Тишина

Сергей мысленно махнул на них рукой и попытался сосредоточиться на работе, но голова упрямо была занята другими мыслями, точнее, определенным человеком – девушкой, обратившей на него внимание, пусть даже при отсутствии выбора в том баре, и обещавшей ему еще одно свидание как минимум еще одно свидание. Позволить себе ударить в грязь лицом он не имел права: и так испытывал жгучее чувство стыда за то, что в пятницу именно София платила за его коньяк. Поэтому вместо рабочих документов он после секундного колебания, сделал то, что в фирме было строго запрещено: открыл поисковую строку браузера и ввел запрос «Шато О-Брион».

Открыв первый же сайт из предложенных браузером, Сергей понял, что было бы куда проще выкинуть из головы саму идею еще одного свидания с Софией и забыть о ней, как о волшебном, но всего лишь сне. Одна бутылка этого вина в лучшем случае влетела бы ему в месячную зарплату, а самые дорогие варианты обошлись бы заметно дороже. И взять такие деньги Сергею было просто негде. Сейчас негде, но ведь и встреча с Софией будет только через месяц, если только сама она за это время не выкинет из своей головы такого неказистого мужчину.

Сергей просмотрел еще несколько сайтов, просто чтобы убедиться, что цены на нужное ему вино примерно одинаковы, и приступил к работе. Еще на прошлой неделе начальство поручило ему важный проект – действительно, важный, способный принести фирме долгосрочный контракт и многомиллионную прибыль. В городе собираются строить крупный завод по производству автомобилей и ищут поставщиков оборудования и запасных частей. Трехлетний контракт с последующим обслуживанием был слишком «вкусным» призом, чтобы подготовить документы на высшем уровне, и ни этот выскочка Николай, которого с недавнего времени нужно было величать еще и Алексеевичем, ни девушки, с которыми он работал в одном кабинете, с подобной задачей вряд ли бы справились. Зато Сергей, при всей острой нелюбви к своей работе, знал ее досконально: все же восемь лет занимался именно тем, что участвовал в подобных конкурсах, и, как правило, успешно. Правда, за все эти восемь лет кроме дежурных благодарностей ничего от руководства он не слышал. Но это было и не важно. Сергей привык делать свою работу качественно и особых благодарностей не ждал.

На пару часов ему удалось погрузиться в капризы заказчика, планомерно подбирая из накопленной за годы работы базы необходимое оборудование. И это был, пожалуй, самый интересный и единственный любимый момент в его профессии. Сергей чувствовал себя нужным и важным человеком именно в такие минуты. Когда работа получалась, мозаика сложного заказа складывалась сама собой, но ни директор, ни начальник отдела еще не засунули свой нос в поисках неточностей.

От работы его отвлек звонок внутреннего телефона. Николай Алексеевич срочно вызывал Сергея к себе в кабинет, и такие вызовы никогда ничего хорошего не сулили. Сергей сделал глубокий вдох, подавляя выпрыгнувший из глубин души испуг, и направился к начальнику отдела.

– Что же ты, Сережа, девушек обижаешь? – Ехидная улыбка молодого начальника буквально кричала о злорадстве.

Сколько ему было? Двадцать пять? Вряд ли больше. Вчерашний недоросль, посаженный начальником отдела больше из лояльности, чем благодаря знаниям и уму. И этот хорек с модной стрижкой позволяет себе подобное отношение к человеку, благодаря которому вообще хоть что-то понимает в своей работе! Сергей испытал сильное желание двинуть этому наглому пижону по его холеной, гладко выбритой морде, но тут же это желание подавил. Это работа, просто работа. В юности хорошая драка решала все проблемы, но сейчас последствия могут лишить его даже того скромного заработка, на который он пытается содержать семью. И Сергей в который уже раз проглотил чужую наглость.

– Простите, Николай Алексеевич, не понимаю, о чем вы. – Голос Сергея оказался настолько тихим, что начальнику пришлось облокотиться на заваленный бумагами стол.

