Человеческая оболочка

– Эй, не переборщи, – мягкая легкая рука упала на плечо Айзека. – Я понимаю, что ты не местный и не знаком с такими, как он, но пожалей ты его. Он же дурачок… фанатик. Не будь таким злым.

Стоило Айзеку услышать за спиной столь спокойный и холодный голос, как вся его злость начала потихоньку угасать. Он аккуратно взял безумца за руки и медленным, но сильным движением отцепил их от своего плаща. Встав и обернувшись назад, он увидел девушку, что ростом была ниже на целую голову. Она серьезно смотрела на него, словно пытаясь запугать его своим взглядом. Айзек же пытался побороть слезы, что подступали к глазам от обиды за проделанный путь, и не мог адекватно рассмотреть никого в камере заключения. Парень то и дело отводил взгляд в сторону, чтобы не дай Боги, кто-то в этой темноте не разглядел его обиду.

– Эй ты, друг безумного фанатика, – произнес один из мужчин в броне. – Мы связались с конвоем, что зашел утром. Они подтвердили, что ты безобидный охотник с юга. Регал замолвил за тебя слово. Свободен.

Айзек метнулся к решетке в удивлении от того, как быстро разрешилась эта ситуация. – Регал? Вы с ним знакомы?

– Типа того. Город хоть и большой, но завсегдатаев этого заведения запомнить можно. Ты тоже залетай, если что. Места тут всем хватит, – отшутился мужчина и начал звенеть ключами.

Клетка открылась, и Айзека вывели наружу, вручив ему ящик с его личными вещами. Ребята в броне долго мялись перед тем, как отдать ему огнестрельное оружие, но в итоге нехотя сунули пистолет в больную руку. В другую руку сунули патроны, что извлекли из оружия перестраховывая свою безопасность. Никаких извинений не последовало. Никто из присутствующих не считал случившееся недоразумением, поэтому чувства вины перед парнем не испытывал, даже не смотря да подбитое предплечье и явно сломанный нос.

Дверь отделения со скрипом распахнулась, и Айзек вновь оказался на морозном, пахнущем гарью, воздухе. Сев на скамейку у входа, он набрал грязного снега и приложил к лицу, пытаясь охладить его и оттереть кровь. Серый снег не сделал лицо чище, лишь наоборот, размазал кровь, перемешав ее с попавшей в комок сажей. Отдышавшись Айзек задумался о цели своего путешествия. И о том, что выполнить поставленную задачу теперь кажется невероятно трудным. Самое простое – поговорить с людьми, но сейчас это казалось невыполнимым, ведь первая же попытка обернулась полным провалом. Айзек встал. Походил из стороны в сторону, озираясь по сторонам и пугая местных перепачканным лицом. Отошел за угол, облегчился и вновь вернулся к скамейке, на которой уже сидела какая-то девушка.

– А вот и ты! Так и думала, что далеко не уйдешь, – Айзек тут же узнал голос, что говорил с ним там, в камере. – Мой начальник внес за меня штраф, так что теперь я свободна.

– Ты та преступница!

– Если кража сладостей для бедных детей – это преступление, то – да. Я преступница! – отшучивалась девушка. – Чувствуется мне, что тебе нужна помощь. Как минимум, тебя надо умыть! А то похож на все наше побережье, перепачкан кровью и сажей. Пойдем. Не садись. Я Ханна. Рада знакомству.

– Я Айзек. Или Исаак. Как тебе удобнее.

Девушка дернула юношу за плащ и потянула за собой, вглубь плотной каменной застройки Ред Вотер. Айзек плелся за ней и думал: «Может это она, та сила у которой нужно просить помощь?»

Глава 10

Всем нужна причина

Айзек плелся за Ханной, что лавировала среди узких переулков. Плотная застройка не давала и шанса разглядеть горизонт и синее небо, к которому так привык Айзек, но девушка чувствовала себя комфортно. Светлые волосы, что свисали до плеч, были прижаты к голове легкой шапкой. Серая куртка и черные штаны были явно легче, чем носил парень, но их хватало для такого большого и плотного города. Равно как и небольших ботинок, которые даже не были примотаны к штанам, для защиты от снега и ветра. С самой первой минуты нахождения здесь Айзек подметил, что воздух хоть пахнет плохо, но намного теплее, чем везде, где он бывал. Дома стояли так высоко и близко друг к другу, что город даже не был окружен стеной, чтобы защититься от ветра.

