Умереть и остаться в живых

Глава 23

Удушливая до тошноты смесь запаха духов, дорогого алкоголя и табачного дыма заставила Джейн проснуться и повернуть голову к их источнику. У клетки, облокотившись на решетку, с сигаретой в руках стояла Милли. Она походила на подвыпившую проститутку из борделя, приведенную в полицейский участок.

Джейн сделала попытку приподняться, чтобы зацепить ее когтями.

– Ой, ничего, ничего. Лежите, милая. Я не такая заносчивая и кровожадная, как вы думаете, – пьяно изрекла Милли, снимая замок и заходя в клетку.

– Хотя, не скрою… Мне всегда хотелось, чтобы какая-нибудь богатенькая штучка поползала у меня в ногах. И что толку от твоих миллионов? Проводила время не в роскоши и с достойными людьми, а среди обезьян и голых туземцев, не способных оценить твое материальное положение и красоту.

Разглагольствуя, Милли размахивала в воздухе потухшей сигаретой. Тут в вольерную ворвался Мартин.

– Мы же договорились, что ты не будешь приходить сюда одна!

Он схватил Милли за руку и вытащил из клетки.

– Она ведь может напасть на тебя и убежать!

– В таком состоянии и виде? Куда? В цирк? Лапой на песке задачки решать? Не смеши! Мы объявим такую награду, что ее тут же найдут и привезут! Мяукнуть не успеет!

– Ты много выпила, – поморщился Мартин.

– Сколько хотела, столько и выпила! – огрызнулась Милли, – а здесь и в правду дурно пахнет. Совсем не место для настоящей леди. Не волнуйся, не приду сюда больше без тебя. Кстати! Сегодня же найму нового работника, а то старик индеец все время крутится именно у этой клетки. Как бы ни договорились между собой. Все примитивное быстро находит общий язык. Пусть лучше за садом присматривает. Так будет безопасней.

* * *

Той же ночью Джейн начала тренироваться.

Она и раньше, любуясь животными, делала не только зарисовки перелетающих с ветки на ветку любимцев, но и повторяла их прыжки в воображении. Этот прием для улучшения координации хорошо знаком гимнастам. Наблюдения за живущим в соседнем вольере ягуаром помогали теперь не только мысленно представлять движение, но и включать участвующие в нем мышцы своего тела. В день, когда Джейн окончательно пришла в себя, пятнистый красавец радостно приблизился к сетке поприветствовать соседку, но, обнюхав, занервничал и с тех пор держался поодаль.

«Неужели почувствовал разницу?» – удивилась Джейн. Скоро она научилась ненадолго садиться, а через неделю уже уверенно ходила по клетке. Проще и быстрее, чем ожидала, привыкла к диете хищника. Испытывая голод, она заставляла себя вместо разума слушать вкусовые рецепторы.

Чтобы не выдать прогресс в освоении нового тела, Джейн упражнялась только по ночам. Когда в вольерной появлялся Мартин, она передвигалась нарочито вяло, с трудом и часто останавливалась для отдыха. «Пусть думает, что я доходяга».

Глава 24

Зеркало отражало безупречный вкус и красоту.

Наконец-то она все перемерила. Крутясь перед зеркалом в последнем платье Джейн, Милли задумалась.

«Хм. А в этом что-то есть. Добавим шляпку. Вот эту, например. Она отлично подойдет, и вполне…»

Милли вышла из спальни и направилась в лабораторию. Мартин сидел за столом и что-то записывал в тетрадь.

– Сейчас же оторвись от своих дел! Посмотри на меня.

Мартин не любил, когда его отрывали именно от дел. Он недовольно поднял голову и вздрогнул. Перед ним стояла… Джейн в изящном платье и надвинутой на глаза шляпе.

– Я еще не улавливаю твою мысль, но сходство поразительное.

– На твою сообразительность я и не рассчитывала. Повторяю для двоечников: сейчас мы похожи с ней, как две прекрасные женские груди. Доходит?

– Да! Наконец-то я нашел объяснение, почему не испытывал угрызений совести, изменяя с тобой. Вас не отличить!

За эту фразу он получил от Милли чувствительный пинок по ноге.

– Не отличить от женщины, которая старше меня больше чем на двадцать лет? Сомнительный комплимент!

– Всего лишь похвала твоему таланту перевоплощения, – попытался вывернуться Мартин, потирая лодыжку.

