S-T-I-K-S. «А» – значит атомиты!

10 Увольнение

Погремев ключами, Ремор отворила прозрачную дверь в свой кабинет и жестом пригласила Арка пройти внутрь. Через минуту мужчина и Катя сидели друг напротив друга. Под прозрачной столешницей было видно, как женщина закинула одну стройную ногу на другую. Стены кабинета также были прозрачными. У Арка точно такой же прозрачный крохотный кабинет.

Арк понимал, для чего так всё сделано. Мол, смотрите, босс вот он. Босс бдит. Босс видит всех вас. Не могите распивать чаи, толпиться возле кулера с водой и в туалетную комнату ходите пореже. Иначе… Всевидящее око вас увидит, а могучая длань босса настигнет и жестоко покарает.

Есть во всей этой схеме один маленький нюанс. Стекло прозрачно в обе стороны. В этих просматриваемых помещениях, так напоминавших террариумы, Солнечников не мог как следует сосредоточиться на собственных задачах. Как чувствуют себя сотрудники в опенспейс, пребывая в постоянном гвалте, он догадывался, но, как им удается хоть что-то делать, оставалось для Арка загадкой.

Вот и сейчас мужчина почувствовал несколько скрещенных на собственной персоне взглядов. Это было не очень-то приятно. Чтобы чем-то занять себя, Солнечников взял стаканчик и отпил кофе. Латте. Вкусный. Натуральный. В меру сладкий.

Арк с удивлением поднял взгляд на Катю, та довольно усмехнулась.

– Нормально фитнес, – ответила она, откидываясь на спинку кресла и делая глоток из своего стакана. – Рядом есть кофейня «У Измаила». Всегда там завтракаю. Кофе в этом месте всегда классный.

Арк кивнул, не зная, что ответить. Кофе он не любил, предпочитал чай. Чай был почти всегда натуральный, в отличие от кофе, который лет пять назад поразил какой-то грибок. Сначала кофе стало меньше, а потом и вовсе – катастрофически мало. Цены на него стремительно и неприлично взлетели, делая напиток привилегией богачей. Солнечников мог себе позволить кофе, но мужчина не кайфовал от него.

– Катя, не думаю, что вы пригласили меня, для того чтобы разделить утренний кофе…

Арк разглядывал след от яркой помады, оставшийся на бумажном стакане собеседницы. Начала утомлять эта игра. Разговоры о погоде, транспорте, кофе – всё это приём под названием «расколоть лёд», то есть вызвать доверие собеседника, прежде чем перейти к основной теме. Мужчину эти условности раздражали. Вся эта ненужная суета жрала время, которое можно потратить с пользой.

– Мне, правда, приятно общаться с вами и пить кофе, но давайте перейдём сразу к делу…

Ремор сделала ещё один глоток кофе, обожгла Арка взглядом чёрных глаз и кивнула.

– Хорошо. Некоторые обеспокоены тем, как обстоят дела в вашем отделе, и просили меня провести эту беседу.

Некоторыми могли быть только совет директоров или сам президент. В отделе было все нормально.

– И что не так с моим отделом? – едва подавляя раздражение, спросил Солнечников, изо всех сил стараясь придать своему голосу ледяное спокойствие.

Интересно, это тоже какая-то психологическая уловка? Конечно, уловка. Зачем бы ещё так строить фразы, чтобы вынуждать собеседника задавать уточняющие вопросы?

– Продажи нейрочипов «Н12/Линк – П» сократились на двадцать процентов. Вы, как руководитель отдела «холодных» продаж, можете объяснить это явление?

Как не пыталась Катя изображать позитив и жизнерадостность, голос женщины лязгнул сталью.

– Очень просто могу объяснить, – набрав в грудь воздуха, начал Арк, призывая всё свое спокойствие. – «Н12/Линк – П», как вы, наверное, знаете, является персональным чиплинком. Такие приборы ориентированы на розничные продажи. После совещания с заместителем директора департамента маркетинга, пришли к выводу, что заниматься разовыми продажами частным лицам – это не задача для отдела продаж.

Солнечников отпил из своего стакана немного остывший латте. Катя молчала и не сводила с мужчины глаз.

Он продолжал говорить:

– Все, кто хотел новинку и имел на неё деньги, уже купили её. Я твёрдо уверен, что эффективность работы отдела продаж обусловлена прибылью. Вы согласны со мной?