– Почему ты помогаешь мне? – спросил Айзек, выковыривая из носа застывшую кровь, пока девушка увлеченно смотрит вперед.

– Ну… ты готов был за меня заступиться. Мне показалось, что ты неплохой человек.

– Но ведь это не причина. Вокруг много неплохих людей.

– А ты сам-то веришь в свои слова? – обернулась на ковыряющегося в носу Айзека девушка и усмехнулась от увиденной картины. Тот моментально вытащил палец из ноздри и еле заметно обтер его об внутреннюю часть плаща. – Если я правильно поняла, то первое, что с тобой тут случилось – это драка с порядчиками. Ты, может, и подумал, что тебе просто не повезло, но тут везде так.

– Но я-то тут при чем? С чего ты взяла, что я не такой же, как… – парень огляделся по сторонам. – Да и разве они не защищают вас, простых жителей?

– Не знаю, – улыбнулась девушка. – Может я просто хочу пообщаться с тем, кто не из этих мест? Такое, знаешь ли, редко доводится. Я бы сказала… почти никогда. Да и к тому же! Повторюсь: ты не испугался прийти мне на помощь, хоть я и сама в этом была виновата.

– Хм…

– Ты пойми, таких людей как тот лысый – невероятно много. Все пытаются выжить, дерутся за любую работу. Обманывают друг друга. Воруют. Если ты шел сюда в поисках красивой жизни, то ты ошибся городом, – Ханна отвернулась и продолжила путь. – Быть может, я помогу тебе, а потом, когда-нибудь, ты поможешь мне.

– Эхх… ладно… сойдет за ответ. Плохо сойдет, но сойдет. Так куда мы идем?

– А я не сказала? Ко мне на работу. Моя смена уже началась!

– А вот это точно не ответ.

Ханна взяла Айзека за плащ и дернула посильнее, давая понять, что спешит, и Айзек должен спешить вместе с ней. Ускорив шаг, они преодолели с десяток домов, пока не добрались до низкого разукрашенного здания. Краски хоть и выцветшие, отсыревшие, но было видно, что пару сотен лет назад люди все-таки постарались. Здание плотно стояло к другим, что были на пару этажей выше, и выглядело так, словно его пытаются задавить.

Лишь привыкнув к обстановке, юноша начал замечать, что абсолютно все здания стоят косо. То ли покосились от времени, то ли изначально так были построены, но среди тех, что он видел, не было новых. Все они были ветеранами, появившимися настолько давно, что и угадать сложно насколько.

Деревянная дверь на крыльце, состоящем из пары ступеней, открылась и Айзек с Ханной зашли в двухэтажное здание. Ни вывесок, ни названия на нем не было, и Айзеку оставалось лишь гадать, что же там. Миновав спящего за столом у входа мужчину, покрытого сединой, ребята зашли внутрь. Она прошли по коридорам, пару раз повернули и оказались в раздевалке. Ханна скинула с себя куртку, под которой красовалась белая майка, оголив светлые плечи. Сняла теплые ботинки, сменив их на легкие тапочки, и посмотрела на краснеющего Айзека.

– Что стоишь? Снимай давай грязноту свою, а то вспотеешь, – абсолютно не понимая отчего раскраснелся Айзек, сказала Ханна и продолжила приготовления. – Я покажу, где умывальник. Но ты особо не шатайся тут. Как смена закончится – пойдем куда-нибудь.

– Зачем я тут? Я мог остаться и снаружи, – без сил оторвать взгляд от Ханны говорил Айзек.

– Потому что ты потеряешься!

Парень пожал плечами, словно соглашаясь с высказыванием, и начал снимать с себя верхнюю одежду, кинув рюкзак в сторону. Он аккуратно сложил плащ и куртку в шкафчик, что принадлежал Ханне. Туда же положил шарф, шапку и свою маску, что всю дорогу была на его лбу и собирала сажу, витавшую в воздухе. Проверив содержимое своего рюкзака, Айзек сунул туда и его.