– Похвала недолговечна, как глоток легкого вина. Слишком быстро выдыхается. Я предпочитаю что-нибудь более существенное. Украшения, например!

Мартин усмехнулся и встал с кресла.

– Подожди, я сейчас.

Через несколько минут он вернулся в комнату, держа на ладони черную бархатную коробочку.

– Вот. Надеюсь, это понравится больше.

Милли быстро открыла ее и одобрительно посмотрела на Мартина.

– Отличный вкус!

Неизвестный ювелир сумел талантливо передать в камне движение дикого животного. Голова пантеры с обнаженными клыками вытянулась навстречу будущей жертве. Безжалостные сверкающие глаза. Лапа с выпущенными когтями.

– Пантера и женщина практически идентичны. И та, и другая – прирожденные охотницы, – довольно сказала Милли, надевая украшение.

Мартин залюбовался ею:

– Мы очень красивая пара. Неспроста же ты заметила меня.

– Ты так думаешь? – Милли лукаво посмотрела на него. Только молодые дурочки выбирают красавцев. Для мужчин действительно важно, чтобы женщина была привлекательной. Это подсознательно, хоть и не без оснований, расценивается как показатель здоровья и способности успешно вынашивать ребенка. Еще один яркий пример примитивности мужчин. Женщина же ищет того, кто сможет обеспечить потомство уже после его появления на свет. В этом деле красавцем быть не обязательно. Тем более для того чтобы хорошо заботиться о маме крошки. Так что ослепительная красота и молодость – это скорее жирный минус. Слишком соблазнительный для других соискательниц. Вот так, мой дорогой!

А теперь нам надо в деталях обсудить план дальнейших действий. Надеюсь, ты не забыл, что рано или поздно сюда с вопросами о местопребывании твоей супруги заявится ее адвокат и местная полиция. Ответ «она, наверное, отъехала в магазин» людей в мундирах не удовлетворит. Необходимо убедить их, что серьезно больная жена действительно отбыла «в неизвестном направлении», и представить неоспоримые доказательства. Я только что продемонстрировала тебе свой, как ты сам сказал, талант перевоплощения.

– Да, нога до сих пор болит, – прокомментировал Мартин.

– Ты невнимателен. Сейчас заболит и вторая. У меня только что родился план. Я улечу по документам Джейн и вернусь в тот же день по своим. Постараюсь сделать так, чтобы в аэропорту меня заметили и запомнили. Состарить себя на двадцать лет и стать похожей на оригинал намного легче, чем настолько же помолодеть. Все остальное время я буду носить очки и сниму их только, чтобы улыбнуться офицеру.

– Твоя изобретательность не имеет границ, – сказал Мартин и тут же добавил, – иногда она немного пугает, но чаще восхищает.

– Ладно, сойдет. Идем дальше. Надо как можно дольше держать в тайне факт и обстоятельства твоего разрыва с женой.

– Поздно, – вздохнул Мартин. – Она сама говорила мне, что наняла адвоката. Его имя нам неизвестно.

– Тебе неизвестно. Ты не помнишь, так как был умилительно пьян. Ты промямлил мне о разводе в машине, по пути в аэропорт, дорогой. Когда мы вернулись домой, я проверила все номера, по которым она звонила. Один из них заслуживал внимания. Я навела справки. Майкл Батлер – ее новый поверенный. Честный человек, но за хорошие деньги! Сейчас каждый займется своим делом. Вот список того, что надо сделать и куда позвонить. Вечером встретимся и похвастаемся достигнутым. Чао!

Глава 25

Альфредо стоял перед воротами усадьбы Джейн и неистово, как пьяный, колотил по ним кулаком. Джейн перестала отвечать на телефонные звонки. «Если дела так плохи, что она не в состоянии взять трубку, то я должен ее увидеть».

Динамик интеркома на стене ожил тихой полифонией статики, и молодой женский голос вежливо спросил:

– Что вам нужно?

– Меня зовут Альфредо Гарсиа, я журналист и старый друг Джейн. Из газет я узнал, что она серьезно больна, и прилетел навестить. Как она?

– Ее нет дома. Извините. Ей сейчас не до гостей.

Интерком затих.

– Минутку! Я понимаю, что вы пытаетесь оградить Джейн от беспокойства, но я точно знаю, что она выписана домой, так как говорил с ее лечащим врачом. Я не уйду, пока ее не увижу.

