ничего ты не понимаешь, – и вытираю капли воды с его лба. – Я тебя никуда не отпущу. Ты остаёшься здесь.

– Нет, Саш… Мне всё равно стыдно… за всё… Уйду.

– Это мне должно быть стыдно… – бурчу недовольно, но вдруг меня будто прорывает и я начинаю на него кричать: – Да ты понимаешь, что я не могу без тебя? Ближе, чем ты, у меня в этой жизни нет никого! Идиот! Весь этот год… Да! Весь этот год я думал всё время только о тебе! Ты мне каждую ночь снился! Каждую!