– Вот это все тоже убирай, а то напугаешь мне их! – Ханна ткнула пальцем на ножи и пистолет.

Хоть Айзек и сильно задавался вопросом, кого это он напугает, но расспрашивать не решил. Просто пошел за девушкой, что вела его к умывальнику. Приспособление для умывания оказалось хитрее, чем думал парень. Вместо ведерка с водой, висевшего над тазиком или снегом, перед ним предстала настоящая раковина, с причудливой трубой над ней. Ханна повернула два вентиля, заметив явное недоумение в глазах парня, и проверила воду.

– Наслаждайся, пустынный человек.

Айзек поднес руки к воде и удивился. Она была теплая. Теплую воду со стариком они готовили лишь в дни, когда пора было мыться, а тут она лилась по одной только прихоти. Сделав вид, что совсем не удивился этому, парень принялся отмывать лицо. Иногда поглядывая в зеркало, висевшее напротив него на стене, парень ловил взгляд Ханны, что отражалась в стекле.

Сажа смылась быстро, а вот кровь предательски оставалась на лице, вцепившись в кожу. Бросив нежные поглаживания теплой водой, Айзек принялся ногтями скоблить лицо, отрывая засохшие красные кусочки, что торчали из носа и щетины, появившейся за несколько дней пути. Готово.

Айзек разглядывал свое лицо в зеркале невероятно тонкой работы. Все зеркала, что были в Повале, явно искажали изображение, но это зеркало было четким и ровным. И даже покачав в нем головой, Айзек не заметил ни одного искривления. Заметил лишь то, что его нос очень сильно опух и покраснел, а на маленькой горбинке красовалась небольшая рваная рана. Это было для него удивительным, ведь зверье, с которым он встречался в своей жизни – никогда не целилось в лицо. В шею – да, но не в лицо. Это будет его первым шрамом, оставленным другими людьми.

– Уснул что ли? Или пригрелся? Давай, пойдем! – Ханна дернула Айзека за рукав его кофты, не давая вытереть лишнюю воду с лица, и потащила за собой. Айзек успел лишь пару раз провести свободным рукавом по лицу, чтобы глаза быстрее освободились от влаги.

Открыв небольшую легкую дверь, Ханна завела Айзека в просторную комнату, сочетавшей в себе так много крайностей. Тут тебе и куча маленьких столиков, и целая кухня в углу, а через проем в другую комнату просматривались двухъярусные кровати. Везде были разбросаны цветные игрушки разной степени изношенности, а стены украшены рисунками и яркими картинками. Яркий синеватый, свет из заледеневших окон падал в комнату, перемешиваясь с желтым свечением ламп. Пахло едой и было невероятно тепло. Настолько, что Айзек мысленно начал сравнивать это место со своим домом. Посреди комнаты лежал толстый ковер красного цвета, а на ковре сидели дети, пристально разглядывая Айзека.

– Дети, знакомьтесь, это дядя Айзек. Он приехал из далекой страны и хочет поведать вам о том, как живут люди за пределами нашего с вами чудесного города! – весело и задорно произнесла Ханна, отчего у Айзека даже отвисла челюсть.

Он впервые видел детей так близко, не осознавая, что когда-то был таким же. В этот момент он боялся их даже больше, чем любого зверя в пустошах. Засадное чудовище сейчас испугало бы его не так сильно.

Дети подпрыгнули и облепили юношу, крича ему приветствия. Их было много, да так, что при их постоянном мельтешении Айзек не мог их даже сосчитать. Они радостно прыгали вокруг недоумевающего и испуганного парня, но стоило только Ханне скомандовать, как они мирно уселись полукругом на ковер и затихли.

– Дядя Айзек, а про что вы нам расскажете? – спросил мальчик, сидевший в самом центре. Айзек подумал, что это вожак выводка и не стал с ним препираться. Лишь ушел в свои мысли, пытаясь осмыслить то, что происходит. Ханна принесла стул и поставила позади Айзека, после чего надавила на его плечо, и ошарашенный юноша сел, сам того не понимая.