Интерком опять ожил.

– Хорошо, подождите. Сейчас позову ее мужа. Надеюсь, она говорила вам, что замужем?

Откровенный сарказм вопроса прозвучал явным диссонансом с проявленной заботой о покое больной.

Довольно долго за дверью не было слышно никакого движения. Потом щелкнула задвижка, и мужской голос произнес:

– Заходите.

Пройдя в выложенный камнем внутренний дворик, Альфредо оказался лицом к лицу с привлекательным мужчиной его возраста. Тот протянул руку и коротко представился:

– Доктор Санчез.

Они обменялись рукопожатиями.

– Сюда. Осторожно, здесь ступеньки.

Хозяин шел впереди, указывая дорогу. Вошли в дом. После полутемного коридора они оказались в хорошо освещенной комнате с широким кожаным диваном и старомодным офисным столом.

– Присаживайтесь. Можете курить, если хотите. Сам я бросил, но к табачному дыму отношусь благосклонно, особенно если это трубочный табак.

– Спасибо, не воспользуюсь, хотя иногда курю трубку. Как Джейн, и могу ли я ее видеть?

Мартин прищурился.

– Жена никогда не рассказывала мне о вас. Тем более как о близком друге. Всех ее приятелей я хорошо знаю.

– Мы познакомились уже после того, как она подала на развод, – отрезал журналист.

Ему был неприятен сидящий перед ним человек, и он этого не скрывал. Мартин тоже снял с себя маску радушного хозяина:

– Вот как? Понятно. Любовники!

– Повторяю. Мы друзья, хотя не скрою, был бы счастлив подтвердить ваше заявление. Но я здесь не для того, чтобы подтверждать что-то или опровергать. Где Джейн?

Сказав это, Альфредо встал с дивана. Он был почти на голову выше хирурга и значительно сильнее его физически.

– Все равно это скоро станет известно всем. Секрет Полишинеля, – развел руками Мартин. – Я всего лишь защищаю ее доброе имя. Наши семейные разногласия не имеют к создавшейся ситуации никакого отношения. Джейн действительно выписали домой, но ее здесь нет.

Мартин замялся.

– До последней минуты я надеялся, что она одумается. Не хотел, чтобы перед ее именем в газетах писали слово «сумасшедшая». Бог свидетель, что меня к этому вынуждают…

Короче, вчера Джейн улетела в свою последнюю экспедицию в Амазонию. Туда, где навсегда осталась ее душа. Она захотела умереть среди дикой, как она сама, природы. И никто не смог бы отговорить ее от этого! Поверьте, никто!

– Как это возможно?! – воскликнул Альфредо. Он даже проигнорировал издевательскую высокопарность речи Мартина. – В ее состоянии?

– Вы и сами знаете, на что способны люди, одержимые идеей. Единственное, на что Джейн согласилась, – это позволить отвезти себя в аэропорт.

– Тогда почему она не отвечает на мои телефонные звонки?

– Вам должно быть лучше знать, – ядовито отреагировал хозяин. – Я рассказал, что знал.

Мартин встал с кресла, показывая, что гостю пора уходить…

* * *

Хирург недобро посмотрел вслед машине с журналистом, отъехавшей от ворот, и быстро вернулся в кабинет.

Там на диване уже сидела Милли и разглядывала свежий маникюр.

– Признаю! Я искренне рад, что ты уговорила меня принять меры предосторожности. Говорят, чего хочет женщина, того хочет Бог! – льстиво улыбаясь, сказал Мартин. – Ты меня в этом убедила, дорогая!

– Тогда по той же логике то, чего она не хочет, не нужно и дьяволу! Может, объяснишь, почему ты позеленел от ревности и чуть не полез с кулаками на любовника своей бывшей жены? Разве тебе не все равно, с кем она, когда у тебя есть я?

Милли бросила на Мартина уничтожающий взгляд, хлопнула дверью и вышла из кабинета. Довольная собой, она застучала каблуками по коридору.

«Пусть подергается, а то слишком расслабился. Если мужчине не устраивать встрясок, то и не заметишь, как он начнет посылать тебя на кухню за бутылочкой холодненького пива. Ну уж нет! Не зря говорят, что в выражении лица Моны Лизы Леонардо да Винчи помимо счастья психологи разглядели девять процентов пренебрежения и два процента злости. Без них она выглядела бы полной дурой. Да, кстати. Надо повнимательнее перечитать путевые заметки. Любая, на первый взгляд незначительная деталь может оказаться впоследствии очень важной».

