Воздушный фронт Первой мировой. Борьба за господство в воздухе на русско-германском фронте (1914—1918)

5 августа над городом было отмечено появление немецкого аэроплана, с которого разбрасывались прокламации, другой неприятельский летательный аппарат провел бомбардировку позиций наших войск (вблизи г. Ковель), сбросив шесть бомб (без какого-либо ущерба)^[229]. Вечером того же дня бомбардировке подвергся г. Малкина. Появившийся в небе города цеппелин сбросил 24 снаряда (из них 11 не разорвалось), что привело к человеческим жертвам среди местного населения^[230].

По данным русского командования, в период с 31 июля по 5 августа в ходе наступления германских войск наиболее интенсивным ударам с воздуха подверглись г. Варшава, Ломжа, Белосток, Брест-Литовск, Малкина, Вильна (в последней был разрушен костел)^[231]. В районе г. Кобрин (Кобрын) жертвами воздушной бомбардировки стали мирные беженцы^[232].

Противник, игнорируя нормы международного права, продолжал воздействовать на мирные объекты и гражданское население с целью создания у последнего панических настроений. В середине августа на перегоне Брест-Литовск – Ковель германские летчики сбросили на поезд четыре бомбы, взрывы которых повлекли за собой ранения среди пассажиров различной тяжести.

21 августа другой целью воздушного нападения стал русский санитарный поезд, отходивший от станции в г. Брест-Литовск. 26 августа группа германских аэропланов атаковала ст. Наревка (царство Польское), где в то время находился наш санитарный поезд с беженцами. Немецкие летчики сбросили 30 бомб и много металлических стрел (дротиков), повредившие несколько вагонов, а также имелись человеческие жертвы^[233].

Воздушные рейды неприятельской авиации в тылу русских войск периодически заканчивались ее боевыми потерями. В середине августа огнем артиллерийских расчетов форта Кобринского укрепления (крепость Брест-Литовск) был сбит австрийский самолет^[234]. 30 августа возле волостного центра Влодавы (Люблинское воеводство, Польша) наш аэроплан, атакованный в воздухе тремя вражескими «Альбатросами», сбил одного из них и «обратил в бегство два других»^[235].

До октября того же года на востоке противник провел две крупные наступательные операции (Горлицкую и Свенцянскую), вынудив русские войска оставить Галицию – на юго-западе, и часть Прибалтики с г. Вильна – на северо-западе. Опасаясь окружения своих крупных сил в центральных областях Польши, Ставка ВГК приняла решение на стратегическое отступление русских войск из создавшегося «польского мешка» на заранее выбранные позиции.

Отступая, наши части оказывали врагу упорное сопротивление, в том числе и в воздушной сфере. В своих налетах на крепости и укрепленные районы в полосе русского СЗФ противник задействовал значительное количество своих воздушных сил. В течение двух недель ежедневным бомбардировкам с воздуха подвергались объекты и фортификационные сооружения крепости Брест-Литовск. Утром 15 августа четыре германских самолета сбросили на город 10 бомб. Вечером того же дня над Брест-Литовском «снова реял неприятельский аэроплан, но бомб не сбрасывал»^[236]. 23 августа свой налет на город совершил цеппелин LZ-79^[237], разрушив при бомбометании железнодорожную станцию и три жилых дома^[238]. Сохранились воспоминания об этом налете одного из членов экипажа дирижабля: «В этот момент ярко освещенные ж.-д. сооружения Брест-Литовска были под нами, в городе горели скудные огни. У русских была полная тишина. „Вниз – легкую бомбу!“ Блеск ее взрыва ярко выделился на фоне местного освещения, удар пришелся верно. Затем одна за другой были сброшены 12 бомб по 100 кг каждая. Глухое сотрясение корабля свидетельствовало о том, что они взорвались. Огни на земле потухли, и заработали прожекторы; русские искали нас: ими был открыт огонь, слабый и недействительный»^[239].

Действиям ВВФ Германии активно мешали летчики Брест-Литовского КАО, а также крепостная артиллерия, открывавшая шквальный зенитный огонь при каждом появлении над крепостью противника. В одном из разведывательных полетов над Брест-Литовском нашим пулеметным огнем был сбит немецкий аэроплан «Альбатрос» (64 АО), пилотируемый германским летчиком графом Хольком. В качестве наблюдателя с ним летел будущий летчик-ас, легенда Первой мировой войны барон М. фон Рихтхофен. Лишь посадка на территории, занятой германскими войсками, спасла обоих авиаторов от неминуемого плена. Сам Рихтхофен признал тот факт, что «нет ничего хуже, как совершить вынужденную посадку на чужой территории, особенно в России. Русские ненавидели летчиков, и если они их ловили, то убивали»^[240]. Похоже, провидение хранило жизнь немецкого аса. Ему будет суждено погибнуть через три года в небе Франции.