– Айзек, извини меня за это. Я, просто, хочу, чтобы эти дети услышали и увидели что-то интересное. Что-то помимо этого грязного города, – прошептала девушка на ухо Айзеку, отчего его ход мыслей резко поменялся, и он вновь покраснел.

Айзек потер ладони, разглядывая ребят. Всем им было не больше шести – восьми лет, разные волосы, разный цвет глаз, разный оттенок кожи. Все они были разными. Девочки и мальчики смотрели с нетерпением, в то время как Айзек пытался вспомнить хоть одну историю, в которой не было крови. Хотя бы его крови. Почесав подбородок и приложив холодные пальцы к опухшему носу, он еле заметно кивнул.

– Я расскажу вам о тех местах, в которых я живу. Живу я очень далеко отсюда, в месте, где нет ни одного высокого дома, а бескрайнее синее небо огромным куполом висит над головой.

– Что такое купол? – поднял руку один из детей.

– Это полусфера, что обычно накрывает что-либо.

– О, Боги, Айзек, – отвлеклась от готовки Ханна. – будь проще, они же дети!

Айзек вновь задумался, а потом продолжил свой рассказ. Он рассказывал про то, как он жил со своим наставником в пещере, что располагалась на длинном горном хребте. Рассказывал о бескрайних полях, по которым гуляет гонимый ветрами снег. О небе… таком высоком и бескрайнем.

Потом бесконечно долго рассказывал обо всех животных, что видел в этом мире. Дети слушали его не прерывая. Иногда просили зарисовать описанное, ведь их фантазия была неспособна нарисовать то, что рассказывал юноша. Тогда Айзек брал мелок и рисовал на черной доске, висящей на стене то, о чем говорил. Он старательно пытался дополнять свой рассказ картинками.

Юноша рассказывал так много и долго, что в горле запершило. Никогда в жизни он так много не говорил. Да и его так усердно никогда не слушали.

Рассказывал про зверей, что еле видны, без глаз древних. Рассказывал про технику, что использовал в своем ремесле. Даже сбегал до своей куртки, достав перо колорофауна, что таскал с собой уже очень давно. Парень дал его детям, отчего они были в невероятном восторге. Рассказал про засадных чудовищ, и что даже победил одного такого, умолчав о куче крови и страхе, что испытал тогда. Несколько часов не переставая говорил Айзек, пока Ханна не начала созывать всех к столам.

– Айзек, а что самое необычное ты встречал? – спросила маленькая девочка, подгибая под себя ноги и покачиваясь на стуле.

– Необычное, говоришь… Что ж… Было одно. Я был еще маленьким. Прям как вы, – произнес Айзек, отчего дети тут же нахмурились и собирались было начать спорить с парнем на тему своего возраста. Тот помахал пальцем, явно давая понять, что если сейчас отвлечется, то потеряет нить истории, которую с трудом вспомнил и достал из самой глубины головы. – Мы ставили палатку в большом поле, и, как водится, разгребали рыхлый снег, чтобы развести костер. Я тогда переусердствовал и докопался до льда… Что странно, ведь это поле точно не было водоемом. Лед был грязный, вперемежку с землей… вмерзшей в него. Так вот, как только я начал складывать тонкие ветки, чтобы быстрее развести огонь, то заметил в замерзшей грязи… или льду… так и не понял, что это было… Кароче! Заметил очертания странной формы. Это был замерзший зверек. Он был не больше человеческой головы. Да что там человеческой, тогда я сравнивал со своей, так что не больше вашей…

Дети начали трогать головы друг друга, пытаясь понять размеры существа, о котором говорил Айзек.

– Мощные задние лапы занимали половину всего тела зверя, а передние были нужны лишь для опоры. Гладкая голова с торчащими по бокам глазами… На этой штуке не видно было ни шерсти, ни зубов, ни когтей, то есть: смотрелась она совсем безобидно. Старик увидел, что я разгадываю что-то странное, и подошел поближе. Он назвал эту штуку «прыгалем». Говорил, что они не умирают от холода, и что стоит ему оттаять, как он снова оживет. Но опережая мой вопрос, сказал, что нужно оставить прыгаля тут. Чтобы он ждал прихода теплых времен и продолжил свою жизнь тогда же, когда продолжит ее и весь мир.