– Я согласна с этим утверждением, – энергично кивнула Ремор. – Однако… коммерческий отдел должен справляться со всеми поставленными перед ним задачами, касающимися продаж.

– Глобальная задача отдела продаж заключается в формировании ожидаемой прибыли. Вы согласны со мной, Катя? – снова вежливо поинтересовался Арк.

– С этим я также согласна…

– Тогда давайте посмотрим на показатели прибыли, – мужчина поместил свой коммуникатор на стол и активировал большой голографический экран. Солнечников вывел на него показатели по месяцам со словами:

– Чтобы не быть голословным… Смотрите. Вот февраль. Я только пришел. Рост прибыли в десять процентов в сравнении с аналогичным периодом прошлого года. Март – двенадцать. Апрель – сорок. Май – тридцать восемь. Июнь – двести семь. Июль – триста один. За август ещё нет показателей, но будьте уверены, тенденция роста никуда не делась.

Катя внимательно изучала лицо Аркадия сквозь прозрачную голограмму. Показатели её не очень-то интересовали.

– И рост показателей вы относите на свой счёт, верно? – уточнила Ремор.

Собеседник погасил экран и убрал коммуникатор в карман брюк, пожимая плечами, а после парировал:

– Конечно, цифры говорят сами за себя. Вы относите рост продаж насчёт рептилоидов с планеты Нибиру?

Внезапно Катя улыбнулась, но её глаза остались грустными.

– Нет, я так не считаю, но многие уверены, что рост продаж и ваше появление не связаны между собой.

– То есть как это? – пришла пора удивиться Арку. – Значительное увеличение продаж случилось в июле. Мы в этом месяце прекратили заниматься розничными продажами «Н12/Линк – П» и занялись вплотную продвижением «эмок», «ишек», «вешек». Насколько успешно, судите сами. Показатели вы видели.

– Боюсь, что судить об этом не мне, Аркадий, – сухо ответила Ремор. – Совет директоров и президент компании считают, что вы недостаточно хорошо справляетесь с возложенной на вас задачей.

Арк сидел как громом поражённый и думал: “Как так-то?”

– Я не понимаю, Катя…

Она хлопнула по столу ладошкой. Надетое на безымянный палец правой руки обручальное кольцо звонко щёлкнуло по пластиковому покрытию столешницы, словно ставя жирную точку в конце обсуждения.

– Меня попросили принять от тебя заявление об уходе по собственному желанию. Если не подпишешь, тебя уволят за несоответствие занимаемой должности.

Кровь прилила к лицу Арка, а брови мужчины поползли на лоб. Первым побуждением было вскочить и пойти в кабинет Альберта Кузнецова, занимающего должность президента «Адамоса». Но, досчитав про себя до десяти, он попросил лист бумаги и по старинке размашистым почерком написал заявление.

В данный момент раздражение и огорчение взяли главную скрипку в оркестре эмоций молодого человека. Он хороший руководитель отдела продаж. Чёрт! Да, он прекрасен в этом деле. Работу с такими навыками он найдёт, а вот «Адамос» останется без такого перспективного кадра, как он.

*****

Вопреки своим ожиданиям, с Ремор Арк увиделся снова и очень скоро. Собрав под ошарашенными взглядами сотрудников немногочисленные личные вещи, находившиеся в кабинете, в большой мусорный пакет, который попросил у труженика клининговой компании, Солнечников попрощался со всеми и отправился на подземную парковку, где оставил машину.

Арк не курил, поэтому запах табачного дыма, витавшего в большом гулком сумрачном помещении, почувствовал почти сразу. Чуть позже Арк увидел стоящую у ближайшей к машине стены стройную женщину.

Катя. Она была здесь. В руках блондинки дымилась тонкая сигарета.

Молча мужчина миновал женщину, открыл автомобиль и закинул пакет с вещами на заднее сиденье.

– Аркадий!..

Он сел и положил руки на руль.

– Арк…

– Я думал, мы уже поговорили. Что-то ещё?

Солнечников не без удивления посмотрел на Ремор.

– Ты сейчас расстроен, но я бы хотела сказать пару слов, если ты позволишь.

Приглашать женщину в салон не хотелось. Хоть запах табачного дыма ему был приятен, но ездить в прокуренной машине… Вылез сам. Говорить через опущенное стекло почему-то казалось неправильным.