– Говори громче, Сережа. Сорок лет, а все как мямля.

– Я вас не понимаю, – послушно повторил Сергей.

– Мария пожаловалась мне на то, что утром ты не очень хорошо высказался о ее внешности. Ты понимаешь, что нарушил корпоративную этику. А это штраф в десятку. – Николай потряс перед собой рукописным документом. – Маша и служебку написала. Что будем делать, Сережа?

– Я не оскорблял Марию. – Сергей изо всех сил старался сохранять спокойствие, хотя от стыда и унижения ему хотелось провалиться куда-нибудь на уровень подвала.

Сергей понимал, что штраф в треть зарплаты, который удержат, если служебная записка пойдет выше по инстанциям, обернется настоящим кошмаром. Перекрывать это придется новыми долгами, а он и так должен еще выплачивать кредит, взятый на подготовку Ани к началу учебного года. Минутная задумчивость грозила обернуться катастрофой.

– Иди, Аксатов, и извинись перед Машей за свои слова. Еще одна подобная выходка, и разговаривать с тобой будут безопасники.

– Спасибо, Николай Алексеевич! – дежурно буркнул Сергей и вышел из кабинета начальника.

Такого стыда он не испытывал давно, но при этом Аксатов прекрасно понимал, что кроме самого себя винить ему было некого. Он сам довел свою жизнь до такого состояния, что подобный наглый молокосос мог шантажировать его куском зарплаты. Сам довел себя до этого обидного прозвища «Тухля». Да, он и есть Тухля – бессмысленное, жалкое и бесполезное существо, от которого отвернулись даже близкие.

Идти в свой кабинет не хотелось. Приносить извинения за сущий пустяк, неверно понятую и вполне невинную фразу не хотелось еще больше. Но придется все равно, эта дурочка обязательно расскажет начальнику о результатах, в этом можно не сомневаться. Но оттянуть неизбежный разговор было в его силах, и потому Сергей решил устроить себе ранний обед. Обычно он спускался в расположенную на первом этаже скромную столовую только в районе двух часов дня, уже после того, как почти весь коллектив со своим обедом закончит, и на это закрывали глаза: лишнего времени он не тратил, даже наоборот, и аппетит коллегам своим унылым видом не портил. Сейчас же на часах было только полдвенадцатого, и столовую Аксатов не узнал.

Нет, те же прямоугольные столы и дешевые стулья, та же линия раздачи. Даже две женщины средних лет за этой линии были те же. Но обилие запахов и блюд натолкнуло Сергея на мысль, что ходить перед всеми коллективами четырехэтажного бизнес-центра куда как интереснее, чем приходить последним и брать, что осталось.

– Вы сегодня рано. – Сотрудница пищеблока приветствовала его дежурной улыбкой. – Супчик будете? Только что приготовили соляночку.

– Нет, спасибо. Мне как всегда пюре грамм сто, компот и один биточек.

– Как хотите. —Женщина равнодушно пожала плечами. – Сто семь рублей с вас.

Сергей рассчитался, забрал поднос с едой и устроился за своим любимым столиком, возле окна в самом дальнем от входа углу. За окном, выходящим на проезжую часть и автобусную остановку, было немноголюдно, да и редкие прохожие спешили побыстрее убраться со стылой октябрьской улицы. Машин, несмотря на то, что рабочий день был в самом разгаре, тоже было немного, но и они не привлекали внимание. Где-то там, в паре кварталов отсюда, притаился странный бар, сейчас казавшийся Сергею едва ли не самым чудесным заведением на планете. Бар с непривычным, даже в чем-то нелепым названием «Тишина», в котором меньше, чем через месяц его будет ждать самая прекрасная девушка на всей Земле. Вот только стоит ли ему туда идти?