Меньше повезло коллегам Рихтхофена – экипажу германского самолета, бомбившего позиции наших войск в районе Брест-Литовска. В результате обстрела он был сбит, оба летчика при падении разбились^[241]. Такая же участь постигла другой немецкий аэроплан, пытавшийся 10 сентября атаковать на Двинском направлении русский санитарный поезд^[242].

Ранее, 8 сентября, экипаж цеппелина LZ-79 получил боевой приказ бомбардировать железнодорожную магистраль Брест-Литовск – Барановичи и Брест-Литовск – Лунинец. У ст. Жабинка цеппелин снизился до 2 км и сбросил бомбы в 60 и 100 кг. Затем полетел на Кобрин, пересек железную дорогу на Барановичи, у Тевли сбросил последние бомбы на проходивший в этот момент поезд, вызвав неописуемую панику у его пассажиров^[243].

С оставлением в конце августа 1915 г. русскими войсками Брест-Литовска, имевшиеся в крепости дирижабли были перебазированы на другие участки фронта. Судьба одного из них – «Беркута» – оказалась незавидная. Он почти год в разобранном виде пролежал в воздухоплавательном парке Западного фронта. Позднее из его оболочки сшили девять газгольдеров для нужд военного воздухоплавания.

По признанию специалистов, Брест-Литовск был одной из наиболее подготовленной к обороне крепостей, имея на вооружении до двух тысяч орудий различного калибра (включая зенитные). По мнению коменданта крепости генерала от артиллерии В.А. Лайминга, «при бережном использовании запасов крепости она [могла] продержаться 8 месяцев». Все же Ставка ВГК приняла решение об эвакуации крепости, вызванное стремительным наступлением противника и быстрым падением крепостей Ковно и Новогеоргиевск. 21 августа был отдан приказ об эвакуации крепости и взрыве отдельных ее укреплений. В ночь с 25 на 26 августа форты и опорные пункты 1-й и 2-й линии обороны на северо-восточной, восточной и юго-восточной сторонах крепости были взорваны до основания, остальные частично. Орудия, наиболее необходимые боеприпасы и имущество вывезены в глубокий тыл. Остальное имущество, деревянные крепостные постройки были сожжены, мосты взорваны. 26 августа немецкие и австро-венгерские войска вошли в город и разрушенную крепость. Одна из мощных цитаделей России досталась им практически без боя.

На короткий срок была организована воздушная оборона г. Вильна, оказавшегося объектом нападения со стороны немецкой авиации. В ночь с 28 на 29 августа центр города подвергся наиболее ожесточенной бомбардировке с воздуха. Тем не менее большинство попыток германских аэропланов проникнуть в границы города срывались умелыми действиями русских зенитчиков. Так, 30 августа появившиеся вблизи Вильны два неприятельских разведчика подверглись обстрелу боевыми расчетами 6-й противосамолетной батареи (прапорщика Рудзита), израсходовавших при этом более 90 снарядов и гранат^[244]. В последующие дни противник продолжал совершать одиночные и групповые налеты на город, постоянно рискуя быть сбитыми нашей артиллерией. Утром 10 сентября над Вильной появился немецкий аэроплан, сбросивший две бомбы в районе городского вокзала (без видимого ущерба). Зенитный огонь и поднятие в воздух нашего дежурного самолета вынудили противника удалиться. Днем воздушный налет повторился. В результате брошенной бомбы с борта «Таубе» над центром города ранение получил случайный прохожий (мальчик)^[245]. Только в первой декаде сентября в сектор огня 6-й батареи попало восемь вражеских летательных аппаратов^[246].

Несмотря на ожесточенное сопротивление, в ходе Виленской оборонительной операции (22.08—2.10.1915 г.) правое крыло 10-й русской армии было оттеснено за р. Вилия, где имелись наши основные резервы. Создавшееся положение заставило Ставку ВГК отвести войска за линию фронта и оставить 17 сентября г. Вильна.