Парень задумался, искоса поглядывая на Ханну, которая подготавливала столы для трапезы. Но Айзек все думал о том, как получше рассказать историю.

– Я тогда не понимал этой фразы… Про теплый мир. Хотя сейчас представляю, как эта маленькая штука прыгала и резвилась в теплом мире. Среди травы и воды… А по земле вместо нас ходили древние люди. Это что получается? Она ждет, уснув на долгие сотни лет, и застанет уже наших потомков, людей новых… Пережив всех, кто существовал на нашей земле, – Айзек помотал потяжелевшей головой и вытряхнул из нее всю лишнюю философию. – Так вот не об этом история. Я был маленький и слушать старика, который не разрешал мне веселиться и играть с разного рода вещами, не хотел. Я выковырял своим ножном прыгаля из земли и положил в рюкзак. Это было очень странное решение. Очень…

– Зверек ожил? – хором спросили дети.

– Да. И это было очень странно. Спустя пару дней мы вернулись домой, и я скинул сумку, совсем забыв про прыгаля. Мы разложили и разделали мясо, что добыли во время вылазки. Почистили инструмент и даже развешали сушиться одежду. Так вот я точно помню, что не было прыгаля, когда я вешал куртку и свой рюкзак, но я был таким уставшим, что даже не подумал о нем в тот момент. Закончив все свои дела, мы легли спать и уже погасили свет. В глубине темной ночи нас с Юрием разбудил сильный грохот. И ладно бы просто что-то упало… Нет! слышно было, как по всей пещере летают вещи, отскакивая от шкур и деревянного пола. Кружки, ножи, ложки. Оружие и инструменты звенели громче всего. Я тогда так испугался. Сразу подумал, что в дом забрел дикий зверь или грабитель. А я вот: беззащитный лежу на кровати в одних трусах да майке. Старик вскочил и моментально включил свет. Я еще удивился, как быстро он добрался до выключателя. И стоило только свету загореться – грохот стих. На столе для разделки мяса сидел прыгаль. Сырой и живой. Он смотрел своими глазами бусинами на меня. Прямо в душу. Так глубоко внутрь головы. Все это подкреплялось страхом, что я испытал. Я до сих пор думаю, что эта бессмертная тварь преследует меня по пятам.

– Он напал на вас?

– Не… Старик схватил его за башку и кинул на улицу. Я видел его потом. Он снова замерз, не успев отойти далеко от двери. Он до сих пор там, лежит за ящиком для снегохода. Я иногда даже поглядываю на него, не преследует ли он меня. Ох уж этот взгляд. Жуть. Старик мне, конечно, навалял, но это было не так страшно, как проснуться в ночи и увидеть эти глаза. Скользкая голова без шерсти, и торчавшие черные шарики – глаза. Бррр… страшно.

– Ребята. Обед. Садитесь по своим местам! – сказала Ханна, закончив расставлять тарелки. – А ты, Айзек, садись вот сюда. Рядом с Брауном и Эльзой.

Сидя за маленьким столом, на маленьком стульчике, перед тарелкой горячей похлебки, Айзек понял, что сильно выдохся. Его длинный рассказ отнял много сил, словно целый переход через поле до Повала от собственного дома. Осознав, что рассказал так много о своей жизни, юноша невольно задумался о том, как там его старик… Выздоровел ли? Ведь от всего удивительно и необычного, что было встречено на столь коротком пути, парень совсем забывал вспоминать о доме, сосредоточившись на том, что видит.

Он думал о доме ровно до тех пор, пока не взял в руки ложку и не черпнул суп. Вкусно. С каждым новым человеком на пути еда становилась все вкуснее и вкуснее. Сначала еда Марии из Повала. Потом Берси с его кулинарным талантом, который он губит, работая на конвой. А теперь Ханна, что каждый день готовит для этих детей… Так много овощей в супе и так мало мяса, которое было основным рационом Айзека. Удивительно, но получилось очень наваристо и ароматно. Всю трапезу молодой охотник только и думал о том, что пора бы и ему научиться так вкусно готовить, а то старик скоро совсем ослабнет, и нужно будет баловать его хоть иногда.