Сергей прекрасно отдавал себе отчет в том, что просто так найти даже пятьдесят тысяч ему будет очень и очень сложно. Банк вряд ли даст ему еще один кредит, а занять до зарплаты сумму, которая гораздо больше этой зарплаты, было не у кого. Для него этот небольшой провинциальный город уже четверть века оставался совершенно чужим. Когда-то давно он приехал сюда учиться и намеревался потом вернуться домой, а получилось, что оставил за спиной все, ничего не получив от жизни взамен. Друзей не осталось, родственники тоже все только со стороны жены. Была мама в другом городе, но в свои сорок лет звонить по подобному вопросу маме было бы верхом низости.

Если сегодня или завтра Наташа укажет ему на дверь, то даже пойти будет некуда, кроме зала ожидания вокзала. Идти на встречу с Софией с пустыми карманами было до омерзения стыдно. Аксатов и так себя чувствовал виноватым, что позволил платить за себя в прошлый раз, и повторять это еще раз не хотел, даже несмотря на отчаянное желание еще раз увидеть девушку. Что должно последовать за этим «еще раз увидеть», Сергей очень хорошо себе представлял.

Однажды, лет пять назад, в его жизни уже случился скоротечный адюльтер, который не принес ничего, кроме боли и огорчения, и после того случая Сергей зарекся вообще искать какие-либо отношения на стороне. Он приложил немало усилий, чтобы поскорее пережить и боль от крушения собственных надежд, и то острое чувство унижения, которое пришлось пережить, когда связь предсказуемо закончилась. И сейчас Аксатов вряд ли вспомнит не то что внешность, но даже имя той девушки, которая, в конечном итоге, предпочла ему другого мужчину. Только какой ценой далась ему эта забывчивость!

И Сергей прекрасно понимал, что какой идеальной и бесконечно прекрасной ни казалась бы сейчас ему София, как бы он ни стремился всей душой к этой девушке, это увлечение закончится все той же опустошенностью и затяжной депрессией. Понимал и боялся этого. Что может эта красотка найти в нем такого, чтобы остаться рядом навсегда? Ровным счетом ничего. Он был просто заурядным, забитым жизнью мужичком, и никаких иллюзий по этому поводу не питал. Ему просто нечего предложить девушке, которая уже добилась в этой жизни высот, хоть и была лет на двадцать его моложе. А флиртовать и играть чужими чувствами Сергей не умел.

Аксатов доел свой привычно скромный обед и бросил еще один взгляд за окно. Там, за расположившейся в каких-то пятнадцати метрах от его окна остановкой, была небольшая парковка, занятая в основном машинами тех, кто работал в бизнес-центре. Почти все машины были, что называется, примелькавшимися, и потому он не мог не заметить ярко-красный, огромный в сравнении с экономичными легковушками, внедорожник гораздо более престижного класса, возле водительской дверцы которого стояла высокая стройная девушка в такой же красной, как и машина, парке и черных джинсах, с распущенными, слегка вьющимися длинными волосами цвета спелой пшеницы.

Сергей замер, мгновенно забыв об уже взятом в руку стакане с компотом из сухофруктов. Девушка у машины на несколько секунд замешкалась, снимая с плеча аккуратный кожаный рюкзачок, открыла заднюю дверцу внедорожника, убрала свою поклажу и обернулась. Расстояние не позволяло рассмотреть ее лицо в мельчайших подробностях, но он все равно ее узнал по подведенным алой помадой губам, стройной фигурке, которую парка только подчеркивала, по овалу лица и чуть вздернутому носу. Сейчас, при свете дня, София была еще прекраснее в своей будничной повседневности.

Первой мыслью Сергея было бежать туда, на эту небольшую парковку, пока красный внедорожник еще не сорвался с места. Он вскочил, роняя зажатый в руке стакан, и замер, с ужасом чувствуя, как липнет к телу мокрая штанина. Все, что осталось, это с тоской посмотреть, как София села за руль и неспешно уехала прочь, после чего обессиленно опуститься обратно на мокрый и ставший липким от сладкого компота стул.

– И на кой черт ей такой растяпа?! – обреченно проронил Аксатов, наивно пытаясь стряхнуть с брюк уже впитавшийся компот.