Милли решительно направилась в кабинет Джейн. Достав копии тетрадей, она устроилась поудобнее в кресле и начала читать. Содержание дневника поглотило Милли. Слова стали складываться в яркие, живые образы, и скоро ей начало казаться, что она смотрит увлекательный фильм… глазами Джейн. «Я поправила на спине рюкзак…»

Глава 26

Джейн поправила на спине явно потяжелевший за ночь рюкзак. Путь через джунгли был нелегким.

Наступало утро. Темнота, подгоняемая рассыпчатой мозаикой света, с трудом пробивающегося сквозь листву, неохотно сползала к подножью леса. Мошки возились в мокром воздухе, как личинки комара в луже воды. Дыхание сельвы было таким влажным, что бабочки, казалось, не летали, а гребли крылышками по водной поверхности, оставляя за собой маслянистые волны сконденсированного в туман пространства. Почва под ногами была скользкой от мокрых листьев. Приходилось ступать осторожно, чтобы не поскользнуться. Деревья здесь росли приземистые, с крепкими и кривыми, как ноги индейцев, корнями. Многочисленные тропы со снующими по ним мелкими животными предсказывали наличие воды где-то поблизости.

Наконец деревья расступились, и Джейн вышла к неширокой извилистой реке. Мутная масса двигалась вдоль глинистых берегов неторопливо и бесшумно. Джейн спустилась по отлогому берегу и вошла по колени в манящую, слегка прохладную гладь.

Наклонившись, чтобы зачерпнуть воды, она отчетливо услышала детские голоса. Звуки, отражаясь от водной поверхности, не дают четкого представления о дистанции, но их источник был явно где-то рядом. Выйдя на берег, прячась за кустами и осторожно оглядываясь, Джейн пошла вниз по течению. Дети не ходят в сельве без сопровождения родителей сами по себе. Наблюдающий из засады за чужими малышами вряд ли имеет добрые намерения, и она не хотела быть неправильно понятой. Тем более о ее намерениях могли и не спросить. Кураре одинаково легко убивает как обезьяну для обеда, так и врага.

Наконец за изгибом реки она увидела детей. Двое малышей лет пяти купались около берега, брызгаясь и смеясь, а третий, постарше, плыл к противоположному берегу. Чуть в стороне, неподалеку от Джейн, большой розовый куст задрожал, стряхнув с себя густое облако крупных бабочек с желтыми крыльями. Они, как картофельные чипсы, кем-то высыпанные из гигантского мешка, беспорядочно закружились в воздухе. Листья зашуршали, и к воде, загребая безобразно короткими лапами, заскользило прыщавое тело огромного каймана.

Джейн инстинктивно сделала шаг назад. Дети тоже заметили хищника и выбрались из реки. Они заметались по песку, крича и размахивая руками. Мальчик в воде их услышал. Он развернулся и заторопился к берегу. Джейн сразу поняла, что именно его кайман выбрал своей добычей.

Неповоротливый на берегу, в воде бронированный монстр становится ловким и стремительным. Как метко выпущенная торпеда, он двигался наперерез ребенку. От ужаса мальчик не мог даже кричать. Не раздумывая, сбросив заплечный мешок, Джейн подбежала к реке и прыгнула в воду. Ботинки мешали плыть, но будучи искусной пловчихой, Джейн в несколько гребков почти одновременно с хищником оказалась рядом с малышом.

От мгновенной смерти ребенка спасло только то, что он инстинктивно поджал ноги к груди. Вместо шеи хищник схватил его чуть ниже колена. Мальчик молотил руками по поверхности, стараясь вырваться. Джейн изо всех сил ударила животное кулаком в немигающий медный взгляд и несколько раз по носу. Кайман скорее от неожиданности, чем от боли, тут же развернулся к более крупной и опасной добыче. Свою жертву он не выпустил, и тело мальчика скользнуло по поверхности, как знамя за древком. Руки еще шевелились, помогая голове держаться над водой, но красно-бурое, расширяющееся пятно говорило о быстрой кровопотере.