– Зачем? – спокойно глядя женщине в глаза, задал Арк единственный вопрос, волновавший его сейчас.

– Зачем я тебя уволила? Мне сказали это сделать… – зачастила прямая, как струна, Катя.

– Зачем ты начала так издалека? Показатели, продажи… Зачем?

11 Орда

Маяк стоял не одной башней: его окружало около десятка разнообразных зданий. Тут был и вполне жилой двухэтажный каменный дом под красной черепичной крышей с просторным подвалом, и два лодочных сарая, а также несколько хозяйственных построек. Разглядывать хлев и курятники, проводить ревизию в мастерских и погребе я не стал, удовлетворившись тем, что там никто не прячется.

Утро уже раскрасило горизонт в красный цвет, и я поспешил укрыться в башне маяка. Забравшись на последний этаж, перед входом в “фонарь”, где были установлены прожекторы, я раскатал каремат, бросил на него спальник и, наконец, от пуза наелся. Запив всё живуном и гороховкой, я устроился отдыхать. Ноги устали и болели из-за пройденного расстояния, но я был рад, что покинул кластер до того, как произошла перезагрузка.

Проснулся я только ближе к обеду от пришедших в голову ярких то ли воспоминаний, то ли видений из чьей-то чужой жизни. Хотя… Почему чьих-то? Я знаю, чьи это воспоминания – Аркадия Солнечникова. Вопрос только в том, я – это он или нет? Некоторое время я лежал поглощённый захватывающими впечатлениями и эмоциями от чуждой мне жизни, размышляя, есть ли смысл продолжать моё нынешнее существование. Вот зачем и дальше трепыхаться? Ведь ясно, что теперь мне путь назад заказан. Придётся теперь тут жить – в мире, называемом местными Ульем. Что я тут испытал с момента, как начал себя помнить? Голод, лишения, боль, предательство, гнев… Нужна мне такая жизнь?

Ведь надо себе признаться, перспектива дальнейшего существования довольно мрачная. Что я знаю о месте, в котором я застрял? Немного, но того, что известно, достаточно, чтобы сделать вывод: как минимум один местный стаб – поселение иммунных – платит за уничтоженных атомитов профессиональным охотникам на них… на нас… То есть на меня. Вероятно, они получают вознаграждение в споранах за каждого убитого, иначе зачем бы им было отправляться за триста километров в опасное путешествие, чтобы поохотиться.

О своих бойцовских навыках я никаких иллюзий не питал. Да, я одолел в рукопашном бою трейсера, но ведь таких головорезов, как он, желающих пристрелить меня, много, а я один. Если даже некоторое время я сумею успешно прятаться и выживать, конец всё равно один – меня убьют, если не заражённые, так иммунные, не иммунные, так внешники.

Неизвестно, как глубоко в пучину отчаяния я бы погрузился, если бы из омута безрадостных мыслей меня не выдернул раскат грома.

Нацепив тёмные очки и спрятав лицо, я выбрался на смотровую площадку. То, что вижу перезагрузку, я понял не сразу. Просто ощутил упругий напор ветра, дующего в сторону идеально ровной, как по линейке, отрезанной границы. Постепенно накапливался и всё больше густел туман. Когда его непрозрачная пелена поднялась на приличную высоту, внутри периметра начало сверкать, словно сотня сумасшедших сварных работала дуговой электросваркой в сотне разных мест разом. Это не могло быть ничем иным, кроме как природным явлением, если так можно назвать происходящее в Улье.

Это не могло быть делом рук человека, так как все коммуникации, в том числе и линии энергоснабжения, при перезагрузке обрывает. Даже если нет, перенёсшимся сварщикам, должно быть, не до сварки. По самым грубым прикидкам, девяносто процентов попаданцев в Улей не становятся иммунными. Они стремительно деградируют, их организм меняется, и они становятся теми, кого тут называют «пустышами» или «медляками», и пополняют ряды первой, но не низшей ступени в иерархии заражённых. Дальше они могут либо найти пропитание и начать эволюционировать во всё более больших и опасных тварей, либо деградировать в ползунов и в итоге погибнуть от истощения.

Для заражённых питание очень важно, а так как они ничего, кроме мяса, есть не могут, основой их рациона становятся люди, попавшие в Улей вместе с ними. Иммунным, если они захотят уцелеть, придётся очень крепко задуматься о собственном выживании. И не только задуматься, а предпринять в этом направлении самые решительные шаги.