Сергей собрал на пластиковый поднос чудом не разбившуюся посуду, и направился в свой кабинет, объясняться с невесть на что обиженной Машей. Он старался пройти этот путь как можно быстрее и незаметнее, но уже на своем третьем этаже был остановлен молодым системным администратором, имени которого даже не знал.

– Сергей, простите… – Парень подбежал со спины. – Мне ребята из отдела посоветовали к вам обратиться. Вы же продаете еще машину.

– Продавал в августе, но моя старая девятка никому не нужна. – Сергею очень не хотелось сейчас обсуждать вообще что-либо, но не остановиться не позволила привитая вежливость. – Может, вам лучше посмотреть другую машину на сайте бесплатных объявлений?

– Да я не для себя! – отмахнулся парень от его слов. – У меня брат строитель. Ему как раз и нужна убитая машина для работы.

– Простите… – Аксатов попытался обойти собеседника, пока в коридоре не появился кто-то еще. – Мне нужно посоветоваться с женой. Давайте я дам вам ответ через пару дней?

– Да, хорошо. – Программист наконец посторонился, и Сергей ужом скользнул в кабинет отдела продаж.

Предложение продать уже полгода стоявшую с просроченной страховкой старую «Ладу» оказалось неожиданным. Аксатов действительно пытался избавиться от автомобиля в августе, чтобы собрать дочь в школу, но тогда никто машину так и не купил, и ему пришлось взять кредит в банке. А решиться второй раз выставить на продажу единственную вещь, оставшуюся от отца, ему было сложно. Он все еще тешил себя надеждой восстановить страховку и перестать ездить общественным транспортом, и при этом он прекрасно понимал, что в его нынешнем положении личная машина – просто лишний балласт, каприз, за который нужно дополнительно платить. За этими рассуждениями Сергей прошел мимо коллег, на ходу проговорив Маше дежурные извинения, и попытался вернуться к работе над конкурсной документацией, но буквально через десять минут в кабинет влетел Николай Алексеевич.

– Ты совсем охренел, Сережа?!

– Простите, не понимаю. – Аксатов неосознанно втянул голову в плечи, ошеломленный неожиданным натиском.

– Мы как с тобой договорились? – Начальник немного сбавил обороты, но все равно нависал грозовой тучей. – Ты извиняешься, и я забываю про служебку. Так?

– Но я извинился.

– Да что ты там извинился! – влезла в разговор Маша. – Промычал что-то себе под нос.

Аксатов собрался было высказать этой пигалице все, что он в эту минуту думал о ее слухе и умственных способностях, даже успел набрать полную грудь воздуха, но в последний момент сдержался, решив не нагнетать и без того очень нервозную и неприятную ситуацию, возникшую на пустом месте. Было бы верхом глупости приправить ее сейчас реальными оскорблениями.

– Так что делать будем, Аксатов? – Николай Алексеевич навис над подчиненным еще больше, показывая свою власть.

Сергей промолчал. Ответить ему было нечего, разве что еще раз принести этой дуре ничего не значащие извинения. Но вот именно этого он делать отчаянно не хотел. Ситуация становилась не просто унизительной, она стала напоминать откровенное издевательство, и потому Аксатов просто молчал, отстраненно глядя в монитор на недоделанную сводную таблицу оборудования. Николай прождал ответ около минуты и отстранился от стола подчиненного.

– Ну я понял, по-хорошему ты не хочешь. Как был всю жизнь Тухля, так и остался. Служебка сегодня же уйдет наверх, так что жди приказ о дисциплинарке.

Начальник отдела вышел из кабинета, и Сергей под торжествующие взгляды своих коллег прижал руку к привычно заскулившему от нервного напряжения левому виску и устало уронил голову на стол. Минус треть зарплаты. Теперь о свидании с Софией можно даже не мечтать, теперь выжить бы.

3.