В то же время успешные действия командования 5-й русской армии на Двинском направлении практически разрушили немецкие планы и остановили продвижение противника на всем участке фронта. Одновременно с окончанием Виленской операции закончился маневренный период войны на русско-германском фронте. В начале октября 1915 г. он в целом стабилизировался, что означало переход к позиционному характеру борьбы.

Заметно активизировал свою деятельность германский ВВФ в Балтийском море. 3–4 сентября у входа в Рижский залив «неприятельские разведывательные гидропланы неоднократно появлялись над Ирбенским проливом, бросая бомбы в наши миноносцы; последние всякий раз отгоняли гидропланы огнем»^[247].

Рано утром 10 сентября над Балтийским портом пролетел цеппелин, сбросивший на его объекты несколько бомб^[248]. 23 сентября в районе Рижского залива отмечены полеты вражеских гидроаэропланов. Последних наши морские летчики отогнали в сторону моря^[249].

Осенью 1915 г. в соответствии с решением Ставки ВГК основные силы действующей русской армии были выведены из центральных районов царства Польского и западной части Прибалтики. Их отход на новые позиции повлек за собой организационные изменения, в том числе и в системе управления войсками.

Оставление противнику ряда крепостей и укрепленных районов повлекло за собой перевод значительной части прифронтовых подразделений ВВФ в глубокий тыл. Например, Ковенская крепостная воздухоплавательная рота была перебазирована в г. Ревель, в распоряжение коменданта морской крепости императора Петра Великого^[250]. Туда же была переведена часть крепостной артиллерии г. Осовец и Брест-Литовск, а также большое количество трофейных германский и австрийских орудий.

Вследствие разделения 18 августа 1915 г. Северо-Западного фронта были образованы новые стратегически-оперативные объединения: Северный и Западный фронты. Это позволило сконцентрировать на западном стратегическом направлении 2, 3, 4 и 10-ю русские армии, с перемещением туда позднее 1-й и 5-й армий. Осенью линия фронта пролегала по белорусскому Полесью от оз. Нарочь до Припяти. Свенцянское направление обороняла 2-я армия, Сморгонское – 4-я, Кревское – 10-я и Барановичское – 3-я армии.

Северный фронт (СФ) прикрывал подступы к Петрограду. В его состав первоначально входили 12, 5, 6 и 1-я армии, командованию фронта подчинялись Балтийский флот и гарнизоны морских крепостей Балтийского моря.

Стабилизация русско-германского фронта привела к активизации разведывательной деятельности противника, стремившегося собрать как можно больше полезной информации о расположении русских войск для подготовки плана будущей кампании 1916 г. Немецкие самолеты почти ежедневно совершали облет наших позиций, иногда глубоко проникая в тыл русских частей. Зачастую такие полеты заканчивались для противника довольно плачевно. Попадая под зенитный огонь, вражеские самолеты пополняли боевой счет подразделений русской воздушной обороны. Вот некоторые скупые строчки боевых донесений того времени: в сентябре в результате меткой стрельбы нашей артиллерии был подбит неприятельский самолет, упавший вскоре возле н/п Микилевшизка (Северный фронт); такая же участь постигла другой немецкий летательный аппарат, подбитый и захваченный в качестве трофея в районе г. Двинск;

30 октября к югу от г. Барановичи вблизи н/п Городище (Западный фронт) метким огнем полевой артиллерии подбит вражеский аэроплан, упавший на позиции русских войск. Экипаж (летчик и летчик-наблюдатель) были взяты в плен^[251].

Тем временем противник провел перегруппировку своих воздушных сил на Восточном фронте. В октябре местом нового базирования цеппелина LZ-39 стала г. Варшава. Ранее он, с началом вывода русских войск из Польши, был переброшен в г. Шнейдемюль (Пила). Оттуда он совершил несколько налетов на г. Ровно. В августе 1915 г. дирижабль произвел бомбардировку Новогеоргиевской крепости и Новоминска, сбросив на них по 0,5 тонны бомб. Для работы в глубоком тылу действующей русской армии на фронт прибыли дирижабли большей мощности. LZ-85 получил свою прописку в г. Кёнигсберг, а LZ-86 – в Алленштейне. Появление новых цеппелинов не замедлило сказаться на интенсивности воздушных налетов на наши города. Так, в период октября LZ-85 совершил три налета и подверг бомбардировке г. Двинск, Минск и Рига, сбросив на них в общей сложности 10,6 тонны бомб^[252]. В дальнейшем, ввиду неблагоприятной зимней погоды, цеппелин был переведен на Балканский фронт.