Дети доели. Начали баловаться, и кричать Айзеку о том, что они хотят продолжения его рассказов, и желательно – с картинками. Ханна хлопнула в ладоши, и дети с грустным лицом направились в комнату с кроватями, явно не желая прерывать ход истории от гостя.

– Хоть они и не любят дневной сон, но уж очень послушные, – оправдывала раздосадованных детей Ханна, собирая грязную посуду.

– Дядя Айзек, а сколько вам лет? Мне вот столько! – ребенок, одернувший Айзека за рукав, неуклюже показал шесть пальцев.

– Шесть, значит. А мне вот столько! – весело ответил Айзек, два раза растопырив обе ладони. – Это двадцать. Ну или около того.

– Ого. А у Ханны на четыре пальца больше.

– Что это такое? А ну-ка быстро в кровать! Нельзя рассказывать всем про возраст девушки! – явно наигранно ругалась Ханна.

Все дети до единого ушли в комнату и разлеглись по своим маленьким кроватям. Айзек и Ханна остались вдвоем и выглядели очень уставшими, но оба улыбались. Видеть столько детей для Айзека было странным, но в этом месте он почувствовал некую доброту, которой не ощущал за пределами этого здания. Серый и грязный город внутри оказался чутка лучше, хотя, быть может, это единичный случай. Ханна намывала тарелки и мычала мелодию себе под нос, но как только закончила, то налила суп себе и села перед Айзеком, прихватив кружку холодной воды.

– Так вот зачем ты меня сюда привела, – ухмылялся парень, наблюдая, как Ханна набивает рот супом, пока дети не видят.

– И ни на фекунду не рафкаиваюфь! – сквозь еду отвечала девушка. – Ты первый человек, который принес им улыбки. Они даже не уснули от твоих историй. Это удивительно.

– Что это вообще за место? Это твои дети?

Ханна чуть не брызнула суп обратно в тарелку и сильно покраснела. – С ума сошел? Конечно это не мои дети! У вас что, нет домов дневного содержания?

– Нет. Там, где я живу нет детей. Я был последним.

– Печально это, – вытерла губы девушка. – Быть последним…

– То есть: это дети людей, что не могут сидеть с ними целый день? И это твоя работа? Работа девушки, что еще сутра сидела вместе с преступниками в камере?

– Сказал парень, выдавший такую интересную историю, хотя тоже с утра сидел с преступниками в камере.

– И то верно…

Ребята долго смеялись над абсурдностью ситуации, подшучивая друг над другом. Айзек впервые в жизни почувствовал странное тепло в груди. То ли это было от уюта в этом месте, то ли оттого, что впервые встретил девушку своего возраста, с которой он мог поговорить на равных. Нет! Он впервые встретил девушку своего возраста!

Ханна отправилась прибираться в помещении, а Айзек принялся разглядывать детские игрушки, подмечая, что у самого таких никогда не было. Тут и цветные кубики с буквами, и металлический конструктор из которого дети собирали разные штуковины, похожие то ли на дом, то ли на машину. Ханна во время работы была не сильно настроена на разговор, поэтому попросила Айзека подождать, пока все дети не разойдутся по домам. Девушка пообещала, что завтра она целый день свободна и сможет показать Айзеку местные красоты, называя их так с некоторой иронией.

День пролетел незаметно. Дети проснулись и снова уговорили Айзека рассказать про тот мир, в котором он жил. И стоило только истории дойти до Пан Оптикума, как Айзек затих и повернул повествование в другое русло, сразу перейдя к удивительному путешествию с караваном. Рассказ длился долго, и время от времени начали заходить родители, забирая своих детей, которые всеми силами пытались остаться и дослушать рассказ Айзека. Некоторые взрослые останавливались и тоже слушали парня, улыбаясь оттого, что впервые за долгое время услышали что-то необычное, иногда тоже задавая вопросы. За окном смеркалось и свет в комнате сменился на желтый, искусственный.

– Ну вот и все. Атли был последним. Но ты продолжай, мне тоже интересно.