Тот, кто придумал, что понедельник – день тяжелый, вряд ли переживал этот день в шкуре Аксатова. Промоченные подслащенным компотом брюки к вечеру высохли, но все равно выглядели жалко. Как ни пытался Сергей замыть пятно, на темной тонкой ткани брюк оно все равно проступало слишком сильно, и главная его проблема теперь состояла в том, что ему надеть на следующий день на работу, ведь запасной одежды у него не было. Так сложилась семейная традиция, что в первую очередь вещи покупались дочке и супруге, а ему уже по мере необходимости, и эти брюки были еще достаточно юны, всего то около года.

Но именно пострадавшие брюки и спасли Сергея от необходимости именно в этот день объясняться с Натальей по поводу потери целой трети дохода. Именно в этот понедельник ему отчаянно не хотелось обсуждать финансовые вопросы. Хвалиться и гордо выпячивать грудь, изображая из себя добытчика, он все равно не мог, а чувства вины ему на сегодня уже хватило. И когда по-прежнему обиженно молчавшая супруга отогнала его от стиральной машины, он только горько усмехнулся, и ушел на кухню, где и просидел до позднего вечера, уставившись невидящим взглядом в телевизор и даже не притронувшись к ужину.

– Почему не ешь? Все остыло. – Голос жены вывел его из состояния бездумной отрешенности.

– Я не хочу.

– А для кого я корячилась, готовила?!

– Разве вы с Аней не ужинали? – вопросом на вопрос ответил Аксатов.

– Мы ужинали. А ты почему не ешь? Что за бунт?!

– Да нет никакого бунта, Наташа! Просто не хочу, у меня был отвратительный день, и потому совсем нет настроения.

– Как хочешь. – Наталья молча убрала в холодильник тарелку с гречкой и жареной курицей. – Пусть тебя теперь бабы твои кормят!

– Да какие бабы?!

– Ну не знаю, от которых ты по ночам приходишь пьяный. Ты как хочешь, а я пойду спать.

Жена вышла, оставив Сергея наедине с телевизором, показывавшим очередной невнятный сериал о большой и наивной любви. Смотреть эфир не хотелось, но и переключать канал Сергей не стал. Какая, в сущности, разница, что бубнит на фоне, если он все одно погружен в свои, совершенно безрадостные мысли. В который уже раз он прокручивал в памяти крохотный эпизод стоявшей возле внедорожника Софии и все больше понимал, что желание повторить встречу с ней в баре с каждой минутой становится все сильнее.

Несмотря на разницу в возрасте и социальном статусе, несмотря на то, что рядом с яркой и по-настоящему живой Софией он выглядел совсем жалко в своей поношенной одежде, Сергей все равно всем сердцем желал этой встречи. Умом-то он понимал, что делать ему на этой встрече будет нечего. Эта девушка была даже не из другого мира, из другой вселенной. Дорогая машина, хорошая одежда, наверняка полная устроенность в личной жизни, хоть этого Сергей утверждать и не мог. Он не был нужен ей. Чуждый, лишний элемент. Как ему идти на осознанное свидание с такой недосягаемо яркой красавицей? И дело даже не в том, что ему не на что купить теперь это чертово «Шато О-Брион». А что надеть на встречу – старые линялые брюки с уже дважды отремонтированной молнией или тот парадный пуловер, который он позволил себе купить около двух лет назад, чтобы пойти на корпоратив, обернувшийся очередным унижением. Эдуард Иванович, директор их небольшой фирмы, праздновал свой полувековой юбилей в загородном доме и пригласил весь коллектив компании. Именно директор выдернул тогда его на конкурс от наемного тамады, и Сергей, заливаясь краской, пытался петь детскую песенку в микрофон под всеобщий смех. До сих пор он помнил то чувство жгучего стыда и обезоруживающий, липкий страх, охватившие его в тот момент. Впервые за всю свою жизнь Сергей решился на то, чтобы провести время с коллегами в неформальной обстановке, хотел почувствовать себя частью коллектива в полной мере. Действительно, тогда он этого хотел, а поход обернулся таким позором. Пуловер он после того дня предпочитал даже не видеть, но иногда все же приходилось надевать: не всегда постиранная в выходные одежда успевала высохнуть.