Сверкание, так похожее на вспышки электросварки, продолжалось минут десять. Несколько раз раскатисто громыхнул гром, но молний видно не было. После этого туман начал медленно рассеиваться – и сразу я не понял, что это уже новый кластер появился на месте прежнего. Из-за тумана очертания домов и улиц, казалось, остались неизменными. Но вот заверещала сирена полицейской машины. Несколько автомобилей принялись гудеть. Раздался визг стиравшихся об асфальт покрышек, звук удара сминаемого металла, посыпалось разбитое стекло: две легковые машины столкнулись. Через несколько секунд до меня донеслись неумелая, но очень энергичная матершина и звуки потасовки. Пару минут спустя завыла сигнализация.

Где-то там, в тумане, всё ещё мчались автомобили, они сигналили и светили фарами. Люди пока не поняли, что происходит вокруг. Правила игры между тем уже кардинально поменялись, но попаданцам об этом не удосужились сообщить.

Туман окончательно развеялся. Люди останавливались и глазели на невиданное и странное зрелище. Вместо привычного района города теперь высился заброшенный маяк, за которым простиралась до горизонта антрацитово–чёрная равнина. Некоторые горожане останавливали машины и снимали происходящее на камеры своих коммуникаторов.

Почему я не боялся своего обнаружения на вершине внушительной башни? Во-первых, я был вооружён, а во-вторых, мне сверху было видно то, что свежаки не имели шансов заметить.

Сначала я не придал значения невнятной дымке на горизонте, но чем больше проходило времени, тем очевиднее становилось – это пыль, сбитая с земли и поднятая в воздух тысячами ног.

Через двадцать минут стало ясно, что это заражённые. И твари появились не с той стороны, откуда я их ожидал. Они словно опасались приближаться к черноте и держались от неё метров так за сто пятьдесят – триста. Я залёг на своей позиции, боясь, что меня заметят, но не прекратил наблюдать за кошмаром, творящимся в городе; немея от ужаса, я определял виды заражённых по книжным описаниям.

Первыми в вырванный из привычной реальности город ворвались элитники. Их было всего с десяток, но опустошение они производили по-настоящему эпическое. Твари, двигаясь с запредельной для живого существа скоростью, жрали всех тех, кто не успел спрятаться. Руберы, кусачи и топтуны шли с небольшим отрывом, доедая то, что оставила элита. Они потрошили и переворачивали машины, вылавливали “счастливчиков”, избежавших встречи с самыми развитыми тварями, заскакивали в легкодоступные места, вроде: магазинов и кафе, – чтобы схарчить посетителей. Следом за ними пришли лотерейщики и бегуны, открывшие финальный акт кровавой драмы. Эти бродили по улицам, заглядывая в подъезды. Лотерейщики с ловкостью обезьян забирались даже на самые верхние этажи.

Видимо, меня от обнаружения спасал только близкий чёрный кластер. Кровавое пиршество продолжалось весь остаток дня и ночь. Несколько домов загорелось, раскрасив темноту в зловещие багровые тона. Лишь когда началось утро следующего дня, я решился очень тихо и осторожно покинуть свою лёжку и снова спрятаться в тёплом спальнике от всех ужасов, которые я только что наблюдал.

Перекусил консервами, запил живуном и гороховкой. Думал, что не смогу и куска проглотить, но не заметил сам, как приговорил содержимое пяти банок. В голове всё это время крутилась только одна–единственная мысль: “Как иммунным вообще удаётся выживать при таких раскладах? Как выжил я? Нет… Серьёзно… Если я бегал какое-то время безумной ничего не понимающей тварью, то как получилось не встретиться с достаточно развитым мутантом, который бы меня употребил, как я свои консервы только что?”

Одолеваемый мыслями о том, как мне жить дальше, я некоторое время ворочался. Как себя вести, чтобы выжить? Пока всё, что я делал, – это плыл по течению, что было категорически неверным решением. Нужно иметь как минимум несколько краткосрочных планов и парочку долгосрочных. Терзаемый подобными идеями, я сомневался, что мне удастся уснуть, однако, или я устал сильнее, чем думал, или имел более крепкие нервы, чем считал, сам не заметил, как задремал.

12 Ремор

Ремор бросила окурок и растоптала его узким носом модельной туфли. Женщина тут же вытащила новую сигарету и закурила.