– Да брось! Не так уж это и интересно, – Айзек устало выдохнул, сев на маленький стульчик. – И так, куда мы пойдем дальше? Или у вас не принято бродить по ночам?

– Подозреваю, что идти тебе некуда. Не хочу показаться странной, и не подумай, что я со всеми так поступаю, но можешь заночевать у меня. Комната хоть и небольшая, но спальное место тебе организую. Обычно там ночует только моя сестра, и то, когда поругается с матерью.

– У тебя есть мать?

– И сестра, представляешь! – с легкой издевкой ответила Ханна.

Забрав все свои вещи и накинув плащ лишь на одно плечо, Айзек придавил его лямкой рюкзака, и они вместе с Ханной устало пошли в сторону ее дома. Бредя по узким улочкам пара остановилась у магазинчика. Купить немного еды.

В Ред Вотер люди расплачивались стальными жетонами с гравировкой в виде морского животного с одной стороны и пламени с другой. Жетоны отличались по номиналу, и указано это было в центре штампованного огня. Айзек подметил это сразу, ведь в его родных местах процветал лишь бартер, а монеты, которые он видел, были старыми и принадлежали городу Востоку. Тут было иначе. Люди давали монетку, а взамен получали овощи, мясо, или готовую еду. Мяса, кстати, было мало. Айзек обратил на это внимание еще во время обеда. «Неужели тут нет охотников?» – думал он, но стоило спросить Ханну, как она рассказала, что даже зверей тут выращивают в специальных ангарах, и в охоте нет такой большой нужды. Животного мяса, действительно было мало, но вот овощей и травы – навалом. Лавки ломились от батата, луковиц разных кореньев, даже белый порошок, из которого делают лепешки продавался отдельно.

Ханна долго стояла перед прилавком, что был ярко освещен в сумерках вечера, и выбирала еду. Кивнув, она ткнула пальцем в тару и здоровенный мужик, стоящий в своем ларьке в одной лишь футболке, ловким движением черпнул что-то длинное и скользкое и кинул в коробочку. Ханна дала ему две маленьким монетки и снова кивнула в знак благодарности. Айзек по инерции кивнул продавцу следом.

– Ханна, какого это, жить тут?

– А какого жить там, где ты живешь? – Ханна обернулась к Айзеку, не сбавляя ход, и мило улыбнулась. – Можешь не отвечать. Ты скажешь «не знаю», потому что тебе не с чем сравнить. Большее на что ты способен, это сказать: «нормально». Это был странный вопрос, согласен?

– Да. Только сейчас это понял. Тогда так: давно ты работаешь с детьми?

– Лет с пятнадцати, как появилась нужда в деньгах. Мать не могла тянуть нас с сестрой, поэтому я ушла. Недалеко, но ушла. И вот, пришла сюда, – Ханна вытянула руку вперед. – Вот мой дом. Не весь, конечно.

Перед Айзеком стоял обычный для этих мест, ничем не примечательный дом. Несколько этажей, и все серое. Окна заледеневшие, а с подоконников свисает лед. Дом как дом. Такой же, как и тот, что слева… И тот, что справа…

Отворив узкую деревянную дверь на третьем этаже здания, Ханна включила свет, и перед глазами Айзека предстала самая настоящая девчачья комната. Все стены были увешаны картинками и цветными ткаными тряпками, на которых красовались невиданные звери и цветы. Цветы тут тоже были, но пластиковые. Живых в этом мире больше не было. От них остались лишь рассказы.

Маленькая комната с одним окном и деревянной кроватью в углу у столика. Тонкий прохудившийся ковер лежал на полу поверх деревянных мозаик паркета, что поскрипывали при каждом шаге. Свет тускло мерцал, потому что другие жильцы дома тоже его использовали и электричества хватало на всех с трудом. Окно сейчас не давало света, да и само по себе было завешано шторой, через которую еле проблескивали очертания других окон, что были видны напротив. Комната имела лишь одно дополнительное помещение, в котором располагался туалет и поддон с трубой над ним – душ. В душе, как выяснилось, можно даже помыться, хоть и не сейчас, а с утра, когда в дома гонят теплую воду. Айзек, конечно, мог помыться и холодной, но после того чуда с раковиной в здании с детьми он даже не рассматривал такой вариант. Ханна выдвинула столик и положила на него бумажную коробочку с готовой едой.