Тяжёлые воспоминания каждый раз вызывали желание провалиться под землю здесь и сейчас, несмотря на то, что коллектив с той поры обновился почти наполовину и этот позор ему никто потом не припоминал. Сергей окинул взглядом кухню: всевозможные баночки со специями, брошенный на разделочной доске хлеб и, как обычно, не помытая плита. Не отличались его женщины пристрастием к порядку. Потому, наверное, и приглашать друзей к себе он когда-то перестал, что стыдился этого бедлама. Стыдился, но при этом потакал. У Натальи всегда были отговорки: то дочь слишком мала и требует много сил, то нужно срочно что-то сделать, чтобы помочь подруге. А потом он просто перестал обращать на это внимание. Привык. Ко всему, происходящему последние годы в его жизни он привык. Прикипел настолько, что сама мысль о переменах уже давно казалась ему святотатством и пугала до дрожи в коленях. Он давно бы уже мог сменить работу, конкуренты уже несколько раз пытались его перекупить, но Сергей каждый раз отказывался. Оправдывал себя мнимой нужностью именно этой фирме. Вот только это еще не завершившийся понедельник доказал, что никому там Аксатов не нужен – ни как квалифицированный работник, ни как человек. Действительно ценные и нужные сотрудники, такие, как та же София, не считают свои копейки, думая, как выжить.

Сергей подошел к разделочному столу, включил электрический чайник, попутно убрав хлеб и пластиковую доску на их законные места, и, стараясь не шуметь, выудил из заполненной грязной посудой раковины свою чашку. Девочки опять оставили ворох посуды на утро, опять не нашли времени ее помыть. Сергей закрыл дверь в кухню и включил воду. Ему нужно было чем-то себя занять, отвлечься, пока накатившее черной волной отчаяние и тягостные воспоминания окончательно не вогнали его в состояние депрессии, из которого он и так почти никогда не вылезал.

Сколько лет он уже не обращает внимания ни на себя, ни на свою жизнь? Три? Пять? Восемь? Сейчас уже и не вспомнить. Не уловить тот момент, когда наивные мечты студента экономического факультета о радостной и хорошей жизни превратились в бесконечное выживание. Когда и где он ошибся, повернул не туда? Ответа на этот вопрос у него не было. Как и не было ответа, идти все-таки на свидание с Софией, или оставить все как есть. Эту захламленную кухню с вечно невымытой посудой, и свою рутинную жизнь вот в таком ее привычном состоянии. Или рискнуть хоть раз в жизни и прикоснуться к жизни тех, кто счастлив, кто еще умеет радоваться каждому новому дню, а не ждет утра, как новой каторги. Сергей выключил воду, убрал вымытую посуду в сушильный шкаф, и прислонился лбом к его дверце. Ответ на этот вопрос просто рвался наружу, но Сергею не хватало духу выпустить его. Просто проговорить – казалось бы, что проще? Но он прикрыл глаза, сдерживая закипающую в душе злость, и несколько минут просто стоял, собирая хаотично разбежавшиеся мысли в единое целое.

– Не хочу. – наконец обронил он. – Устал… Боже, как я от всего устал… Не хочу больше.

В следующую секунду он уже шел в их с Натальей комнату, где в комоде хранилась тощая папка с документами на все, что было куплено в браке. Два телевизора, холодильник, стиральная машина, ноутбук и старый компьютер, которым сейчас пользовалась Аня. В комнату дочери он заглянул уже на обратном пути, но заходить не стал, просто хотел убедиться, что ребенок уже спит. Хотя какой она ребенок в свои пятнадцать? Уже полноценная девушка, на уме у которой мальчики и игры, а не успешная сдача выпускных экзаменов и поступление в университет.

Вернувшись на кухню, Сергей быстро просмотрел содержимое папки, выудил из ее чрева документы на автомобиль и так же аккуратно вернул папку на место. Спала Наталья или нет, он не видел, шторы в комнате по обыкновению были плотно задернуты. Да и не имело это уже никакого значения. Соблазн прикоснуться к тому миру, который был привычным для Софии, оказался слишком велик, чтобы устоять. И пусть в жертву этому капризу будет принесена оставшаяся от отца машина, стоящая бесполезным хламом возле подъезда, Аксатов верил, что это будет не зря.