Помимо сухопутных дирижаблей для боевых действий на Восточном фронте были привлечены и воздушные корабли SL-7, LZ-88, LZ-89 морского ведомства Германии, пришедшие на замену погибших ранее в катастрофах дирижаблей SL-4, SL-6, L-38 и др.

Помимо приморских районов они задействовались и для совершения налетов на объекты, расположенные на значительном расстоянии от моря. В частности, осенью 1915 г.

была отмечена бомбардировка SL-7 г. Двинск. Являясь важным военно-административным центром на северном крыле русско-германского фронта, этот город неоднократно подвергался ударам воздушных сил противника. Наиболее частным гостем в его небе был цеппелин LZ-86. Так, в ходе своего налета 16 ноября он сбросил с высоты 2,6 км на город 3,5 тонны бомб. Месяцем ранее объектом нападения стала Рига. На ее жилые кварталы немецкие аэронавты сбросили несколько бомб без особого ущерба для жителей города^[253].

Ночью следующих суток воздушной бомбардировке подверглась ст. Ново-Вилейск (район г. Вильна). На железнодорожные сооружения было сброшено около 40 бомб, имелись человеческие жертвы. Немного ранее появление цеппелина было зафиксировано над Вильной. Плотный зенитный огонь заставил неприятельский экипаж изменить курс полета военного дирижабля^[254].

Действия воздухоплавания активно поддерживались авиацией. 10 сентября германский аэроплан сбросил три бомбы на поезд в районе ст. Олай (вблизи г. Рига)^[255]. На следующий день объектом воздушного нападения стала ст. Царский Лес (район г. Рига)^[256]. 12 сентября противник продолжал активно работать по столице Лифляндской губернии. Утром над Мюль-грабеном (окрестности г. Рига) появился немецкий аэроплан типа «Таубе», сбросивший пять бомб (разорвалась лишь одна). При этом одна из бомб упала в р. Западная Двина^[257].

Другим местом бомбардировки стало имением Катлекане. Вечером очередной неприятельский летательный аппарат пытался прорваться к городу, но, наткнувшись на плотную зенитную завесу, был вынужден повернуть назад^[258]. 15 сентября Рига вновь подверглась бомбардировке с воздуха. В этот период активизировала свою деятельность вражеская морская авиация. В середине сентября группа германских гидроаэропланов (6 аппаратов) осуществила бомбометание объектов в Рижском заливе и Усть-Двинской крепости. Ответными действиями нашей артиллерии в районе Микилевшизна был подбит неприятельский самолет, упавший в расположении русских войск^[259]. 23 сентября немецкий аэроплан бросил на г. Шлок (Слока, 25 км западнее г. Рига) несколько бомб. В результате обстрела нашими войсками он получил серьезные повреждения и быстро опустился за линией фронта. Одновременно русские гидроаэропланы сорвали попытку неприятельской гидроавиации осуществить бомбардировку объектов в Рижском заливе^[260].

25 сентября в небе над Ригой появились два немецких аэроплана, сбросившие на его жилые кварталы девять бомб (не причинили большого вреда)^[261]. В последующие дни противник неоднократно подвергал воздушной бомбардировке ст. Вилейка, Барановичи, Кайданово и Каменец-Подольск^[262]. При этом активность действий его ВВФ заметно возросла. Только в течение дня 1 октября немецкая авиация бомбардировала г. Минск, Рига, Каменец-Подольск, Усть-Двинск, станцию Огерь и многие другие объекты («без ущерба нашим военным интересам»)^[263].

В указанный период немецкая сторона потеряла два своих летательных аппарата. 26 сентября на р. Стыри у Рафаловки (Ровенская губ.) опустился немецкий аэроплан. Экипажу удалось исправить неполадки с мотором, но подоспевший наш конный разъезд взял германских летчиков в плен^[264]. Через несколько дней в Митавском районе по схожему сценарию был пленен очередной экипаж немецкого самолета^[265].