Джейн выдернула из ножен на поясе нож и полоснула им хищника по глазам. Кайман раскрыл пасть. Окровавленная нога ребенка с рваной раной на колене и бедре соскользнула в воду. Из последних сил мальчик поплыл к берегу, до которого оставалось совсем немного. Джейн зажала лезвие между зубами и последовала за ним, прикрывая малыша от хищника своим телом. Она помогала маленькому индейцу, подталкивая его вперед то одной, то другой рукой.

Мальчик уже достиг берега, когда кайман вонзил клыки в ее бедро. Тысячи раскаленных игл боли пронзили тело. Яркие вспышки света в глазах сменились их тошнотворными негативами. Кайман сжал челюсти и применил свой смертельный прием. Не выпуская жертву, бородавчатое чудовище начало крутиться вокруг своей оси. Вовлеченная в стремительное движение, Джейн едва успела переложить нож в руку и сделать вдох до того, как ее голова скрылась под водой. Теперь они вращались вместе, как лебедка и накручиваемый на нее трос. Так кайманы изматывают свою жертву, пока не утопят.

Схватив хищника за лапу, Джейн методично колола и резала мелькающий перед глазами более светлый, чем остальное тело, пухлый живот. Вращение замедлилось, челюсти разжались. Повернувшись по инерции еще раз, смертельно раненное животное дернулось и затихло.

Выбравшись на берег, Джейн отползла подальше от воды. К месту недавней схватки уже торопились собратья погибшего каймана. По поверхности расходились широкие круги, в центре которых время от времени появлялись его разорванные останки. Джейн почувствовала тошноту и страшную усталость – явные симптомы острой кровопотери. Осмотрев рану, она огляделась по сторонам в поисках заплечного мешка, чтобы сделать себе укол и перевязку, но его нигде не было видно.

– Дети подобрали, – поняла она. – Это усложняет дело.

Оставляя на траве щедрые мазки крови, Джейн подползла к стволу ближайшего дерева и прислонилась к нему спиной. Первым делом она вырезала из штанины длинную полоску ткани и плотно перетянула рану, чтобы ослабить кровотечение. Сильное головокружение заставило ее сползти вниз и лечь на влажную листву. По коже сразу засуетились бесчисленные насекомые. Последнее, что запомнила Джейн, это крупный рыжий муравей, тащивший через ее колено кусок сопревшего листа, похожий на парус.

Очнувшись, она почувствовала, что за ней наблюдают. Сильно тошнило, в голове кружились вихри жара. В двух шагах от себя Джейн увидела нескольких мужчин-индейцев, разглядывающих ее из-за кустов. Она попыталась встать навстречу, но от жуткой боли потеряла сознание.

Когда Джейн снова пришла в себя, вокруг было темно. Она лежала на мягкой циновке. Рана болела, но не остро, а как десна после удаления зуба. Кто-то обернул ее ногу толстым слоем листьев, смазанных липкой, резко пахнувшей жидкостью. Не сразу вспомнила, что с ней произошло и как оказалась здесь, но поняла, что спасена.

Джейн закрыла глаза и на этот раз крепко, по-настоящему заснула…

Проснулась она от внезапно окруживших ее со всех сторон звуков. Как будто работали несколько радиостанций одновременно. Гортанные выкрики обезьян переплетались с птичьими трелями, приглушенные голоса людей мирно сосуществовали со стрекотанием насекомых.

Джейн улыбнулась. Так хорошо спалось только рядом с Мартином. Почувствовав осторожное прикосновение, она открыла глаза. Крошечные мальчик и девочка сидели рядом на корточках и с любопытством трогали ее одежду. Их голенькие тела были гладкие и блестящие, как кусочки мыла. Строгий женский окрик поднял их на ноги. Дети тут же выбежали из хижины.

Джейн, потирая глаза, села и огляделась вокруг. Несколько таких же, как у нее, циновок вдоль стен, висячие гамаки, прикрепленные к толстым столбам, поддерживающим крышу из пальмовых ветвей. На гладко вытоптанном полу – большие плетеные корзины и стопка глиняных мисок в углу. Прислушавшись, она стала различать в этой симфонии жизни партии отдельных людских голосов. Сердце лихорадочно забилось в грудной клетке. Год за годом Джейн обследовала имеющиеся карты сельвы в поисках монументальных, не изменяемых временем ориентиров, описанных Хорхе в рассказах и картинках. И вот сейчас она без сомнений находилась в деревне, которую разыскивала столько лет.