Утром следующего дня он перегнал уже почти вросшую в землю за месяцы простоя «Ладу» на ту парковку возле работы, сказав жене, что машине нужен ремонт и он договорился с мужиками в гаражах, что отдаст деньги потом, в рассрочку. Где могли находиться эти гаражи с такими добрыми мужиками, Сергей и сам не знал, но врал так вдохновенно, что сам себе в эту минуту верил. Поверила ли супруга, ему было не важно, он свое решение принял, и от этого у него на душе стало чуть светлее и радостнее —совсем чуть-чуть, но достаточно для того, чтобы ехать на работу за рулем и улыбаться. Почти сиять тем светлым, наивным счастьем, напоминавшим ему о давно прошедшем детстве и радости от получения простеньких, но долгожданных подарков. Несколько месяцев Сергей пользовался исключительно общественным транспортом и почти забыл, что значит самому находиться за рулем, самому выбирать маршрут и не кланяться каждой остановке.

Через неделю Сергей подписал с тем системным администратором договор, отдал ключи и документы и, как ни странно, почувствовал себя еще лучше. Будто от каждого такого поступка, от каждого действия, шедшего вразрез с привычной рутиной, кто-то убирал с его души крохотный камешек, и становилось легче дышать. Даже привычные приступы головной боли, вроде, притупились и давали о себе знать не так часто. Деньги он спрятал на работе, не позволив себе взять из полученной суммы ни рубля, и уже предвкушал, как приятно удивится София, когда он исполнит ее маленький каприз. И пусть он будет все так же бедно и неопрятно одет, разве это важно в человеке?

Приподнятое ожиданием романтической встречи настроение портили только бесконечные придирки начальника и косые, полные злобы взгляды коллег в его кабинете. Но Аксатов старался не обращать на них внимания, убеждая себя в том, что это всего лишь работа, всего лишь восемь часов пять дней в неделю, и никто не заставляет его не то что разговаривать с ними, но даже смотреть в их сторону. Тем более что и желания смотреть, даже, как раньше, украдкой и с толикой возбуждения, у него не возникало. Сергей был зол на них за написанную служебную записку, обернувшуюся серьезным дисциплинарным взысканием. Приказ ему принесли уже к концу той недели, и он расписался в том, что внимательно прочел этот бред. Но утруждать себя ответной служебной запиской Сергей не стал: не видел в этом смысла. Свидетелями его унижения были те люди, которые не моргнув глазом соврут, лишь бы еще раз поиздеваться.

Аксатов продолжал работать над порученным ему проектом и в этом пытался найти удовольствие от своего труда. Получалось отвратительно, но и мысли об увольнении он все же гнал от себя прочь. Это было для него непозволительной роскошью. Оставить семью совсем без средств к существованию он не мог даже на один короткий месяц, для этого неплохо было бы иметь хоть какие-то накопления. Так что о смене места работы думать не приходилось. Требовалось проявить упрямство, на которое у него почти не было сил.

За два дня до назначенного Софией рандеву случилась еще одна неприятность, снова связанная с работой. В столовой, куда Сергей стал ходить теперь за полчаса да основного потока в надежде побыть в одиночестве и, может быть, вновь увидеть на парковке красный внедорожник, к нему подсел смутно знакомый мужчина – вроде, из службы логистики.

– Привет, Серега! Слушай, у вас в отделе расширение намечается?

– Я об этом не слышал, – честно признался Аксатов, с видимым сожалением повернувшись к собеседнику. – Да у нас в кабинете и стол-то поставить некуда. А почему ты спрашиваешь?

– Да жена вакансию увидела в интернете. Ищут специалиста по тендерам. Я так подумал, тебе в помощь.

– Да мне не нужна помощь, я справляюсь. Спроси лучше в кадрах, они точно должны знать.