Заметно увеличилась и авиационная группировка австро-германских войск на русско-германском фронте. Перевод их воздушных баз и аэродромной сети на захваченную часть территории Польши и Прибалтики заметно расширило зону досягаемости неприятельской авиации. Она периодически бомбила важные административные пункты и транспортные узлы. Только в первой декаде октября 1915 г. воздушным налетам подверглись г. Двинск, Минск, железнодорожные станции Ремерогоф (севернее Фридрихштадта (Яунелгава)) и Ниугаль (севернее Двинска) и др.^[266] Ранее русская артиллерия сорвала попытку немецкой авиации провести воздушную разведку и бомбардировку объектов в районе г. Шлок^[267].

В начале октября противник вновь повторил свою попытку, сбросив несколько бомб на кварталы города^[268]. Проведенный же налет на прифронтовой н/п Олай (Олайне, 20 км юго-западнее г. Рига) стоил немецкой стороне сбитого самолета и гибели его экипажа^[269].

Противник также недосчитался еще двух своих летательных аппаратов: один (германский аэроплан), попавший в зону зенитного огня нашей артиллерии юго-западнее Двинска и упавший на территории своих войск^[270], другой (австрийский аппарат типа «Таубе») – в районе г. Каменец-Подольск. Летчик погиб, самолет захвачен в качестве военного трофея с незначительными повреждениями^[271]. 11 октября в районе г. Шлок у оз. Бабит совершил вынужденную посадку немецкий гидроаэроплан, вылетевший ранее из Либавы. Летчики успели выпустить по мотору 25 пуль из револьвера, но особого вреда новому усовершенствованному двигателю («Альбатрос-Майбах» 160 л. с.) не причинили^[272]. В тот же период наши миноносцы зенитным огнем отразили очередной налет германской морской авиации^[273].

При бомбардировке русской авиацией железнодорожной станции Черновицы (Черновцы) один из наших летчиков вступил в воздушный бой с неприятельским аэропланом, обеспечивавшим прикрытие транспортного узла. После его обстрела вражеский летательный аппарат «быстро спустился в город»^[274].

В середине октября противник подверг воздушной бомбардировке ряд объектов русских войск. 12 октября немецкий самолет провел бомбометание наших передовых позиций на линии озер Демен и Дрисвяты^[275]. В ту же ночь в районе г. Двинск с борта появившегося в небе цеппелина было сброшено до 50 бомб (обошлось без человеческих жертв)^[276].

Отметились также налеты немецкого ВВФ в полосе русского Юго-Западного фронта. Рано утром 13 октября неприятельский дирижабль сбросил на объекты г. Ровно 15–20 бомб (без особого вреда для местных жителей). В дальнейшем указанное воздушное судно подвергло бомбардировке с. Городец (10 бомб) и ст. Сарны (5 бомб)^[277]. Ранее (утром того же дня) «над Ровной появилось несколько неприятельских аэропланов. Сделав несколько кругов, один из аэропланов начал сбрасывать бомбы. Летчик спустился ниже и, видимо, старался бросать снаряды в различные сооружения, так как они попадали в те места, где постройки были скучены. В общем, с аэроплана на станцию и в окрестности города было сброшено двадцать бомб. Все они упали на землю, не причинив никакого вреда»^[278].

В полосе Северного фронта объектом нападения со стороны немецкого самолета стала железнодорожная станция Ремерсгоф (севернее Фридрихштадта)^[279]. 14 и 15 октября воздушные налеты повторились^[280]. Днем ранее два германских гидроаэроплана атаковали г. Аренсбург (Курессааре, о. Эзель), сбросив на его кварталы 20 бомб (без человеческих жертв)^[281].

18 октября над Ригой было отмечено появление немецкой авиации, выполнившей бомбометание по административным и военным объектам города (без особого ущерба). В тот же день противник потерял очередной свой летательный аппарат. В районе н/п Олай в результате зенитного обстрела один из снарядов попал в двигатель германского аэроплана, что привело к взрыву последнего. Экипаж (офицер-наблюдатель, унтер-офицер-летчик) и собака погибли^[282]. Этот трагический эпизод войны нашел отражение на обложке русского журнала «Огонек» (№ 43). На следующий день в районе ст. Столбцы огнем нашей артиллерии был подбит немецкий самолет, опустившийся в расположении русских войск. Оба неприятельских летчика взяты в плен^[283]. Значительное давление ощущали немецкие пилоты и в воздухе. 21 октября вблизи ст. Барановичи два наших аэроплана атаковали вражеский «Альбатрос» и вынудили его «стремительно спуститься»^[284].