У входа в хижину сидела старуха и медленно помешивала что-то в большом глиняном горшке. Монотонность движения усыпляла. Время от времени ее морщинистые веки опускались, а голова медленно наклонялась вперед, пока подбородок не падал на грудь и она просыпалась. Дети, сидящие невдалеке, открыв рты, ждали этого момента и каждый раз тряслись в беззвучном смехе.

Джейн неожиданно чихнула. Старуха подслеповато посмотрела в ее сторону. Зачерпнув что-то маленькой миской из горшка, она приветливо протянула ее Джейн. Подбежавшая девочка подхватила миску и аккуратно принесла ее гостье. Джейн отпила из глиняного сосуда с неровными краями белую чуть сладковатую густую жидкость. Чича… Конечно же, она знала, как ее готовят, но старалась не думать об отталкивающем для цивилизованного человека процессе приготовления.

Старуха спокойно наблюдала за гостьей, и когда Джейн, запрокинув миску, стряхнула себе в рот последнюю каплю, зашла в хижину. Почесывая голову, она села рядом. Живое, но морщинистое, как кожа африканского слона, лицо с глубоко запавшими и тусклыми глазами ночного насекомого, обвисшие груди и впалый живот красноречиво говорили о том, что ее роль в племени ограничена присмотром за детьми и приготовлением пищи.

– Дакки, – сказала она, кладя костлявую ладонь себе на голову.

– Джейн.

– Джаин, – повторила на свой лад старуха.

Одежда была влажной и неприятно прилипала к телу. Пот пришлось растирать ладонью по лицу. Дакки поняла жест, встала и махнула рукой, приглашая следовать за собой. Джейн вышла из хижины, опираясь на принесенную старухой палку.

Скоро они оказались у широкого ручья. Очень хотелось окунуться целиком, но рана была еще слишком свежей, а вода мутной. Джейн сняла одежду и, поудобнее устроившись на песке, с удовольствием принялась смывать с себя остатки липкой душной ночи. Немного отдохнув, женщины, поддерживая друг друга, отправились обратно.

Жизнь в деревне гудела на высокой ноте. Жители собрались на «главной площади». Женщины сновали вокруг, занятые приготовлением еды. Неподалеку деловито приводили в порядок свое нехитрое оружие немного усталые мужчины. Охота, похоже, была удачной. Женщины и дети смотрели на Джейн с любопытством, мужчины – настороженно, но не агрессивно.

К ней подошел седой, крепкий старик, ростом едва достигающий ее плеча. Индейцы уважительно расступились перед ним и устроились вокруг на некотором отдалении. Вождь – а по тому, как его слушались, Джейн не сомневалась, это был он – жестом пригласил гостью сесть к своему костру. Какое-то время они молча рассматривали друг друга.

Джейн не торопилась. Она понимала, что за спасение мальчика к ней, скорее всего, относятся благосклонно. Правда, сколько продлится доброжелательность и гостеприимство хозяев, сказать нельзя. Ведь ей тоже оказали помощь, и теперь они были в расчете. Реакция индейцев, обособленно живущих в джунглях, на чужих, особенно белых пришельцев всегда непредсказуема и часто враждебна. Самое время использовать свой главный козырь.

– Поздравляю всех с удачной охотой, – сказала нараспев Джейн.

Голоса вокруг разом стихли.

Вождь не мог скрыть удивления:

– Откуда ты знаешь наш язык? Ты совсем не похожа на нас, а говоришь так, как будто выросла здесь. Может, дух одного из наших умерших детей вселился в тебя? Ты полногруда, вынослива, как женщина, и бесстрашна, как настоящий мужчина. Кто ты?

– Как мальчик? Что с ним?

Несмотря на то что Джейн не ответила на вопросы вождя, он не рассердился, а только повернул голову в сторону хижины и громко крикнул:

– Коро!

Из нее вышла молодая женщина со спящим на руках ребенком, подошла к старику.

– Мой сын, – гордо произнес вождь. – До него у меня рождались только дочки. Теперь после спасения у него будет новое имя.

Он нежно погладил мальчика по голове.

– И он ничего не будет бояться. Если ты – дух, то появилась здесь вовремя, чтобы ему помочь. Мы рады тебе. Поживи с нами.

И, вставая, твердо добавил:

– Пока не выздоровеешь. А вечером мы устроим в твою честь праздник. Можешь называть меня Шу-нга. Как все…