“Она что, волнуется? Переживает? Из-за меня? Из-за моего увольнения? Почему?” – недоумевал Солнечников, он никогда не был особо близок с Катей. Откровенно говоря, они были едва знакомы. Несколько раз общались по рабочим вопросам, пару раз выезжали на корпоративные мероприятия. Арк не оказывал ей знаков внимания. Женщина вроде бы тоже к нему не клеилась.

Так по какой причине Катя тут стоит и курит? Ведь она фанатка здорового образа жизни. Или нет? Или это, как и улыбка, часть маски, которая уже так приросла к Кате, что, если захочется “снять”, нужно будет отрывать с мясом?

Неожиданно Арк осознал, что сейчас и он хочет закурить.

– Угости меня, пожалуйста, сигаретой…

Получив бумажную палочку, мужчина оперся на капот и прикурил от предложенного огонька. Рядом пристроилась Катя. Дым окутал Арка.

– Извини, – наконец произнесла она с некоторым усилием. – Извини меня. Я должна была сказать всё как есть, а не ходить кругами.

– Ага… – кивнул Арк в ответ и затянулся. – Проехали.

Дым на вкус оказался, как и положено, вонючим и гадким. В ушах зашумело, голова закружилась. Зачем он вообще попросил сигарету? После того, как чуть не закашлялся, мужчина скорей делал вид, чем действительно курил. Не выкинул гадкую дымящуюся палочку он только из боязни выглядеть смешным.

– Правда, извини. Вообще-то, я считаю, что такого, как ты, ещё нужно поискать. Я в компании с самого её открытия. Перевидала упырей всяких…

– Кать, я уже извинил тебя, всё нормально… Можешь не продолжать.

Пока этот фитнес–киборг перешла на неформальное общение, Арк не упустил шанса узнать ответ на интересующий его вопрос:

– Кому я так поперёк горла-то встал? – он посмотрел на правильный точёный профиль Ремор.

– Это инициатива Альберта. Он позвонил мне утром, – та запрокинула голову, выпустила дым в высокий потолок и продолжила, не глядя на собеседника: – Кузнецов никогда так рано не встаёт, на работу он приезжает, если хорошо, к обеду. Но сегодня он и не ложился. Я это со второго слова поняла, потому что он был на бровях…

– В смысле пьян? Он же…

– … не пьёт, – подтвердила Катя и кивнула. – Болезнь у него как-то связана с сосудами. Медицинские противопоказания…

В голове Арка было пусто, как в барабане. Он провёл по своей короткой прическе ладонью, но действие не стимулировало мыслительный процесс.

– Я спросила о причине, которая его заставила принять такое решение, и предложила обсудить это завтра нам всем вместе, – снова выпустила струйку вонючего сизого дыма Ремор. – Знаешь, куда он меня послал?

Альберт никогда не был сдержан в выражениях.

– Не надо уточнять. Я догадываюсь, – уже почти спокойно ответил Арк. – Совет директоров проголосовал?

Катя пожала плечами и встала напротив мужчины.

– У тебя всё впереди, Арк. Если в начале карьеры ты себя успел так показать, думаю, всё у тебя будет хорошо… – женщина взяла его за плечо чуть выше локтя и добавила искренне: – Желаю тебе удачи.

Почему-то Арку захотелось её прижать к себе и слиться с Катей в долгом страстном поцелуе. От этого наваждения стало ещё неудобнее, и мужчина смутился под пристальным взглядом жгучих тёмных, почти чёрных, глаз Ремор.

Всё.

Момент упущен.

Ремор развернулась и ушла, печатая металлическими набойками на каблуках шаг. Катя оставила Солнечникову лишь отвратительный запах табачного дыма да тонкий аромат дорогих духов.

Арк поймал себя на мысли, что он сидит и пялится на стену с абсолютно пустой головой и это продолжается довольно долго. Нет, сначала мужчина смотрел, как задорно играют ягодицы блондинки под тонкой тканью юбки, но после того, как за Катей закрылась дверь, он так и остался сидеть на капоте своей машины.

Что дальше? Домой? Нет… Лия очень эмоциональна. Она расстроится, если сообщить новости как есть. Да и самому Арку заявиться к любимой девушке вот так…

А как? Да, блин, как псина сутулая. Вот как в таком виде показаться? Ну, хорошо… Если не домой, тогда куда?