Через несколько дней в полосе Юго-Западного фронта русский летчик во время очередного боевого вылета настиг неприятельский летательный аппарат у ст. Мамалыга, обстрелял его «почти в упор, после чего противник накренился и отвесно полетел вниз над румынской территорией»^[285].

Тем временем противник продолжал наносить удары с воздуха по нашим прифронтовым объектам. В ночь на 23 октября в небе г. Рига появился цеппелин (по другим данным – два воздушных корабля) и сбросил (-ли) на городские кварталы несколько десятков бомб (без ущерба для военных объектов)^[286]. Очевидцы этого воздушного налета так его в дальнейшем описывали: «В 12 час. 45 мин. ночи вдруг раздался оглушительный взрыв, который положительно потряс весь город. В первый момент казалось, что это разорвался неприятельский „чемодан“, – так велика была сила взрыва. Вскоре послышались разрывы шрапнелей и трескотня пулеметов. Все поняли, что наши батареи и пулеметы открыли огонь по воздушному хищнику. В течение нескольких минут царила зловещая тишина. Потом вдруг опять все задрожало кругом. Взрыв следовал за взрывом, так что трудно было даже определить, где именно разрывались бомбы – близко или далеко.

Вскоре выяснилось, что на Ригу совершили набег два германских цеппелина. Сколько было сброшено бомб, определить трудно: одни насчитали 36 взрывов, другие – 50, третьи – и того больше. Около часа ночи взрывы прекратились, – очевидно, цеппелины исчезли, – но лучи прожекторов долго еще бродили по небу, разыскивая воздушных хищников»^[287].

Вечером того же дня город подвергся очередной воздушной бомбардировке (с борта немецкого самолета сброшено 4 бомбы)^[288]. По сообщению газеты «Раннее утро»: «Одна из бомб попала во двор одного завода, другая – в сад»^[289].

29 октября немецкая авиация бомбардировала позиции наших войск в районе Шлока^[290]. На следующий день противник вновь совершил на г. Рига воздушный налет. Взрывами бомб была убита пожилая женщина, ранено несколько детей^[291]. 31 октября воздушный налет повторился (без какого-либо вреда)^[292]. В тот же день в Рижском заливе миноносец Балтийского флота захватил подбитый германский гидроаэроплан (экипаж при падении погиб^[293], по другим данным – взят в плен^[294]). 3 ноября германский самолет сбросил над ст. Клеван (севере-западнее г. Ровно) две бомбы^[295]. Позднее над Шлоком был отмечен полет неприятельского дирижабля с явно разведывательными целями^[296]. В одном из своих полетов в ближнем тылу русских войск в Двинском районе экипаж цеппелина ошибочно подверг бомбардировке германские окопы, «причинив потери и вызвав панику»^[297].

В рассматриваемый период противник потерял несколько своих летательных аппаратов. 29 октября в районе Городище (к югу от Барановичей) огнем нашей артиллерии был подбит германский самолет, упавший в расположении русских войск. Летчик и наблюдатель попали в плен^[298]. 7 ноября в Минском районе наши артиллеристы сбили немецкий аэроплан. Экипаж при падении погиб^[299].

Тем временем германо-австрийские летчики и аэронавты продолжали совершать налеты в прифронтовой полосе. В середине ноября воздушной бомбардировке подверглась ст. Липканы (район г. Хотин). В результате группового налета на ее сооружения было сброшено шесть бомб^[300]. Позднее действовавший в ночных условиях цеппелин (Двинский район) сбросил бомбы на передовые позиции русских войск. Часть из них упала в озеро, другая – на окопы немецких частей. В результате противник понес большие потери в живой силе^[301]. 30 ноября немецкий самолет атаковал наш тыловой объект вблизи ф. Вольтергофа (Рижский район), сбросив на него три бомбы^[302]. В то же время появившийся на Двинском участке Северного фронта цеппелин пытался провести бомбардировку русских частей, но был отогнан огнем артиллерии^[303].