– Ну ладно. – Логист встал из-за стола и уже собирался уходить, но Сергей его остановил.

– Подожди. А сколько предлагают?

– Семьдесят в месяц было написано, плюс процент.

Аксатов зашелся нервным кашлем, но продолжать разговор не стал. Дождался, пока за логистом закроется дверь столовой, и только после этого позволил себе крепко и забористо выругаться. Этот оклад не шел ни в какое сравнение с тем, что он, единственный в фирме специалист по тендерам, получал ежемесячно. Обида и злость накрыли его с головой настолько, что он оставил на столике в столовой свой обед и почти бегом бросился в кабинет к своему начальнику. И только на третьем этаже, прилично запыхавшись, принял другое решение и вернулся на свое рабочее место. Несколько движений мышкой и правильно поставленный вопрос только подтвердили слова логиста. Вакансия действительно была выложена на всех популярных ресурсах. Сергей распечатал несколько объявлений с разных сайтов и уже вместе с доказательствами пошел искать справедливости.

– Николай Алексеевич, что это значит?! – Он ворвался в кабинет руководителя без стука, отчего сидевшая на краешке стола Маша испуганно подскочила. Но Сергей не обратил никакого внимания на присутствие девушки. – Как это понимать?!

– Сережа, ты о чем? – Николаю не удалось быстро справиться с удивлением.

– Что значит вакансия специалиста по тендерам в интернете?

– А, ты об этом… Ну, давай начистоту, раз кто-то уже проболтался. Ты заканчиваешь текущий конкурс и увольняешься, Сережа.

– Что?! – Аксатов будто врезался в невидимую паутину липкой паники, тут же пробравшейся к самому сердцу.

– Ты увольняешься, Сережа, – повторил Николай совершенно спокойным голосом. – В следующий понедельник напишешь по собственному, отработаешь положенные две недели и исчезаешь. А твое место займет Маша.

Сергей шумно и глубоко вздохнул, гася эмоции. Хотелось убить, раздавить этого высокомерного ублюдка, но Аксатов приложил все силы, чтобы не допустить рукоприкладства. Не сейчас.

– Кто принял такое решение? – глухо спросил он.

– Я принял. Мне надоело терпеть твою усатую рожу в своем отделе, поэтому ты уйдешь. Сам или по статье, но уйдешь.

– Вы недовольны качеством моей работы?

– Я недоволен тем, что ты вообще существуешь. От тебя одни проблемы. Иди, Сережа, ищи лучше новую работу. Здесь ты работать не будешь.

– Съездить бы тебе по роже… – бросил Аксатов в лицо начальнику и, уже не слушая возмущения и угроз, вышел из кабинета.

В душе Сергея не осталось в этот момент ничего, кроме густого отчаяния, смешанного с давно забытым желанием умыть обидчика его собственной кровью. Когда-то, в совсем, казалось, другой жизни, именно так можно было уладить почти все жизненные неурядицы. Когда то, когда ему было шестнадцать, жизнь была проста, как сушеная вобла, а глаза еще горели надеждой и жаждой риска. Но не сейчас. Сейчас Сергей с трудом помнил, что значит защищать себя и свое мнение.

В свой кабинет он не пошел: не было никакого желания видеть тех двух дур, которые наверняка все знали и наверняка смеялись за спиной. Вместо этого он зашел в отдел кадров, и, стараясь сохранять самый невозмутимый вид, поинтересовался этой вакансией и откуда такой оклад. Сказать, что ответ привел Аксатова в шок – значит, ничего не сказать. Оказалось, что уже два года на фирме зарплаты были именно такими, только почему-то он об этом не знал. Самообладание, которым он так привык гордиться, дало трещину, грозя обрушиться лавиной ярости на всех, кто окажется рядом, но Сергей заставил себя успокоиться. Заставил взять под контроль эмоции, и пошел к главному бухгалтеру, справедливо полагая, что только там получит ответ на вопрос, почему с ним так обошлись.