В районе новой съёмной квартиры он знал одно место – чайхану «У Хуршеда». Очень приятное заведение с хорошим хозяином. Там можно было не только выпить прекрасного чая, но и плотно покушать.

После сытного завтрака, которым накормила Лия своего мужчину, есть не захочется очень долго. Она вообще считала завтрак самой важной трапезой за весь день. Когда Арк думал о своей девочке, в душе его случалась весна: теплело, птички начинали петь, всходило солнце; свет его лучей прогонял с горизонта, как черные тучи, проблемы.

Улицы родного Благовещенска никогда не бывают пустыми, даже глубокой ночью, но доехал мужчина быстро. Без пробок. И светофоры давали зелёный свет, как только «Иволга» Арка подъезжала к ним. Один раз мужчина всё же притормозил на красном. Кроме автомобиля Арка, на светофоре стояла еще одна машина. Против воли мужчина взглянул в ее окно. Из салона со стороны задних сидений показала язык конопатая девчонка лет семи–восьми с двумя черными косичками. Арк улыбнулся ей в ответ, опустил на нос тёмные очки и подмигнул проказнице.

Девочка засмущалась и спряталась, настроение мужчины ещё немного повысило градус. Проблемы теперь не казались такими уж неразрешимыми. И Арк уже было решил, что чёрная полоса позади.

Около чайханы была своя небольшая парковка. Проблем с тем, где встать, не возникло.

Хуршед, благообразный луноликий таджик лет пятидесяти с ухоженной короткой бородкой, расцвел в улыбке:

– Добро пожаловать, уважаемый!

– Салам алейкум, Хуршед, – невольно улыбнулся в ответ гость. – Мне бы посидеть одному и выпить вашего ароматного чая в тишине.

– Алейкум ассалам, уважаемый, – улыбка хозяина стала шире. – Пойдёмте–пойдёмте!

Через несколько минут Арк уже устроился на топчане, предварительно скинув обувь, и, попивая ароматный зелёный чай, просматривал вакансии на малом голографическом экране, который развернул со своего коммуникатора.

Такой работы, которую он рассчитывал получить, было не просто не много, а исчезающе мало. Настроив фильтры на требуемый заработок и сферу деятельности, Солнечников получил всего несколько открытых вакансий. Он решил не откладывать дело в долгий ящик и позвонил. Одно из предложений по работе оказалось уже неактуальным. Сотрудника взяли, вакансию не убрали. Бывает. Два других варианта также оказались неактуальны, после того как он набрал номер. Арку намекнули на то, что он слишком молод. Пожав плечами, мужчина перешёл к последнему варианту и попал на искусственного секретаря.

“Железка” хорошо поставленным женским голосом пригласила Арка пройти собеседование через сорок минут. Прикинув маршрут по карте, мужчина понял, что успевает, и согласился.

Первая проблема прилетела оттуда, откуда не ждали. При попытке оплатить чай Арк выяснил, что на его счёте недостаточно средств. Не беда. С собой у мужчины именно на такие непредвиденные случаи всегда была небольшая сумма наличных. Нужно было видеть лицо Хуршеда, когда тот принимал оплату. Все давно отвыкли от монет и купюр. Попытка расплатиться любым другим способом, кроме цифрового, уже лет десять как вызывала только подозрения.

Когда Арк прислонил большой палец к замку, машина не открылась, все части пазла с щелчком стали на свои места.

Непьющий уже много лет Альберт вдруг запил и решил уволить Солнечникова среди ночи. Да так срочно, что, когда некурящая женщина–киборг, физкультурница Ремор, дипломатично попыталась выяснить причины у босса и отсрочить увольнение, а то и вовсе его отменить, Кузнецов наорал на неё так, что непробиваемая Катя сорвалась и забила на ЗОЖ. После того как Аркадия увольняют, с его счёта пропадают все деньги, а доверенность на машину аннулируется.

Совпадение? Нет, не совпадение.

Воображение живо дорисовало картину того, как Солнечников-старший звонит президенту «Адамоса» с требованием немедленно уволить сына. Альберт недоумевает. Ему это не выгодно. С ростом продаж наконец-то виден свет в конце тёмного финансового тоннеля. Качественные, но очень дорогие нейрочипы начали продаваться партиями, которые покрывали текущие расходы производства. Тогда Валерий Денисович просто давит на главу «Адамоса». Как давит? Очень просто: отец Арка – самый крупный держатель акций компании.