Одновременно возобновил свои полеты дирижабль LZ-39, вследствие плохой погоды почти два месяца находившийся без боевой работы. Но, видимо, длительный простой сыграл над его экипажем злую шутку. Первый же полет воздушного корабля, состоявшийся 20 декабря 1915 г., стал для него последним. В ходе бомбардировки г. Ровно он подвергся сильному зенитному обстрелу. Находившийся на высоте 2,2 км дирижабль получил множество повреждений. В результате осколочных пробоин воздушное судно потеряло много газа из задних отсеков. Кроме того, у него оборвалась, видимо поврежденная обстрелом, передняя моторная гондола. Экипаж LZ-39 сумел вывести свой корабль из-под огня и совершить вынужденную посадку в районе ст. Лык^[304]. Ввиду того что не было возможности провести на месте ремонт дирижабля, он был разоружен. Вместо него с франко-германского фронта вновь прибыл цеппелин LZ-XII, который только недавно покинул Восточноевропейский театр войны. Но из-за значительной удаленности воздушной базы от линии фронта в течение последующего года ему всего лишь четыре раза удалось долететь до расположения русских войск. Один из его налетов был совершен на железнодорожные станции Столбцы и Лунинец.

Последние месяцы кампании 1915 г. стоили противнику очередных потерь на русско-германском фронте. 24 ноября германский «Альбатрос», атакованный нашими аэропланами, был вынужден «после долгих стараний пробиться и опуститься на озеро. Подоспевшие через час казаки нашли обоих летчиков замерзшими»^[305]. 7 декабря в районе местечка Крево (южнее р. Вилия) ружейным огнем был сбит германский летательный аппарат, а его экипаж пленен. В то же время артиллерийским огнем с наших морских судов был поврежден немецкий гидроаэроплан. Позднее его вместе с экипажем подобрал один из немецких кораблей^[306]. Через день в результате стрельбы нашей тяжелой артиллерии оказался подбитым германский змейковый аэростат, проводивший воздушную разведку в районе г. Мерцендорф. Воздушный шар загорелся в воздухе, упал и взорвался^[307].

Активно действовала артиллерия на этом участке фронта и против неприятельских самолетов. 23 декабря под шквальный артиллерийский обстрел попали германские аэропланы и привязные аэростаты, которые вскоре вынуждены были удалиться с поля боя. Победа осталась за русскими артиллеристами. Днем ранее австрийский аэроплан, «поднявшийся из Буковины, обстрелянный нашими войсками, был вынужден спуститься на территорию Румынии. Офицеры-летчики арестованы вместе с аппаратом»^[308].

Имелись случаи потерь и вследствие так называемого «фактора случайности». В частности, 10 декабря в полосе Юго-Западного фронта сильный порыв ветра отнес в ближний тыл русских частей австрийский самолет-разведчик, совершивший вынужденную посадку, что привело к пленению его экипажа. На северном участке русско-германского фронта в районе местечка Рафаловка нашими передовыми разъездами были захвачены два немецких летательных аппарата, опустившихся на подконтрольную русскими войсками территорию вследствие неполадок с мотором^[309].

В конце декабря немецкая авиация предпринимала многочисленные попытки в полосе Северного фронта достичь Двинска и Риги, однако, в большинстве случаев, ее самолеты попадали под шквальный зенитный огонь и вынуждены были возвращаться в расположение своих войск. На Юго-Западном фронте противник продолжал активно вести воздушную разведку^[310]. Всего в течение месяца было отмечено лишь несколько случаев воздушной бомбардировки наших объектов.

14 декабря германский аэроплан сбросил несколько бомб возле ст. Икскюль^[311]. Через неделю, несмотря на 20-градус-ный мороз, два немецких летательных аппарата прорвались к Риге, подвергнув ее бомбардировке (без «особого вреда»)^[312]. Один из вражеских самолетов, направлявшийся к городу, попал в зону зенитного огня и был вынужден повернуть назад^[313].

Одновременно противник стремился активно влиять на снижение морального духа русской действующей армии. В конце декабря 1915 г. в полосе Юго-Западного фронта немецкие и австрийские летчики при организации воздушной разведки постоянно сбрасывали над позициями наших войск прокламации. Последние были «полны фантастических сообщений об успехах немцев о происходящих беспорядках в крупных русских городах. Прокламации призывают русских солдат сдаться на милость германского кайзера, который щедро вознаградит сдавшихся в плен»^[314]. В большинстве случаев неприятельские летчики подвергались зенитному обстрелу со стороны русских частей^[315].

В период кампании 1915 г. заметно возросла степень вооруженной борьбы в воздушном пространстве на линии фронта и в его ближайшем тылу, которая стоила противнику значительных потерь в воздушных силах и средствах. По уточненным данным, в течение года неприятель потерял на русско-германском фронте 102 своих летательных аппарата, из них 12 уничтожено в воздухе, 72 – сбито (подбито) зенитными средствам и 18 – захвачены в качестве трофеев^[316].