– Я угощаю. Ты сильно помог мне сегодня, – она развернула коробку с едой, после чего достала две кружки и налила воды из-под крана. Вода отдавала железом и была мутной, совсем не такой, как талый снег, который всю жизнь пил Айзек. Сам же парень вновь ощущал себя не комфортно от того, что находился с девушкой наедине. Да еще и в такой тесной комнате…

Только сейчас, когда она смогла переодеться в домашнюю одежду, он смог ее разглядеть. Маленькая, стройная, с прямыми светлыми волосами она была самым настоящим контрастом для измазанного сажей города. Короткий чуть вздернутый нос, аккуратные линии лица и острый подбородок. Еле заметная россыпь веснушек на лице казалась чем-то необычным, чем-то с чем парень никогда в жизни не сталкивался. Худые плечи и тонкие руки были на удивление сильными, об этом Айзек вспоминал, перебирая те моменты, когда она его касалась.

Глядя на Ханну юноше становилось жарко, но ничего кроме теплой кофты у него с собой не было. И он прел в этой кофте, пока Ханна сама это не заметила и не предложила ему одну из своих футболок.

Футболки были очень большими. Большими даже для Айзека. И вот, держа одну такую футболку в руках, он думал о том, что у Ханны уже есть друг, с которым она проводит время. К который оставляет тут свои вещи. Айзек нахмурился от зависти, повернулся спиной к девушке и снял кофту.

– Охренеть! Сколько же на тебе шрамов? Надо было это детям показать! Они любят такое! – закрыв от удивления рот рукой чуть ли не взвизгнула девушка, но стоило Айзеку повернуться к ней лицом, как ее взгляд моментально изменился. Вместе с ним поменялось и ее отношение.

Взгляд стал серьезнее, и девушка достала бутылку мутной воды, что хранила в своем шкафу под горой одежды. Она вылила из кружек воду и налила туда жидкость. Айзек принюхался к содержимому кружки и понял, что это похоже на ту настойку, которой напоили его старики. Парень отлично помнил свое поведение и пытался было отказаться, но Ханна со всей своей серьезностью настояла, не оставив парню выбора. Айзек глотнул, поморщился и закусил лапшой, что лежала в коробочке перемешанная с овощами. Тепло растеклось по всему телу, и парню стало еще жарче чем было. В этот раз он не планировал налегать на настойку, рассчитывая сохранить холодный ум.

– Может, и ты расскажешь о себе, а, Ханна? Я, вроде, все про себя уже рассказал, – смущенно спросил юноша, подметив, что ее поведение резко поменялось?

– Нет, Айзек. Не все. Самое интересное ты пропустил. И, честно говоря, это мне кажется намного интереснее того, что ты рассказывал ребятишкам, – Ханна опрокинула содержимое стакана в рот, поморщилась и уставилась на Айзека. Она смотрела хищным, полным любопытства, взглядом на живот парня. – Где твой шрам от камеры? И почему ты приехал сюда? Этого ты не рассказал!

Юноша понял, что деваться ему уже некуда.

– Есть такое место… оно называется «Пан Оптикум». Там тепло. И, по заверениям местных, именно там живут те древние, о которых кричат ваши безумцы… – Айзек начал рассказ издалека.

Рассказал про город, про отношение к нему… о том, как он устроен и про невероятно высокую стену, что окружает гигантскую территорию. Выпив еще чуть-чуть, он смог рассказать и о том, как побывал в пределах горного хребта, что защищает город. И том, что видел там. О людях, которых выгоняли на улицу лишь потому, что они смогли произвести на свет себе подобных без помощи машин. Айзек рассказывал о том, как он ненавидит всех внутри железного кольца из стен. Как презирает людей, что, не пачкая своих рук, обманом выгоняют товарищей на мороз. Юноша даже показал накидку, которую забрал с трупов около того города. С трупов, что некогда держали в руках замерзающего младенца.